Беседа с заместителем генерального директора МАГАТЭ, руководителем департамента ядерной энергии Виктором Муроговым
- Виктор Михайлович, сейчас много говорят о застое в ядерной энергетике. Насколько справедливо это утверждение?
- Если критически проанализировать, что сейчас происходит в мире в целом, то с этим утверждением нельзя согласиться. Ядерная активность (ядерный бизнес, если так можно сказать), как известно, включает в себя три основные сферы деятельности: производство энергии, прежде всего электричества; ликвидация последствий оборонной деятельности (после холодной войны) и различные неэнергетические применения ядерных технологий (в медицине, сельском хозяйстве, науке, промышленности).
В области производства энергии в Западной Европе и Северной Америке действительно почти не сооружаются новые ядерные энергетические реакторы, но в Восточной Европе, Азии - особенно в Юго-Восточной - картина другая. Китай, например, до 2015 года собирается построить около пятнадцати ядерных реакторов (каждый мощностью в миллион киловатт). За этот же период Южная Корея планирует увеличить мощность своей ядерной энергетики на 20 миллионов киловатт, Япония - на 25-35 миллионов киловатт. Строятся энергетические реакторы в Индии, Иране, Пакистане. На очереди - Турция, Филиппины, Индонезия. В Южной Америке Аргентина и Бразилия также делают ставку на ядерную энергетику. В Восточной Европе она становится одним из основных источников электроэнергии в таких странах, как Болгария, Венгрия, Словакия, Чехия, где АЭС производят более 40-50% электроэнергии.
- А какова ситуация в России?
- Россия остается крупнейшей ядерной державой, но из-за финансовых трудностей в стране сейчас достраиваются только ранее заложенные три ядерных реактора.
В целом доля "ядерного электричества" в России составляет всего 13% (но в различных регионах европейской части она достигает 25-40%), в США - 22%, в Англии - 26%, в Германии - 30%, в Испании - 32%, в Японии - 34%, в Венгрии - 41%, в Болгарии - 42%, в Швейцарии - 44%, в Бельгии - 57%, во Франции - 77%, в Литве - 83%. Россия вырабатывает меньше ядерной энергии, чем Германия, Япония, Франция и тем более США, где работают более ста энергетических реакторов.
- Виктор Михайлович, в начале разговора вы упомянули о неядерном применении ядерных технологий. Насколько это существенно сейчас для нашей страны?
- Этот вопрос исключительно актуален. Надо отметить, что ядерные технологии сейчас не ограничиваются энергетикой, а проникают во все сферы деятельности человека. В США, обладающих самой крупной ядерной энергетикой, где действуют сто десять реакторов, бизнес в производстве электроэнергии оценивается в двадцать четыре - двадцать пять миллиардов долларов в год, а бизнес на основе всех ядерных технологий ежегодно уже составляет больше трехсот миллиардов долларов. То есть доля ядерной энергетики в общем объеме национальной "ядерной активности" в США не превышает 10%.
Каждый третий пациент, который обращается в больницы США, проходит диагностику с помощью радиоизотопов. Эта современная технология позволяет выявить заболевания сердечно-сосудистой системы, раковые опухоли на самой ранней стадии, когда реально их успешное лечение. С помощью радиации выводят новые сорта сельскохозяйственных культур. Фрукты, овощи предварительно облучаются, чтобы они долго хранились и не гнили. Множество приборов и ядерных технологий создано для науки и индустрии. Ядерные технологии оказались полезными и для стран, где нет никакой атомной энергетики. Муха цеце была бичом Африки. Сейчас эта проблема практически решена путем стерилизации мух с помощью радиации. Сейчас по инициативе стран Восточной Азии МАГАТЭ изучает возможность распространить этот метод для уничтожения москитов.
Так что и ядерные, и неядерные страны заинтересованы в том, чтобы это научно-техническое направление интенсивно развивалось и в XXI веке.
- Но ведь у ядерных технологий есть не только плюсы, но и минусы, которые стали очевидны для всех после чернобыльской трагедии...
- Совершенно верно. И в работе МАГАТЭ, которое осенью будет отмечать свое сорокалетие, проблемы безопасности АЭС занимают главенствующее место. Этим теперь специально занимается новый департамент МАГАТЭ. Работа идет по двум линиям: ревизии всех действующих реакторов и оценки новых проектов.
Надо подчеркнуть, что сейчас разработано новое поколение реакторов, гораздо более безопасных по сравнению с предыдущими. Россия здесь не отстает от мирового сообщества. Реактор НП-500 подольского КБ "Гидропресс" один из современных и наиболее продвинутых проектов. Жаль, что он пока не построен в России. Если бы это было уже сделано, то сейчас он имел бы прекрасные перспективы на рынке ядерной энергетики.
Другая забота - это обращение с радиоактивными отходами. Надо сказать, что масса токсичных отходов в процессе выработки единицы ядерной электроэнергии на несколько порядков меньше массы опасных отходов обычной энергетики. Это обстоятельство позволяет ядерной энергетике перейти от традиционного подхода диспергирования отходов в окружающую среду (воздух, воду, приповерхностные слои земли), применяемого в обычной энергетике, к экологически более прогрессивному подходу - компактной изоляции отходов в глубинных геологически устойчивых формациях.
Интересно, что открытие природных реакторов на урановом месторождении в Габоне показало, что даже в простой глине расползание радиоактивности невелико. Там миллиарды лет назад естественное содержание урана-235 было много выше, чем сейчас, и шла цепная реакция, деление этого изотопа. "Отработанное" топливо с тех пор содержалось там без всякой герметизации в глиняных пластах. Это служит косвенным доказательством, что глубокое захоронение отходов АЭС в определенных геологических условиях может быть совершенно безопасным.
- АЭС стареют, и срок их службы составляет тридцать-сорок лет. Сейчас стоит проблема вывода из эксплуатации многих старых реакторов. Как решать эту проблему?
- Это тоже своего рода проблема "отходов" ядерной энергетики, и здесь есть уже подготовленные и проверенные технические решения. В мире накоплен опыт выведения из эксплуатации и демонтирования АЭС. Затраты на снятие с эксплуатации АЭС с легководными реакторами составляют около десяти процентов первоначальной стоимости строительства. Сейчас наметилась интересная тенденция. Как известно, европейское население обычно противится строительству новых АЭС, а к существующим относится спокойно. Поэтому во Франции, например, планируют демонтировать старые реакторы и на этой же площадке размещать современные, более производительные.
В России эти работы пока ведутся недостаточно интенсивно, хотя их необходимость назрела. Остро стоит вопрос о судьбе реактора БН-350 в городе Актау (Шевченко), который теперь находится на территории суверенного Казахстана. Этот первый в мире энергетический реактор на быстрых нейтронах вступил в строй в 1972 году и был рассчитан на двадцать лет эксплуатации. К 1993 году его срок службы истек, и он теперь работает, если так можно сказать, в "запроектном" пространстве. Очевидно, Казахстану в одиночку трудно без необходимой инфраструктуры, достаточного опыта, необходимых специалистов решить проблему вывода из эксплуатации АЭС с БН-350. Да и во всем мире пока нет достаточного опыта вывода из эксплуатации быстрых реакторов большой мощности. На мой взгляд, было бы целесообразно решать эту проблему в рамках международного проекта и обязательно с участием России, чьи специалисты проектировали и создали станцию, которая дает электроэнергию и пресную воду большому городу.
Беседу вел Борис КОНОВАЛОВ.
г "Глобус", 1997.
