Поиск согласия начнется с общих дел.
Российско-грузинские отношения полны парадоксов. С одной стороны, и в России, и в Грузии присутствует явное желание восстановить традиционно дружеские связи двух народов, создававшиеся многими поколениями. С другой - официальные отношения двух стран переживают серьезный кризис, переходящий временами в жесткие информационно-пропагандистские, визовые, винные и боржомные войны.
В течение двухсот лет Грузия входила в состав Российского государства, в его имперском и советском облачении. Грузинский политический класс был инкорпорирован в российскую элиту (от Багратиони до Шеварднадзе), а грузинская культура была легко и с симпатией принята и усвоена российским населением. На другой чаше весов - груз взаимных претензий и противоречий перестроечного и постсоветского периода, неразрешенные конфликты в Южной Осетии и в Абхазии. Сегодня, похоже, весь набор взаимных обвинений и претензий уже исчерпан. Возникает вопрос, что важнее: продолжать нагнетать взаимные обиды или все-таки искать выход из тупика?
Как бы не развивались в последние годы российско-грузинские отношения, необходимо принять один чрезвычайно важное условие: Россия и Грузия во что бы то ни стало должны иметь добрососедские отношения. Это - не абстрактный призыв, а дань геополитической прагматике. Грузия нужна России. Через Грузию лежит путь к стратегическому союзнику России на Кавказе - Армении. Враждебная Грузия закрывает или, как минимум, затрудняет доступ к Армении, где находится крупнейшая военная база России в Закавказье. Грузия - это и путь к Азербайджану, по выражению Збигнева Бжезинского, играющему роль геополитической "пробки" к среднеазиатскому "горлышку", т.е. геополитическое значение Грузии имеет еще и центральноазиатское измерение. Грузия играет роль стратегического посредника между черноморским и каспийским регионами, она по-прежнему контролирует такие важные порты, как Батуми и Поти.
Нестабильная этнополитическая ситуация в Грузии способствует дестабилизации российского Северного Кавказа. Во многом динамика осетино-ингушского конфликта внутри России зависит от динамики урегулирования осетино-грузинского конфликта и поиска грузино-осетинского диалога, не только между грузинами и жителями Южной Осетии, но и между грузинами и осетинами-беженцами из внутренних областей Грузии. Исторически сложилось так, что ключевым регионом на Юге Кавказа выступает именно Грузия, неслучайно во времена Российской империи резиденция кавказского наместника располагалась именно в Тифлисе.
Однако фокус в том, что и Россия нужна Грузии. Причем нужна как сильное и стабильное государство, способное эффективно контролировать свои южные границы. Сегодня в Тбилиси многие и политики, и эксперты с ужасом вспоминают времена "свободной Ичкерии", а в личных встречах многие официальные лица называют "самоопределение Северного Кавказа" кошмаром для Грузии. Например, дальнейшая дестабилизация российского Дагестана для Грузии не ограничится "форматом Панкиси", где дело свелось к проникновению вооруженных боевиков. В случае масштабного кризиса в Дагестане территория Грузии станет объектом миссионерской деятельности салафитов (ваххабитов), что чревато ростом межконфессиональных противоречий в стране, хронически страдающей от межэтнической конфликтности.
Да, у России и Грузии сегодня разные взгляды на причины и характер межэтнических конфликтов на территории наших государств (абхазскую и осетинскую проблемы в Грузии, "чеченский вопрос" в России). Тбилиси и Москва по-разному оценивают процесс "вестернизации" Южного Кавказа и всего постсоветского пространства. Если для Грузии европейская и североатлантическая интеграция - критерий цивилизованности и мерило демократичности, то для России, скорее, покушение на ее особые интересы в регионе. Заметим, что в настоящий момент эти интересы нельзя назвать имперскими: Россия и государства Южного Кавказа объединены проблемой разделенных народов и порожденными ею межэтническими конфликтами, открытыми и латентными. Хотя Москва и Тбилиси по-разному оценивают российское военное присутствие в Кавказском регионе. Если для РФ это в первую, вторую, и сотую очередь - проблема обеспечения безопасности Северного Кавказа и всего российского Юга, то Грузия по-прежнему видит в действиях соседней страны исключительно "имперские происки" и угрозу аннексии.
