(A modern stage in the development of strategic planning in the field of Russian security).
Подберёзкин А.И., доктор исторических наук, профессор МГИМО, директор Центра военно-политических исследований концерна ВКО «Алмаз-Антей» – МГИМО МИД РФ
Ключевые слова: стратегия, международная обстановка, военно-политическая обстановка, западная коалиция, цивилизации, силовое противоборство.
Аннотация: в работе анализируется складывающаяся международная и военно-политическая обстановка, необходимость эффективной стратегии безопасности и развития России.
Abstract: the paper analyzes the emerging international and military-political situation, the need for an effective strategy for Russia's security and development.
Топограф, даже турист, если хотите, имеет перед своим взором более широкую перспективу и может составить общее представление о местности, в то время, как шахтёр видит только забой, в котором он работает[1].
Бэзил Лиддл Гарт, военный теоретик
Анализ состояния и перспектив развития стратегического планирования в области обеспечения безопасности в России должен идти,- как следует из метода дедукции, – от общего к частному. В данном случае от объективного анализа характера и особенностей развития международной и военно-политической обстановки к разработке стратегии государств, выбору наиболее эффективных силовых средств и способов её реализации. При этом, точность оценки и решения – очень трудный выбор (как предупреждал ещё К. Клаузевиц), который под силу «одному из тысячи» человек, замечательных умом, проницательностью и пр. «В стратегии мы не видим собственными глазами хотя бы половину того, что видим в тактике, нам остается лишь догадываться и предполагать, поэтому и уверенность не так устойчива. Последствия таковы, что большинство полководцев топчутся в сомнениях и замешательстве, когда надо действовать»[2].
На рубеже 2022 года Россия встала перед проблемой трудного выбора – продолжения политики медленного отступления в отношениях с Западом, когда на усиление силового давления не всегда и не в том же масштабе следовал ответ, что по сути провоцировало Запад на новые акции, либо проявить инициативу, как иногда случалось в ходе ответных действий с Грузией, Украиной или Сирией. «Меморандумы» 17 декабря 2021 года стали по сути поворотной точкой во внешней политике страны. В начале 2022 года встал вопрос о принципах политики В.В. Путина, более того, существе его политики, как минимум, за последние 10 лет: отступал ли он сознательно, готовясь к контрнаступлению финансового, экономически и военно-технически, либо его отступление отражало состояние внутренней политики и соотношения сил между либералами и государственниками в российской элите.
Эти же проблемы по-новому поставили вопрос о стратегическом планировании в России, который не случайно в 2021 году привел к утверждению новых нормативных документов. Предстоял выбор, который во многом зависел от того, какое будущее видит перед собой правящая элита страны.
Именно поэтому нужно уметь «смотреть за горизонт», а не ограничиваться констатацией (нередко с опозданием) современных реалий. Нужен очень большой, цивилизационный, «горизонт планирования», прежде всего, потому, что (как справедливо считает, например, известный специалист в области стратегии Д. Малкан), чем выше на политической лестнице стоит тот или иной деятель или чиновник, тем меньше его горизонт прогноза и планирования.
Если ученый может «заглянуть за горизонт» в 25–50 лет, конструктор, разработчик, специалист в области военной техники обязан это делать, как минимум, на 15–20 лет вперед[3], директор предприятия или фирмы – на 3–5 лет, то министр – на 1, в лучшем случае, на 2 года (до следующего назначения премьера и президента), а вице-премьеры и премьер – на 6–9 месяцев. Это хорошо видно на российских примерах, когда политики не задумывались даже о среднесрочных последствиях принимавшихся ими решений. Иначе М. Горбачев никогда бы не проводил такую бездарную внешнюю политику, а Б. Ельцин не продолжал бы ещё более бездарную и недальновидную политику в области безопасности, которая привела в итоге к развалу СССР и ОВД и расширению НАТО до границ с центральным районом России.
Налицо – очевидное противоречие интересов различных групп правящей элиты. Но не только. Налицо, как правило, и личная неспособность к стратегическому прогнозу, нередко простая, даже примитивная, неадекватность, которая очевидно присутствует не только у представителей российской власти, но и, особенно, у российских политологов, которые могут, например, годами (как на протяжении 8 лет в РСМД) обсуждать на конференциях повестку дня с «международными неопределенностями» или очередными «глобальными трендами».
