Выставка Алексея Шмаринова в Московском академическом художественном лицее на Крымском валу - событие примечательное во многих отношениях.
Нужна незаурядная смелость - явиться на суд лицеистов, ребят рубежа ХХ - XXI веков, в качестве их сверстника и "одноклассника" эпохи 1940 - 50-х - тех далеких лет, когда Шмаринов был учеником этого самого лицея.
Мы видим в первых залах выставки ученические, по существу детские работы, удивляющие своим зрелым профессионализмом; наблюдаем, как все тверже становится рука юного художника; рассматриваем рисунки, "постановки", композиции конца 1940 - начала 50-х годов и не находим принципиального различия между работами, сделанными в МСХШ, и теми, что делал Алексей, уже будучи студентом Института имени Сурикова. Одна школа, одни и те же "академические" принципы преподавания.
А потом, после института, оконченного Шмариновым в 1958 году, - бурное время "оттепели", радикальное обновление всего нашего искусства, приобщение к новаторским направлениям ХХ века. Работы Алексея Шмаринова той поры отмечены яркой печатью времени. Увлеченные странствия в дальние страны - на Камчатку, в Индонезию, в Египет, и как результат этих странствий острые, обобщенные, не без влияния "сурового стиля" живописные вещи; линогравюры - контрастные, напряженно черно-белые, с использованием национальных мотивов: серия "Камчатка". 1960-е годы - обращение к героической русской истории, к стилистике древнерусской иконописи в монументальных станковых композициях.
И, наконец, Шмаринов сегодня - зрелый мастер, художник с мировой известностью, чьи работы получили достойное признание в мире, широкий резонанс в прессе; украсили многие музеи и частные собрания и у нас, и за рубежом. Куратор и верный друг лицея - незабвенной нашей МСХШ, родного дома, куда вернулся он с отчетом о своей, уже достаточно долгой жизни в искусстве. Пришел не для того, чтобы похвалиться званиями и наградами, успехом своих работ во Франции, Австрии, Германии, США, не для того, чтобы продемонстрировать нынешним лицеистам самого себя, маститого и знаменитого, но для того, чтобы присягнуть на верность всему, что дал ему, чему научил родной дом.
А для этого тоже была нужна немалая смелость! Как кляли в 1950 - 60-е годы, да и сейчас нередко клянут старую академическую школу преподавания! Кляли во многом за дело. Молодые художники 60 - 70-х, к которым принадлежал и Алексей Шмаринов, восстали против диктата "соцреализма", резко и смело обновили искусство, быстро и достаточно легко овладели современным художественным языком. Но нельзя упускать из виду одного обстоятельства: молодые новаторы творили, имея за плечами крепкую академическую школу, профессионально поставленную руку, точный и верный глаз. У Алексея Шмаринова, помимо художественной школы и института, была еще одна, самая лучшая школа - школа его отца, Дементия Алексеевича Шмаринова.
Опыт наших "шестидесятников" во многом повторил опыт новаторов начала века, тех, кого называют "русским авангардом 1910 - 1920-х годов". Но и у них - мастеров "Бубнового валета" и "Голубой Розы", футуристов, конструктивистов, супрематистов - незыблемой опорой была старая "академическая" школа, блестящее профессиональное мастерство рисунка, отлично развитое чувство цвета, ритма, композиции.
Отказываясь от "академизма", и новаторы начала века, и молодые художники 1960-х отказывались не от чужого, а от своего собственного богатства, от того, чем они сами отлично владели. Отказывались, по существу, не от богатства, а от навязанной кем-то обязанности, подобно Скупому рыцарю, только копить и хранить это богатство, не смея взять из заветного сундука ни одного золотого дублона. А они добивались права распорядиться богатством по своему усмотрению, мечтали открывать с его помощью новые горизонты, снаряжать экспедиции в неведомые дали... Им было что тратить и дарить! Сейчас многие художники торопятся высокомерно отказаться от богатства, которым не владеют, которое так и не удосужились приобрести.
Проблема профессионализма отнюдь не отошла в прошлое. Без профессиональной основы, без выучки, без богатства, каковым является настоящее академическое мастерство, самые смелые эксперименты, самые дерзкие новации окажутся всего лишь жалким дилетантизмом. Об этом решительно и смело сказал своей выставкой Алексей Шмаринов.
Но есть грань, за которой никакое профессиональное мастерство действительно не нужно. Надо ли учиться чему-нибудь, чтобы рубить на куски иконы, резать петуха, поливать ацетоном картину Малевича? Не буду дискутировать на тему, нужны или не нужны "акции" такого рода. Настаиваю лишь на одном, в чем мы с моим другом Алексеем Шмариновым абсолютно солидарны: к художественному творчеству эти "акции" никакого отношения не имеют. Ни к "реализму", ни к "авангарду", ни к "предметному", ни к "беспредметному" искусству. Пусть социологи и психологи дадут этому явлению подобающее название - изобразительным искусством оно в любом случае именоваться не может. И эту истину следует трезво осознать подросткам, избравшим изобразительное искусство делом своей жизни.
Снова возникает животрепещущая, волнующая художников старшего поколения проблема: чему и как учить будущих художников? С какими словами обращаться к молодежи? Алексей Шмаринов со всей прямотой декларировал свое творческое и педагогическое кредо, практически выступил на защиту - не академизма, не реализма - Искусства, драгоценного дара, обретенного человеком в ту минуту, когда он стал человеком.
Алексей Дементьевич Шмаринов - настоящий мастер и в современном интеллигентском смысле этого слова, и в том, который издавна был в ходу в народе: профессионал высокого класса, учитель, наставник, способный выучить достойных учеников, будущих мастеров.
Свидетельство тому его - не показная, не парадная - рабочая, "наставническая" выставка в Московском академическом художественном лицее на Крымском валу.
No10 (7218) 16 - 22 марта 2000г.
Мария ЧЕГОДАЕВА
http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=110&rubric_id=205&crubric_id=100421&pub_id=341215
