Виктор Иванович, какой смысл Вы вкладываете в понятие "инновация", "инновационная система"? Какую роль играет развитая инновационная система в экономическом развитии государства?
Инновация - это нововведение (научно-техническое, технологическое, организационное, социально-технологическое и пр.). Таков и перевод этого слова на русский язык, таков и его смысл, вполне адекватно выражаемый переводом. "Инновационная политика", "инновационная система" не имеют столь однозначных трактовок, могут пониматься по-разному, так что здесь нужно соглашение о том, какой смысл будет вкладываться в термин. В данном случае под инновационной системой будем понимать государственную систему поддержки инноваций, аналогично и с инновационной политикой.
Зачем нужна поддержка инноваций? Дело в том, что экономика и, шире, государство, где инновационный процесс течет вяло, не является движителем общественного развития, в современном мире обречено на растущее отставание от передовых стран, на застой, на третьи (заведомо не вторые) роли в мировой системе. Даже сырьевая экономика неизбежно окажется в хвосте сырьевых экономик, какие бы у нее ни были природные ресурсы, если в ней заглохнет инновационный процесс (и без того небогатый именно потому, что ориентация - сырьевая). Однако именно в современном мире инновации не происходят сами по себе, не "произрастают" как бы по воле божьей. Регулярно они происходят лишь там, где имеются надлежащие условия не только для возникновения инновационных идей, но и для понимания их ценности и значения, для обеспечения их осуществления.
А в чем специфика инновационного бизнеса? Согласны ли Вы с тем, что данная сфера, несмотря на высокий уровень рисковости, открывает огромные экономические и стратегические перспективы?
Согласен. Специфика в инновации в том, что она часто не дает не то чтобы быстрой - даже нормативной отдачи, а при этом требует затрат. Она дает полноценную отдачу "потом", за горизонтом обычных экономических расчетов и прогнозов, после момента "технологического разрыва", как говорил директор американской консультативной фирмы "Маккинзи" Р.Фостер (см. его книгу "Обновление производства: атакующие выигрывают", М., "Прогресс", 1987). За этим горизонтом происходит главное для всякой крупномасштабной инновации: она меняет структуру экономики (может быть, только одного сектора), а вместе с ней и систему экономических оценок, так что эффективность инновации экономически выражается уже в этой новой системе, а не в той, при которой инновация возникала.
Мог ли персональный компьютер быть эффективным в XIX веке? Нет (даже если предположить, что он в каких-то количествах появлялся бы неведомо откуда), потому что дело не только в производстве, но и в использовании инновационного продукта. Для эффективного применения персонального компьютера должны были созреть экономические и социальные условия. Но они формировались не сами по себе, а под воздействием внедрения развивавшейся вычислительной техники в науку, производство, управление, и не менее важным, чем изобретение и производственно-технологический аспект, было созревание потребности в инновационном продукте. А первые компьютеры никакой коммерческой выгоды, конечно, не приносили. Их создание в США (стране с рыночной экономикой) финансировалось государством. При этом американское государство искало не текущей прибыли, а прорыва, который даст возможность решать ранее недоступные задачи. Конечно, за такое удовольствие надо платить, а в случае удачи (без риска здесь не обойтись) прибыль - обязательное следствие, хотя и нескорое (надо иметь терпение и возможность ждать).
Что касается персональных компьютеров, то масштаб инновации в этом случае был, конечно, меньше, чем при появлении первых электронно-вычислительных машин, причем по обоим параметрам: затратам и эффекту. Если в 1940-х годах реализация проекта ЭВМ была под силу лишь мощному государству (и дело не только в объеме необходимых вложений, но и в периоде их ожидаемого возврата, в оценке риска), то изобрести PC, изготовить опытные образцы и начать продвижение продукта на рынок оказалось под силу маленькой фирме. Однако технологический разрыв произошел не тогда, когда Возняк и Томпсон придумали идею персонального компьютера и даже не тогда, когда они собрали первый PC в своем гараже, а тогда, когда волна PC изменила всю систему цен на компьютерном и смежных рынках и превратила эту инновацию в один из самых выгодных продуктов. То, что это произойдет, было вовсе не очевидно: ведь на первых порах IBM полностью отвергла идею персонального компьютера и отказалась рисковать даже совсем небольшими - по масштабам этой гигантской фирмы - деньгами.
Инновационные разработки - это всегда риск?