В отличие от российских «экспертов-политологов», которые каждый раз задним числом и с завидным опозданием комментируют происходящие события[4], в США сохранилась не только серьезная школа дипломатии, но и школа политического прогнозирования. Примечательно, например, в этом смысле письмо, написанное американским послом в Москве У. Бёрнсом Госсекретарю США К. Райс с оценкой перспектив российско-американских отношений ещё в феврале 2008 года: «Следующие несколько месяцев,- писал посол США, будут иметь решающее значение для наших отношений. Три направления нашей политики чреваты катастрофическими последствиями. Это проблема Косово, «План действий по подготовке к членству в НАТО» для Украины и Грузии и развертывание систем ПРО»[5].
Подчеркну, что эти 3 проблемы были выделены выдающимся американским дипломатом в феврале 2008 года, а их актуальность сохранилась до настоящего времени. Достаточно напомнить об очередном украинском кризисе осени-зимы 2021–2022 годов, когда в ЕС и США вновь была поднята проблема возможности вступления Украины и Грузии в НАТО, а Россия предложила план, гарантирующий её безопасность, который предусматривал не вступление этих стран в блок.
Тем важнее сегодня максимально точно и честно дать характеристику особенностям силовой политики Запада и спрогнозировать её наиболее вероятное развитие. Точность этой оценки начинается с признания того, что политика Запада в отношении России может быть только силовой, военно-силовой и просто военной, но никак не «партнерской», а, тем более, дружественной (как настойчиво до сих пор пытаются убедить нас некоторые политики и политологи). Она всегда таковой была в прошлом и всегда таковой будет в будущем, даже в тех случаях, когда подписываются соглашения о сотрудничестве. В этом смысле важна оценка и прогноз развития конкретного, наиболее вероятного, сценария развития международной и военно-политической обстановки в мире, который является отправной точкой любого рассуждения о современной стратегии и стратегическом планировании России[6]. В нашем случае такая оценка и прогноз была сделана еще в 2014 году, когда был обоснован в качестве наиболее вероятного сценария сценарий «Военно-силовой эскалации» в наиболее вероятном варианте «регионального» развития[7].
В нашем случае стратегическое планирование должно исходить из долгосрочных интересов России – от цивилизационно-культурных (в том числе демографических) и идеологических ценностей к социально-экономическим интересам и ценностям, а затем ценностям собственно военной безопасности[8]. Поэтому собственно стратегическое планирование в области военной безопасности начинается с планирования политики национальной безопасности, а та, повторюсь, – с формулирования культурно-цивилизационной стратегии государства, в которой обозначены национальные приоритеты и ценности[9]. Стратегические (национальные – демографические и цивилизационные) ценности, а не «демократические», «человеческие», тем более, – либеральные ценности лежат в основе стратегического планирования, а остальные становятся частными задачами и относятся к средствам и способам достижения стратегических результатов избранной стратегии.
Подобный подход не популярен среди современных политиков и политологов, хотя ему уже, как минимум, несколько столетий. Среди политиков потому, что они думают как бы дожить до конца года в своём кресле, а политологов, – как бы максимально угодить таким политикам. Примечательно, что многократно критикуемый И.В. Сталин, еще в своих лекциях «Об основах ленинизма» в части 7, посвященной стратегии и тактике, в апреле 1924 года[10], писал достаточно подробно об особенностях политической стратегии и тактики.
В дальнейшем советские и российские руководители (в отличие от И. Сталина) не интересовались вопросами политической стратегии и тактики, а зря. Как минимум, М. Горбачев и последующие «начальники» озадачились бы вопросами, планирования этапов реализации стратегии, её ресурсами, соотношением тактики и стратегии, значением стратегического руководства и др. вопросами, которые освещались И. Сталиным ещё в 1924 году.
В основе национальной стратегии и планирования, изначально, таким образом, лежит комплекс объективно существующих внешних условий, в которых развивается государство. Особенно если речь идет о государствах-цивилизациях, таких как Китай, США, Россия, Индия и некоторые других, которые в возрастающей степени зависят от процессов глобализации. Сочетание (борьба и противодействие) отношений между этими субъектами определяет, прежде всего, тот или иной сценарий развития МО, а тот, в свою очередь, – сценарий развития ВПО и его конкретный вариант. Так, современный сценарий развития МО во многом характеризуется отношениями России с США (Западом), которые фактически сводятся к стремлению правящей элиты США сохранить свой контроль над созданной ими финансово-экономической и военно-политической системами в мире, закрепить его некими национальными нормами и правилами.
