С.А.Рябков: Встреча президентов России и США - Медведева и Обамы, намеченная на 1 апреля в Лондоне - символична. Она будет насыщена конкретикой в пользу взаимопонимания по существенным элементам той работы, которую мы проводим вместе с США. Мы пережили за последнее время непростой период в этих отношениях. Но мы уверены, что низшая точка периода охлаждения в наших отношениях пройдена. "Перезагрузка", о которой так много говорят с подачи наших американских партнеров, началась. Получается пока неплохо. Хотелось бы верить, что дальнейшее укрепление диалога, его интенсификация, конкретизация направлений взаимодействия позволит нам нарастить это позитивное качество в двусторонних отношениях. В центре нашего диалога - стратегическая стабильность, вопросы, связанные с перспективами заключения нового договора на замену договора о СНВ, срок действия которого истекает в декабре этого года. Сюда же примыкают и вопросы ПРО.
Но было бы неправильно всю повестку наших отношений с США сводить к стратегическим вопросам контроля над вооружениями. Мы эффективно работали и будем работать по очень широкой повестке дня: это и двусторонние вопросы, это и ситуации, связанные с конфликтами в других странах, это и преодоление последствий антропогенного воздействия на окружающую среду, и многое другое. Все это свидетельствует об огромном потенциале, заложенном в отношениях между нашими странами. Мы с умеренным оптимизмом смотрим на предстоящий период в российско-американских отношениях и ожидаем серьезных результатов от лондонской встречи президентов.
Вопрос: Отреагировала ли Москва на инициативу США по поводу возможности применения НАТО силы без согласования с Советом Безопасности ООН?
С.А.Рябков: Я не совсем понял, о какой инициативе идет речь, но, насколько мне известно, уже на протяжении достаточно длительного времени в базовых доктринальных документах НАТО присутствует некоторая двусмысленность по вопросу о том, в каких ситуациях альянс готов к применению силы. Наш подход сводится к тому, что необходимо обеспечить безусловный примат имеющихся норм международного права, под чем я понимаю, прежде всего, строгое следование Уставу ООН, где прописано право любого государства на самооборону в случае агрессии. Седьмая глава Устава содержит ряд положений, позволяющих Совету Безопасности ООН принимать принудительные меры в ситуациях, которые расцениваются Советом Безопасности ООН как угрожающие миру и безопасности.
Четкого понимания того, что НАТО по этим двум критериям готов принимать решение относительно применения или неприменения силы, у меня лично нет. Но мы бы хотели надеяться, чтобы в процессе дальнейшей эволюции Североатлантического альянса эта двусмысленность будет устранена, и тем самым НАТО внесла бы существенный вклад в укрепление международного права.
Вопрос: Как Вы думаете, какова будет политика Белого дома в отношении России? В частности, что Вы думаете о сотрудничестве по ПРО?
С.А.Рябков: В течение восьми лет пребывания у власти администрации Джорджа Буша в наших отношениях были взлеты и падения. И это естественно, с учетом противоречивого и многопланового характера интересов США применительно к России, а также вопросов, которые волнуют Россию в сфере безопасности.
В последнее время у Москвы и Вашингтона поменялась "тональность" диалога. Мы приветствуем это, мы стараемся взаимно со вниманием относиться к подходам, которые друг другу представляем по всему спектру проблем. За сменой тональностей и переменой к лучшему хотелось бы, чтобы пошли более предметные и глубокие изменения по практическим делам. В США процесс обзора политики новой администрации не завершен, включая техническую сторону и схему, разработанную при Буше в этой сфере, экономическую сторону проекта и вопросы с перспективами сотрудничества с РФ на этом направлении.
Мы к сотрудничеству по ПРО готовы, но не в качестве пристяжной лошади, которая впрягается и тянет повозку в направлении, заданном другими. Это предполагает сотрудничество в плане совместного изучения угроз и совместных вариантов реагирования.
То, как выстраивалась система при президенте Буше, не могло не вызывать озабоченности. Появление третьего позиционного района /ТПР/ в Европе оказывало бы негативное воздействие на нашу стратегическую стабильность. Мы это доводим до новой администрации.
Вопрос: Какой Вы ждете политики Обамы в отношении Ирана?