Отсюда необходимость принятия второго условия. И России, и Грузии следует отказаться от фантомов и идефикс, владеющих умами политиков и дипломатов по обе стороны Кавказского хребта. Москве пора осознать, что экономическая блокада и винно-боржомные войны лишь укрепляют режим Саакашвили. Внутреннее недовольство его популистской политикой, его авторитарными методами управления блокируется необходимостью общенациональной солидарности перед внешней угрозой - с Севера. Российская угроза объединяет вокруг президента Грузии различных по взглядам людей. Если Кремль настолько персонифицирует грузинскую политику и недоволен именно Саакашвили, поддерживать таких политиков как Игорь Гиоргадзе - не лучший способ. Как будто опыт Рауля Хаджимба ничему не научил! Ставка в большой политике стран СНГ на "своих людей", исходя из одной лишь их причастности к "разведывательному сообществу" не приносит необходимого эффекта. Гиоргадзе, в отличие от явно оппозиционной Саломэ Зурабишвили и осторожно фрондиурующего Кахи Бендукидзе, не имеет поддержки в Грузии и напоминает рядового политэмигранта. Между тем, России сегодня нужны "свои грузины" не на закрытых объектах в Ближнем Подмосковье, а в Тбилиси!
Вместе с тем надежды Грузии на западную помощь в противовес России выглядят, по крайней мере, наивными. Начнем с Европы. Для американцев Кавказ важен, прежде всего, как один из связующих мостов в масштабных геополитических комбинациях (Иран, Ближний Восток). Для Европы, занятой строительством "политики добрососедства", Кавказ интересен по другим основаниям. Сегодня этот регион рассматривается, как политический пациент, страдающий болезнью "этнической конфликтности". Именно преодоление этнических конфликтов, а также распространение европейской системы ценностей служит приоритетом политики ЕС на Кавказе. Однако известно, что строить добрососедские отношения можно и без признания принципа территориальной целостности. Когда Европа всерьез проведет политический аудит Кавказа, включая непризнанные государства, и поймет, что ценой вопроса будет военный реванш Тбилиси в Южной Осетии и в Абхазии, сопровождаемый ксенофобией и военной истерией, беженцами и жертвами, встанет вопрос о признании этих образований и их встраивании в европейский проект. Для Штатов, озабоченных политическим доминированием на Ближнем Востоке "расчесывание" этнических конфликтов на Южном Кавказе также невыгодно. Воевать за "великую Грузию" США, увязшие в Ираке, Афганистане и иранских "разборках", не будут. Следовательно, в реальности укоренение США и ЕС на Южном Кавказе не облегчает, а, скорее, осложняет процесс "собирания грузинских земель". Ставка на обход России с западного фланга и стремление минимизировать свои отношения с Москвой, крайне несостоятельны.
Логичным представляется поиск общих точек соприкосновения между Тбилиси и Москвой. Необходимо составить новое политическое меню российско-грузинских отношений, при этом осетинский и абхазский вопросы следует исключить из числа основных блюд. Акцент предпочтительнее сделать на общих проблемах достижения национальной безопасности двух стран - речь идет о совместной охране чеченского, ингушского, дагестанского участков государственной границы. Следующим важным шагом в налаживании двусторонних отношений могло бы стать возвращение к обсуждению идеи создания совместных антитеррористических центров на месте выведенных российских баз - с последующей реализацией данного проекта. Так Россия могла бы в той или иной форме сохранить свое военно-политическое присутствие в регионе. Естественно, нельзя забывать и о развитии экономического сотрудничества, участии российского бизнеса в приватизации собственности в Грузии.
Успешно решив поставленные задачи, втянувшись в процесс взаимного сотрудничества, можно было бы вернуться к решению вопроса о статусе Абхазии и Южной Осетии. С учетом того, что Грузия - это не страна одних этнических грузин, а многонациональное сообщество. Исходя из того, что силового решения проблемы территориальной целостности Грузии быть не может. Только втянувшись в реальное дело, Москва и Тбилиси смогут разрешить сложившийся российско-грузинский парадокс.
Июнь 15, 2006
http://www.prognosis.ru/news/geopolitic/2006/6/15/markedonov.html