Производный из этого сценария МО сценарий развития ВПО – эскалация военно-силового давления (при стремлении одновременно сохранить контроль над этой эскалацией). Очевидно, что при развитии этих сценариев попытки России достигнуть «справедливого» отношения и конструктивного диалога – бессмысленны,- а те, кто на этом настаивает в России, – либо недалекие и наивные невежды, либо преступники. Их далекие от реальности оценки и прогнозы, однако, отнюдь не исчезли из информационного пространства. Это очень хорошо видно по реакции, которая последовала от некоторых политологов и журналистов и после инициатив В.В. Путина 14 декабря 2021 года. По сути дела, перед правящей элитой России стоит выбор: либо очередная серия уступок «партнерам», которая спровоцирует дальнейшее обострение напряженности, либо жесткий ответ. Оба эти варианта находятся в рамках одного сценария развития ВПО и надо отчётливо понимать, что надеяться на некие абстрактные позитивные сценарии бессмысленно.
Наиболее вероятен вариант, когда Россия согласится на тягучие и бессмысленные переговоры, которые в итоге легитимизируют продолжение силового сценария. Очень точно его охарактеризовал видный дипломат С.И. Кисляк: «Нынешнее состояние двусторонних отношений позволяет говорить разве что об "отсутствии дальнейшего обвала", хотя по нынешним временам и это само по себе уже неплохо. "Это не стабилизация, – пояснил политик и дипломат. – Потому что в принципе сохраняется ситуация, при которой большая или маленькая провокация может привести к серьезным осложнениям. Стабилизация в моем понимании – это когда есть встроенные или взращенные стабилизаторы. А вот их пока нет". Зато, на его взгляд, налицо "нарастающая агрессивная нахрапистость" Вашингтона. "В принципе, наверное, самое отвратительное – это то, что американцы через натовские структуры продолжают осваивать территорию у наших границ, – сказал собеседник. – К сожалению, нового в этом мало. Разве что, может, интенсивность и показушность усиливаются"[11].
Таким образом, логика развития того или иного сценария ВПО, как я неоднократно подчёркивал, вытекает из логики развития конкретного сценария МО[12] (нередко, даже конкретных вариантов), а та, в свою очередь, во многом вытекает из логики отношений крупнейших локальных человеческих цивилизаций (ЛЧЦ)[13]. Игнорировать такую прямую зависимость, надеясь в очередной раз на разумное поведение «партнеров», – ошибка. Силовое противоборство неизбежно и бессмысленно надеяться на то, что какими-то способами его удастся избежать, как на это рассчитывают некоторые представители политической элиты и «науки» в России[14]. Можно только капитулировать или пойти на ещё более тяжелые условия оппонентов (что, кстати, совершенно допустимо с точки зрения этих коллаборационистов и компрадоров в России). Поэтому вопрос стоит только о том, какими силами и средствами будет осуществлена в дальнейшем политика силового давления и какие силы и средства нужны для её противодействия. Иначе говоря, силовое и бескомпромиссное противоборство на цивилизационном уровне России с Западом неизбежно, а его формы, вытекающие из логики Запада стратегии «непрямых действий», – многообразны. События в Казахстане (прогноз которых я давал ещё в 2014–2015 годах) подтверждают, что в отношении России существует теоретически огромное количество сценариев силового давления. В этом смысле названные В. Нуланд «18 вариантов» санкций в отношении России вполне отражают способность правящих кругов США использовать весь спектр сил и средств силового принуждения.
Надо признать, что в России до настоящего времени происходит недооценка антироссийских настроений и фобий, существующих и подогреваемых на Западе, которые несут цивилдизационно-культурный характер. Причём, даже в годы холодной войны такого масштаба и глубины не было. К сожалению, этот аспект формирования МО-ВПО нередко (уверен, сознательно, со времён М.Горбачева) выпускается из виду, хотя ещё в ХХ веке С. Хантингтон и другие авторитетные авторы убедительно доказали его значение. Примечательно, что и сегодня нередко в беседах и заявлениях политиков значение нарастающего цивилизационного противоборства нехотя признается, но публично не акцентируется. В этом случае пришлось бы отрицать цивилизационно-ценностной характер противоречий и «универсальность либеральных ценностей». Без этого, например, невозможно понять современную «коалиционно-демократическую» политику США или новую внешнюю политику Китая, или вскоре вполне ожидаемую новую политику Индии.
