Институт бизнеса и делового администрирования (ИБДА) был создан в 1994 году и сегодня входит в десятку самых авторитетных бизнес-школ России. Именно на его базе бельгийцы из Антверпенского университета UFCIA решили развернуть свою программу Executive MBA, рассчитанную на топ-менеджеров. Сегодня мы беседуем с ректором ИБДА Сергеем Мясоедовым о слагаемых успеха крепкой бизнес-школы, специфике программ EMBA и перспективах бизнес-образования в России.
- Сергей Павлович, в чем, на ваш взгляд, заключается секрет успеха российской бизнес-школы?
- Во-первых, нужно иметь крепкие корни - тесную связь с академическими институтами, пользующимися хорошей репутацией. Все наши ведущие школы бизнеса - начиная от IMISP в Санкт-Петербурге, созданного на базе Ленинградского университета, и заканчивая нами, -отпочковались от известных вузов. Мы возникли как Школа международного бизнеса МГИМО, а в 1994 году стали частью образовательного холдинга Академии народного хозяйства при Правительстве России. Наша сила - в сочетании многолетнего опыта МГИМО в области международного бизнеса и потенциала АНХ в области менеджмента, ведь Академия всегда занималась переподготовкой руководящих кадров нашей экономики.
Во-вторых, залог успеха школы бизнеса - это преподаватели, которые в ней работают. За десятилетие работы на рынке все ведущие бизнес-школы осознали: без сильных преподавателей-практиков не удастся выстроить межпредметные связи, предложить новые, современные курсы. Поэтому все ведущие бизнес-школы стали создавать собственные кафедры. В ИБДА этот процесс продолжается до сих пор. У нас уже есть кафедра иностранного языка, междисциплинарная кафедра делового администрирования, на которой работают признанные специалисты в области бизнес-дисциплин. Например, Сергей Попов, автор известного модульного учебника по стратегическому менеджменту. Курс аналитического бухучета в рамках EMBA читает Игорь Шевченко - финансовый директор российской компании, прежде работавший в фонде Сороса...
- Каким вы видите идеального преподавателя бизнес-школы?
- Нам нужны не просто доктора и профессора, а такие преподаватели, которые, во-первых, имеют опыт практической работы в нашей области - либо сами занимаются бизнесом, либо являются действующими консультантом по бизнесу, а во-вторых, являясь сильными методистами, умеют работать с аудиторией менеджеров и предпринимателей. Наличие степени (кандидат, доктор наук) я при отборе претендентов ставлю только на третье место.
- Как бы хороши ни были преподаватели, нужны еще и толковые учебники...
- Совершенно верно, на нынешнем этапе серьезной росийской бизнес-школе уже приходится думать и о собственных учебниках. Нам в ИБДА хотелось бы, чтобы автор писал учебник специально для нас и у нас же по нему и преподавал. Мы сейчас занимаемся этой работой и надеемся, что в течение года издадим шесть-семь своих учебников. Вообще, на мой взгляд, бизнес-школа не может существовать без учебно-методологического поиска. Мы стараемся, чтобы наши преподаватели постоянно повышали уровень своей квалификации, чтобы они участвовали в семинарах, конференциях, ездили на стажировки, занимались управленческим консультированием.
- Что еще вы считаете важным для формирования сильной бизнес-школы?
- Сотрудничество с зарубежными партнерами. Оно очень поднимает планку качества. Как только вы начинаете работать на зарубежный диплом, как только контроль качества оказывается "на той стороне", у вас открываются глаза на собственные недостатки. Только так можно выйти на европейский или американский уровень качества подготовки специалистов.
- Расскажите о вашей совместной программе с Антверпенским университетом.
- Это специальная программа МВА для руководителей, чисто западная, рассчитанная на европейскую ментальность. По согласованию с бельгийцами мы добавили к ней только два вводных курса - по экономической теории и по российскому гражданскому праву. Выпускники получают университетский диплом UFCIA - такой же, который выдают выпускникам школы бизнеса Антверпенского университета. Их заносят в базу данных выпускников университета.
- Насколько мне известно, UFCIA не относится к числу ведущих европейских бизнес-школ.
- В Бельгии он входит в тройку ведущих, это лучший университет фламандской Бельгии, его неплохо знают в мире. Вообще же Антверпенский, Кингстонский, Калифорнийский университет Хейвард (а все они имеют совместные программы в России) входят если не в пятерку то в устойчивую тридцатку лидирующих бизнес-школ США и Западной Европы и высоко котируются на фоне 300-400 европейских и американских университетов.
Это, на мой взгляд, "золотая середина", признанная, уважаемая, хотя и не так хорошо раскрученная, как Йель или Гарвард. Но ведь и на Западе очень немного людей заканчивает Гарвард или Йель.
- Чем отличается программа Executive MBA от обычной?
- Это МВА для топ-руководителей. В идеале на такой программе должны учиться люди, которые как минимум руководят функциональным отделом крупной компании и представляет собой резерв для выдвижения наверх. Перед ними встают задачи другого масштаба, поэтому цель такой программы - научить их не техническим приемам руководства, не функциональному управлению (финансами, маркетингом, кадрами и пр.), а выработке стратегии компании. Соответственно, и вступительные требования очень жесткие: высшее образование, свободное владение английским (у нас свой экзамен, он примерно соответствует 560 баллам по TOEFL), опыт работы 6-7 лет. Впрочем, с учетом специфики России мы готовы "скостить" год-два.
