Многие эксперты рассматривают Кавказский регион как уникальную территорию. Между тем изучение Кавказа в контексте мировой истории и современной глобальной политики позволяет выявить целый ряд закономерностей, характерных для территорий межкультурного взаимодействия.
В 1993 г. увидела свет статья американского политолога Сэмюэля Хантингтона "Столкновение цивилизаций". Четыре года спустя на суд читателей была предложена одноименная книга того же автора. По мнению Хантингтона, после распада Советского Союза "нервом" глобального противостояния стали межконфессиональные (межцивилизационные) конфликты. В основе конфронтации нового типа лежит религиозная солидарность. Именно религия по Хантингтону выступает матрицей цивилизации. Под цивилизацией американский специалист понимает "самую широкую культурную группировку людей и самый широкий круг их культурной идентификации, за исключением того вообще, что отличает людей от других живых существ", а также совокупность "ценностей, норм, институтов и способов мышления, которым сменяющие друг друга поколения придают первостепенное значение". Работа американского политолога оказала серьезнейшее влияние на конкретно-политологические исследования во всем мире. В результате этнополитические процессы на Кавказе в постсоветский период были интерпретированы как региональный вариант глобального межцивилизационного (межконфессионального) противостояния.
Вместе с тем, даже если строго следовать хантингтоновскому определению "цивилизации" применительно к Кавказу, становится очевидным невозможность "религиозного детерминизма" в выстраивании цивилизационной конфигурации этого региона. Помимо религиозного компонента, выступающего фундаментом для "широкого круга культурной идентификации" жителей Кавказа, существует целый ряд других не менее важных "цивилизационных" основ. Игнорировать их - значит заведомо примитизировать анализ этнополитических и конфессиональных процессов региона. Нерелигиозные компоненты на Кавказе оказывали и оказывают существенное влияние на формирование "ценностей, норм, институтов и способов мышления" различных социально-культурных общностей региона. Среди основных идентификационных блоков можно назвать:
* этнический (принцип "крови"), начиная от кровнородственного уровня идентификации (тейп, клан) и субэтнического до суперэтнического (тюркский мир, славянский мир, вайнахский мир);
* надэтнический (советская общность, российская общность, региональные надэтнические общности кавказец, южанин и др.);
* национально-государственный (отождествление себя с определенным государством и лояльностью вне зависимости от этнической или религиозной принадлежности);
* хозяйственно-культурный (кочевники и оседлые, горцы и жители равнин);
* социальный (принадлежность к той или иной социальной страте);
* позиционирование по отношению к традиции и инновации, идентификация себя с традиционным обществом или модернизационным проектом.
Ни один из перечисленных компонентов, включая и религиозный, невозможно раз и навсегда ранжировать по степени важности. Более того, существование единой и монолитной цивилизации (христианской или исламской), основанной на общности религии, на Кавказе во многом можно считать мифом. Ислам на Кавказе многолик. С одной стороны, он представлен суфийскими братствами (Дагестан, Ингушетия, Чечня). Суфизм (от арабского "суф" - шерсть, грубое одеяние - атрибут отшельника) - мистическое учение в исламе, призывающее к смирению и уходу от мирской суеты. Кавказские суфийские братства именуются "тарикатами" (их члены - тарикатистами). Слово "тарикат" производное от арабского "тарик" (дорога, путь, в символическом значении - дорога к истине). На Кавказе наибольшим влиянием пользуются тарикаты Накшбандийа и Кадирийа. К кадиритам принадлежали лидер чеченских сепаратистов Джохар Дудаев и создатель пророссийского "системного сепратизма" Ахмад Кадыров. Для кавказского суфизма определяющее значение играет роль учителя (мюрида).
Кроме того, исламская мысль на Кавказе представлена догматическим богословием (Кабардино-Балкария, Адыгея, Карачаево-Черкесия) и салафийей ("ваххабизмом"). Салафиты выступают противниками приспособления ислама под местные традиции, осуждают поклонение культу учителя (устаза). В постсоветский период одним из политических водоразделов региона стал внутримусульманский раскол между сторонниками традиционного ислама и салафитами. При этом с экстремистских позиций выступают далеко не одни только салафиты. Салафитами не были Джохар Дудаев и Аслан Масхадов. И даже Шамиль Басаев порвал с суфийским исламом только в 1996 году. Таким образом, отождествлять терроризм с салафийей было бы неверно. Тем паче, что лидеры "традиционного ислама" грешат "неполиткорректными" высказываниями. Ныне покойный глава Духовного управления мусульман Дагестана Саид-Магомед Абубакаров в 1998 г. сказал: "Всякий мусульманин, убивший ваххабита, попадает в рай, как и мусульманин, погибший от рук ваххабитов".
