Выпуск 16/1. "ВЛАСТЬ - ДЛЯ РАЗВИТИЯ СТРАНЫ"
С. П. Капица
Спасибо. Теперь я прошу выступить Ларису Николаевну Вдовиченко, начальника Аналитического управления Аппарата Совета Федерации РФ.
Л. Н. Вдовиченко
Дискуссия подходит к завершению, и мне бы хотелось привнести в нее дополнительную парадоксальность.
Л.Н. Вдовиченко
Мне кажется, мы исходим из понимания мира, каким он был несколько десятилетий назад. Сейчас же мы сталкиваемся с тем, что власть, в том числе и государственная, не способна контролировать нашу территорию. Приведу пример. Недавно мы проводили международную конференцию в Чите. Меня поразили два явления. Во-первых, то, что все подряды там осуществляют китайцы, включая завоз продуктов. Местное население ничего не сажает, хотя широта Читы южнее Москвы. На вопрос, почему вы не развиваете сельское хозяйство, - они отвечают: "А зачем? Все овощи и фрукты привозят китайцы". Причем китайцы туда попадают независимо от наших пограничников. То есть пограничники, которых один человек на десяток километров, просто не способны контролировать границу. А на границе-то соотношение такое: в Читинской области проживает 1 млн. 300 тыс. человек, а рядом - во внутренней Монголии - 28 млн.
китайцев. В другой провинции, представители которой также присутствовали на читинской конференции, - 40 млн. человек. Вот и представьте себе: с одной стороны границы 68 млн. населения, а с другой стороны - 1 млн. 300 тыс. Эти 68 млн. свободно проходят на нашу территорию. Причем они не только выиграли подряды, но и вымостили своей плиткой площадь и построили фонтаны перед зданием администрации, перед губернаторским домом в центре Читы. И на каждой плитке - иероглифы. Я поинтересовалась, что на них написано? Переводчик сказал, что иероглифы означают: "Мы вернемся сюда". То есть происходит плавное вхождение китайцев на нашу территорию сквозь дыры в нашем государстве, потому что государство уже не способно свою территорию оградить.
Второй пример связан с тем же процессом. Читинская область потрясающе богата природными ресурсами, в том числе золотом. В советское время там действовал ряд предприятий золотодобычи. С 1993 года предприятие, добывающее золото, перестало работать, и никому не было до этого дела. 12 тыс. жителей поселка голодали и мерзли. Вдруг приходит английская фирма и вкладывает 100% инвестиций в золотодобычу в этом поселке. Население радо безмерно: наконец-то власть пришла! Англичане вложили 100% в предприятие, где не только золотодобыча, но и редкоземельные металлы, необходимые для развития космической промышленности, новых технологий, которые мы в результате такой политики вынуждены будем у кого-то покупать. На наш вопрос, как будут развиваться события дальше, нам говорят, что скоро на тендер будет поставлено Удаканское месторождение, у власти - ни у местной, ни у большой - нет денег. Англичане уже говорят, что готовы участвовать в тендере. То есть на нашей территории спокойно конкурируют китайцы с англичанами, а наше государство никак на это не реагирует.
В каких же условиях и в каком государстве мы уже живем? Мне кажется, эта тема нуждается в более подробном обсуждении. К эрозии власти добавляется много других "ноу-хау". Если вы обратили внимание, после отключения электричества в США появился ряд статей, где было написано, что существуют приборы, позволяющие воздействовать на электросети и отключать их. Смысл названия одной из статей заключался в том, что, если бы у террористов было такое оружие, они бы осуществили это отключение. И власть, даже американская, еще не может справиться с такой угрозой, то есть развитие техники и технологии опережает способность власти контролировать ситуацию и контролировать территорию. Это феномен, заслуживающий особого внимания. Мы уже не живем в государстве, границы которого охраняются. Мы уже не живем в государстве, обеспечивающем национальные интересы развития страны. Более того, мы не живем в государстве, которое обеспечивает развитие главного капитала - человека.
В заключение хочу сказать, что на приеме после конференции в Чите, когда руководство области серьезно рассуждало о пограничной безопасности, я им сказала: "Ваша главная задача сейчас - рожать и растить детей. Вы здесь - на стыке разных цивилизаций и при ваших 1 млн. 300 тыс. населения эта не разрешимая проблема - подумайте об этом. А государство должно помогать обеспечению роста населения, необходимого для нашей огромнейшей территории. Тогда, действительно, будет власть, а так ее просто нет".
С. П. Капица
То, о чем Вы сказали - результат и экономической, и демографической глобализации. С этим ничего поделать, видимо, нельзя. Миллион против миллиарда - ну что тут скажешь!
Сейчас слово Александру Семеновичу Горелику, директору Информационного центра ООН.
А. С. Горелик
Название темы нашего обсуждения: "Власть - для развития страны". Сегодня много говорили о власти, и мне понравилась постановка вопроса: какая власть имеется в виду? Власть не должна рассматриваться только как правительство или как президентская администрация, власти есть разные. И надо смотреть каждой корпоративной группе, каждому "цеху" прежде всего на себя, а не искать корни проблем на стороне.
А.С. Горелик
А вот развитию как проблеме было, по-моему, уделено недостаточно внимания. В ООН есть такой известный термин: "good governance", который я лично перевожу, как "просвещенное правление", когда внимание уделяется не только и не столько экономическому росту, сколько качественным характеристикам: здравоохранению, образованию, вниманию к науке, положению женщины в обществе и т. д. Программа развития ООН, взявшая "на щит" эту категорию, пропагандирует индекс человеческого развития, который просчитывается в самых разных странах, в том числе и передовых. С этой точки зрения, усиленное внимание сейчас в России к экономическому росту, мне кажется, отражает еще и гипертрофированное значение, которое придается тезису о великой державе, величии нации и т. п. Отсюда, в частности, расходы на оборону, о которых сегодня говорили.
Смысл нашей дискуссии, приземленно говоря, мог бы состоять в том, чтобы способствовать пропаганде "развитийного" подхода, то есть тому, чтобы политика здесь становилась более социальной и менее великодержавной.
