Цивилизационное противостояние между Востоком и Западом в Европе было всегда, но в новом веке оно превратилось в острое военно-политическое противоборство, когда на Украине, а затем и в Белоруссии, а еще раньше до этого – в Югославии – отчетливо проявились те самые черты цивилизационной борьбы, которые легли в основу наполеоновской и гитлеровской коалиций, созданных Францией и Германией против России. Особенно заметно это становится, когда некоторые страны северной, восточной и центральной Европы – Швеция, Финляндия, Польша, Украина, Прибалтийские государства и другие – выступает в качестве инструментов продвижения западных систем ценностей, противопоставляя их российским. Так, примечательно, что в августе 2020 года одновременно в Польше обвинили Россию в организации Второй Мировой войны, в Прибалтике – в оказании помощи Белоруссии, на Украине – запрет на преподавание русского языка в школах, а все вместе – в «отравлении оппозиционера Навального», которое (как и в других подобных случаях) приписывалось «режиму Путина». Более того, все эти мероприятия пытались легитимизировать некими правовыми нормами в том числе в ОБСЕ и в ООН. С этой точки зрение происходит процесс, когда формирование состояния ВПО в мире в новом веке характеризуется прежде всего применением средств цивилизационного противоборства.
При этом признание такого противоборства, как правило, не является правилом, хотя даже расовое и этническое противостояние европейцев-христиан протестантов и католиков мусульманам, арабам, афроамериканцам и латиноамериканцам в Европе и США не носит такой антагонистической направленности как в отношении православных славян. В этнических конфликтах в Югославии и на Северном Кавказе, например, Запад выступал на стороне мусульман, поддерживая их не только политико-дипломатическими, но и финансовыми и информационными ресурсами, а иногда и ВВСТ.
В более мягкой форме Запад поддерживал усилия всех правящих кругов в Прибалтике, на Украине и в Молдавии, даже в Белоруссии, направленные на игнорирование интересов русскоязычного населения и вытеснения его из политической, экономической и культурной жизни постсоветских республик. То же самое происходило и в Казахстане, среднеазиатских и закавказских республиках. Ареал распространения русской культуры стремительно суживался с начала 90-х годов прошлого века во всех постсоветских республиках, получивших от Москвы политическую независимость.
Примечательно, что последние 30 лет Россия по сути ничего не предпринимала для того, чтобы противодействовать такой целенаправленной и долгосрочной русофобской политике. Так, например, когда в Белоруссии стали приниматься меры по ограничению распространения русской культуры, а противники в Прибалтике и Польше даже ввели санкции против белорусской правящей элиты, Москва могла бы, как минимум, зеркально ответить в отношении правящих элит Литвы, Латвии, Эстонии и Польши. (Как известно, президенту Белоруссии Александру Лукашенко, а также еще 29 официальным лицам республики в августе 2020 года на пять лет запретили въезд в Латвию, Литву и Эстонию. России следовало бы запретить транзит и въезд всем прибалтийским чиновникам за преследование русскоязычных граждан. По правде сказать, и сам А. Лукашенко мог бы проявить больше солидарности с Россией по вопросу, например, о конфликте на Украине).
Иными словами, отношения в политико-дипломатической области между Западом и Россией вновь обострились, что неизбежно повлекло и обострение по всеми периметру границ России и Запада – от Аляски и Арктики до облетов Б-52 и маневров в Польше в августе и передислокации воинских частей на запад Белоруссии.
Эти и иные аспекты формирования нового состояния ВПО, как правило, не обсуждаются и не принимаются во внимание в современном анализе российскими экспертами, хотя их значение стремительно возрастает в последние десятилетия. Между тем, как представляется сегодня, главное в оценке, анализе и прогнозе развития ВПО увидеть то принципиально новое, что отличает современное и особенно будущее состояние ВПО в культурно-цивилизационном плане от предыдущих состояний и насколько эти новые отличия угрожают безопасности субъекта, прежде всего, государств, наций и ЛЧЦ.
Но не только. Именно с точки зрения формирования ВПО важно также оценить степень влияния этих новых факторов как на сами субъекты, так и на развитие отношений между нами. Как, например, появление и активность специфических социальных сетей может быть использовано для внутриполитической дестабилизации страны посредством создания последовательности, как это было сделано на Украине, посредством поэтапного внедрения в общественное сознание «простых» истин, превращающих одну часть народа во врага другого:
– Украина – не Россия;
– Украинцы – не русские, а...;
– Украинцы – лучше (древнее, культурнее и т. п.) – русских;
– Русские – преследовали и угнетали (морили голодом, убивали и т. п.) украинцев;
– Русские – враги украинцев, поэтому их культуру, язык и пр. необходимо ограничить и запретить;
– Украина – противник России, её враг.
Очень важно определить именно начало, самые первые этапы развития такого будущего цивилизационного противостояния, когда оно не переросло ещё в прямую и активную силовую фазу, на которой её нейтрализация крайне затруднена. Именно на первых этапах развития этого противостояния в Белоруссии начались протесты, которые не имели видимой антироссийской направленности, но обладали чётко выраженным «западно-литовским» уклоном, как минимум, для значительной части протестовавших.
