С.В.Лавров: Не хочу произносить каких-то вводных слов. Вы уже знакомы с многочисленными интервью членов российских делегаций во время этой сессии, у вас имеется текст моего выступления в прошлую субботу. Итак, ваши вопросы.
Вопрос: С августа ситуация изменилась. Вы сказали в субботу, что архитектура безопасности в Европе не выдержала испытаний в связи с конфликтом на Кавказе в августе. Не могли бы вы объяснить, что вы имели в виду, говоря, что европейская безопасность не выдержала испытаний? Хотела ли Россия войны? Может быть, вы дадите оценку того, как ситуация на Кавказе в настоящее время может вписаться в новую европейскую безопасность и в переговоры, к которым призывал Ваш президент?
С.В.Лавров: В первую очередь, прежде чем какая-либо ситуация сможет вписаться в какую-либо новую архитектуру безопасности, эта архитектура безопасности должна быть модернизирована. Современная архитектура, по большому счету унаследованная от периода холодной войны, во многих отношениях доказала свою неполноценность и ущербность. Во-первых, принципы, на которых основывается эта современная архитектура, если взять все европейские организации, правильные. Это принципы суверенности, территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела государств. Более того, они включают неделимость безопасности и необходимость избегать любых средств для укрепления собственной безопасности за счет безопасности других.
Этот последний принцип - неделимости безопасности - постоянно нарушался в последние годы. За выходом США из Договора по ПРО последовали переговоры о размещении Третьего позиционного района системы противоракетной обороны США в Европе. Расширение НАТО, несмотря на все заверения в обратном, тем не менее происходит. Это расширение, опять-таки несмотря на все заверения в обратном, было совмещено с размещением военных объектов НАТО на новых территориях, территориях новых государств-членов. Появляются базы в Болгарии и Румынии. Все это происходит на фоне переговоров между нами и Вашингтоном, целью которых является то, чтобы после истечения в декабре 2009 года действия Договора СНВ1 у нас был какой-то эффективный режим контроля за стратегическими вооружениями. Переговоры по этому вопросу пока ни к чему не привели, поскольку наши американские коллеги не хотят устанавливать ограничения на средства доставки, а также на ядерные боеголовки, находящиеся в хранилищах. Они лишь хотят, чтобы имелись какие-то ограничения на ядерные боеголовки, размещенные на стартовой позиции. Могу привести и другие примеры напряженности в вопросах безопасности, стратегической стабильности. Тот паритет, который долгое время был основой стратегической стабильности, теперь нарушен, и на этом фоне наблюдается дальнейшее обострение проблем в Европе в результате того, что, несмотря на существующие всеевропейские, евроатлантические структуры, такие как ОБСЕ, которые действуют на основе согласованных всеми принципов, центр реальных мер безопасности передвинулся в НАТО в контексте ее расширения, ее новой миссии, поиск предназначения которой все еще продолжается.
Центризм НАТО противоречит упомянутым уже мною обязательствам всех стран на пространстве ОБСЕ не обеспечивать свою безопасность в ущерб безопасности других. С расширением НАТО создается новая разделительная черта в области безопасности. И все это не может не вызывать тревогу. Конкретно, как эта система не смогла предотвратить нападение руководства Грузии на Южную Осетию. В течение нескольких последних лет грузинские лидеры вооружались сверх какой-либо разумной оборонной необходимости. В основном это вооружение Грузии началось после начала правительством Саакашвили первой войны против Южной Осетии в августе 2004 г. Тогда эта война была очень быстро остановлена миротворцами и югоосетинскими силами безопасности, возможно, потому что грузинская армия была недостаточно хорошо вооружена. Это положение со временем было исправлено: большое количество тяжелого вооружения иногда тайно передавалось Грузии и, очевидно, к июлю 2008 года Саакашвили решил, что он достаточно вооружен для того, чтобы начать эту войну, снова стараясь совершить блицкриг. Поставка вооружения проводилась в нарушение существующего в ОБСЕ кодекса поведения и аналогичного кодекса поведения внутри Европейского союза, которые требуют чрезвычайной осторожности при поставке вооружений в зоны конфликта. Эти установки игнорировались не ЕС и не ОБСЕ, а отдельными государствами-членами, которые должны были руководствоваться принципами этих организаций.