Конец 2021 года стал своего рода этапом в развитии цивилизационного противоборства: осенний пленум ЦК КПК озвучил некоторые внешнеполитические идеи, стоящие перед КНР в цивилизационном плане, а Дж. Байден стал активно формировать прозападную «демократическую» коалицию, противостоящую «авторитарным» режимам именно на цивилизационной основе.
Этой проблеме я посвятил серию своих работ[15], исходя из метода дедукции, когда отношения между ЛЧЦ во многом формируют отношения между субъектами и акторами в мире при формирования конкретного сценария развития МО-ВПО (и последующей их конкретизации в стратегической обстановке – СО[16]. Так, одним из современных проявлений этой логики стал последний пленум ЦК КПК, на котором именно китайской цивилизации было уделено специальное внимании. Как пишет китаист А.В. Лукин, «Речь идёт о закреплении идеи, что в Китае создана новая цивилизация, более совершенная, чем все прочие». Сформулированная в краткой форме в принятом по итогам пленума коммюнике, эта любопытная мысль звучит так: «Под руководством КПК китайский народ успешно открыл китайский путь модернизации, создал новую форму человеческой цивилизации, проложил развивающимся странам новые пути к модернизации»…, создала новую форму человеческой цивилизации, открыла развивающимся странам новые пути к модернизации, предоставила совершенно новые альтернативы странам и нациям, стремящимся ускорить своё развитие и желающим сохранить собственную независимость»[17].
Таким образом, на цивилизационном уровне существования крупнейших цивилизаций – западной, китайской, а также (менее явно) исламской и индийской – сформировались центры силы – культурно-духовной, экономической, информационной,- на базе которых формируются военно-политические коалиции и субъекты.
Это – главная характерная черта современной МО-ВПО, особенностью которой является эволюция из силовой, преимущественно политико-дипломатической, формы взаимоотношений субъектов в военно-силовую и военную, когда Запад, например, открыто и публично говорит о силовом противоборстве с теми, кто не согласен с его системой ценностей, правилами (нередко даже не сформулированными) и нормами.
Иными словами, на самом «верхнем» уровне формирования МО-ВПО (отношений между ЛЧЦ) в 2021 году стали заметны радикальные изменения, которые должны найти прямое отражение в Стратегии национальной безопасности России, которая в редакции 2021 года коротко зафиксировала эту особенность. До этого В.В. Путин лишь коротко упоминал, что противоборство в мире приобретает характер межцивилизационного противоборства, которое ставит вопрос о самом существовании российской нации. Одним из последствий этого стала фиксация в новой редакции СНБ[18] и принятых позже «Основах стратегического планирования в Российской Федерации»[19] взаимозависимости задач социально-экономического развития и обеспечения безопасности.
Из вышесказанного следует, что стратегия России, способная решить задачу выживания нации, была максимально полно реализована в минимальные сроки, т.е. был фактически создан отсутствующий сегодня эффективный механизм реализации национальной стратегии безопасности и развития, а сама стратегия своевременно корректировалась и оценивалась, как и её исполнители, исходя из долгосрочных национально-цивилизационных особенностей развития России и содержания современного этапа в развитии конкретного варианта того или иного сценария МО-ВПО.
Именно характер современной МО-ВПО предопределяет будущие внешние условия для развития и обеспечения безопасности России, что, в свою очередь, требует более точной и определенной оценки особенностей, формирующих эти условия и самих условий.
Эти внешние условия формируют в долгосрочной перспективе неблагоприятный фон для развития и безопасности нашей страны и нации, когда требуется максимально высокая степень мобилизации, как фактически в условиях войны», так и сплоченности и противодействия по всему спектру возможных сил и средств силового принуждения – от экономических, финансовых и информационных до военно-технических. И начинать надо на новом уровне противодействия с укрепления внутриполитической стабильности и повышения национальной способности к мобилизации, которая выражается в том числе, в ускорении темпов социально-экономического развития.
_______________________________________
[1] Лиддел Гарт, Бэзил. Стратегия непрямых действий.- Москва: АСТ, 2018, с.24.
[2] Клаузевиц К. фон. Принципы ведения войны / Пер. с англ. Л.А. Игоревского. М.: Центрполиграфпром, 2020, сс. 41–42.
[3] Типичным прогнозом военной политики России, например, является прогноз РЭНД на 20 лет. См.: Rabin, A., Davis L., Geist E., Yan E., ect. The Future of the Russian Military. Report. RAND Corporation, 2019, p. 90.
