19 октября 2007
2709

Сильный ход или ошибка президента?

Заявление Владимира Путина о том, что он возглавит список "Единой России" на выборах и не исключает того, что останется у власти и после мая 2008 г. - пусть и на посту премьера, - перевернуло не только всю думскую кампанию, но и расклад в российской элите. Анализу изменения политической ситуации "Политический журнал" посвятит несколько мозговых штурмов. В первом "круглом столе" принимают участие заместитель генерального директора Центра политических технологий Борис МАКАРЕНКО, руководитель аналитической группы "Меркатор" Дмитрий ОРЕШКИН, директор Международного института политической экспертизы Евгений МИНЧЕНКО, глава Центра политической информации Алексей МУХИН, эксперт "Горбачев-фонда" Валерий СОЛОВЕЙ.

"Единая Россия" как политический инструмент Путина

"ПЖ": - Владимир Путин единолично возглавил федеральный предвыборный список "Единой России", отказавшись при этом стать членом партии. По сути, думские выборы превращаются теперь во всероссийский референдум доверия Путину. Чем был продиктован этот шаг президента - опасением, что без его помощи "Единая Россия" не смогла бы набрать нужного числа голосов в Думе или желанием утвердиться во всенародной поддержке ради решения тактической задачи ухода со своего поста при сохранении реальной власти? Рискует ли президент своим рейтингом, связав свое имя только с партией власти?

БОРИС МАКАРЕНКО: - Думские выборы действительно превращаются в игру с заранее известным результатом. Понятно, что партийная система в России в ближайшие годы не появится. Конечно, из лагеря "единороссов" будут звучать сейчас заявления о том, что появление президента де-факто во главе партии, его возможная ведущая роль либо в правительстве, либо в парламенте - это и есть развитие демократии и укрепление партийной системы. Но речь ведь в данном случае идет об укреплении только одной партии власти. И не факт, что укрепится и эта партия, потому что даже из выступления Путина на съезде было видно, что партия для него инструмент, а не политический институт, на который он опирается.

Рейтингом своим Путин на выборах не рискует. Дело в том, что российское общество долгое время пребывало в растерянности, будучи не способно ответить на вопрос: "Как жить без Путина?" Сейчас оно получило уверения, хотя и не в очень конкретной форме, о том, что Путин остается на следующие четыре года, и вздохнуло с облегчением. Это не значит, что рейтинг "ЕР" достигнет рейтинга доверия Путину как президенту, но, безусловно, повысит шансы партии власти.

Дальше все зависит от того, какое именно место выберет себе Путин в конфигурации власти. Если это будет место, скажем, премьера, то тогда сложится ситуация, которой наши правители - как советские, так и постсоветские - давно избегают. Речь идет о том, что отвечает за ошибки председатель правительства, а генеральный секретарь или президент "стоит над схваткой". Случись какая-то, фигурально выражаясь, "монетизация льгот", упрекать уже будут не только правительство, но и самого Путина. Он может стать председателем Думы или лидером фракции большинства в парламенте. В последнем случае у него даже больше рычагов и больше влияния на президента. И гораздо меньше риска, что на него повесят всех собак за непопулярные решения.

Евгений Минченко: - Я не могу представить себе, что Путин будет руководить депутатами. Это мне кажется абсолютно невероятным. С правительством все понятно: разносы министрам устраивать, задания придумывать. Реальная власть, реальные деньги. А что в парламенте - ходить депутатам носы вытирать?

Понятно, что Путин сделал этот шаг не для "ЕР", а для себя. Я думаю, что это одна из составляющих создания системы сдержек и противовесов, которая позволила бы Путину контролировать его преемника, если сам он окажется на посту премьер-министра. Для этого и нужен фактически еще один плебисцит доверия нынешнему президенту. Не исключаю, что на декабрьских выборах "ЕР" наберет больше, чем победивший кандидат в президенты на выборах в марте, и это будет дополнительным аргументом для Путина в случае каких-то даже намеков на конкретные взаимоотношения с его преемником.

Рейтинг Путина составляет 71% - это то, что он набрал на прошлых президентских выборах при отсутствии серьезных оппонентов, и я не думаю, что цифры изменились. (Когда говорят о 80% - это лишь позитивная оценка его деятельности на посту президента, но не электоральные голоса.) А рейтинг "ЕР" сейчас находится в пределах 45-50%, по данным различных социологических служб. Если взять среднее между этими двумя показателями, то получится 55-58%. Это цифры, на которые может выйти "ЕР". Без Путина она не смогла бы этого сделать.

Но давайте разберемся, чего хочет Путин: ехать или "шашечки", управлять страной или беречь свой рейтинг? Я считаю, что Путин мыслит масштабно и готов решать прагматические задачи управления страной, а рейтинг для него - вторичная вещь. Можно во многом обвинять нашего президента, но в том, что для Путина ехать важнее, чем "шашечки", я уверен.

Валерий Соловей: - На мой взгляд, решение Путина вызвано двумя основными причинами, точнее, двумя группами причин, первую из которых условно можно назвать тактической, а вторую - стратегической. Первая: без Путина "ЕР" не смогла бы набрать больше 40% голосов, а скорее даже еще меньше, что подорвало бы планы контроля над Думой. Не менее важно и снижение числа участников парламентских выборов до 30-40%, что создало бы серьезные проблемы с легитимностью будущего парламента внутри страны и за ее пределами. Поэтому президенту пришлось взять на себя роль "паровоза", который потянет избирателей на выборы, а "ЕР" - в Думу.

Вторая причина - неспособность групп правящей элиты достичь консенсуса по вопросу о преемнике Путина и договориться о правилах игры в постпутинской России. Раскол элит в ситуации транзита власти - верный путь к общенациональному кризису. Поэтому Путину пришлось сделать публичный жест, показывающий, что он останется у кормила власти и после своего формального ухода. Не исключено, что у него возникли опасения и насчет собственного будущего в случае ухода из политики.