В результате мы имеем ситуацию, когда структуры безопасности, которые в большинстве своем, как я уже сказал, были унаследованы от периода холодной войны, оказались разобщенными и недостаточно эффективными в обеспечении реальной стабильности, основанной на учете интересов всех стран на этом пространстве. Создание в 2003 году Совета Россия-НАТО стало попыткой решить эту проблему, преодолеть логику центризма НАТО, поскольку Совет Россия-НАТО создан по принципу "одна страна - один голос", а не по принципу "26 плюс один". Каждый член Совета Россия-НАТО согласился с необходимостью представлять свои национальные позиции в этом механизме, в этом формате, а не блоковые позиции. Очевидно, это не сработало. Что же делать? Нам кажется, что необходимо, и президент Медведев на этот счет сделал официальное предложение, начать переговоры по новому договору о евроатлантической безопасности, который охватил бы не только все страны на евроатлантическом пространстве, в основном это касается стран-членов ОБСЕ, но и все организации, существующие в зоне безопасности на этом пространстве, которые включают в себя, конечно же, НАТО, ЕС и ОБСЕ, а также структуры безопасности на постсоветском пространстве. Мы считаем, что открытая и честная дискуссия могла бы изменить ситуацию. Эта дискуссия должна осуществляться с полным учетом принципов, которые существуют в разных форматах на европейском геополитическом пространстве. Если мы все согласимся с тем, что эти принципы остаются незыблемыми, а я считаю, что так и должно быть, то тогда можно разобраться, в чем проблемы используемых нами механизмов, чтобы применить эти принципы на практике. Вот вкратце как мы себе представляем дальнейшую работу на этом пути.
Вопрос: Россия и Сирия наращивают свое морское и военное присутствие в Сирии. Планирует ли Россия остаться в Сирии? Каковы будут последствия для Ливана и Ближнего Востока?
С.В.Лавров: Я уже на этот вопрос отвечал. В том, что касается военно-технического, военного сотрудничества Российской Федерации и с Сирией, и с любым другим государством, то оно осуществляется исключительно в рамках международного права, без какого-либо нарушения международно-правовых норм и в интересах укрепления стабильности, поддержания безопасности в регионах, которые расположены близко к Российской Федерации, и в других регионах мира независимо от того, нравится это кому-то или нет. Повторяю, единственным критерием является международное право и забота о поддержании стабильности и безопасности. Мы не делаем ничего, что вело бы к нарушению баланса сил в том или ином регионе. Мы стараемся всячески поддерживать такой баланс, тем самым предотвращая возможные всплески конфликтного характера.
Вопрос: По поводу Вашей речи перед Генеральной Ассамблеей, с призывом к возрождению глобальной коалиции, которая объединила весь мир в борьбе с терроризмом после 11 сентября. Не могли бы Вы рассказать подробнее, как Вы представляете себе эту коалицию и каким Россия хочет видеть мир через 5 или 10 лет в XXI веке с точки зрения геополитических сил, большего равенства и других уже упомянутых Вами моментов?
С.В.Лавров: Вы, наверное, согласитесь, что в мире слишком много конфликтов. Многие из них существуют уже целые десятилетия, а другие разразились в последнюю историческую эпоху. Некоторые из них были созданы искусственно, под надуманными предлогами, вопреки международному праву. Наверное, самым главным условием для того, что можно назвать как восстановлением антитеррористической коалиции, так и созданием работоспособных, равноправных схем взаимодействия государств по урегулированию кризисов и поддержанию стабильности на основе международного права, является следование одним и тем же принципам, закрепленным международным правом. Это предполагает отсутствие у кого бы то ни было монополии на истину, уважение аналитических способностей всех других членов мирового сообщества. Любую проблему необходимо решать сообща. Это означает, что с самого начала необходимо проанализировать ситуацию. После такого совместного анализа можно будет уже на этой основе договариваться о шагах, необходимых для решения проблемы. Третьим этапом должно стать уже непосредственное совместное осуществление этих шагов. Это именно тот подход, который применим и к существующим конфликтам, и к новым ситуациям.