С.А.Рябков: Для нас важно то, что новая администрация США делает шаги навстречу Тегерану в политико-дипломатической сфере. Мы это приветствуем и считаем этот путь оптимальным.
Снятие озабоченностей у США, международного сообщества в связи с реализацией Ираном своей ядерной программы - все это отражено в резолюциях СБ ООН, в докладах генерального директора МАГАТЭ. Россия считает, что политико-дипломатический путь, усилия в направлении завязывания субстантивного диалога с Ираном по всем вопросам способны восстановить доверие к исключительно мирному характеру иранской ядерной программы.
Мы по-прежнему считаем, что каких-то признаков переключения этой программы на военные цели, о чем говорят многие, на данном этапе нет. И в этом плане полностью солидарны с теми выводами, которые содержатся в последнем докладе генерального директора МАГАТЭ.
Вопрос: Какова позиция России по вопросу урегулирования ядерной проблемы в Северной Корее?
С.А.Рябков: Для решения ядерной проблемы Корейского полуострова используется апробированный формат "шестерки" международных посредников. В его рамках обсуждаются темы, которые имеют отношение к денуклеаризации. При прошлой администрации США в этом вопросе имелись определенные договоренности, они были полезными. Мы побуждаем все стороны двигаться в этом направлении; оно оптимально для урегулирования проблемы.
Вопрос: Что Вы понимаете под "эволюцией НАТО"? Что Вы думаете о вступлении Украины и Грузии в НАТО?
С.А.Рябков: Под "эволюцией НАТО" я подразумеваю три вещи.
Во-первых, анализ деятельности альянса, которую он ведет в плане военного планирования и в плане концептуальных установок, позволяет нам констатировать повышенное внимание со стороны блока к проблемам вне зоны традиционной зоны географической ответственности. По сути, это претензия на глобальную роль, мы с эти не можем не считаться. НАТО за последние годы в практическом плане ведет активную деятельность далеко вне своей зоны ответственности и географических границ.
Второе направление эволюции - это движение в сторону дальнейшего размывания четкости критерий применения силы. По сути дела, во многих натовских документах, особенно после бомбардировок Югославии, эти критерии формулируются достаточно расплывчато. В сочетании с претензией на глобальную роль данное обстоятельство не может оставаться вне поля нашего внимания и анализа.
Третье направление эволюции - это расширение НАТО, прием в него новых стран-членов. Мы считаем ошибочной политику расширения блока, принятия в него новых членов. Ни на один из реальных вызовов в сфере безопасности, с которыми сталкиваются и НАТО, и Россия, и все международное сообщество, не может быть дан ответ путем расширения альянса. Наоборот, только широкое сотрудничество в различных форматах и использование креативных подходов в решении проблем безопасности способно дать адекватный ответ на эти вызовы. Такая позиция во многом предопределила выдвижение президентом России Дмитрием Медведевым в прошлом году инициативы по разработке договора о европейской безопасности.
В России предвидят серьезный разговор с США по теме последствий конфликта Грузии и Южной Осетии. Что касается последствий конфликта Грузии и Южной Осетии, то эту тему тоже нужно будет обсудить в Лондоне.
Вопрос: Какова судьба российских предложений по новому договору о СНВ?
С.А.Рябков: Мы уже прошли определенный путь в плане конкретизации подходов к тому, как должна выглядеть будущая договоренность, юридически обязывающий документ, который придет на смену существующему. И с прошлой администрацией, и с новой ведем интенсивный диалог. Темп переговорного процесса зависит от того, насколько быстро завершится сложная процедура назначения и согласования в Сенате лиц на должности уровня заместителей. Как только Сенат утвердит кандидатов на эти должности, мы будем готовы вступить в полноформатные переговоры. До декабря мы успеем разработать серьезный и подробный документ. При наличии воли все достижимо. Решимость заключения договоренности присутствует и в Вашингтоне.
Вопрос: Будут ли на встрече обсуждаться экономические вопросы? Например, преодоление финансового кризиса?
С.А.Рябков: В настоящее время МИД РФ прорабатывает материал ко встрече лидеров России и США в Лондоне 1 апреля. Мировой финансовый кризис и встреча в формате "двадцатки" - естественное обрамление для двустороннего обсуждения на президентском уровне всех актуальных вопросов. Помимо этого, есть и ряд тем из экономической сферы, которые носят сугубо российско-американский характер, без выхода на глобалистику.