Но честным путем получить 70-80% голосов "ЕР" не может даже во главе с Путиным. Их рейтинги не складываются, рейтинг президента поглощает рейтинг партии власти. Поэтому использование пресловутого административного ресурса примет скорее всего беспрецедентный характер, а в ряде регионов наверняка перевыполнят план, доведя процент голосов за "ЕР" до 90%. И это, конечно же, приведет к компрометации не только Думы, но и самих идей демократического волеизъявления и партийной конкуренции.

АЛЕКСЕЙ МУХИН: - Это явно не последний ход Путина в данном направлении, и "заканчивать" парламентскую кампанию уже сейчас было бы преждевременно. Мне кажется, что лидерство президента в списке "ЕР" не подарок ей, а еще одно испытание. Испытание "медными трубами". Так или иначе, партия власти обязательно "размоет" личный электорат Путина, часть его будет разочарована. И это лишний раз свидетельствует о том, что на третий срок президент не пойдет - незачем было бы так рисковать.

Но за будущее России можно не беспокоиться: уход (или неуход) Путина не отразится на экономических показателях, однако потрясения политической системы обязательно будут, хотя традиционно они не очень влияют на экономику. Важно, чтобы следующий президент России оказался достаточно силен, так как ставка на слабую фигуру заранее проигрышна, какие бы структурные перемены ни постигли механизм власти.

ДМИТРИЙ ОРЕШКИН: - Путин решает неразрешимую задачу, которая называется "стратегия выхода из власти в условиях авторитарного режима". Это примерно такая же задача, как квадратура круга или доказательство теоремы Ферма. Она имеет решение, но за пределами стандартного подхода. Если ты построил вертикаль, то основа вертикали заключается в том, что тебе можно все, потому что все тебе подчиняется - и суды, и прокуратура, и закон, и СМИ, и т.д. В этой ситуации человек, который находится наверху, технически не может уйти. Но есть Конституция и прочие в основном моральные ограничения, которые надо соблюдать, чтобы не выглядеть узурпатором. И начинает выстраиваться стратегия так называемого третьего срока.

Этих стратегий несколько, и они давно обсуждаются политологами. Самая простая - уход Путина в премьер-министры при перетягивании туда всех полномочий, которые даны президенту. Но для этого придется переделывать Конституцию, то есть как минимум нужны две трети голосов в Госдуме и четверть - в Совете Федерации (утверждение в региональных парламентах, понятно, дело техники). Вот именно поэтому, чтобы не исключать и такой вариант, нужно иметь в Думе конституционное большинство - 66%. Без Путина, даже при полной загрузке административного ресурса, как показали региональные выборы, "ЕР" больше 45% не наберет. Это при том, что на нескольких участках в некоторых регионах явка якобы составила 100% и почти все проголосовали за "ЕР". Такие участки были не только в Дагестане и Тюменской области, которые крайне зависят от административного нажима, но и в Московской области, чего раньше не было.

То есть из голосования за партию власти все, что можно было, выдавили. Два месяца назад ВЦИОМ прогнозировал голосование за "ЕР" на уровне 49-50%, а недавно прогноз был уже 44%. Это дала крайне лояльная Кремлю социологическая служба. Тут важны не сами цифры, а тенденция, и она крайне неприятна для власти. На самом деле общественное мнение "перегрели", отношение избирателей к партии власти парадоксальным образом изменилось. Понятно, что такой рейтинг никак не гарантирует конституционного большинства. А вот если прибавить президента Путина, то будет еще плюс 10-12%.

"ПЖ": - Почему так мало?

Дмитрий Орешкин: - Это не мало. Это как раз столько, сколько нужно. Здесь сработают два механизма. Во-первых, избиратели очень любят президента. А во-вторых, региональным и всем прочим элитам посылается предельно ясный сигнал: вот партия власти, которую возглавил сам Путин, будьте любезны, на ней сконцентрируйтесь. И не дай вам бог набрать меньше 55% голосов в своем регионе. Именно по этому показателю вас будет оценивать государь-батюшка - вашу эффективность, профессионализм, лояльность, добросовестность, исполнительность и т.д. Губернаторам все предельно понятно. Так что если раньше административный ресурс как-то делился между "ЕР" и "СР", то теперь это будет восприниматься как антипрезидентская, антигосударственная деятельность. Значит, все строем будут обеспечивать нужный результат.

"ПЖ": - Беспредельный цинизм этого "обеспечения" уже начинает проявляться с помощью информационного ресурса. В передаче "Реальная политика" 6 октября кремлевский политолог Глеб Павловский, рассуждая о выборах, грозно заявил телезрителям: "Поглядим, наконец, кто против Путина!"

Дмитрий Орешкин: - Результат, конечно, будет достигнут, но при этом будет достигнут и другой итог: к избирательной системе доверие и так не слишком высокое, а после того как губернаторы и СМИ обеспечат "ЕР" свои 55%, оно вообще рухнет до нуля. Понятно ведь, что народ к выборам никакого отношения не имеет.

В краткосрочном, тактическом плане Путин действительно обеспечивает себе механизм полного контроля. Что он захочет сделать, то и сделает. Весь набор вариантов у него в руках. Но при этом в стратегическом плане он ужесточает и донельзя упрощает политическую ситуацию: вся власть в одном центре, этот центр в одном человеке. Ни один институт власти в России не является самостоятельной силой. При этом выстраивается вполне советская конфигурация, когда общество само по себе, а власть сама по себе. В демократической стране это сделать невозможно.

Казахстанского варианта не будет

"ПЖ": - На встрече с участниками международного дискуссионного клуба "Валдай" Путин не раз повторил, что не видит "никакого другого стабилизирующего страну инструмента" кроме развития многопартийной системы. Эти слова сильно расходятся с действительностью, потому что даже у ныне представленных в парламенте партий резко сократились шансы попасть в Думу. Есть ли вообще смысл за что-то бороться?

