Расслоение по-нашему, по-бразильски

Несмотря на бурный рост зарплат и доходов населения в прошедшем десятилетии, уровень неравенства в России упорно не снижается и, может быть, он даже выше, чем считает официальная статистика. Социальная политика властей, похоже, не в силах что-то изменить. Чтобы окончательно не встать на латиноамериканский путь, нужны более глубокие перемены.

МАКСИМ КВАША


Обидны мне ваши слова

"Россия идет не по европейскому, а по латиноамериканскому пути" - это не отрывок из кухонных разговоров обиженных на жизнь интеллигентов, а цитата из исследования "Неравенство в России во время трансформации". Авторы, профессор Высшей школы экономики Леонид Григорьев и его аспирантка Алла Салмина, вовсе не диссиденты, а вполне вписанные в экспертный истеблишмент люди. В опубликованном недавно докладе они попробовали разобраться, как вышло, что реформы в России и Восточной Европе начались практически одновременно, но наши соседи и по структуре распределения доходов, и по модели общества все ближе к западноевропейским странам, а нам, как бы обидно это ни звучало, ближе Мексика и Аргентина. А значит, и подходить к анализу и решению наших проблем надо так, как это делается в третьем мире, а не в развитых странах.

Но чтобы разобраться в аргументации ученых, придется сначала напомнить смысл некоторых терминов и хотя бы вкратце описать некоторые данные, с которыми работают экономисты, изучающие доходы населения.

Во-первых, это, конечно, средняя зарплата и средний доход на душу населения. Разница довольно очевидна: есть иждивенцы, есть доходы, не являющиеся зарплатой,- пенсии, социальные выплаты, доходы от собственности и предпринимательской деятельности. В России все эти виды доходов на протяжении последнего десятилетия бурно росли - в какой-то мере благодаря росту цен на нефть, в какой-то - благодаря экономическому росту. В январе 2011 года, по данным Росстата, средняя зарплата составила 21,9 тыс. руб., среднедушевой доход - 14 тыс. руб.

Во-вторых, это децили и квинтили. Население разбивается на 10- и 20-процентные группы по величине зарплат и доходов. Это дает довольно грубые, зато весьма наглядные способы оценить дифференциацию доходов и зарплат. Есть коэффициенты фондов - соотношение среднего дохода или зарплаты среди 10% наиболее и наименее обеспеченных. И есть децильный коэффициент - аналогичное соотношение, для которого применяются не средние доходы, а максимальный доход в нижней дециле и минимальный - в верхней.

В 2009 году в РФ коэффициент фондов (зарплатный) составлял 14,7, значительно меньше, чем почти 40 в 2001-м. Аналогичную, хотя и значительно менее выраженную динамику демонстрирует децильный коэффициент по Москве, любезно предоставленный столичным статведомством. Казалось бы, налицо уменьшение неравенства? Не факт.

Публикуемые тем же Росстатом данные о распределении доходов по квинтилям демонстрируют исключительное постоянство: с 1992 года доля денежных доходов, приходящаяся на каждую из этих групп, практически не изменилась. В 2009 году на долю наиболее обеспеченных 20% жителей в РФ приходилось 47,8% всех доходов, наименее обеспеченных - 5,1%. В Москве - 56,5 и 3,4% соответственно. Абсолютные значения средних доходов по квинтилям можно найти в таблице: среднемесячный доход верхних 20% в России - 40 тыс., в Москве - 118 тыс., а в Санкт-Петербурге - 55 тыс. руб.

Редкое постоянство (и высокий уровень неравенства) демонстрирует и индекс Gini - более тонкий инструмент. Он характеризует степень отклонения линии фактического распределения общего объема доходов от линии их равномерного распределения. Его величина может варьироваться от 0 до 1 (или 100%), и чем выше значение показателя, тем более неравномерно распределены доходы. В России, по официальным данным, он застыл около 42% - много выше, чем в европейских странах, и лишь немногим меньше, чем в знаменитой своим неравенством Латинской Америке.

Откуда разница? Часть данных статведомство получает от предприятий, часть - из выборочных обследований домохозяйств. В них не попадают не только олигархи, но даже верхушка среднего класса. Так что, скорее всего, расслоение по Росстату занижено.

Кроме того, сравнивая неравенство в России и за границей, надо учитывать, что методики Росстата еще и отличаются от принятых в странах ОЭСР. Среди исследователей есть опасения, что переход на общепринятые методики приведет к значительному росту оценки социального расслоения, напоминает Алла Салмина. И тогда мы уж точно догоним Бразилию. По крайней мере, на бумаге. И не по самому приятному показателю.
 

Среднедушевой доход в 20-процентных группах в 2009 году (тыс. руб. в месяц)
Средние доходы	16,9	41,9	22,1
1-й  квинтиль	4,3	7,1	5,1
2-й  квинтиль	8,3	15,3	10,2
3-й  квинтиль	12,5	25,3	15,8
4-й  квинтиль	19,0	43,4	24,7
5-й  квинтиль	40,3	118,3	54,9
Источник: Росстат, расчеты "Денег".

Еще одна проблема - данные о доходах публикуются с довольно большим опозданием. Именно поэтому в этой статье приходится оперировать показателями 2009-го, в лучшем случае - 2010 года. Зато в 2010-м стал доступен еще один показатель - оценка доли работников, получающих достаточно большие зарплаты (см. диаграмму ниже). В первую очередь следует обратить внимание на то, что всего 2% работников получают больше 75 тыс. руб. в месяц, всего 5% - больше 50 тыс. А наш средний класс - это зарплаты в 15-50 тыс. Московская ипотека ему недоступна.