Я упоминал о проблеме противоракетной обороны в Восточной Европе. Если бы мы следовали предложенной нами логической схеме - ее предложил В.В.Путин летом прошлого года во время посещения Кенебанкпорта по приглашению Президента Дж.Буша - то, по моему убеждению, что напряженность вокруг всей этой темы была бы снята. Но наши американские коллеги не пошли на то, чтобы сообща проанализировать характер угроз, и заявили нам о том, что они такой анализ уже провели и что для устранения этих угроз необходимо создать третий позиционный район в Восточной Европе. Нас же пригласили к этому подключиться. Мы однако были убеждены, что совместный анализ угроз, на который ссылались наши американские коллеги, - под совместным мы понимаем анализ с участием США, России, европейских государств, - показал бы, что есть реальные пути, не создавая угрозы чьей-либо безопасности, совместно отслеживать любое развитие событий в том регионе, откуда, по убеждению американцев уже сейчас исходит угроза, для преодоления которой необходимо городить вот такой огород.
Эти принципы применимы практически к любой другой ситуации. Возьмите тот же Ирак. Мы были против войны в Ираке. Мы по-прежнему считаем, что начинать ее было ошибкой. Однако когда американцы и другие участники коалиции обратились в ООН для того, чтобы в ее рамках искать выход из той ситуации, в которой в результате войны эта страна оказалась, мы согласились работать в Совете Безопасности. Были приняты соответствующие резолюции, было упорядочено присутствие иностранных войск на иракской территории. Многие наши оценки, однако, были проигнорированы. Например, с самого начала после того, как война завершилась, или, вернее, после того, как было объявлено о завершении активной стадии боевых действий, мы выступали за то, чтобы сами иракцы могли определить состав тех структур, которые будут формировать их органы власти. Этого сделано не было.
Вскоре, после завершения войны мы выступили за то, чтобы провести конференцию по национальному примирению в Ираке. Эта идея тоже была отвергнута. Более того, как вы знаете, партия Баас была запрещена, вооруженные силы, силы безопасности были распущены только для того, чтобы через пару лет сами американцы признали, что это было ошибкой. Сейчас главной задачей, все это признают, является национальное примирение в Ираке. Это уже стало официальной позицией. Но если бы мы все с этим согласились пять лет назад, ситуация в этой стране, наверное, была бы более стабильной, а движение в сторону нормализации было бы более эффективным.
Могу и дальше продолжать приводить подобные примеры. Упомяну лишь еще один. Афганистан. Все понимают и согласны с тем, что продолжающиеся террористические вылазки в Афганистане подпитываются в финансовом плане наркоторговлей, незаконным наркобизнесом. Однако все выдвинутые нами в течение последних четырех лет настоятельные предложения о налаживании взаимодействия между НАТО, которая является ведущей силой в рамках международных сил безопасности, и ОДКБ, которая проводит антинаркотические операции по внешнему периметру Афганистана, наталкивались на отказ. Не хочет НАТО сотрудничать с ОДКБ. Почему? Могу объяснить только идеологической предвзятостью. Поскольку практическая целесообразность такого сотрудничества и взаимная выгода для афганского народа, для тех стран в Центральной Азии и в Европе, куда афганские наркотики идут полным ходом, была для нас совершенно очевидна.
Последний пример - несколько дней назад Совет Безопасности согласовывал новую резолюцию о продлении мандата международных сил безопасности в Афганистане. С огромным трудом удалось записать самую общую фразу, что надо больше внимания уделять борьбе с наркоугрозой.
Не понимаю, почему это происходит. Я привел вам несколько примеров того, как, мягко говоря, не вполне учитываются оценки, анализ всех членов мирового сообщества при принятии очень важных решений, которые потом сказываются на положении всех.
Вопрос: В своей речи в субботу Вы призвали к выработке принципа международного права, предписывающего государствам воздерживаться от пропаганды войны и агрессии. Как это должно быть применимо к освещению войны в Грузии и как это может повлиять на свободу прессы? Что Вы можете сказать об источниках финансирования правительства президента Саакашвили?
С.В.Лавров: Что касается ситуации с освещением событий, начатых грузинской агрессией против Южной Осетии, считаю, что действия грузинского руководства однозначно подпадают под категорию государственной пропаганды агрессивной войны. В этом же направлении, хотя, может быть, и не так рьяно, работали многие другие средства массовой информации на Западе, допускавшие прямые информационные подлоги. "Си-Эн-Эн" показывала картинку российского телеканала "Раша тудей", с демонстрацией горящего города Цхинвал после его обстрела грузинской артиллерией, установками "Град" и его бомбардировки авиацией, а диктор "Си-Эн-Эн" объяснял, что показывают город Гори, уничтоженный российской армией. Потом, правда, через несколько часов объяснили, что произошла ошибка, но кадры из горящего города повторяли часами, а про ошибку сказали мимоходом и больше к этой теме не возвращались.
