Игорь Шевелев. Прожита изрядная часть жизни: работа, учеба, фильмы, награды, ученики, опять фильмы... Можно оценить это как законченный этап, открывающий новую страницу?
Вадим Абдрашитов. Наверное, нет... Для подведения итогов время должно протекать эпически. А оно - бытовое, без завихрений. И мчится с такой скоростью, что и не оценишь, оглядываясь назад. Ну, проскочило и проскочило. А интересно только то, что впереди. Самое главное ощущение от жизни: летит очень быстро.
И. Ш. Как сохранить в этой текучке творческий заряд?
В. А. Я благодарен судьбе, что мне никогда не приходилось себя принуждать - я всегда занимался только тем, чего мне хотелось. Очень хотелось заниматься кинематографом и режиссурой. Хотелось снимать именно ту картину, которую я снимал. Ни с какими волевыми преодолениями дела не имел. Сейчас с ужасом думаю: а как бы я заставил себя снять фильм по заказу - по идее или сценарию, который мне не нравился? Ничего бы не получилось. Насколько это профессионально? Профессионал, мне кажется, должен делать все. А я привык делать только то, что мне нравилось.
И. Ш. Вам везло с людьми - или со временем, в котором вы оказались?
В. А. Безусловно, с людьми. Которые, впрочем, принадлежали своему времени. В 16 лет я поступил в Физико-технический институт, в начале 60-х - лучший институт страны. Мне довелось видеть и слышать Ландау, Игоря Евгеньевича Тамма, академика Семенова. Это даже не люди были, а явления. С другой стороны, это эпоха "Современника", итальянского неореализма на наших экранах, начало Окуджавы, Высоцкого, Галича, молодых Аксенова, Ахмадулиной, Вознесенского, Евтушенко, журнала "Юность", - просто фантастика! Ренессанс духовной жизни страны совпал с молодостью. Любому поколению можно пожелать оказаться на пике такого расцвета.
И. Ш. В 18 лет прочитать "Один день Ивана Денисовича"...
В. А. Да, это мощнейшее впечатление. И все требовало самоопределения, поиска. Каждый день - что-то новое, важное. В то время я много фотографировал, пробовал писать, снимал. Возникло твердое ощущение, что жизнь будет связана с кино. На Физтехе не было любительской киностудии, и я перевелся в Менделеевский, где была замечательная студия, отличный руководитель, особый человек - режиссер Герман Туревич. Там я начал снимать и монтировать. И таким образом уже готовился к поступлению во ВГИК. Но в те годы, если помните, надо было после института отработать три года по специальности.
И. Ш. И - прощай мечта о призвании?
В. А. Те законы, как ни странно, были более гуманны, чем сейчас. Теперь после завода практически невозможно поступить на режиссерский факультет ВГИКа - за это надо платить, и очень немалые деньги.
И. Ш. Сейчас, когда вы сами преподаете во ВГИКе, можете сравнить его нынешние времена с прошлым?
В. А. Из-за нынешних законов идет насильственная инфантилизация двух основных творческих профессий в театре и кино - драматургии и режиссуры. Все мастера и театральных, и киновузов этим озабочены. Мы пишем в администрацию президента, в Думу, в министерства культуры и финансов с предложением сделать послабления для этих основополагающих профессий. Нас не слышат... Наверное, такое положение дел власть устраивает.
И. Ш. А три года службы не лишили вас тогда творческого запала?
В. А. Я пошел на завод, где отработал три года, надо сказать, с огромным интересом. Готовясь во ВГИК, занимался очень новым делом. Оно было связано с цветным телевидением. Я занимался люминофорами, производством кинескопов. Это было опытное производство, большой экспериментальный цех завода электроламповых приборов. За три года я сделал карьеру, став начальником этого цеха, и уже готовились документы на меня как на главного инженера на дочернее предприятие завода.
И. Ш. Это в 25 лет?
В. А. Совершенно верно, притом что я не был членом партии. Но заканчивались три года, и как раз весной 1970-го Михаил Ильич Ромм набирал свой курс. Так все замечательно совпало. Я поступил. Началась вгиковская жизнь.
