Сергей Маратович, в последнее время одной из злободневных тем стало развитие спроса на право и корпоративное управление в промышленности. Давайте сначала определимся в терминологии: как определить корпоративное управление, насколько оно связано с правовой тематикой?
Действительно, консенсуса в том, что такое корпоративное управление, в современной экономической науке нет. Существует несколько достаточно четких определений, но они серьезно отличаются широтой охвата проблемы. Сейчас в российских деловых кругах и средствах массовой информации корпоративное управление понимается в узком смысле этого слова - защита внешних акционеров. При этом, в первую очередь, речь идет о формальных институтах защиты прав мелких акционеров. Впрочем, уже и в России возникает понимание того, что защищать их права надо не только при помощи закона, но и при помощи создания соответствующих (зачастую неформальных, рыночных) стимулов у менеджеров и крупных акционеров.
Есть и более широкое понимание корпоративного управления - это механизм отношений внутри компаний - не только между собственниками, но и между всеми стейкхолдерами (stakeholders, заинтересованными сторонами). Корпоративное управление должно предоставлять стимулы для эффективных инвестиций (в так называемые специфичные активы). Очень важно понять, кто является stakeholders: это не только акционеры, но и менеджеры, сотрудники, органы власти, это кредиторы, поставщики и потребители продукции. В принципе, если бы не было никаких побочных эффектов, и все рынки были конкурентными, то учитывать их интересы было бы не нужно, нужно было бы решить, каким образом должны действовать акционеры, и дальше компания максимизировала бы свою рыночную стоимость, а остальных людей это бы не касалось. Невидимая рука рынка обеспечила бы эффективность в равновесии. Если же, например, рынок труда сегментирован, и компания, чтобы максимизировать прибыль, существенно сократит персонал, эти сотрудники не смогут так легко найти работу; более того, увольнение окажет существенное (отрицательное) влияние на состояние местного рынка труда. Поэтому будут задеты интересы всего местного сообщества, и региональных/местных властей в том числе. Аналогично, решение о реструктуризации производства, изменения номенклатуры выпускаемой продукции окажет серьезное влияние и на поставщиков, и потребителей продукции. Действия компании затрагивают интересы очень многих людей, а корпоративное управление - как раз тот механизм, который позволяет разрешать конфликты между этими людьми с тем, чтобы находить правильные решения. В этом смысле это понятие имеет более широкое применение, чем только отношение между менеджментом и мелкими акционерами, менеджментом и внешними акционерами или крупными и мелкими собственниками.
Какова роль этих понятий в западных экономиках (скажем - развитых с точки зрения рыночности, конкурентности и т.д.)?
Существуют очень разные подходы к определению того, что ради чего должна существовать компания. В Америке, в англо-саксонском мире в целом считается, что компания должна максимизировать благосостояние акционеров. В Европе компания должна заботиться об обществе, то есть компания должна любить рабочих и государство. Поэтому, например, в Германии есть так называемые двухуровневые советы, когда в совет компании входят рабочие, что с точки зрения американского корпоративного управления выглядит совершенным нонсенсом. Там считают, что если рабочий не является собственником, он получает зарплату и живет хорошо и так. Если он является собственником, его представители войдут в совет через собрание акционеров. Такое разделение вполне соответствует описанной выше роли конкурентности рынков труда и продукции: в Америке рынки гибки и конкурентны в намного большей степени, чем в Европе.
Есть еще Япония, есть Юго-Восточная Азия...
Там обычно не идет речи о том, чтобы ввести формально рабочих в органы управления, но огромную роль играют неформальные ограничения. В Японии и Корее сейчас происходят разные вещи. В Корее, например, профсоюзы имели достаточно большой вес, хотя у них не было представителей в органах управления, но уволить большое количество рабочих было невозможно. После кризиса от этого удалось отказаться. Эти неформальные препятствия к тому, чтобы максимизировать прибыль, были устранены (каким образом, я не до конца понимаю). Мы долго беседовали с Послом Республики Корея в РФ, г-ном Чон Тэ-иком о том, как удалось сломать экономику, построенную на промышленно-финансовых конгломератах, закрыть половину чеболей и добиться впечатляющего роста (после кризиса корейская экономика растет очень быстрыми темпами - сначала 10%, сейчас 6%). Он сказал, что такой уж у корейцев национальный характер, так как другого выхода не было, корейское общество приняло необходимость реформ, иначе и быть не могло. Было неприлично увольнять рабочих, было неприлично заботиться только о максимизации прибыли, хотя это не было записано в формальные правила (в Германии, например, формально записано, что рабочие должны быть представлены в управлении компании), но кризис изменил неформальные нормы, и сейчас корейские компании движутся в сторону американских компаний.
