Отгремели салюты праздника Великой Победы, проведенного, к нашей чести, хорошо - и правительством, и людьми. Присутствие в Москве руководителей важнейших стран и международных организаций подтвердило статус России и политический вес ее президента.
Были и ошибки, основной из которых стало втягивание прессы, политического класса, в обидную для достоинства великой, пусть и ослабевшей державы, перебранку с руководителями ряда балтийских государств и Грузии.
Комплексы, имеющиеся у политических элит этих стран, нужно иметь в виду. Но уделять им столько времени, внимания и места на газетных страницах и в электронных СМИ, да и в собственных головах, бесхозяйственно и контрпродуктивно.
Оттесняются, в частности, несравнимо более важные для будущего нашего народа и государства проблемы. И одна, наверное, из главных - отношения с будущим Европейским союзом, который в политическом, социальном, идеологическом смыслах олицетворяет собой Европу. А отношения с ней определяли, и будут определять самоидентификацию России, пути ее развития.
Думать об этом вопросе нужно много и всерьез, не заменять обсуждение ссылками на нашу принадлежность к Европе. Географическое положение - граница Европы по Уралу - вещь условная. Не стоит полагаться и на объемы торговли: у многих стран Северной Африки тоже около половины экспорта идет в ЕС.
С Европой нас объединяют ключевая часть нашего исторического и культурного наследия, христианство, раса. Но Европа - всегда, особенно сейчас - есть и свод ценностей, политическая культура. При этом и то, и другое - весьма подвижно. Нынешняя европейская политическая культура - при всей ее очевидной связи с культурой прошлых веков - содержит много принципиально новых черт.
В области политики и безопасности Европа небезуспешно пытается - и мы должны быть благодарны ей за это - преодолеть проклятое наследие череды кровавых войн, "венчавшихся" в ХХ веке двумя массовыми истреблениями людей.
Для этого правительства отказываются от значительной части суверенитета в пользу наднациональных органов и правил, преодолевают само национальное государство. Новая Европа отказывается от силовых методов решения конфликтов, политики баланса сил, с каждым десятилетием все очевиднее ставит права человека и народов выше интересов государств, благосостояние - выше национальной гордости. Побеждает веротерпимость, новый коллективизм, концепция социального государства. И это на родине религиозных войн, инквизиции, идеологии индивидуализма и капитализма.
Складывается новая постъевропейская цивилизация и первый, похоже, относительно удачный прототип мирового правительства.
Триста лет тому назад Петр выдернул страну из многовекового застоя, повернул к более удачной в техническом, социальном и политическом отношениях модели развития. С тех пор Россия не раз и не всегда равномерно возвращалась к Европе. Однажды встав на коммунистический - тоже взятый из Европы - путь развития, ведший в тупик, стала удаляться от нее. Затем вернулась на магистральную дорогу, за почти пятнадцать лет наверстала удивительно много из упущенного. Год шел за три.
Мы снова сблизились. И тут выяснилось, насколько мы разные. Мы шли к Европе времен де Голля, Черчилля и Аденауэра. А подойдя, увидели Европу брюссельской бюрократии и новой политической корректности. Но не затруднили себя попыткой разобраться в этой новой Европе, которую создали западные европейцы и к которой присоединились многие из центра и востока континента. Мы начали формально встречаться, особенно часто при Путине, но не ставили перед собой вопрос: а чего мы хотим от той Европы и от этих отношений? Заявили только одну вызывающе бессмысленную цель: мы НЕ хотим войти в ЕС. Этим мы обрадовали тех европейцев, которые не хотели утомлять себя вовлечением России в новую Европу.
Объявили еще, что хотим быть навсегда самостоятельным центром силы.
И это с сокращающимся населением и долей в мировом ВНП, находясь на границе стремительно поднимающегося Китая, разваливающегося расширенного Ближнего Востока.
За стремлением к такой "самостийности" проглядывает не просто недомыслие, но и желание части элиты жить, как жилось: воровать и переворовывать, не подчиняться общим законам, руководить без ответственности.
В результате взаимодействие России с остальной Европой очень скоро выхолостилось. Уже года два в отношениях ощущалась пустота, отсутствие вектора развития, стало нарастать взаимное недоверие. Если не использовать дипломатические умолчания, такое состояние называется кризисом.
Из него было два выхода. Первый: обнажить его и заставить себя и партнеров определиться. Второй: прикрыть, сделать вид, что его нет.
По разным соображениям, стороны выбрали второй путь, который и подтвердили подписанием 10 мая на саммите Россия-ЕС четырех "дорожных карт". Европейцы - потому что не хотят терять возможности влиять на Россию, а хотят держать ее поближе к себе в ситуации нарастающего трансатлантического соперничества. К тому же они привычно хотели выторговать себе какие-нибудь частные преимущества.
Мы пошли на создание и утверждение этих документов, производящих на рискнувшего прочитать их человека тяжелое впечатление своей неконкретностью. Видимо, не желали рисковать, обострять отношения, не обладая достаточным бюрократическим аппаратом и умением торговаться. Зато имея весьма тяжелый имидж страны, идущей от европейских ценностей, от Европы.
Но дело сделано, документы утверждены. Сейчас надо идти дальше, ограничивая заложенную в них угрозу создания представления о том, что все нормально и предоставления бюрократическим аппаратам возможности ничего не делать в ближайшие годы.
Нужно срочно решать, чего мы хотим от Европы и не бояться ставить перед собой трудные задачи. Если НАТО начинает расширяться на Украину, значит, и мы должны быть в НАТО. Тем более что это действительно уже в другом НАТО. Если ЕС тоже расширяется до наших границ, возможно, нужно принимать решение о форсированном поэтапном сближении и интеграции с ним - через политический союз, ассоциацию, зону свободной торговли.
И тогда нужно готовить новый договор с ЕС на смену истекающего в 2007 году Соглашения о партнерстве и сотрудничестве от 1994 года, и не имеющих практического и юридического значения "дорожных карт". И не надо сливать "по-козыревски" позиции по конкретным вопросам. А намеки на такие сливы, имеющие далеко идущие последствия, в "дорожных картах" наличествуют.
Министр иностранных дел России начала 1990-х хотя бы знал, для чего сдавал: хотя бы и ради нереалистичной идеи немедленного слияния с Западом. За бессмысленные уступки мы расплачиваемся нынешним подъемом антизападных настроений. Надо, продумав все, решительно двигаться вперед, но не повторять старых ошибок.
Караганов С. А.
2005 г.