Борис Макаренко: - Придут социологические данные, и мы увидим, что часть не определившихся избирателей, а может, часть из "СР" и либералов поддержат "ЕР", а часть останется там же, где и была. Рейтинг партии власти, конечно, не достигнет рейтинга Путина, но существенно прирастет. Можно прогнозировать результаты даже на уровне 60-70%, но на самом деле разницы между этими процентами и 90% никакой нет.

Тем не менее, учитывая слова Путина о развитии многопартийной системы и то, что выборы у нас управляемые, в Думу все-таки попадут три или четыре партии. Безусловно, это коммунисты, потому что в их электорате симпатии Путину минимальны. КПРФ в данной ситуации вообще становится главной оппозицией нынешней "ЕР". Вполне реально не препятствовать тому, чтобы и ЛДПР, и "СР" получили маленькие фракции в Думе.

Конечно, это имитация многопартийности, но нет никакой уверенности в прочности и долгосрочности данной конструкции. Скорее всего, такая конфигурация власти создается всего на четыре года, а потом она вернется к тому, чем и была, а значит, у партий опять появится своя игра. Тем более что если вот эта конструкция партии власти подвергнется испытаниям, то тогда у "ЕР" могут появиться новые пути к существованию.

ВАЛЕРИЙ СОЛОВЕЙ: - Шансы почти всех партий, кроме "ЕР", выглядят откровенно мизерабельными. "Справедливая Россия" оказалась в положении хуже генерал-губернаторского: нельзя же ей теперь называть себя "партией Путина" и продолжать прежнюю идеологическую линию жесткой критики "единороссов". Потеря идеологической идентичности вкупе с организационными и кадровыми провалами заставляет усомниться в способности партии Миронова преодолеть семипроцентный барьер. Неспроста же от нее убегают региональные организации, "пенсионеры" и, что характерно, денежные мешки - партийные спонсоры.

Немногим лучше выглядят дела у ЛДПР. Ее вождь Жириновский, похоже, потерял свою знаменитую энергетику. Его покинули ближайшие сподвижники, а включение одиозной фигуры Лугового в первую тройку - очевидная потеря, а не приобретение. Как будет в глазах Запада выглядеть парламент, окажись в нем человек, которого на Западе устойчиво считают убийцей? ЛДПР вообще может слететь с дистанции.

КПРФ, конечно, в Думу пройдет, но главный для нее вопрос - что дальше? - остается открытым. Это партия, поперек дороги у которой колодой лежит ее же собственный руководитель Зюганов.

На мой взгляд, неплохие шансы у "Патриотов России", чей электорат способен заметно вырасти за счет перелива в него бывших сторонников "Родины" и части левопатриотической оппозиции Путину.

ЕВГЕНИЙ МИНЧЕНКО: - По большому счету, ничего не изменилось. Коммунисты неизбежно проходят в Думу - я не вижу технологий, которые не позволили ли бы им преодолеть семипроцентный барьер. Скорее всего, перетащат и "СР" - иначе зачем вообще нужно было создавать эту партию. Я бы пока не сбрасывал со счетов и ЛДПР. Шансы СПС на выборах тоже есть. По ним-то решение Путина возглавить "ЕР" никак не ударит, потому что они всегда позиционировали себя как партия-оппонент. Другое дело, что против них будет серьезно работать Кремль.

Что касается партии "Патриоты России", то из всех догоняющих партийных структур она имеет наиболее серьезную ресурсную базу. Но "патриотам" необходимо вести войну одновременно на два фронта - против "СР" и против ЛДПР. Потому что "ПР" находится в той же электоральной нише (это 15-20% избирателей), и надо распределить эти голоса в свою пользу. Я считаю, что тут вопрос в решимости, в финансовой составляющей и в том, насколько креативно партия проведет избирательную кампанию. На мой взгляд, региональные списки "патриотов" нельзя назвать прорывными, но прорываться надо.

Несмотря на проблематичные шансы на успех для всех новых партий, "патриотам" имеет смысл участвовать в выборах по одной простой причине: если Путин не лукавил, говоря о том, что он готов занять пост премьер-министра, то нас ждет переход к парламентско-президентской республике. Это значит, что вырастет роль партий, ведь никто не отменял выборы по партспискам в региональные заксобрания. Поэтому терять или растрачивать уже набранный партийный ресурс, по меньшей мере, неразумно.

Дмитрий Орешкин: - Сомнений нет: 55% "Единой России" гарантировано, иначе губернаторам головы не сносить. Плюс половина как минимум нераспределенных бюллетеней достается "ЕР". Второе место теперь, скорее всего, займет КПРФ. У нее шансы растут, потому что коммунисты воспринимаются очень многими людьми как альтернатива всему этому "хозяйству". Люди же понимают, что их пытаются дурить, и они начинают протестовать. Уже последние года два идет рост поддержки коммунистов, даже в городах. Но им вряд ли дадут возможность набрать больше 15%.

Одинаковые, на мой взгляд, шансы у четырех партий - "Справедливая Россия", ЛДПР, СПС и "Патриоты России". "СР" получила просто нокаут из Кремля - она-то позиционировала себя как вторая партия Путина. А тут "эсерам" показали, что они, скорее мешают, чем помогают. В Рязанской области даже запретили использовать билборды, где написано, что "Россия Путина - это справедливая Россия". За одно слово "справедливая" сняли. Ройзмана в Свердловской области не позволили включить в списки, в Москве велели замолчать Лебедеву.

Стало понятно, что административный ресурс, как Боливар, двоих не выдерживает. Поскольку в структуре поддержки "СР" доля свободных избирателей относительно мала, а доля адмресурса велика, то партия Миронова резко сдувается. И все те жизнерадостные политики, которые пошли к "эсерам", сейчас локти кусают. А это не только печально (там оказалось немало достойных людей), но и в функциональном смысле губительно, потому что региональная элита на местах, от которой реально зависит прохождение выборов, тоже поставила на этой партии крест. Вектор "СР" смотрит вниз.