В Японии тоже такое более медленное движение есть, опять-таки никто не запрещал в Японии делать недружественные поглощения. Однако до 2001 года не было даже таких попыток. Это считалось неприличным, эти неформальные социальные нормы были очень важны.
Но, так или иначе, мир движется в сторону американской модели, хотя никто и не может сказать уверенно, что это хорошо. Если нет конкуренции на рынке труда и на рынке продукции, негативные эффекты существуют. Например, во Франции и вообще в Европе не очень конкурентные рынки труда. Если в Америке увольняют людей, эти люди не пропадут, рынок труда устроен так, что средний срок нахождения в пуле безработных очень невелик, человек быстро найдет работу. В Европе (за очень важным и поучительным исключением Голландии) рынки труда инерционные (хотя сама безработица не очень велика), риск длительной безработицы высок, поэтому профсоюзы очень сильно противятся увольнениям. Там, если акционеры будут максимизировать только прибыль, то возникнут серьезные проблемы, и правительство, понимая это, стремится противодействовать американской модели. В то же время нужно, в первую очередь, заботиться о том, чтобы сделать рынки конкурентными, тогда переход к американской модели будет менее болезненным.
Насколько я понял, корпоративное управление - это не просто какой-то стихийно или не стихийно сложившийся уклад отношений в экономике. Для цивилизованного развития это должно быть абсолютно естественным?
Да, это именно система отношений. На самом деле, есть очень хорошая аналогия - это избирательная демократия. Как в государстве есть избиратели, которым государство, в конце концов и служит, так и в корпорации есть акционеры. У каждого акционера есть голос (в отличие от демократии, количество голосов пропорционально количеству вложенных долларов). Управлять страной на основании референдумов нельзя, нужны операциональные решения, поэтому избирается Президент, Правление (Кабинет Министров) и Совет (что-то вроде парламента) и начинается работа. В демократии есть много проблем, связанных с тем, что на бумаге каждый человек имеет одно и то же право, выданное ему от рождения - каждый избиратель имеет один голос. На практике некоторым избирателям удается влиять на политику больше или меньше других, так и в корпорации некоторым удается ущемлять права других. Побочные эффекты также имеют место: политика внутри одной страны влияет на другие страны (американцы избрали Буша, теперь страдают иракские граждане). Все эти взаимодействия существуют, уйти от них никуда нельзя. Единственная разница между демократией и корпоративным управлением в том, что акционер может продать свою акцию и уйти. У него есть такая возможность. Как правило, уехать из одной страны в другую гораздо дороже, чем продать акцию, кроме того, есть возможность концентрации голосов в одних руках. Продавать голоса мы считаем аморальным. Продавать акции и концентрировать 50% акций у одного человека мы считаем нормальным.
Вы в прошлом году в рамках программы USAID-МОНФ сделали тематическое исследование . Можно вкратце обозначить его итоги?
Это исследование - уникальная вещь, потому что это результат партнерства между российской экономической школой (РЭШ), ЦЭФИР и ИЭПП. Мы провели опрос примерно 1000 промышленных предприятий, причем большинство из них не являются торгуемыми на биржах, только 1% из них записан в РТС, причем объем торгов по ним исключительно невелик.
А по форме собственности?
ОАО и ЗАО. Специфика России в том, что у нас очень много ОАО, которые должны быть скорее ЗАО. После приватизации осталось очень много мелких акционеров в компаниях, где нет никаких шансов, что их права будут защищены, нет никаких шансов, что акции будут торговаться на ликвидном рынке. Большинство ОАО в нашей выборке - это средние компании (есть поменьше, есть большие), в основном. Мы хотели узнать, как обстоит дело с корпоративным управлением именно в этих компаниях. Была середина 2002 года, речь тогда шла о Кодексе корпоративного поведения ФКЦБ, и мы хотели узнать, отчего зависят отношения компании к Кодексу ФКЦБ и к нормам, которые там содержатся. Мы также задали вопросы и о структуре собственности, были вопросы об инвестициях и так далее.