Примеров таких, кстати, немало и для электронных, и для печатных СМИ. Упомяну также, что с первых же дней начала войны против Южной Осетии грузинское руководство держало свой народ в информационной блокаде, абсолютно перекрыв для грузинских граждан возможность получать альтернативные оценки происходящего. Вещание всех российских телевизионных каналов было запрещено, и это продолжается до сих пор, равно как и закрыт для граждан Грузии доступ в российский Интернет. Таковы факты.
Не знаю, что сейчас происходит в грузинской столице, но по некоторым данным, там происходят гонения на журналистов. Некоторые из них, по-моему, даже могли быть арестованы. Но в целом это очень вредный и опасный путь, когда прессе пытаются диктовать ту или иную оценку происходящего и не дают честно освещать увиденное.
Приведу один пример. Когда я ездил в Цхинвал и Сухум дней десять назад, перед поездкой два грузинских телеканала, которые работают в Москве, попросили взять их корреспондентов и операторов в Южную Осетию и Абхазию. Мы согласились. Эти корреспонденты и операторы снимали много сюжетов, разговаривали с жителями Южной Осетии и Абхазии, снимали разрушения в Цхинвале и других частях Южной Осетии. Мне было интересно, что из всего отснятого будет потом показано по грузинскому телевидению. Мы поинтересовались у сотрудников нашего посольства, как подавались репортажи этих двух телеканалов, корреспонденты которых были с нами в поездке. Мне ответили, что было несколько очень коротких, абсолютно нейтральных сюжетов, из которых вообще ничего не было понятно о том масштабе разрушений, который был нанесен Южной Осетии в результате грузинской акции, и о тех эмоциях, которые выплескивали в общении с журналистами югоосетинские жители.
Поэтому считаю, что ответственность за освещение конфликтов особенно высока. Здесь есть к чему стремиться всем средствам массовой информации. Не думаю, что есть какое-то СМИ, которое может позиционироваться как абсолютно безупречное. Честность и стремление не скрывать правду, думаю, - это ключ к тому, чтобы всем можно было спать спокойно, чтобы советь была чиста.
Насчет того, из каких источников оплачивается деятельность руководства Грузии. Я слышал много слухов, сообщений. Знаю, что сейчас они перепроверяются. В свое время, по-моему, Дж.Сорос спонсировал членов грузинского правительства. Сейчас я слышал, что Программа развития ООН какие-то свои средства тратила на это. Здесь надо разбираться. Главное, чтобы не нарушались правила, на основе которых работают всемирная организация и все ее структуры, фонды и программы. Нельзя, чтобы эта организация кем-то приватизировалась.
Вопрос: Вы несколько раз говорили об обещаниях по поводу нерасширения НАТО. Вы обращались к этой теме сегодня и в Вашем интервью Ч.Роузу на днях. Вы сказали, что жаль, что эти обещания не были даны в письменном виде, но, как вы знаете, в американском законодательстве устные договоренности имеют обязательную юридическую силу. Должны быть свидетели этих устных договоренностей о нерасширении НАТО. Как можно получить эти документы? В декабре Российская Федерация выдвинула резолюцию о недопустимости прославления нацизма, которая была принята и за которую не проголосовали только США. Я объединяю этот вопрос с первым моим вопросом, так как ряд стран-членов НАТО, имеют очень мощные пронацистские движения - Латвия, Эстония, Украина. Не могли ли вы нам рассказать более подробно, насколько серьезна угроза распространения нацизма в новом мире?
С.В.Лавров: Надеюсь, что опасность возрождения нацизма и героизации эсэсовцев понятна большинству здравых людей мира, включая политиков и руководителей основных государств. Печально, когда в угоду откровенно идеологизированным подходам к мировым и европейским делам некие структуры, существующие в евроатлантике, Европе, пытаются закрывать глаза на такие "мелкие шалости" своих молодых членов. Это опасно. Такие вещи необходимо останавливать в зародыше. Мы будем последовательно, вместе с нашими партнерами добиваться именно такого подхода в нашей работе и в ОБСЕ, и в Совете Европы, и в наших контактах с Европейским союзом. Разумеется, будем продолжать добиваться твердой позиции мирового сообщества по этому вопросу в рамках ООН. Резолюцию, о которой Вы говорили, мы хотим вновь, уже в обновленном виде, представить на рассмотрение текущей сессии Генеральной Ассамблеи.