Есть некоторые темы из этого разряда, о которых и упоминать-то неловко. В частности, это отмена поправки Джексона-Вэника. Это даже не рудимент прежней эпохи, а просто несуразица. Существование в американском законодательстве поправки, которая вводилась по мотивам ограничений на выезд советских евреев в Израиль, в условиях, когда у нас с Израилем давно безвизовой режим совместных поездок, - абсурд. Говорить об этом и разъяснять нашим американским партнерам в сотый раз эти вещи, наверное, не стоит, они это прекрасно понимают, это скорее их вопросы.
У России и США есть и другие вопросы двустороннего плана. Мы хотим диверсифицировать торговлю, лучше развивать инвестиционные процессы. В этих сферах уже есть существенные достижения.
Диалог с американцами - один из самых интенсивных. Мы готовим совместно итоговый документ "двадцатки". Мы надеемся, что по итогам встречи в Лондоне будут даны инструкции о том, по каким параметрам и в каком темпе будем договариваться. В порядке подготовки проверяем вопросы и взаимно тестируем подходы. У Москвы и Вашингтона нет непреодолимых расхождений по тематике преодоления мирового финансового кризиса. Надеюсь, что лондонская встреча закончится сигналом о том, куда мы пойдем дальше.
Вопрос: Будет ли Россия увязывать договоренности по СНВ и ПРО?
С.А.Рябков: Я надеюсь, что России удастся прийти с США к взаимопониманию в вопросе по СНВ и ПРО и сформулировать приемлемую политику.
На протяжении десятилетий существовало четкое понимание в обеих столицах, что стратегическая стабильность укрепляется, если ограничивается и тот, и другой компонент в этой сфере. В силу определенных обстоятельств администрация Буша приняла решение о выходе в одностороннем порядке из договора по ПРО. И документы, касающиеся ограничения и сокращения наступательных вооружений /СНВ-1, Московский договор о наступательных потенциалах/, оказались в отрыве от второй части этого фундамента стратегической стабильности, что само собой не отменило объективную взаимосвязь этих компонентов.
По мере "понижения потолков" и сокращения боеголовок будем вести речь на переговорах с новой администрацией Обамы. Значение противоракетного потенциала возрастает, хотим мы того или нет, в силу военно-технических причин. Поэтому закрывать глаза, делать вид, что вопросы стратегических наступательных вооружений находятся в безвоздушном пространстве, а тематика противоракетной обороны - это отдельный сюжет, было бы безответственно с политической и военной точек зрения. Будем доводить эту логику до наших американских партнеров.
Я рассчитываю, что этот вопрос будет адекватно восприниматься, и мы сможем в этой сфере прийти к взаимопониманию, а также сформулировать современную политику, приемлемую для Москвы и Вашингтона в этой сфере.
Россия надеется договориться с США провести встречу глав внешнеполитических и оборонных ведомств двух стран в первой половине лета. К тому времени будет понятно, насколько мы продвигаемся и что нас по-настоящему разделяет в вопросах СНВ, ПРО, в других плоскостях.
Сейчас мы наблюдаем всплеск контактной активности по различным линиям. За последние дни в Москве побывали многие американские делегации, начиная с группы Киссинджер-Примаков, делегация двухпартийной комиссии Хейгла-Харта, которая выпустила очень интересный и весьма позитивный доклад с рекомендациями нынешней администрации о будущем отношений между нашими странами. Прошел целый ряд конференций, в которых участвовали представители американской инициативы МТI в сфере ядерного нераспространения, здесь побывал Атлантический совет. Наша делегация РСПП во главе с Александром Шохиным ездила на встречу с вице-президентом Джозефом Байденом, встречаются политологи.
Это показатель того, что "позитивный ветер" захватывает не только официальные уровни наших отношений, но и то, что к работе на позитив подключаются самые широкие и влиятельные слои с обеих сторон. Для нас это весьма отрадно, и мы это поддерживаем и поощряем по мере возможности.
Что касается дальнейшего графика официальных контактов, то для нас важно запустить сейчас переговоры по новому договору по СНВ. Как они будут отформатированы, кто будет стоять во главе делегаций, зависит во многом от решений, которые в Вашингтоне до конца еще не приняты, поэтому говорить о персоналиях преждевременно.
20.03.2009
Рябков