И получился, с одной стороны, неожиданный, с другой стороны, вполне интуитивно понятный результат: в этих компаниях собственность уже достаточно сконцентрирована либо в руках администрации, либо в руках одного крупнейшего внешнего акционера. Вообще говоря, оказалось, что концентрация собственности - это не так плохо. Выяснилось, что в тех компаниях, где крупнейший акционер имеет достаточно большую долю акций, там лучше корпоративное управление, понимаемое в узком смысле (прозрачность в отношении мелких акционеров, отчетность по международным стандартам, представительство мелких акционеров в советах директоров и т.д.). Это вполне соответствует представлению о том, как должно быть устроено корпоративное управление, если нет эффективной судебной системы. Законы не работают, нужны какие-то добровольные стимулы для внедрения этих норм.
Или то, что называется просто жесткой волей.
Воля происходит из стимулов, а стимулы проявляются, когда вы владеете достаточно большой долей в компании. Мы построили некоторую меру корпоративного управления, интегрировали ответы на шесть вопросов. Корпоративное управление улучшается с повышением концентрации собственности до какого-то предела, после чего падает, но падает незначительно. Порог, с которого он начинает падать, соответствует примерно 50% в руках внешнего собственника и примерно 16%-20% в руках внутренней администрации. А вот после он начинает падать, но, понятно, что если у вас уже есть 50%, вам мелкие акционеры вообще не нужны, даже, если они продадут свои акции какому-нибудь внешнему собственнику, он не установить контроль над предприятием (впрочем, бывают и анекдотические случаи с вычеркивание крупных собственников из реестра).
Выяснилось, что спрос на корпоративное управление тем выше, чем лучше текущее состояние корпоративного управления. Если эти положения уже внедрены, то люди считают их приемлемыми. Кроме того, выяснилось, что если другие компании вашей отрасли внедрили эти положения, то вы их считаете более приемлемыми. Существует побочный эффект - чем лучше корпоративное управление у вас, тем больше вы подталкиваете своих конкурентов внедрять эти же нормы.
Подавляющее большинство компаний не слышали о Кодексе, только треть слышала в общих чертах, и только 4% знакомы с ним в деталях. Все эти результаты говорят о том, что корпоративное управление у нас (по крайней мере, пока) добровольное, и внедрение его основано на внутренних стимулах, а не на законах. Принудительное внедрение невозможно. С другой стороны, чем больше люди узнают об этих вещах, тем им больше хочется их внедрить. Так что, чем больше Федеральная комиссия будет "трубить" о своем Кодексе, тем лучше.
Можно сказать, что результатом исследования явился тезис - в Росси плохо с корпоративным управлением?
Я бы не сказал, что - плохо, я бы сказал - не совсем так, как написано в учебнике. Но в учебнике написано много вещей, которые даже на Западе не соответствуют действительности. Если открыть учебник, кажется, что все корпорации - это корпорации типа General Мotors с разделенной собственностью и контролем: есть менеджер и есть много мелких акционеров. Вообще говоря, даже в западных странах это не так. Есть исследование, которое смотрит на концентрацию собственности во всех странах и, кроме Америки и некоторых других англо-саксонских стран, таких корпораций нет вообще. Например, компания FIAT - это семейный бизнес, семья владеет 20% или 30% акций. Концентрированная собственность преобладает даже в развитых странах. Америка - это специальный случай, и даже там компаний с разделением собственности и контроля мало. Поэтому надо думать, как устроено корпоративное управление там, где есть крупный собственник, там, где нет ликвидных рынков. Рынки действительно ликвидны, в основном, только в Америке.
Поэтому то, что мы делаем в России, не говорит нам, что это - плохо, это говорит о том, что это не так, как в Америке.
Давайте представим гипотетическую ситуацию, что все вдруг озаботились этой проблемой, все приняли на вооружение какую-то систему, приняли на вооружение Кодекс ФКЦБ, все стали уважать акционеров, цивилизованно разруливать ситуации. Это с точки зрения экономического роста, с точки зрения развития экономики, создаст какие-либо преимущества?
Это невозможно, просто всем корпоративное управление (в узком смысле) не нужно. Мы поняли, что есть компании, которые скоро выйдут на акционерный рынок или уже сейчас присутствуют на акционерном рынке, и им хочется иметь мелких акционеров для развития. Таких компаний в России, если говорить честно, я думаю 200, а, если сделать какие-то допущения, то можно сказать, что 500. Эти 500 компаний в ВВП занимают огромную долю, но в общем количестве компаний не очень большую. А для средних компаний нужно думать над тем, как их цивилизованным образом в ЗАО.