К своему стыду я не знал, что в США устные договоренности считаются юридически обязывающими. Я всегда думал, что только на Руси, когда купцы ударяли по рукам, не подписывая никаких контрактов, это рукопожатие считалось самым святым обязательством и не выполнять его было абсолютно невозможно. Изучу Ваши предложения. Конечно, есть протоколы тех переговоров, записи тех бесед. Я их видел. Нарушаются ведь не только устные договоренности. Нарушаются и заключенные на бумаге соглашения, в частности в рамках того же самого Совета Россия - НАТО. Еще в 2003 году на саммите в Пратика-ди-Маре черным по белому было записано, что никто не должен обеспечивать свою безопасность за счет ущемления безопасности других.
На проходившем в Бухаресте в апреле этого года еще одном саммите Россия - НАТО Россию представлял В.В.Путин, бывший тогда Президентом Российской Федерации. Мы хотели тогда принять итоговое совместное заявление. Принять его не удалось по одной причине - мы хотели, чтобы эта важнейшая позиция о том, что никто не должен обеспечивать свою безопасность в ущерб безопасности других, была вновь подтверждена в совместном заявлении саммита. Это не получилось, как сейчас модно говорить, из-за позиции одной делегации.
Что касается обещаний, то скажу на этот счет конкретно на примере Грузии. Когда мы в течение более года предупреждали наших американских и других партнеров об опасности вооружения тбилисского режима, говорили, что этот режим уже не раз использовал получаемое оружие в целях провокаций, и предостерегали от того, чтобы и в этот раз не началась война, нам гарантировали, что этого не произойдет. Представители американского руководства говорили даже, что, если Саакашвили нападет на Южную Осетию и Абхазию, он может забыть про свою заявку на членство в НАТО. Тоже вроде бы устное обещание. Посмотрим.
Вопрос: Вы много говорили о том, что необходимо создавать новую систему безопасности, которая включала бы в себя все существующие структуры и отвечала бы интересам всех стран. Скажите, насколько встречает понимание такая позиция, такие предложения, и в чем конкретно они заключаются. Вы сами сказали, что НАТО отказывается сотрудничать с ОДКБ, однако по новой российской концепции такое сотрудничество предполагается. Госсекретарь К.Райс заявила, что не позволит России решать судьбу НАТО. Рассчитываете ли Вы на какое-то понимание, есть ли уже какие-то признаки такого понимания, обсуждался ли этот вопрос "на полях" Генассамблеи ООН?
С.В.Лавров: Сразу скажу, что у России нет никакого намерения и желания решать судьбу НАТО. Хотя бы потому, что это слишком неблагодарная задача. Эта судьба решается сейчас в Афганистане. Посмотрим, насколько НАТО может справиться с этой миссией. Убеждены, что она может быть успешно выполнена только в том случае, если действия международного сообщества внутри Афганистана будут опираться на коллективный анализ, совместную выработку решений и не будут строиться в ущерб тому вкладу, который многие страны могут внести в борьбу с терроризмом, наркотрафиком. Имею в виду, в том числе, и такую страну, как Иран.
Что касается системы безопасности, то мы убеждены, что ее нынешнее фрагментарное состояние и общая неспособность евроатлантических структур типа ОБСЕ обеспечивать объединяющий фактор для этой фрагментарной системы требуют серьезного разговора. Разговор должен вестись с участием всех государств и структур, которые на этом пространстве действуют в сфере безопасности. Начать, как я уже говорил, необходимо с инвентаризации всех наработанных уже принципов, начиная с Хельсинкского заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, при этом проанализировав, почему те принципы, которые должны сохранять свое значение, не выполняются на практике. Поняв, почему это происходит, необходимо подумать о новых механизмах, которые, не подрывая ни одну из существующих структур, включая НАТО, обеспечивали бы их взаимодействие на равноправной, честной основе, на основе взаимного учета интересов и неделимости безопасности. Попытки представить нашу инициативу как направленную на подмену НАТО - абсолютно не состоятельны. Такого мы не предлагали. Мы - реалисты и понимаем, что НАТО - это реальность, которую следует учитывать. Однако, повторяю, многое из того, что происходит с НАТО, лишь усиливает риски безопасности, а мы хотели бы, чтобы это было наоборот.
