И познаете истину,
и истина сделает вас
свободными.
Евангелие от Иоанна, гл. 8, ст. 32
В современном мире одновременно с расширением спектра политических свобод намечается тенденция к разностороннему пониманию истины. В какой-то мере это соответствует достигнутому уровню развития науки, который позволяет с различных точек зрения представлять целостную картину бытия.
Любой человек наделён природой удивительным свойством – стремлением поведать тайны бытия, заглянуть за горизонт наблюдаемого мира и тем самым познать истину. Познанная истина – это величайшая сила человечества. К истине стремится каждый, но она открывается лишь немногим. Очень трудно восходить к её вершине. К этим кажущимся очевидным утверждениям можно добавить и многие другие, которые высказывались мыслителями разных времён и народов и которые превратились в поговорки и пословицы. Приведем некоторые из них. В делах спорных суждения различны, но истина всегда одна (Петрарка Франческо (1304–1374)). Душа Вселенной – истина (Авиценна (980–1037)). Истина была единственной дочерью времени; истина в конце концов не остается скрытой (Леонардо да Винчи (1452–1519)). Речь истины проста (Платон (428/427–348/347)). Будь другом до мученичества, но не будь её защитником до нетерпимости (Пифагор (6 в. до н. э.)). Это долг – ради спасения истины отказаться от дорогого и близкого (Аристотель (384–322 до н. э.)). Купи истину, и не продавай мудрости и учения, и разума (Библия, книга притчей Соломоновых гл. 23, с. 23). Наука есть ясное познание истины, просвещение разума; разум с помощью науки проникает в тайны вещества, указывает, где истина (М.В. Ломоносов (1711–1765)). Истина открыта для всех, но ей никто не завладел (Сенека (ок. 4 до н. э.– 65 н. э.)). Главное препятствие истины есть не ложь, а подобие истины (Л.Н. Толстой (1829–1910)). Непроницаемым туманом покрыта истина для нас (Н.М. Карамзин (1766–1826)).
Идущему по проторённому пути трудно найти истину. Часто легкомыслие и заблуждение мешает найти истину. Трудно найти истину, легче найти ошибку, особенно чужую.
В Библии сказано, что мы заблудились от пути истины, и свет правды не светил нам, и солнце не озаряло нас. Две вещи делают человека богоподобным: жизнь для блага общества и правдивость (Пифагор). Мудрец истинный убеждён в такой истине: «Все в этом мире идёт к лучшему» (Климент Александрийский).
Многим кажется: слово «истина» имеет ясный и понятный смысл. Каждый человек понимает это слово по-своему, в силу своих способностей познавать окружающий мир. В повседневной жизни под словом «истина» подразумевается правда и производные от неё: правдивость, справедливость, правосудие, правота. Видя несправедливость, люди верят, что правое дело восторжествует: правда в огне не горит и в воде не тонет. Неприятно слышать горькую правду: правда глаза колит. Когда на правду не приходится надеяться, тогда говорят: правда хорошо, а счастье лучше.
У каждого своя правда, и это означает относительность истинности всего того, что принимается за правду. «Все на свете только относительно важно или неважно». «Как, – скажут нам, – истина и добродетель – понятия относительные?» – Нет, как понятие, как мысль они безусловны и вечны; но как осуществление, как факт, они относительны. Идея истины и добра признавались всеми народами, во все века; но что непреложная истина, что добро для одного народа или века, то часто бывает ложью и злом для другого народа, и в другой век», – утверждал русский критик и философ В.Г. Белинский (1811–1848).
Истина, как и правда, воспринималась и воспринимается по-разному в разные времена, начиная с древности. Так, величайший древнегреческий философ Платон (428/427–348/347 до н. э.) считал: истина – это вечное неизменное абсолютное свойство идеальных объектов. Его ученик Аристотель (384–322 до н. э.) придерживался несколько иной точки зрения: истина есть соответствие знания вещам. Августин Блаженный (354–430), христианский теолог и философ в определении истины был близок к Платону. Истина – это соответствие мышления ощущением субъекта, – так полагал английский философ-идеалист Д. Юм (1711–1776). Немецкий философ И. Кант (1724–1804), один из родоначальников немецкой классической философии, трактовал истину как согласие мышления с самим собой, с его априорными формами.
В «Толковом словаре живого великорусского языка» русского писателя и лексикографа В.И. Даля (1801–1872), истина определена как противоположность лжи, все что верно, подлинно, точно. Здесь же приводится пояснение: истина от земли, достояние разума человека, а правда с небес, дар благостыни; истина относится к уму и разуму.
В современном представлении истина – соответствие знания действительности, объективное содержание эмпирического опыта и теоретического познания.
Разные и в то же время взаимно дополняющие подходы в определении истины свидетельствуют о том, что истина – сложное понятие, несмотря на то, что известные широко распространённые утверждения часто называют избитой истиной, а то, что не вызывает сомнений – святой истиной. Величайшие истины всегда кажутся простыми и очевидными.
