Проблема гуманитарной интервенции не нова. Однако формирование принципиально нового вида силового интернационального гуманитарного вмешательства было в основном завершено военной операцией, проведенной НАТО в Югославии в 1999 г. Именно эта операция привела к появлению в международном лексиконе парадоксального термина - "гуманитарная война".
Сегодня есть все основания считать, что гуманитарное вмешательство может стать своеобразной "философией интернационализма" XXI в. и одним из существенных элементов складывающегося сегодня нового миропорядка.
Хотя в наиболее полном виде современная концепция гуманитарной интервенции апробирована в Югославии, однако отдельные ее элементы применялись и в "докосовский" период. Так, поводом для принятия Советом Безопасности ООН "гуманитарной" резолюции # 688 от 5.04.91 г. послужили события 1991 г. в Ираке в связи с подавлением войсками Саддама Хусейна вооруженных выступлений курдов и шиитов. Резолюция вызвала бурные дискуссии.
По мнению одних специалистов-международников, эта резолюция создала правовую основу для вооруженного вмешательства союзных сил, впервые юридически подтвердила приоритетный характер подобных гуманитарных акций по отношению к принципам суверенитета, территориальной целостности любого государства.
Однако многие другие специалисты и политики полагают, что нынешняя система международно-правовых принципов, изложенная в Уставе ООН, исключает любые акты вмешательства извне во внутренние дела суверенных государств по любым, в том числе гуманитарным, поводам без соответствующей санкции Совета Безопасности ООН.
И в этом заключен глубокий смысл. Ведь отдельные государства и региональные организации, пытающиеся подменить ООН и ее Совет Безопасности, не могут быть беспристрастными и в той или иной мере будут преследовать в таких акциях собственные цели. Негативные последствия вмешательства по односторонним решениям, как правило, перевешивают тот положительный эффект, если даже он имеет место в результате такой акции.
Вся современная концепция гуманитарной интервенции построена, в сущности, на примате прав человека над суверенитетом и территориальной целостностью государства и предполагает, что гуманитарная катастрофа не может считаться внутренним делом государства.
Правомерен ли такой подход? Ответ на этот вопрос далеко не однозначен. Мир переживает беспрецедентный в истории геополитический сдвиг, глубинные последствия которого еще предстоит осмыслить. Осуществляется переход от сравнительно устойчивого биполярного мира к новому глобальному политическому и геостратегическому ландшафту. Этот переходный период отличается резким ростом затяжных конфликтов на этнической, межклановой, религиозной почвах, охвативших практически все континенты и обладающих специфическими чертами.
Прежде всего в абсолютном большинстве эти конфликты носят внутригосударственный характер и связаны не столько со стремлением захватить верховную власть в государстве, а с сепаратизмом, борьбой за отделение от государства, за приобретение национальной самостоятельности.
В таких конфликтах миротворческим интервенционистским силам зачастую приходится действовать против регулярных армий. И если какие-то государства или группы государств захотят использовать гуманитарную интервенцию как повод для вторжения в страну и параллельного решения собственных задач, то без применения вооруженных сил, причем в форме масштабных военных операций, им не обойтись. Не в этом ли кроется подспудный смысл активного подключения НАТО, обладающего огромной военной мощью, к решению гуманитарных проблем?
Другой особенностью современных конфликтов является то, что они принимают все более ожесточенный характер, причем основными жертвами становится гражданское население. Если в Первой мировой войне на гражданское население приходилось лишь 5% от общего числа жертв, то в современных боевых действиях гражданское население зачастую сознательно избирается в качестве мишени и на него приходится уже 90% жертв.
Еще одной особенностью нынешних внутригосударственных конфликтов является широкая поддержка противоборствующих сторон заинтересованными внешними силами - определенными политическими и экономическими кругами, международными криминальными структурами, национальными диаспорами, единоверцами и т.д.
Ясно, что в ситуациях, грозящих гуманитарной катастрофой, международное сообщество не вправе стоять в стороне в роли пассивного созерцателя и обязано принимать эффективные меры для исправления ситуации. Но принципиальный вопрос состоит в том, что понимается при этом под международным сообществом, кто имеет право оценивать степень гуманитарной катастрофы и ее опасность и принимать решение о той или иной форме вмешательства, в том числе и во внутреннюю политику государства, тем более санкционировать такое вмешательство.
В ответе на эти вопросы и кроется коренное различие в подходах к гуманитарному вмешательству военно-политического руководства США и НАТО, с одной стороны, и ООН, многих суверенных государств (в том числе России, Китая и др.) - с другой.
Таким международным сообществом может быть только ООН с ее Советом Безопасности. Эта всемирная организация имеет богатый опыт по урегулированию конфликтов, соответствующие инструменты для реализации таких мер, включая организацию силовых действий, а самое главное - опирается на общепризнанную международно-правовую базу. Конечно, для современных условий, для изменяющегося спектра угроз и с учетом нового характера и возросшей интенсивности конфликтов требуется некоторая корректировка и, может быть, пересмотр отдельных подходов к миротворческой деятельности ООН. Требуются, очевидно, и определенные организационные решения.
И Россия, подчеркивается в ее Концепции внешней политики, готова "к предметному диалогу по совершенствованию правовых аспектов применения силы в международных отношениях в условиях глобализации" и исходит из того, что "поиск конкретных форм реагирования международного сообщества на различные острые ситуации, включая гуманитарные кризисы, должен вестись коллективно, на основе четкого соблюдения норм международного права и Устава ООН". Это - очень взвешенный и конструктивный подход, учитывающий как современные реалии, так и интересы всех без исключения членов мирового сообщества.
Свои подходы к проблеме гуманитарного вмешательства практикуются ведущими странами НАТО во главе с США. Эти подходы не только прошли апробирование в ряде регионов. Странами НАТО была сделана попытка юридически закрепить вмешательство во внутренние дела суверенных государств с использованием гуманитарных предлогов в официальных документах Североатлантического альянса, принятых на Вашингтонском саммите в апреле 1999 г. Не обошлось и без ложного пафоса - авторы этих документов пытаются убедить всех, что такие операции "служат в поддержку более широкой цели укрепления и распространения стабильности". Что ж, в регионах, подвергшихся массированной ракетно-бомбовой "гуманитарной" обработке, действительно может наступить стабильность, но стабильность зачастую кладбищенского типа.
Поэтому у многих независимых и объективных аналитиков в связи с устремлениями блока НАТО к глобальному лидерству в миротворческом процессе возникает ряд серьезных опасений.
Независимая газета, 07.07.2001