И. Ш. Кто был на вашем курсе?
В. А. Аркадий Сиренко, Антон Васильев, Александр Бибарцев, таджик Олег Тулаев, эстонец Валентин Куйк, в качестве режиссеров заканчивали курс Игорь Ясулович, Коля Бурляев, Наташа Бондарчук.
И. Ш. Есть ощущение своего режиссерского поколения?
В. А. Нет. Нас оказалось мало. Те, кто чуть постарше, оказались другим поколением. Следующее стало значительно младше нас. Поколение объединяется не хронологией, а общей художественной идеей. Такого поколения нет.
И. Ш. Что как физик и режиссер вы можете сказать о кинематографической среде, в которой оказались?
В. А. Творческая среда всегда состоит из атомизированных индивидуальностей. Тем не менее при тоталитаризме, во времена застоя существовало достаточно дружелюбное сообщество кинематографистов. Сейчас этого нет.
И. Ш. Война всех против всех?
В. А. Есть какие-то люди, дружеские компании, привязанности, но если говорить конкретно о Союзе кинематографистов, то прежней атмосферы нет. И вообще чистого воздуха мало осталось.
И. Ш. А тенденция какова?
В. А. Мне кажется, воздух и дальше будет уходить отсюда. До тех пор, пока в обществе не сработает инстинкт самосохранения и на этом месте не возникнет что-то новое. Как всегда было в истории. Новое поколение сформирует новое сообщество. Может, это будет какая-то гильдия, профсоюз, что-то придумают. Жизнь заставит. Люди не могут существовать абсолютно оторванными друг от друга.
И. Ш. Нынешнее зерно сгниет до конца?
В. А. Судя по тому, куда все идет, да. Самое главное - это настроение нашего сообщества. Оно притупленное, абсолютно непассионарное. Это суицидное состояние. И есть силы, которые этим пользуются.
И. Ш. Преподавание во ВГИКе вдохновляет?
В. А. ВГИК хорош тем, что туда все время приходит молодежь, он всегда молод. А поскольку среди молодых всегда есть таланты, возникает ощущение, что со временем что-то исправится. Хотя и сегодня много чего в кино происходит. Фильмов снимается гораздо больше, чем 3-4 года назад. Налаживается производство. Я не говорю о качестве, но важно и производство само по себе. Киностудию, как мартеновскую печь, нельзя остужать. И так потеряно огромное количество редких кинематографических профессий. Мосфильм начал брать молодых ребят практически с улицы и готовить их по узким специальностям. Почему этим не занимаются кинематографические техникумы - непонятно. [...]
И. Ш. Послезавтра по ТВ впервые покажут ваш фильм "Магнитные бури". Предполагали вы, что изображенное в нем народное смятение и волнения обретут новую актуальность?
В. А. Фильм сделан на актуальном материале, хотя это не документальное кино. Тот же передел собственности, о котором идет речь в картине, продолжается по-прежнему. И форму приобретает более драматичную, чем на экране.
И. Ш. Но фильм остается не сиюминутным документом, а вечной притчей?
В. А. Называйте притчей, если хотите. Но картина сделана так ясно, прозрачно и просто, что зрители поймут без подсказки, о чем там говорится. Что надо с нежностью и любовью относиться друг к другу. Беречь близких, любимых, свой дом, семью, друзей - независимо от всех тех магнитных бурь, в которые нас постоянно втягивают люди и силы, которым эти бури выгодны. Нельзя поддаваться на это и превращаться в толпу.
И. Ш. Какой фильм следующий после "Магнитных бурь"?
В. А. Сейчас период, о котором трудно говорить, - формирование замысла, самое начало работы. Надеюсь, что съемки начнутся в конце лета, в начале осени. Единственное, что могу сказать, - это тоже будет современный материал. Наша жизнь предлагает такое количество коллизий и сюжетов, что хватило бы сил и умения все это оценить и отобразить! И, повторяю, это опять лишь то, что самому хочется делать.
ШЕВЕЛЕВ И. Вадим Абдрашитов: "Умею делать только то, что хочу" // Российская газета. 19.01.2005
http://www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=1