В приведённых определениях истины отражаются разносторонние достояния человеческого разума, посредством которого познаётся окружающий мир. Однако в них не затрагивается духовный мир, выходящий за пределы нашего познания разумом. «Нет познания, которое не имело бы связи с верой; ровно как нет и веры, которая не зависела бы от познания», – сказал греческий философ Климент Александрийский. Развивая эту мысль, он отмечал, что человек должен стремиться к познанию Бога не из-за желания спастись, но ради божественной красоты и величия, святости, превосходства и сверхъестественности самого знания.
Действительно, в любой сфере познания, в том числе и при познании естественно-научной истины, критерием которой является эксперимент и опыт, некоторые утверждения принимаются без доказательств (например, в виде постулатов) и, следовательно, являются элементами веры. По мнению английского философа Бертрана Рассела (1872–1970), истинность есть свойство веры и, как производное, свойство предложений, выражающих веру; истина заключается в определённом отношении между верой и одним или более фактами, иными чем сама вера; когда это отношение отсутствует, вера называется ложной.
Выдающийся французский учёный Блез Паскаль (1623–1662), математик, физик и философ, признавал превосходство веры над разумом: «Последний шаг разума заключается в том, чтобы признать множество таких вещей, которые выходят за пределы нашего познания, и, если разум не приходит к этому познанию, то он весьма слабый разум».
Вера как неотъемлемый элемент сложнейшего процесса познания никак не противоречит научному пониманию истины. Известный немецкий естествоиспытатель, врач по профессии, Роберт Майер (1814–1878), впервые математически обосновавший закон сохранения энергии, не сомневался в том, что, если поверхностные умы щеголяют отрицанием чего-нибудь высшего, сверхматериального и сверхчувственно воспринимаемого мира, то такое жалкое признание отдельных умов не может быть поставлено в вину науке».
Любой человек, какими бы огромными возможностями он не обладал, способен познавать разумом лишь небольшую часть окружающего мира – видимого мира, называемого в космологии Метагалактикой, которая ограничена космологическим горизонтом. С течением времени этот горизонт расширяется – круг познанного человечеством постепенно увеличивается. Однако, чем шире круг познанного мира, тем больше граница его сопряжения с неведомым миром. Кроме того, даже в Метагалактике известно лишь немногое, относящееся к естественно-научному познанию. И такому познанию наиболее доступна только небольшая часть Метагалактики – макромир, – мир объектов и явлений, с которыми человек сталкивается в повседневной жизни и в котором можно измерять, взвешивать и таким образом ставит эксперимент и проводить опыт.
Гораздо труднее познавать микромир – мир атомов, атомных ядер, элементарных частиц и связанных с ними явлениями, так как при этом необходимо использовать сложнейшие технические устройства – ускорители заряженных частиц. Эксперименты в области микромира даются большой ценой, и их осуществление становится возможным благодаря научному сотрудничеству учёных многих государств.
Постепенно открывает свои тайны самая большая часть Метагалактики – мегамир, мир планет, звёзд и галактик. Прошедшее столетие вооружило человечество мощнейшими средствами наблюдения объектов мегамира. Появилась возможность наблюдать небесные тела не только в оптическом, но и в других диапазонах электромагнитного излучения. Современная космическая техника существенно расширяет границы естественно-научного познания мегамира.
Вне сомнения, шаг за шагом познаются и микромир, и мегамир, и макромир. Однако познанное человечеством – лишь крохотная часть невидимого мира, даже макромира, для которого многие законы уже известны. И в наше время можно повторить откровенные слова выдающегося древнегреческого философа Сократа (ок. 470–399 до н. э.): «Я знаю только то, что ничего не знаю», – произнесённые им около двух с половиной тысячелетий назад.
До сих пор познаваемый видимый мир полон загадок, полон таинственного и непостижимого для разума. Великие мыслители античности: древнегреческие философы Анаксагор (500–428 до н. э.) и Демокрит (р.ок. 470 или 460 до н. э.), а также римский писатель и оратор Цицерон (106 – 43 до н. э.) и др. пришли к заключению: чувства наши ограничены, дух слаб, течение времени кратко, а истина лежит глубоко; только мнения и привычки господствуют повсюду, для истины не осталось места, все покрыто мраком. Пытаясь проникнуть в тайны окружающего мира, древнегреческий мыслитель Платон сказал: «Мы подождем того, будь это Бог или Богоодушевленный человек, который научит нас религиозным обязанностям и отнимет мрак от глаз наших». А это означает, что ещё в античные времена многие понимали: без откровения свыше сам по себе не рассеется мрак, покрывающий тайны окружающего нас мира.