Эти же протесты в Белоруссии в августе показали, что пророссийский вектор в обществе в значительной степени ослабел. Он еще ещё не перешел в качество откровенной русофобии, как на Украине в феврале–марте 2014 года, но очевидно двигался в этом направлении: западные системы ценностей (как и на Украине «кружевные трусики») выдвигались в качестве альтернативы российским.
Для всего белорусского общества создавалась антироссийская цивилизационная альтернатива, также как и в свое время для словаков, черногорцев, словен, поляков, украинцев. Эта альтернатива очень легко могла становиться уже не только альтернативой общественно-цивилизационной, но и цивилизационной альтернативой для правящей элиты. Точно таким же образом можно ввести в заблуждение или запугать правящую элиту противника, создав для неё противника в образе правящей элиты другого государства. Таким образом создаются базовые – культурно-цивилизационные – предпосылки для будущего политического и военного противостояния, которое может перейти в прямое военно-силовое противоборство в зависимости от конкретных условий и потребностей потенциального противника.
Создание цивилизационного противостояния, которое переходит (когда это необходимо) в политическое и военное противоборство – очень масштабная задача, которая является частью исследования всего процесса развития человечества – филогенеза и онтогенеза[1], – а не только отношений между его отдельными субъектами и акторами, формирующими МО и ВПО.
Учитывая строгую иерархичность развития сценариев МО и ВПО и их вариантов, зависимость от всего огромного комплекса процессов, происходящих в человеческой цивилизации, важно не упустить из вида те факторы цивилизационного влияния, которые имеют принципиальное значение для адекватной оценки состояния ВПО: радикальные демографические, социальные и культурно-духовные перемены последних десятилетий сильно повлияли на весь процесс формирования ВПО. В иерархии формирования МО и ВПО цивилизационные отношения имеют приоритетное значение. Как справедливо писал С. Хантингтон, «По сравнению с продолжительным и глубоко конфликтными отношениями между исламом и христианами конфликт двадцатого века между либеральной демократией и марксизмом-ленинизмом является всего-навсего быстротечным, даже поверхностным историческим феноменом»[2].
Можно предположить, что именно на цивилизационном, культурном и этническом уровне могут формироваться будущие разломы, которые смогут дестабилизировать субъекты ВПО и отношения между ними. Так, эмигрантские погромы в Европе и межэтнические противоречия в США в 2020 году могут иметь крупные последствия для будущего состояния МО и ВПО в мире. Достаточно привести примеры самых последних десятилетий, когда изменения в сущности отдельных социальных слоев, социальных групп и даже этнических сообществ оказали существенное влияние на формирование МО – этнические выступления, миграционные волны, гендерные отношения и пр. проявления социальной и духовной жизни человечества последних лет -оказывают непосредственное влияние на состояние международной безопасности и ВПО в мире, которые уже нельзя рассматривать только с узкой, военно-политической, точки зрения.
Именно поэтому оценка состояния и прогноз развития ВПО требует участия многих ученых из самых разных областей наук. Нужны комплексные исследования с участием философов, социологов, политологов, историков и др. специальностей, когда только военных и теоретических знаний становится уже недостаточно.
Традиционные подходы к анализу и прогнозу развития ВПО устарели. Это видно на примере использования военной силы СССР в Венгрии, Чехословакии, Афганистане и десятках других войн и конфликтов, включая самые последние, на территории бывшего СССР. Прежде всего потому, что вся подготовка средств военно-силового противоборства всегда и везде происходила по сценариям прежних противоборств и войн, когда противостояли войска крупных в военном отношении государств, которые вели крупномасштабные действия.
Именно поэтому, как правило, стороны не успевали изменить как свои ВВСТ и приспособить их к новым условиям, так и изменить политическое и военное искусство, приспособив их также к новым условиям. В конечном счёте выигрывала та сторона, которая быстрее адаптировалась к новым реалиям с военно-технической, политико-дипломатической и иных точек зрения.
Именно это и произошло, когда в назревающем конфликте в Белоруссии В. Путин использовал, во-первых, угрозу (а не применение силы), во-вторых, специальных полицейских формирований, а не вооруженные силы РФ. Эта мера оказалась эффективной и вполне достаточной на том этапе, но, в то же самое время, поставила вопрос о создании таких сил специальных операций, которые должны быть объединены в отдельный род войск, а не быть разбросанными по частям ГРУ Сухопутных сил, МВФ, ВВ и сил спецопераций ОДКБ.
_________________________________________
[1] Филогенез (от греч. «phylon» – род, племя и «генез») – зд.: историческое развитие организмов, в отличие от онтогенеза – индивидуального развития организмов, история эволюционного процесса. Цель филогенетических исследований – реконструкция происхождения и последовательных эволюционных преобразований изучаемых структур и таксонов. Филогенез – эволюцию в прошлом – невозможно наблюдать непосредственно, а филогенетические реконструкции невозможно проверить при помощи эксперимента. Поэтому их можно только уточнять и исправлять по мере накопления новых данных.