А что это даст?
Мелкие акционеры - это не всегда полезная вещь. Иногда мелкие акционеры они могут серьезно испортить жизнь крупным акционерам и подорвать стимулы к инвестициям. Чрезмерная защита мелких акционеров на самом деле создает так называемую hold up problem - мелкие акционеры начинают шантажировать крупных.
Вообще говоря, мы не обнаружили того, что защита мелких акционеров повышает вероятность тех же инвестиций. Мы проверили, как корпоративное управление связано с инвестициями: во-первых, мы не обнаружили того, что корпоративное управление улучшает инвестиции, более того, мы нашли, что концентрированная собственность улучшает инвестиции, но напрямую, а не посредством улучшения корпоративного управления. Мы обнаружили, что корпоративное управление положительно влияет на инвестиции, только если мелких акционеров достаточно много.
Просится на язык сравнение с РАО ЕЭС, если вспомнить недавнее систематическое отрицание реформы со стороны миноритарных акционеров этого холдинга. Что Вы по этому поводу думаете?
В РАО ЕЭС есть проблема крупного акционера - государство имеет некоторый интерес, отличный от интересов мелких акционеров. РАО ЕЭС нужно разделить: как только вы его разделите, мелкие акционеры, по крайней мере, даже при пропорциональном разделении активов пострадают от того, что их акции станут намного менее ликвидными. Следовательно, если уж поступать цивилизованно, то при этом разделении нужно предложить им компенсацию, дать им больше акций. Цивилизованный подход был бы именно таким.
А в нашей ситуации изначальный точка зрения была такой: мы - не государство, нас это не заботит, наш интерес - демонополизировать отрасль. Но демонополизация не в интересах мелких акционеров. Собственник монополии получает монопольную сверхприбыль и полностью счастлив.
Известны два подхода к экономической политике, они чередуются. Есть "кейнсианский" подход, который говорит о том, что из кризиса надо выходить, уделяя большее внимание государственной политике, и есть "монетаристский" подход, который говорит, что нужно заниматься макропоказателями и удалить вообще государство из экономики. Корпоративному управлению все равно, какая среда будет?
На самом деле есть серьезная дилемма в корпоративном управлении, о которой мы стараемся не думать в России. Кто должен заботиться о корпоративном управлении - регуляторы или суды? Это серьезный вопрос.
Государство может сосредоточиться на том, чтобы обеспечить честные независимые суды. Государство может сосредоточиться на том, чтобы иметь честного и хорошего регулятора, который будет защищать внешних акционеров. Это - история иная. Преимущество судов в том, что стороны будут заключать двусторонние контракты, и можно будет обеспечить выполнение любого контракта в суде. А если мы считаем, что суды ничего не могут сделать, и есть серьезные побочные эффекты, тогда надо защищать мелких акционеров через регулятора. Есть ли у нас такой регулятор? Вообще говоря, ФКЦБ, безусловно, намного лучше, чем все остальные госорганы, но у участников рынка есть много проблем и с ней. Многие участники рынка жалуются на компетентность Комиссии. Более того, многие важные участники рынка считают, что комиссия не всегда действует беспристрастно. Мне трудно об этом судить.
На днях мы говорили с Александром Николаевичем Шохиным об административной реформе. Он высказал мысль, что роль комиссий в этой реформе должна возрасти. Это будет некое звено, которое могло бы урегулировать вопросы между участниками хоздеятельности, не вступая в конфликт интересов.
Я бы с удовольствием увидел возрастание роли судов, если удастся построить компетентную и честную независимую и прозрачную судебную систему.
В бытовой терминологии суды - более либеральный регулятор ...