Аналогичный случай с ЛДПР. Жириновский теперь партии власти и Кремлю в Думе совершенно не нужен. Особенно с Луговым, насчет которого Путин уже высказался достаточно нелицеприятно: дескать, "одна шайка с Березовским". Но дело даже не в этом. А в том, что чем больше голосов у Жириновского, тем их меньше у "ЕР". Путин сам готов занять державническую нишу Жириновского. Они в каком-то смысле уже выступают конкурентами. Наконец, Жириновский был хорош, когда он занимал часть национал-патриотического электората и не позволял на этом фланге вырасти какому-то новому, непредсказуемому и сильному лидеру, условно говоря, Рогозину. А поскольку сейчас там никого нет, нет и угрозы. ЛДПР как партия-спойлер тоже не нужна. Плюс к этому у Жириновского проблемы с партийной структурой: он с ней поссорился, от него ушли олигархи с деньгами. Конечно, при Жириновском остался его талант, но сам он уже надоел и состарился. Так что вектор ЛДПР тоже смотрит вниз.

А вот два вектора, смотрящих вверх, - это СПС и "Патриоты России". СПС, пожалуй, единственная партия, которая может от демократического лагеря пройти в Думу. Если у так называемого демократического избирателя хватит мозгов пойти на выборы, то у СПС появляются шансы. Все региональные выборы он провел достаточно хорошо. Значит, как минимум, у него есть партийные организации в регионах. СПС, в отличие от "Яблока", поменял идеологию и провел ребрендинг. Это уже не партия Садового кольца, а, скорее, партия провинциального некрупного бизнеса. Это, конечно, риск, потому что размывается ядерный электорат партии, который замыкается на прежних лидерах, но зато появляются и новые возможности.

У "Патриотов России" ситуация труднопредсказуемая, потому что это очень молодая партия, но достаточно интеллигентная. У нее большая ниша, касающаяся социал-демократических ценностей. Власть, конечно, не позволила "патриотам" кооптировать в свои ряды популярных политиков Глазьева и Рогозина. Опыта у этой партии еще маловато, но потенциал есть.

Выборы в рамках "суверенной демократии"

"ПЖ": - Не создается ли при новом раскладе угроза явке на выборы? Ведь люди собирались идти голосовать за партии, а им предлагают голосовать за Путина. И что, например, делать тем избирателям, которые поддерживают Путина, но не поддерживают "Единую Россию", - отказаться от участия в выборах?

Алексей Мухин: - Именно эта часть электората Путина отшатнется от выборов. Здесь и просматриваются контуры ошибки, которая, возможно, совершена президентом. Говоря о необходимости развития многопартийной системы, Путин, несомненно, был искренен. Но потом с высоты своего кресла он увидел что-то, что может помешать преемственности его курса и создаст опасную ситуацию для самого президента. Однозначная ставка на "ЕР" вполне может быть жестом отчаяния и потерей выдержки.

Дмитрий Орешкин: - Явка на выборы, конечно, не упадет. Для того чтобы явку "сделать", есть механизмы административного ресурса. Например, разрешили людям голосовать за рубежом по паспортам старого советского образца. Понятно, что никто голосовать не пойдет, но понятно, что никто и не проверит. Поэтому в каждом посольстве припишут по 100 тысяч человек, причем проголосовавших "правильно". Явка будет через эту линию увеличена.

Второе: глава ЦИК Владимир Чуров сказал, что очень много внимания будет уделяться голосованию на дому, для тех, кто по состоянию здоровья не может дойти до избирательных участков. Эта технология уже отработана. Скажем, в Псковской области в некоторых районах до 30% людей голосуют вне избирательных участков. Как правило, там резко подскакивает доля голосовавших за партию власти. Такая же ситуация и в Орловской области.

Третье: военнослужащим разрешено голосовать, не предъявляя открепительных талонов. Это значит, что можно начинать военные учения, после которых вы сажаете роту или полк солдат в автобусы и едете, скажем, по Симферопольскому шоссе, останавливаетесь у каждого избирательного участка и голосуете. Можно проще: никакая рота солдат не приезжает, а просто вбрасывают на участке тысячу бюллетеней. И когда спрашивают, откуда они появились, отвечают: а у нас были военные учения, приезжали солдаты и проголосовали. Никаких открепительных талонов не осталось. Потому что по закону они от этого освобождены. Если вам нужна справка от воинского начальства, что здесь проходили учения, - пожалуйста. Так что насчет явки можно не переживать. Она будет высокой.

"ПЖ": - Означает ли невключение в списки "ЕР" ряда губернаторов и президентов республик, что они получили "черную метку" от президента, и после думских выборов или после марта произойдет массовая замена глав регионов? Решится ли Путин "под занавес" на реальную, а не мнимую борьбу с коррупцией?

Алексей Мухин: - Скорее всего, "чистка" губернаторов все же начнется. Видимо, новому президенту будет оказана честь и вменено в обязанность сменить ряд региональных глав, являющихся "слабым звеном". А борьба с коррупцией, вернее, война против чиновничества уже началась. Правда, пока она ведется в русле "борьбы кланов", и страдает в основном "пехота". Но даже такая война с чиновниками поможет оттенить все преимущества путинского президентства и даст ему дополнительные мотивы для возвращения в Кремль или даже для неухода из него.

Дмитрий Орешкин: - В отношении губернаторов, думаю, в большей степени действовала партийная логика: многим людям надо было дать хорошие места в списках. С другой стороны, это действительно может быть знаком недоверия или недостаточного доверия той или иной фигуре. Но это не проблема Путина, это вопрос на уровне Грызлова и Суркова. В любом случае это неплохая административная дразнилка для губернаторов.