[4] Поразительно, как безответственность политиков распространилась в России на безответственность наших многочисленных вполне преуспевающих политологов (достаточно почитать их биографии), которые за последние 30 лет успели сделать карьеру в КПСС, при М. Горбачеве, при Б. Ельцине, а теперь уже и при В.Путине, каждый раз оказываясь «правыми» в своих оценках и прогнозах..
[5] Бёрнс У. Невидимая сила: Как работает американская дипломатия / Уильям Бёрнс; Пер. с англ. М.: Альпина Паблишер, 2021, 323 с.
[6] Военно-политические аспекты прогнозирования мирового развития: аналит. Доклад / А.И. Подберёзкин, Р.Ш. Султанов, М.В. Харкевич / Предисловие С.Е. Нарышкина. М.: МГИМО-Университет, 2014. 167 с.
[7] См. подробнее, например: Подберёзкин А.И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в XXI веке. М.: Издательский дом «Международные отношения», 2018. 1596 с.
[8] См., например, наиболее фундаментальную и актуальную работу по этому вопросу подробнее: Афиногенов Д.А., Грибин Н.П., Назаров В.П., Плетнёв В.Я., Смульский С.В. Основы стратегического планирования в Российской Федерации: Учебное пособие / под общ. ред. В.П. Назарова, Д.А. Афиногенова, Грибин Н.П., Плетнёв В.Я., Смульский С.В. Основы. М.: Проспект, 2015. 308 с.
[9] См.: Путин В.В. Указ № 400 «О стратегии национальной безопасности» от 2 июля 2021 г. № 400 от 2 июля 2021 г. / https://cdnimg.rg.ru/pril/article/212/57/79/0001202107030001.pdf, а также: Путин В.В. Указ Президента Российской Федерации № 633 от 8 ноября 2021 года «Основы государственной политики в сфере стратегического планирования в Российской Федерации» / http://www.kremlin.ru/acts/news/67074.
[10] Сталин И. Вопросы ленинизма. Изд. одиннадцатое. М.: Изд.-во «Политической литературы», 1945, сс. 55–77.
[11] Шитов А. Отношения с США: слякоть, а не оттепель // ТАСС, 15 ноября 2021 г. / https://tass.ru/opinions/12923969?from=teaser
[12] В том числе в отдельных регионах. См.: Мир в XXI веке: прогноз развития международной обстановки по странам и регионам / Подберёзкин А.И., Александров М.В., Харкевич М.В., Родионов О.Е., Аватков В.А., Боришполец К.П., Зиновьева Е.С., Булатов Ю.А., Каберник В.В., Кузнецов Д.А., Лещенко П.В., Лунев С.И., Малов А.Ю., Подберёзкина О.А., Пономарева Е.Г., Силаев Н.Ю., Сотников В.И., Стрельцов Д.В., Тихова В.В., Юртаев В.И. и др. М.: МГИМО, 2018. 768 с.
[13] Локальная человеческая цивилизация (ЛЧЦ) – зд.: определенная часть человеческого сообщества, проживающая на конкретной территории, объединенное общей системой ценностей, историческим наследием и видением общего будущего. Современная локальная человеческая цивилизация – конкретная часть общества, проживающего на определенной территории в современный период, объединенные общей культурой, системой ценностей, историей и видением общего будущего.
[14] См. подробно логику развития ВПО-СО в работе: Байгузин Р.Н., Подберёзкин А.И. Политика и стратегия. Оценка и прогноз развития стратегической обстановки и военной политики России. М.: Юстицинформ, 2021 768 с.
[15] См., например, работы: Подберёзкин А.И. Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии: монография / А.И. Подберёзкин и др. М.: Издательский дом «Международные отношения», 2017. 357 с.
[16] См.: Подберёзкин А.И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в XXI веке. М.: ИД «Международные отношения», 2018. 1596 с.
[17] Лукин А.В. Коммунистический Китай – новая цивилизация? // Россия в глобальной политике, 31 ноября 2021 г.
[18] См.: Путин В.В. Указ № 400 «О стратегии национальной безопасности» от 2 июля 2021 г. / https://cdnimg.rg.ru/pril/article/212/57/79/0001202107030001.pdf,
[19] Путин В.В. Указ Президента Российской Федерации № 633 от 8 ноября 2021 года «Основы государственной политики в сфере стратегического планирования в Российской Федерации» / http://www.kremlin.ru/acts/news/67074