Скорее, да. Государство определяет правила игры и не вмешивается в экономику. В этом смысле государство разрешает заключать участникам рынка любые контракты, обеспечивает выполнение буквы контракта. Регулирование - это большее вмешательство, потому что регулятор-комиссия вмешивается каждый день, издает какие-то правила. Это менее либеральный подход. Но в сравнении с другими дилеммами госвмешательства в России ("государство должно инвестировать в экономику", "имеет ли государство право на монополию, в нефтепроводном бизнесе", "должно ли государство владеть производством электроэнергии или, например, Газпромом"), и регулятор, и суды - это одинаково либеральные вещи. Главная вещь, которую должно обеспечить государство - участники рынка должны быть уверены в своих правах собственности. Это сделать очень тяжело, потому что эта главная либеральная ценность, право собственности, не соответствует главной демократической ценности, когда политика должна осуществляться в интересах среднего избирателя. Средний избиратель у нас считает, что многие богатые люди нажили свое богатство самым нечестным путем. Поэтому, когда какой-нибудь суд отбирает активы у какого-нибудь олигарха (даже в пользу другого олигарха), народ не возмущается, народ считает, что так ему и надо. К счастью, пока не дошло до того, чтобы народ сам отбирал богатство при помощи вил и кольев, но, по крайней мере, народ не воспринимает неприкосновенность прав собственности как некоторую ценность, высеченную в камне. Мне кажется, что именно в этом главная проблема корпоративного управления и, вообще, инвестиционного климата в России.
Мне кажется, что в России в этом отношении понемногу меняется ситуация.
Да, меняется, и в лучшую сторону.
У нас, действительно, богатые - это ругательное слово во многом, но я думаю, что эта ситуация меняется. Некоторые собственники доказывают эффективность частной собственности, и это - главный критерий для общества.
Общество по-прежнему считает, что его обокрали во время приватизации, многие люди хотят получить назад свои деньги. Об этом говорят и опросы, и десятки процентов, которые набирает КПРФ без всякой программы и харизмы. Мне кажется, что было бы очень полезно, если бы общество могло простить богатых людей-членов бюро РСПП, хотя бы, а за ними, естественно, простить средний и мелкий бизнес. Пока крайне популярен Президент Путин, который, наоборот, относится к олигархам с существенной долей презрения. Он не считает, что они нажили свое богатство самым честным путем.
Говоря о прощении, Вы имеете в виду некое публичное покаяние или явное и необратимое?
Необратимое. Федерального закона не хватит. Можно принять закон о сроке давности по приватизационным сделкам, например, все сделки с правами собственности имеют срок давности 3 года. Такой федеральный закон как принять, так и один отменить (например, в случае победы коммунистов на выборах). Необратимым должно быть изменение в общественном сознании, которое, даже в случае победы коммунистов, не даст провести ренационализацию.
Еще полгода назад коммунисты предложили вынести такой вопрос на референдум, и вся политическая элита была против, потому что было понятно, чем этот референдум закончится. Средний избиратель не готов простить элите приватизацию. Это означает, у каждого инвестора в подсознании остается пример Березовского. Березовский наверняка не жалеет ни об одном вывезенном из России рубле, потому что все, что он не вывез, конфисковано. То, что он вывез - на это он и живет. Поэтому, пожалуй, отток капитала пока и не сокращается. Наличие оттока капитала - парадоксально; при всех проблемах корпоративного управления российская экономика растет, мировая экономика в упадке.
Это отличный повод немного поговорить про глобальные проблемы. Уже стало общим местом рассуждать об экономической депрессии в развитых рыночных экономиках, но этот факт подтверждают и МВФ, и Мировой банк. Там привязка к иракской войне - это политическая компонента, но ситуация, на самом деле серьезная.
Ситуация серьезная. Рынок считал, что война кончится за неделю, и настроился оптимистично. Потом ситуация изменилась, и сейчас возобладал пессимизм.
Но ведь в первом же выступлении Буша после начала войны говорилось, что война будет серьезная и длительная. Почему рынок (а это "стадные" инвесторские мотивации) решил вдруг быть оптимистичным, а потом, когда слова Буша стали реальностью - пессимистичным?
Это другое дело. Рынок такая вещь - вы не можете выдавать желаемое за действительное. Если вы хотите, чтобы цены на нефть были высокими, вы можете писать фьючерсные контракты на высокие цены, но вы знаете, что если вы хотите одного, но верите в другое, то вы знаете, что в соответствии с вашими ожиданиями, вас накажут за то, что вы хотите того, чего не может быть. Если посмотреть на фьючерсные цены на нефть, то, как только началась война, цены упали. Рынок думал, что война кончится быстро, и все будет хорошо. Сейчас такое впечатление, что рынок пересматривает свои ожидания, но я думаю, что не стоит переоценивать силу иракского режима. Я думаю, что война кончится очень быстро (в течение, может быть, месяца) и большой рецессии не будет. Великой депрессии точно не будет. Будет обычное замедление, цены на нефть упадут, и дай Бог, чтобы они упали не слишком сильно. Я думаю, что таких цен на нефть, как $40-$80 не будет,
Хотя и очень часто в России возникает истерика "доллар против евро", российский ЦБ не паникует, ведет себя абсолютно компетентно. Мне кажется, что это совершенно дешевые краткосрочные попытки обмануть население, заставить его побежать что-нибудь быстро продать, что-нибудь быстро купить, заработать. Не миллиарды, скорее, копейки.