Что касается коррупции, то это системная основа существования нынешней власти. Почти в открытую говорится: тебе дается такая-то отрасль, ты ее "крышуешь", но взамен обеспечиваешь лояльность и правильное голосование людей, занятых в этой отрасли. Или тебе дается такая-то губерния, и ты делаешь то же самое. Как Чемезов, который контролирует завод в Тольятти и Самарскую область. И никто не имеет права туда залезть и проверить, что там делается, потому что он подчиняется лично президенту. А взамен он генерирует Путину социальную поддержку и следит за тем, чтобы там был порядок.

Понятно, что коррупционная составляющая при такой схеме весьма значительна. Действует абсолютная логика ГАИ: вот тебе дороги, ты с них кормись, но когда по твоему участку нужно будет проехать большому начальству - чтоб ничего не шелохнулось и была обеспечена безопасность.

"ПЖ": - Почему бы не сказать честно: в России строится централизованное авторитарное государство, в котором парламентаризм и демократия неуместны? Народ и элиты, возможно, поддержали бы такую "политическую целесообразность", ведь уже сейчас Путин заменяет собой все институты власти.

Борис Макаренко: - Вы не найдете ни одного авторитарного режима, который сам бы себя называл авторитарным и отрицал необходимость демократии. Наоборот, и китайцы, и сирийцы, и узбеки, и все другие провозглашают свои режимы некой национальной формой демократии. Россия-то как раз дальше отошла, чем другие реально авторитарные и более жесткие режимы, от публичного восхваления ценностей демократии, заявляя, что мы будем строить "суверенную демократию". Свою, а не по западным рецептам.

Но о своих рецептах мы упорно молчим. Во всей литературе про "суверенную демократию" вы найдете только две-три фразы, где говорится о необходимости или целесообразности ограничения демократических процедур. Содержательного описания "суверенной демократии" вы не найдете нигде, только громкие слова про уникальность российской политической системы. И даже те российские политики, которые от этого понятия дистанцируются, например, сам Путин или Медведев, по сути, действуют в том же ключе.

Дмитрий Орешкин: - В стратегическом плане Путин убивает политическую ткань страны, то есть уничтожает не только институты, но и легальную конкуренцию между группами влияния. Убивается и так называемый кадровый лифт: если ты молодой, то можешь сделать карьеру только через Василия Якеменко, то есть через путинский комсомол, как было в советскую эпоху.

Но советская эпоха закончилась еще достаточно благополучно. Потому что у власти были старики, и вся молодежь понимала, что так жить дальше нельзя. И не было охотников стрелять друг в друга. А сейчас та группа влияния, которая контролирует власть, она молода, полна энергии и чрезвычайно довольна тем, что у нее нефтяные и газовые деньги, и они в избытке. Эти ребята стрелять будут.

Пока Путин просто элементарно подчиняется объективным законам жизни авторитарного строя. У него вполне ситуативная логика: главное - контролировать процесс, а потом, если надо будет, переориентируемся. Не исключено, что он будет вынужден зажать его до полностью тоталитарного режима. Наверное, ему как человеку это неприятно, но он искренне убежден в пользе авторитаризма для страны. Однако у авторитаризма есть своя логика, она ведет к сужению поля альтернативных источников власти, к концентрации их в руках одного и того же человека. Невозможно такой большой страной управлять из единого центра по единому указанию. Это не только политическая, но и чисто географическая проблема.

Путин сохраняет себя у власти, но власть все меньше и меньше управляет страной. Реальная жизнь идет совершенно отдельно от власти. Но президенту семь лет подряд говорят о том, что он самый умный и все, что ни делает, - правильно. Тут поневоле начнешь в это верить.

Режим становится персоналистским

"ПЖ": - Путин заявил о том, что готов стать премьером при двух условиях: "Единая Россия" побеждает на выборах (понятно, что это условие уже выполнено), и президентом страны должен быть избран "порядочный, дееспособный, эффективный, современный человек, с которым можно было бы работать в паре". Судя по этим характеристикам, президент все еще размышляет над преемником, не доверяя никому из них. Видимо, и Зубков его уже не устраивает в качестве президента - вряд ли его можно назвать "современным". Вывод напрашивается один: всеми этими качествами обладает только один человек - сам Владимир Путин.

Евгений Минченко: - Вас кольнуло слово "современный"? Я, честно говоря, не думаю, что Зубков может стать следующим президентом России. В тандеме с Путиным он не может быть. Зубков показал, что он товарищ достаточно жесткий, ярко выраженного советского стиля. И еще он показал, что ему доставляет большое удовольствие так руководить.

По-моему, если Путин станет премьером, оптимальным президентом мог бы стать Медведев. Мы проводили недавно серию фокус-групп, где сопоставляли двух кандидатов в преемники - Иванова и Медведева. Люди отмечали, что Медведев - толковый, грамотный, умный, но у него не хватает волевых качеств. А Иванов такой же, как Путин, но только более жесткий. И вот он сможет навести в стране порядок. Например, начнет реальную борьбу с коррупцией. То есть Путину не хватает жесткости, а у Иванова она есть, и в избытке. Возьмется за что-то - мало не покажется.

Тут вдруг появился Зубков. Начали его раскручивать: "человек от сохи", порядочный и т.д. Единственная проблема - возраст, потому что не хочется такого старого президента. Путин приучил к молодости. Но главная мотивация по Зубкову - это "идеальный сторож". Вот он посидит четыре года, последит, чтобы ничего не украли, и уступит в 2012 году место Путину.

Но если оказывается, что Путин остается во власти, но только в другом качестве, то народу не нужен "второй Путин". И тогда те качества Медведева, в том числе и недостаточно волевые характеристики, которые отмечены народом, они становятся не минусом, а плюсом. Значит, он не будет с Путиным "бодаться". То есть станет "декоративным" президентом, который тем не менее тоже решает какие-то задачи. Он современный, молодой, перспективный. А Путин на посту премьера будет по-прежнему рулить.