- Как проходит обучение?
- Учебники - на английском языке. 80% времени читают наши преподаватели, 20% - бельгийские. Курс заканчивается лекциями бельгийского профессора, который принимает зачеты и экзамены. В конце программы все учащиеся обязаны на неделю съездить в Бельгию на практику (internship), что мы считаем очень важным этапом. Это не просто лекции, стажировка или обсуждение дипломной работы, а настоящее погружение в атмосферу стратегического мышления.
- А как организована защита диплома?
- Это очень интересный момент. По российским стандартам диплом должен быть написан одним студентом, но бельгийцы считают, что дипломный проект должны готовить четыре человека. Это - позиция: слушатели должны продемонстрировать умение согласовывать интересы различных функциональных направлений с генеральной стратегией фирмы. На практике это организовано следующим образом: кто-то из группы предлагает реальный проект, которым занимается их компания. К нему присоединяются три человека, которые помогают ему этот проект реально разработать. Получается команда: один человек занимается отработкой маркетинговой стратегии в рамках проекта, второй - финансовой, третий - кадровой, четвертый - стратегией развития проекта в целом.
По итогам их работы проводится презентация проекта. У нас было несколько феноменальных презентаций, начиная от идей позиционирования новых дисконтных и кредитных карточек и заканчивая телефонизацией Подмосковья на базе нового стандарта. Насколько я знаю, большинство из этих проектов затем были с успехом внедрены на практике.
- Кто же у вас учится на этой программе?
- Наши студенты обычно занимают очень серьезные должности. У нас учатся заместители руководителей РАО "ЕЭС России", "ЛУКОЙЛа", российских отделений компаний Coca-cola, IBM, Motorola. Это блестящая генерация новых российских менеджеров, исключительно сильные мотивированные люди.
Кстати, по моему мнению, состав студентов особенно важен для общего качества программы МВА. Во-первых, потому, что не всякий человек может быть сильным менеджером. Во-вторых, важнейший элемент обучения топ-менеджеров - это обмен опытом между ними. У бизнес-школы Wharton есть замечательный лозунг "Enrichment through sharing" ("Обогащение через обмен опытом"). Слушателям надо дать возможность учиться друг у друга. Если удастся этого достичь, то это важный результат. К сожалению, мы пока очень отстаем от западных школ по созданию атмосферы обмена опытом.
- Существует ли, по-вашему мнению, опасность, что выпускники западных программ окажутся невостребованными на российском рынке?
- Да, существует. В первую очередь она грозит выпускникам программ МВА, получившим степень за границей. Менеджеры по персоналу многих российских компаний считают, что выпускников даже самых престижных школ Америки и Европы приходится слишком долго вводить в курс дела.
Наша перевернутая экономика с большим серым сектором, естественно, создает специфические проблемы. С этой точки зрения международные программы МВА, которые преподаются здесь, имеют свои преимущества. Помимо того, что они не отрывают слушателей от основной работы - все программы, как правило, вечерние, - слушатели уже работают в условиях российской действительности, они уже вписаны в эту деловую среду. Обучение накладывается на российскую практику, плюс к этому на программах работают в основном наши преподаватели. Они используют примеры из российской практики, вместе с группой оценивают применимость рекомендаций из учебников в условиях России.
- А есть ли тогда смысл учиться на программах МВА на Западе?
- Если вы желаете работать на Западе или в филиале зарубежной компании в России, где ваше образование будет оценивать зарубежный менеджер по кадрам, - западный диплом имеет очевидное преимущество. Для большинства российских компаний в первую очередь нужен отечественный государственный диплом. Здесь работодатели предпочитают документ с "двуглавой птичкой". Впрочем, на практике бывает и наоборот.
- Как вы оцениваете уровень развития российского бизнес-образования в целом?
- За 10 лет своего существования российское бизнес-образование сделало огромный количественный и качественный скачок. Мы прошли путь от насмешки с придыханием над словом "бизьнисьмен", которое специально коверкали в госвузах в конце 80-х, до создания Российской ассоциации бизнес-образования (РАБО), куда входит 98 школ бизнеса от Калининграда до Владивостока. Они уже признаны и региональными властями, и правительством. Благодаря усилиям министра образования Владимира Филиппова государство приняло стандарт МВА, - важнейшую часть системы бизнес-образования во всем мире. Появились преподаватели, учебники, хорошие бизнес-школы и программы. Помимо московских и санкт-петербургских школ существуют сильные, динамичные школы бизнеса в регионах. Например, БУК (Байкальский учебный комплекс) в Иркутске, школа бизнеса в Калининграде.
Конечно, пока ни одна из российских бизнес-школ не может сегодня конкурировать на равных с Гарвардом и Уортоном в США или INSEAD (Фонтенбло) и IMD (Лозанна) в Европе. За 10 лет нельзя пройти путь столетия, но дорогу осилит идущий. Если взять лидирующую группу российских бизнес-школ, по ряду программ они могут выдержать сравнение с устойчивыми средними американскими и европейскими школами бизнеса. И то, что у нас сейчас развивается партнерство с такими школами, создаются совместные программы, является доказательством качественного роста российского бизнес-образования в целом.
Автор: Интервью взяла Елена Маргвелашвили
Источник: Обучение за рубежом, No12, 2000