Согласно определению В.И. Даля, откровение означает просветление свыше, открытие истин, до коих человек умом своим не доходит; зачатки понятий и убеждений духовных или нравственных. Вера в Бога и в будущую жизнь дана нам откровением; сама совесть есть откровение. Вдохновение, наитие, вразумление сверху – эти слова также раскрывают глубокий смысл откровения. Известны откровения пророков, Откровение Иоанна Богослова, Апокалипсис. «И когда лучи Божественного откровения достигают ока человеческого, тогда открывается Истина, тогда человек созерцает Бога в небесах и Божественное на земле, и его страдания просветляются,» – сказал русский философ И.А. Ильин (1882–1954), профессор Московского университета.
Во все времена были люди, которым не нужно Божественное откровение, ибо они отрицают все сверхъестественное, к которому относится и откровение. Они отрицают все то, что не может познать человеческий разум и все то, что ему противоречит. Такие люди не хотят понять, что человек, обладая возможностями открывать тайны Вселенной, способен познать лишь небольшую часть видимого мира. А ведь существует безграничный материальный мир, неведомый человеку и безбрежный духовный мир, управляемый неизвестными нам законами.
В окружающем мире иногда наблюдаются явления, необъяснимые в рамках логических разумных рассуждений, то есть встречается то, что принято называть чудом. Есть ли основания утверждать: раз мы не понимаем как это могло произойти, то этого и не может быть? Конечно, нет. Ведь мы многое не понимаем и многое не можем объяснить. Откровение – это величайшее чудо Божие. Оно непременно должно противоречить разуму человеческому и вести гораздо дальше, чем может идти человек, подчиняясь только разуму. Откровение вводит нас в великие тайны бытия. Святой апостол Павел говорил о божественном происхождении Евангелия: «Возвещаю вам братия, что Евангелие, которое я благоветствовал, не есть человеческое; ибо я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.»
Православная церковь учит о боговдохновенности всего Святого Писания, о том, что в его книгах и прежде всего в Евангелие и писаниях апостольских, сам Дух Святой говорит нам. Это не просто повествование, это – божественное откровение. «Можно вполне допустить, что если бы Евангелие не научило нас всеобщим нравственным законам в их полнейшей чистоте, то разум доселе не понимал бы их в таком совершенстве», – утверждал один из величайших философов XVIII века И. Кант (1724–1804), высоко оценивая безмерное нравственное превосходство Евангелия над всем, что может понять ум человеческий. Он сказал: «Две вещи наполняют душу мою все новым удивлением и нарастающим благоговением: звёздное небо над моей головой и нравственный закон во мне». Действительно, нравственное богатство человека способно поднять его до небес.
Представление истины как объекта познания разумом мира и неведомого мира отражает определение выдающегося французского философа, математика и физика Рене Декарта (1596–1650): «Истина в собственном своём смысле означает соответствие мысли предмету, но в применении к вещам, находящемся в недосягаемости мысли, оно означает, что эти вещи могут служить объектами истинных мыслей – наших или Бога; однако мы не можем дать никакого логического определения, помогающего познать природу истины».
Действительно, познать природу истины не менее трудная задача, чем найти истину как великое сокровище. Какими же качествами должен обладать познающий истину? Ответ на этой на этот непростой вопрос содержится в высказывании И.А. Ильина. По его мнению, безразличным людям недостаёт «силы очевидности, этой великолепной способности что-то окончательно понять и признать истиной, этой творческой способности быть настолько захваченным истиной, что вся душа растворяется в ней». Для этого нужно многое: глубина восприятия, которая исключает скольжение мимо великого дела; дар собраться, сконцентрироваться, чтобы не расколоться на куски, столкнувшись с многообразным шумным миром; пророческая, интуитивная одарённость, как бы незамутнённое духовное око, которое без помех верно воспринимает лучи света в мире; целостность внутренней сущности, что не позволяет вести вечную «гражданскую войну» между мышлением и чувствами, волей и старостью, фантазией и активностью.
Путь к очевидности, как полагал И.А. Ильин, лежит через сомнения. Если они истинные, глубокие, то это и есть ничто иное, как «жажда очевидности», т. е. первозданной истины, которая наполняет человека светом осознанности бытия и высоким смыслом собственной устремлённости. Тогда сам предмет светит нам, «свидетельствует» о самом себе, говорит безмолвным, но могучим языком и окончательно убеждает нас. Тогда мы переживаем полную ясность, «чёткую достоверность» (Лейбниц), счастье встречи, после которой не будет разлуки.
Познание земной и божественной истины рождает самое дорогое – свободу. Стремление человека к божественной истине пробуждает в его сердце нравственную чистоту, делает его свободным от легкомыслия и заблуждений, прокладывает путь к возвышенному и просветляет ум для естественно-научного познания, которое освобождает человека от необдуманных, поспешных действий и поднимает его на новый виток развития цивилизации.
Карпенков Степан Харланович