Борис Макаренко: - Это высказывание Путина можно трактовать в том числе и как пиар любого преемника. Что же касается конкретно г-на Зубкова, то характеристика "порядочный", думаю, относится именно к нему. И уровень активности, который демонстрирует новый премьер, не вызывает сомнений. Значит, дееспособен. Об эффективности его судить, конечно, пока рано. Наверное, некоторые его указания не сработают.

Самая большая проблема в том, что Зубков и ведет себя, и говорит, как второй секретарь обкома КПСС 80-х годов. Причем я настаиваю на формулировке "второй секретарь". Именно высказывание президента о "современном" человеке заставляет меня предполагать, что преемником и президентом может стать не Зубков, а кто-то другой.

Дмитрий Орешкин: - Ну почему? В представлении Путина Зубков вполне современен. Я думаю, нет смысла каждое слово президента на просвет смотреть. На самом деле, кто Путину понравится, тот и будет современным, порядочным, эффективным и дееспособным. Ну что, разве Черненко, когда его ставили на пост генсека, был несовременен? Еще как современен! У Путина, конечно, получилась такая формула: "Если я буду премьером, то при условии, что президентом буду я". Не важно, какой сценарий он реализует, в какой форме, в какой ипостаси он предстанет. Это дело техники. Главное - он обозначил, что все козыри в его руках и при любых раскладах это будет государство во главе с Путиным.

Алексей Мухин: - Намеки, которые сделал президент, настолько туманны, что дают очень широкое поле для толкования. Видимо, Путин очень любит, чтобы его как можно более активно трактовали, отвлекая от того, что на самом деле происходит. Под заданные Путиным параметры подходит кто угодно: и Зубков может быть вполне современным, если правильно выставить освещение на сцене. А вот вопрос о доверии нынешнего президента своему личному окружению мне кажется очень актуальным. Возможно, именно здесь и кроется истинная причина, почему он принял такое решение по "Единой России".

Путин не может и не хочет уходить из политики. Не исключено, что готовится сценарий его возвращения в Кремль до 2012 года. Но легко и безболезненно президентское кресло Путину уступит только Борис Грызлов, да и то если не слишком долго в нем просидит. Троны ведь имеют способность срастаться с человеком, на нем сидящим. Власть, как известно, меняет человека полностью, и как изменится любой из названных или не названных еще "преемников" - не знает даже Путин. В свое время "Семья" ему поверила и ошиблась. Слава богу, что правильно ошиблась...

"ПЖ": - Судя по всему, Путину просто не дадут стать премьером. Провалы в действиях правительства очевидны уже сейчас, и они будут разрастаться по мере усиления монополизации экономики, полного разгрома мелкого и среднего бизнеса и чудовищной коррупции. За год ситуация не улучшится, и Путину как главе исполнительной власти придется отвечать за все сделанное и за упущенные возможности. Премьера просто невозможно вывести за пределы ответственности. И тогда миф о непогрешимости Путина разрушится сам собой.

Видимо, в Кремле испугались слов президента о том, что возглавить правительство - "это вполне реалистичное предложение". Поэтому уже сейчас тот же Павловский заявляет: "То, что предлагают Путину, это взятка в обмен на Россию. Он не пойдет ни на одну из должностей, с которой его может уволить какой-нибудь человек".

Борис Макаренко: Именно по этому соображению большинство экспертов не считали реальным сценарий, когда президент становится премьером или государственный строй меняется с президентской республики на "премьер-президентскую". Риск "потерять лицо", если Путин станет главой правительства, безусловно, есть. Но он не абсолютен, как минимум, по двум причинам. Во-первых, кредит доверия Путину очень высок и никуда не исчезнет. Во-вторых, если нельзя повесить всех собак на премьера, можно повесить их на вице-премьера. Тут могут быть некоторые ходы. Но опасность существует, особенно если в стране что-то не заладится.

"ПЖ": Но кем формально нужно стать Путину, чтобы сохранить свой рейтинг (выше президентского), чтобы контролировать премьера, парламент, партию и через "Единую Россию" влиять на губернаторов? Как поведут себя при этом околопутинские группировки, равновесие которых будет нарушено? Чем вообще может обернуться нынешняя "стабильность", которая зиждется на личности одного человека?

Алексей Мухин: Путину надо опять стать президентом, но - выше статусом. Скажем, президентом Союзного государства. Что касается группировок, то опасения на тему "войны кланов" очень обоснованны. По сути, эта война уже началась. Примером тому могут служить аресты чиновников второго эшелона в Счетной палате (атака на Степашина), в Госнаркоконтроле (атака на Черкесова).

Евгений Минченко: Я вижу три варианта трудоустройства Путина после выборов. Вариант первый - премьер-министр. Вариант второй - председатель Конституционного суда. Вариант третий - крупный международный чиновник во вновь созданной организации умеренно-антиамериканской направленности. Организации, которая выступала бы в роли противовеса гегемонии США. Запрос на нее в мире существует, и не только в развивающихся странах, но и на Западе, в Европе.

Эта организация еще не создана, но в данном контексте стоит обратить внимание на выступления Павловского, которого вы цитируете. Он настойчиво повторяет, что единственная миссия России и Путина - это сдерживание США. Сам Павловский не мог бы постоянно внушать широкой аудитории эту мысль. Выходит, в Кремле серьезно думают над этой идеей.

То есть, грубо говоря, Путин может продолжать влиять на ситуацию в стране, не будучи президентом и вообще каким-либо лицом в исполнительной власти только в одном случае: если он будет выполнять функцию, полезную для российской бюрократии. Для нее полезная функция, которую Путин может выполнять на международной арене, - это создание новых стандартов, новой картинки в мире. Например, почему буксует российская энергетическая политика? Потому что правила игры задают другие организации, то же Международное энергетическое агентство, которое понятно, на чьи деньги существует. Нужна работа по созданию альтернативных стандартов по более справедливому распределению ресурсов.