Такое разное неравенство
 

 

Неравенство доходов. Международное сопоставление

И наконец, совсем уж неразрешимая проблема для исследователей. Если неравенство доходов в России с тем или иным успехом можно анализировать с цифрами в руках, то имущественное неравенство описывать практически нечем. На поверхности - список Forbes, высочайшая концентрация капитала. Менее заметен аргумент о том, что большинство населения страны - собственники жилья. А это, например, значит, что малоимущие пенсионеры - люди зачастую далеко не бедные, хотя и с низким доходом.


Можно прибегнуть к международным аналогиям. В США (близких нам по индексу Gini) имущественное расслоение много сильнее подоходного. Там на 20% богатейшего населения приходится 84% богатства, а если вычесть жилье,- 93% (цитируется по "Building a Better America - One Wealth Quintile at a Time", Michael I. Norton, Dan Ariely). Согласно проведенным этими исследователями опросам, такая концентрация собственности просто не укладывается в голове граждан: они полагают, что доля национального пирога самых богатых много меньше - 59%. При этом идеальным они считают более или менее равномерное распределение богатства. И это в стране, построенной на принципах свободного предпринимательства, родине современного капитализма...


Что уж тут говорить о наших гражданах. По данным соцопросов, которые цитируют Григорьев и Салмина, русским свойственно хотеть, чтобы правительство выравнивало уровень неравенства,- меньше, чем грекам, зато значительно сильнее, чем голландцам и датчанам.


Почему Россия не Бразилия

Удивительным образом граждане России довольно спокойно относятся к вопиющему неравенству. Тем более что переход от советской уравниловки был катастрофически быстрым. А вот исследователи продолжают удивляться: в стране с таким высоким качеством человеческого капитала (прежде всего образовательного уровня) и такими равными стартовыми условиями такого серьезного расслоения не должно было произойти. Не получилось же его в Польше, Чехии и даже на Украине.


Григорьев и Салмина полагают, что в первую очередь это результат особенностей приватизации начала 90-х годов, когда приоритет был отдан скорости, собственность была фактически захвачена узким кругом, а интересами среднего класса пришлось пожертвовать. Дополнительную остроту это приобрело из-за крайне высокой концентрации активов в советской экономике.


Второй фактор - глубина и продолжительность кризиса 90-х годов, когда ВВП упал на 43% менее чем за десятилетие. Людям просто не удалось приспособиться к новым реалиям. Шок выражался не только экономическими показателями, но и ростом самоубийств и насильственных смертей (см. диаграмму ниже).


Третий - фактическое исчезновение целых отраслей советской экономики и сопутствующее этому обнищание и массовая эмиграция квалифицированных и прежде высокооплачиваемых работников.


Можно было бы добавить, например, еще и четвертый фактор - очень высокая инфляция, традиционно перераспределяющая ресурсы от бедных к богатым, предприимчивым и имеющим доступ к финансовой инфраструктуре. Проще говоря, тем, кто ближе к печатному станку.


Так или иначе, "неравенство довольно быстро наступало по трем направлениям: появление нуворишей, обнищание бедных, дестабилизация среднего класса".


Следует оговориться: настоящей бедности - жизни на $1-2 в день в России, в отличие от третьего мира, практически нет. Как все еще нет и настоящей безысходности, когда из-за неграмотности или болезней у бедняков нет даже малейшего шанса выбиться в люди.




Зато есть другая неприятность - соотношение доходов в 10-м (самом богатом) и 9-м децилях: около 2 в англосаксонских странах, 2,4 - в России и 2,5-3 - в Латинской Америке. "Такая концентрация доходов представляет серьезные трудности для гармонизации интересов общества по ряду вопросов",- пишут авторы доклада. Проще говоря, чем тоньше влиятельная часть общества, тем слабее общественные институты, тем меньше шансов на контролируемую, честную и здравую деятельность власти.


Государство подравняет?


Нет даже необходимости напоминать о том, сколько раз и в каких ракурсах российское руководство обращалось к темам роста доходов, борьбы с бедностью, уменьшения неравенства и т. п. Но вот данные Росстата об источниках доходов (см. график ниже): в 2000-2007 годах "социальные выплаты" в процентах от общего дохода неуклонно снижались. Лишь бум антикризисных расходов федерального бюджета заставил их хоть немного подрасти. А доля "доходов от предпринимательской деятельности" как начала снижаться в 2000 году, так и продолжает падать. Ничего, в общем, удивительного, ситуация с малым бизнесом печальна, а доходы среднего и крупного попадают в категорию "доходы от собственности" или вообще не попадают в статистику Росстата, поскольку это не доходы, а рост капитализации.


На самом деле возможности государства в борьбе с неравенством ограниченны. И из российской новейшей истории, и из международной практики известно, что структура доходов - вещь консервативная, в значительной мере предопределена распределением собственности и образованием. В общем, задача на поколение или два. Мог бы сработать возврат к прогрессивной шкале налогообложения, рассуждает Салмина и немедленно оговаривается: сейчас это опасно и контрпродуктивно. Лет через 20-25 можно будет и вернуться к этому вопросу. А пока это привело бы и к более низким темпам экономического роста - за счет подавления экономической активности, и к уходу доходов в тень, чего не выдержит уже трещащий по швам бюджет.


Так что если и есть надежды на постепенное снижение социального расслоения, то связывать их нужно с другими мерами: недопущением окончательной деградации системы образования, созданием приемлемого делового климата и даже ростом политической активности, а все это уже, в свою очередь, повлияет на уменьшение неравенства.