Сделать свой маленький гешефт...
Именно так. Банки, которые занимаются обменом валюты, время от времени хотят сыграть на какой-нибудь новости. К сожалению, журналисты у нас стоят не так дорого, можно купить журналиста, который напишет статью, что надо срочно продавать доллары или срочно продавать евро, а на комиссии в 2% банк и живет.
Нет никаких причин полагать, что нас ждет какая-то катастрофа в терминах курса доллара к евро. Это колебания небольшие, но и, кроме того, надо понимать что, хотя мы считаем цены на нефть в долларах, во-первых, весь наш газ продается в Европу, очень небольшая часть нефти продается в Америку, поэтому наш экспорт в большой степени зависит от евро, а не от доллара. Нам нечего бояться. Валютные риски, связанные с курсами доллара и евро, небольшие. ЦБ ведет себя безупречно.
Боязнь, наверное, идет и оттого, что американская эмиссионная пирамида, тот самый bubble, который был надут еще в прошлом веке, может просто ее обрушить.
Я как раз жил в Америке в 1997-1998 годах во время этого самого bubble. Я жил там, когда индекс DJ рос, дорос до 10-11 тыс., и все смеялись над экономистами, которые в один голос говорили, что рост акции такими темпами не может быть продолжаться бесконечно. Общество, домохозяйки, инвестирующие в акции, возражали, что экономическая наука обанкротилась, что наступила новая экономика, в которой действуют другие законы, курс акций будет расти такими темпами, быстрее, чем производительность труда, быстрее, чем все, что угодно в реальном секторе.
Вообще говоря, этот bubble уже рухнул. Если посмотреть, в 1998 году индекс Доу Джонса был 11 тыс., сейчас он 8-9 тыс., еще необходимо поправить на инфляцию. Вообще говоря, курс акций больше не растет, реальный курс акций, скорее, снижается.
А вот хоронить американскую экономику я бы никому не советовал и со многими людьми готов заключить пари, что американская экономика будет работать лучше, чем они об этом думают. Это очень диверсифицированная экономика с очень конкурентными рынками. Ресурсы в ней очень быстро перестраиваются на более производительные цели. Еще одно наблюдение, скорее, культурное - многие люди, которые проводят в Америке относительно немного времени, думают, что американская экономика "загибается", и общество скоро распадется: либо оно станет черным, либо оно станет китайским, либо мексиканским (в зависимости от того места, где побывал эксперт).
На самом деле, американская экономика очень динамично реагирует на приток эмигрантов любого происхождения: они действительно интегрируются во втором поколении, дети иммигрантов - как правило, нормальные американцы. Кажется, что так как российская экономика проходит через серьезные структурные изменения, именно здесь, а не в развитой американской экономике, должна быть настоящая жизнь, динамика и т.д. В то же время, в американской экономике, как ни странно, бизнес намного динамичнее, все происходит быстрее, люди меняют работу, люди меняют отрасль намного чаще, чем в России. Там стимулы устроены так, что все время происходит креативное разрушение. То, что американская экономика умирает - не соответствует действительности. Да, отдельные части американской экономики время от времени умирают, но это не значит, что умирает американская экономика. Просто ресурсы перетекают из умирающей отрасли в растущую. Проткнулся, например, hi-tech bubble в Калифорнии - остались сотни тысяч и миллионы высококвалифицированных специалистов, инфраструктура венчурного финансирования, поэтому пропасть они, в принципе, не могут. До этого в Калифорнии были закрыты оборонные заводы в конце холодной войны. Эти люди пропали? Нет. Что бы ни происходило в американской экономике, там нет такой безработицы, как в Европе. Кроме того, если в американской экономике безработица растет, то на следующей стадии цикла она падает. Как и написано в учебнике, действуют законы рынка: если безработица растет, рабочая сила делается дешевой, становятся прибыльными проекты, которые были бы невыгодными раньше при низкой безработице. Поэтому не надо беспокоиться об американской экономике, лучше побеспокоиться о российской.
2 апреля 2003
http://www.opec.ru/point_doc.asp?d_no=36848