Борис Макаренко: Именно потому, что должности Дэн Сяопина в России нет, Путин идет на вариант, по которому он займет один из высших государственных постов. В противном случае его личного авторитета в обществе и в элитах вполне хватило бы, чтобы оставаться верховным арбитром и моральным авторитетом, даже не занимая никакого поста. Главный вывод, который можно сделать из всей ситуации, заключается в том, что режим в России становится персоналистским. Власть будет там, где будет Путин. Не трогая Основной закон, лишь немного подправив законодательство, можно будет сделать очень сильным и премьера, и парламент.

Парламент традиционно у нас считается слабым, но слаб он преимущественно по одной причине - 4 октября 1993 года, когда один российский президент показал, что может случиться при непокорном парламенте. Если этот страх уходит, если у парламентского большинства есть такой мощный протектор, как Путин, страх исчезает, и парламент становится весьма сильным.

Нынешняя Конституция России этому не препятствует. Это в американской Конституции, например, нельзя быть сильным, если ты не президент. Все остальные фигуры там загнаны в очень жесткие полномочия, а президент одновременно и глава государства, и глава исполнительной власти. Российская Конституция в этом смысле достаточно гибкая, она оставляет для маневров много места.

Валерий Соловей: Все, что находится за горизонтом декабря 2007 года, скрыто пока в тумане. Мы не можем быть уверены в том, что Путин станет премьером, да и вообще не знаем, какую он позицию займет после парламентских выборов. Тем более мы не знаем, кто станет президентом России. Поэтому лучше анализировать развитие ситуации исходя не из персональных, а из структурных факторов и обстоятельств. А они, похоже, таковы, что Россия стоит перед нарастающей угрозой общенационального системного кризиса.

Его причины находятся не только в области экономики, хотя семилетняя "лафа" экономического роста лежа на боку должна закончиться просто по теории цикличности. Растут социальные ожидания, подогретые неудачными национальными проектами. В обществе установка на стабильность меняется установкой на перемены. Наконец, наше общество находится в очень плохой психической форме - приблизительно в таком же состоянии оно было в 1989-1991 годы. Фундаментальной, хотя и слегка затушеванной реальностью остается раскол элит. А уж о расширяющейся пропасти между элитами и социально раздраженным большинством не говорит сегодня только ленивый.

В общем, все переменные, которые, согласно теоретическим моделям, указывают на вероятность масштабного государственного кризиса, в России имеют очень высокое значение. К этим моделям, разработанным на Западе, стоит отнестись как к очень серьезному интеллектуальному предупреждению. Специальной кризисной группе в США удалось предсказать 85% всех государственных кризисов, происходивших в мире. Фантастически высокая точность прогнозирования!

Поделюсь симптоматичным личным наблюдением: осенью этого года американские аналитики впервые стали использовать термин "революция" при обсуждении российской перспективы. Конечно, речь идет лишь об одном из вариантов развития, тем более что в отличие от кризиса революцию предсказать невозможно. Однако семантический сдвиг многозначительный.

Наше будущее, скорее всего, несет нам такие испытания, что грядущая перестановка персоналий и любые связанные с этим вопросы будут носить третьестепенный характер. Что в сравнении с судьбой страны будущее Путина, карьерный рост (или неуспех) Зубкова, Иванова, Медведева? Значение будет иметь лишь одно: выдержат ли эти люди, когда начнется ураган? Смогут ли они привести корабль "Россия" в тихую гавань или бросят его на произвол судьбы, ища спасения на "большой земле" - на Западе?

Прежде чем станет лучше, может быть хуже

"ПЖ": Не секрет, что Путин явно гордится своей ролью в G8. Ему льстит, что его считают не только сильным политиком, но и "европейцем". Повлияют ли его манипуляции с властью и политической системой страны на отношение к России со стороны Запада?

Дмитрий Орешкин: Конечно, Путину хочется иметь имидж просвещенного монарха, но то, что происходит в России с социальными институтами, - этого же не скроешь. К сожалению, наш президент уже давно переведен из разряда "своего" в разряд "восточных деспотов". Он стоит в одном ряду с китайским лидером. То есть китайскому лидеру на Западе тоже оказывают государственные почести, но при этом все знают ему цену. Но чем больше Россия будет терять свои позиции на Западе, тем громче партия власти будет заявлять, что у нас внутри страны все замечательно, будущее наше блестяще, и только внешние враги в силах это поколебать. Любые неудачи будут означать, что это Запад нам все подстроил.

Борис Макаренко: Как любой политик, Путин, конечно, учитывает мнение Запада, но учитывать не значит следовать ему. Он его учитывает в тактическом плане. Реакция на такую Россию - это не только критика Путина, переходящая в иронию, но и большая озабоченность, и возврат к ощущению непредсказуемости российской политической конфигурации. Здесь нет ничего нового - именно так относились к брежневскому Советскому Союзу. Он был абсолютно непредсказуем и непрозрачен, и потому мог пойти на любые авантюры, подобные афганской войне. Примерно к такой трактовке российской политики Запад постепенно и возвращается.

Алексей Мухин: Негативное мнение о кремлевцах на Западе сложилось уже давно. Хотя это не всегда касается самого Путина, которому удается пока дистанцироваться от общей "массовки". Однако с потерей президентства ему придется слиться с этой публикой и испытать на себе всю прелесть потока разочарований. В то же время манипуляции с властью из-за границы не видны: все будет зависеть от того, как быстро европейские лидеры смогут растолковать своей общественности, что именно имел в виду Путин. Затем пройдет еще время, пока общественность сможет это понять, переварить и отреагировать. К этому сроку у нас уже будет избран новый парламент, поменяется президент, появится премьер-министр. И если парламент - только "инструмент" (оговорка самого Путина), то два вторых властных института явно изменят свое содержание.