Вопрос: Вы были последовательно уклончивы в отношении ваших новых договоренностей с Сирией. Почему вы так тщательно скрываете, что происходит между вами и Сирией? Как велико будет ваше присутствие? С кем еще вы ведете переговоры в регионе в целях углубления сотрудничества? Стала ли Россия меньше сотрудничать с трибуналом по Ливану?
С.В.Лавров: Да никакой секретности нет. Я как министр иностранных дел не занимаюсь конкретными вопросами, связанными с военными учениями, маневрами и прочими аспектами нашего военного и военно-технического сотрудничества с другими странами. Могу только гарантировать, что данное сотрудничество осуществляется в рамках международного права и не создает угроз чьей либо безопасности. Это также абсолютно не означает, что мы изменили свою позицию по ливанским делам, в том числе и по трибуналу в связи с убийством Р.Харири. Более того, в этом году мы выделили 500 тыс. долл. в качестве взноса на деятельность этого трибунала. Специально, чтобы подчеркнуть не только нашу поддержку расследования убийства Р.Харири, но и показать практическое наполнение этой поддержки конкретными делами. Что касается любых договоров и соглашений, которые связаны с присутствием российских военных на территории других стран, то все заключенные соглашения являются открытыми. Никаких секретов здесь нет. Просто, если об этом не идет речь, то, собственно, нечего и публиковать.
Сейчас насчет упомянутых Вами переговоров между Ираком и Соединенными Штатами по условиям дальнейшего пребывания американских военнослужащих на иракской территории. Я уже говорил, что мы поддержим любой вариант, на который согласится иракское руководство. Если соглашение о пребывании американских войск будет достигнуто к удовлетворению иракского руководства, мы будем только рады. Мы исходим из того, что иракский народ и руководство страны сами определят сроки прекращения такого присутствия. Но если иракское руководство не будет готово подписываться под документом, который оно считает не до конца отвечающим своим интересам, то у нас не будет никаких проблем с тем, чтобы продлить мандат многонациональных сил в Ираке. Я слышал, что какие-то сигналы посылаются в Багдад, что если иракцы не пойдут на уступки в переговорах по соглашению о статусе сил, то Россия заветирует продление мандата многонациональных сил в Совете Безопасности. Это ложь, провокация. Я сейчас это официально опровергаю.
Вопрос: Сейчас в Сомали захвачено большое украинское торговое судно с российским экипажем, которое перевозит оружие. Что может предложить ООН и мировое сообщество в борьбе с таким вызовом современности, как подобное пиратство?
С.В.Лавров: Считаю, что ООН уже сделала первый шаг, приняв резолюцию Совета Безопасности, которая осуждает подобные действия и уполномочивает страны-члены использовать имеющиеся у них возможности по пресечению пиратства. Конкретный пример с судном "Фаина" показывает, что государства уже не хотят мириться с продолжением подобного разбоя и беспредела. Там находятся корабли ВМС США, туда направляется корабль ВМФ Российской Федерации. Как мне сказал мой малазийский коллега, туда же идут два фрегата из Малайзии. Страны ЕС также хотели направить туда свою эскадру для обеспечения безопасности судоходства в этом районе. Думаю, что всем нужно посмотреть, как на практике работает эта уже принятая резолюция. Учитывая отклик на нее достаточно большого числа стран-членов, можно подумать о налаживании взаимодействия между военно-морским кораблями тех государств, которые хотят внести свой вклад в выполнение резолюции Совета Безопасности о пресечении пиратства в районе Африканского Рога.
Вопрос: Как Вы можете прокомментировать ситуацию в ПАСЕ?
С.В.Лавров: Ситуацию в ПАСЕ в подробнейших деталях уже прокомментировал К.Косачев. Я только могу согласиться с этим.
01-10-2008
http://www.mid.ru/brp_4.nsf/2fee282eb6df40e643256999005e6e8c/8ad02b8251a2e8f8c32574d5004a4b4c?OpenDocument