Что же касается "христианской цивилизации" на Кавказе (восемь епархий РПЦ), то лидеры Русской православной церкви гораздо в большей степени готовы к диалогу с представителями традиционного ислама, чем с католическими или протестантскими проповедниками. Таким образом, можно говорить о существовании надконфессиональной идентичности ("традиционные конфессии"), основой которой выступает представление об исторической укорененности в регионе. В рамках конструкции "традиционные конфессии" представители традиционного ислама и православия противопоставляют себя "неукорененным" мусульманам и христианам.
Апелляция к этнической, конфессиональной или хозяйственно-культурной идентичности была и остается ситуативной, детерминированной конкретными обстоятельствами. Жители Кавказа могут рассматривать себя как представители религиозных "цивилизаций" (христиане, мусульмане, буддисты), но в то же время как защитники этнических интересов, подданные различных государств, участники модернизационного проекта или поборники традиционных ценностей. Одновременно они могут выступать носителями различных идентификационных признаков. Сама этническая, конфессиональная, национально-государственная или социальная принадлежность в кавказской "контактной зоне" подвижна. Подобная "подвижность" позволяет рассматривать Кавказ как фронтир. На сегодняшний день слово "фронтир" не имеет адекватного перевода на русский язык. Своеобразной "калькой" этого понятия выступает "граница". Однако "фронтир" как аналитическая категория не тождественен государственной границе (border) или идеально воображаемой границе (boundary). Фронтир - это зона межкультурного (межцивилизационного) взаимодействия вне четко установленных и признанных государственных границ. Это граница различных идентичностей, на которой происходит их взаимодействие в форме конфликта или диалога.
По словам современного американского исследователя Л.Томпсона, фронтир - это "пространство, где происходит взаимопроникновение между обществами. Он состоит из трех компонентов: территориальный элемент, зона или территория в отличие от четких линейных границ, человеческий элемент, первоначально состоявший из отдельных и совершенно разных обществ, и элемент процесса, в котором отношения между людьми начинаются, развиваются и принимают стабильную форму. Фронтир открывается в момент первого контакта между представителями обществ и закрывается, когда единая власть устанавливает политическое и экономическое господство над ними".
Исторически Кавказ существовал как регион с подвижными границами, государственными, этническими и конфессиональными идентичностями. Один лишь перечень государственных образований Кавказа и административно-территориальных преобразований, проводившихся здесь в разное время, потребовало бы отдельной монографии. При этом "закрытие" фронтира не происходило практически никогда. Официальная государственная и "воображаемая" география представителей тех или иных этнических или конфессиональных групп не совпадали и период "советской стабилизации".
Так, для армян в понятие "своя земля" входит Западная Армения (нынешняя территория Турции) и Нагорный Карабах, де юре входящий в состав Азербайджана. Для азербайджанцев Азербайджанцы не ограничиваются территорией сегодняшней Республики Азербайджан и претендуют на часть иранской территории (Тебриз) и Южный Дагестан. Исконно грузинской землей в Тбилиси считают Абхазию, а Наурский и Шелковской районы Чечни, Урупский и Зеленчукский районы Карачаево-Черкесии, Кизлярский район Дагестана рассматриваются как утраченные части "казачьего мира". На сегодняшний день регион с рекордным количеством самопровозглашенных государств на один квадратный километр по-прежнему оставляет проблему "фронтира" открытой.
Очевидно, что этнополитические и религиозные процессы на Кавказе не сводимы к универсальной схеме межцивилизационной борьбы, понимаемой как межконфессиональное противоборство. Исторически Кавказский регион - "кавказский фронтир" имеет значение "контактной зоны" различных этнических, религиозных, этноконфессиональных, этносоциальных групп, взаимодействие которых складывало в различные исторические периоды свою неповторимую "кавказскую мозаику".
Май 19, 2006
http://www.prognosis.ru/news/region/2006/5/19/kr.html