"ПЖ": Как отразится на российско-американских отношениях приход к власти в США демократов?

Борис Макаренко: Я никогда не разделял распространенную точку зрения, что Москве хорошо с республиканцами и плохо с демократами. Напомню, что именно с демократами наша страна была союзницей США в двух мировых войнах, именно с демократами мы заключили один из самых важных договоров по ограничению ядерного оружия, именно с ними мы удачно разрешили Карибский кризис и т.д. Именно при республиканцах гонка вооружений достигла своего максимума, именно республиканцы завершили холодную войну так, как они ее завершили.

На самом деле разница между республиканскими и демократическими администрациями США в отношении к России не столь радикальна, как мы себе представляем. И если республиканцев у нас многие любят якобы за прагматизм, то какой тут "прагматизм", если у власти стоит неоконсервативное крыло республиканской партии с Чейни, Рамсфелдом и другими "ястребами".

Я думаю, что на самом деле смена власти в США дает нам окно возможностей. Потому что при демонстрируемом внешнем благорасположении Буша и Путина друг к другу на самом деле персоналистский момент обиды и раздражения там присутствует. И любой следующий президент Соединенных Штатов будет иметь преимущество, потому что он не испортил к себе отношение со стороны российского лидера. Возможен вариант, при котором у США будет два президента - одного будут звать Хиллари, другого - Билл, а один из этих президентов с Россией уже имел довольно неплохой опыт отношений. То есть если победит Хиллари Клинтон, то появляется такой интересный и уникальный посредник в отношениях Москвы и Вашингтона, как ее муж.

Алексей Мухин: Смена фигуры президента в США не имеет для этой страны судьбоносного значения, в отличие от России. Там существует отлаженный механизм ротации элит, который обеспечивает довольно регулярную замену "изношенных" частей. Так что для России ничего кардинальным образом не изменится.

А вот в диалоге с Европейским союзом все зависит от того, насколько нам удастся не раскачать политическую систему вообще и насколько новый режим будет гарантировать исполнение взятых на себя Путиным обязательств. В случае если нынешний президент изыщет возможность под любым предлогом остаться ключевым звеном в новом властном механизме, это будет только приветствоваться ЕС. Хотя по поводу нашего парламента никаких иллюзий у европейцев нет. Закон о недрах и баталии вокруг СРП давно разочаровали наших западных коллег.

"ПЖ": - Попытается ли Путин, хотя бы ради своего личного международного престижа повернуть страну в демократическое русло или продолжит рискованную игру, выраженную формулой "государство - это я"?

Евгений Минченко: - Я очень большой скептик по поводу чистой демократии. Ее нигде нет. Всюду существует консенсус элит, который является ключевым. Очень хорошо, конечно, когда консенсус элит еще и совпадает с консенсусом населения, подкрепляется им. Я бы не стал оценивать ситуацию в нашей стране, исходя из неких схем и картинок.

Почему Путин не может уйти? Да потому, что в значительной степени система управления государством сейчас строится на системе неких негласных договоренностей между группами влияния. И гарантом этих договоренностей, их координатором является лично Путин. К сожалению, пока только он может выдерживать этот баланс кланов и групп влияния. И я не представляю, как можно перевести все это в другой формат, общенациональный. Я такой возможности в ближайшее время для России не вижу.

Хотя если будет выбрана концепция парламентско-президентской республики и, соответственно, возрастет роль партий, то при всем моем глубочайшем отвращении к партийной бюрократии я думаю, что сам фактор просто значимости партий в дальнейшей перспективе может повлиять на увеличение градуса демократии у нас в стране.

Борис Макаренко: - Такой режим, который складывается в России, сам себя демократизировать не захочет. Хотя бы потому, что любая демократизация - это децентрализация власти. А этот режим с двумя лидерами - избранным всенародно президентом и очень популярным политиком Путиным - он по определению будет осторожен во всех шагах и консервативен во всех смыслах. Он будет бояться любых резких движений, чтобы не разбалансировать ситуацию и в экономике, и в отношениях государства и бизнеса, и в политике.

Однако поскольку такой режим по определению временный, переходный и нестабильный, очень трудно рисовать сценарий его дальнейшей эволюции. Безусловно, хотя бы уровне гипотезы следует сказать, что один из сценариев - это демократизация. Но не потому что власть этого захочет, а потому что иного выхода просто нет. Если события будут развиваться так, что приведут к некоему кризису, то либерализация начнется.

Что бы мы ни говорили про "уникальность" демократического пути развития России, все, что с нами происходило, вполне вписывается в политологическое знание о трансформациях других стран. Наша страна привносит туда свой опыт, но общие закономерности все равно есть, потому что они не имеют клейма "Made in USA", а действуют объективно.

Я убежден, что Россия будет демократией. Замыслы правителей, касающиеся путей сохранения власти, иногда приносят совсем не те результаты, которых они ожидают. В английском языке есть такое выражение: "Прежде чем станет лучше, может стать хуже". Не исключаю, что режим станет жестче, но совершенно точно есть предел, до которого можно довести эту жесткость. Ведь мы живем в XXI веке, в стране с рыночной экономикой, образованным городским обществом и растущим средним классом. Это и есть более чем серьезные ограничители авторитаризма. Именно эти факторы рано или поздно доведут страну до демократии. При таком наборе предпосылок ее не может не быть. Вопрос только в том, через сколько лет и каким путем она утвердится.

18.10.2007
Лидия Андрусенко
www.politjournal.ru
Рейтинг всех персональных страниц

Избранные публикации

Как стать нашим автором?
Прислать нам свою биографию или статью

Присылайте нам любой материал и, если он не содержит сведений запрещенных к публикации
в СМИ законом и соответствует политике нашего портала, он будет опубликован