Можно, конечно, заняться поиском примеров, когда инновации с момента изобретения оценивались как экономически эффективные. Эти примеры, по сути, ничего не докажут и встретят активные возражения: одни скажут, что у всякого правила бывают (лишь подтверждающие его) исключения, другие отметят "второсортность" подобных инноваций, а третьи будут утверждать, что это вовсе не инновации - мероприятие (или что-нибудь иное) как бы по определению является подлинной инновацией именно тогда, когда его эффективность выявляется только в той системе экономических оценок, которая индуцируется его использованием, а все прочее - не нововведения, а рутина.
Каковы первостепенные трудности, с которыми можно столкнуться при внедрении тех самых подлинных инноваций, о которых Вы говорите? Какого рода поддержка необходима на данном этапе?
Использование ("внедрение") инновации связано с порогом первоначальных затрат. Этот порог служит преградой, для преодоления которой нужны, во-первых, деньги, во-вторых, интерес к тому, чтобы тратить их в расчете на долгосрочную перспективу, сознательно отказываясь от быстрой окупаемости и соглашаясь на риск.
Где и как автору предполагаемой инновации найти того, кто удовлетворяет двум таким условиям?
Будем условно называть того, кто будет тратить эти деньги, патроном. Так вот - конечно, инновации весьма различаются по многим параметрам, в том числе по требуемым инвестициям, прогнозируемым результатам, ожидаемому сроку окупаемости инвестиций и уровню риска. Так что в одних случаях роль патрона инновации по плечу разве что сверхдержаве, в других - крупной корпорации, а в третьих случаях достаточно и средней или даже небольшой компании.
Деньги, как всегда в современной рыночной экономике, совсем не обязательно должны быть собственными. Их можно получить в кредит, лишь бы кредитор согласился их выделить, признать патрона платежеспособным, надежным партнером. Риск всегда хочется разделить с кем-нибудь, застраховаться от него, поставить сразу на несколько "лошадей" в надежде, что хотя бы одна из них займет призовое место. На этот счет многое давно (на Западе) придумано - венчурное финансирование, системы страхования и пр. Но все подобные схемы нужны только тем, у кого есть деньги и долгосрочный интерес. Сами по себе эти финансовые хитрости не создают ни денег, ни долгосрочного интереса, для них приведенные два условия преодоления порога первоначальных затрат - это условия их собственного существования. Хотя, естественно, благодаря этим хитростям круг потенциальных патронов для каждой отдельно взятой инновации расширяется, происходит как бы снижение порога.
А какова роль государства в инновационном процессе? Может ли оно выступить в роли патрона?
Конечно, государство - не корпорация и не компания. У него свои способы поддержать инновации, точнее - инновационную активность. Это, прежде всего, налоговые льготы, но не только они (государство может участвовать в различных сделках по поводу инноваций как гарант, направлять на это поле государственные компании и т.д.). Вот только адресная поддержка нежелательна, поскольку она с большой вероятностью становится источником коррупции (не только в России) и разрушает рынок. Если говорить о западном опыте, то, не вдаваясь в подробности, констатируем: на Западе создана (совместными усилиями государств и стихийных сил рынка) система поддержки инновационной активности.
На какой стадии в данный момент находится развитие инновационной системы в России?
Сначала задам один вопрос: нужны ли инновации в России? Вопрос почти риторический. Почти - потому, что находятся "теоретики", рассуждающие о необходимости сохранения посконного духа (без всяких инноваций) как единственном средстве не только сберечь "самобытность", но и выжить в наш жестокий, безумный и несправедливый век. У меня нет сомнений в том, что "занавешивание" - самый надежный способ не только стать пренебрежимо малой величиной в глобализирующемся мире, но и утратить всякую подлинную самобытность (и независимость). Другой момент, который необходимо отметить, - в последнее время оживились "практики", доказывающие, что сырье должно остаться нашей главной специальностью навсегда, что нечего косить глаза на постиндустриальные страны и сопоставлять структуру нашей экономики с тем, что мы видим "у них", а за образец нам следует взять структуру мировой экономики в целом. По этому поводу замечу, что в этой мировой экономике устойчиво существовать за счет экспорта сырья невозможно (во всяком случае, при нашей природообусловленной себестоимости его добычи). Кроме того, эти "практики", видимо, не вспомнили, что примерно 1/7 населения мира едва ли не умирает с голоду, а еще 3/7 живут куда хуже нынешнего среднестатистического россиянина. Конечно, может быть, таково и наше будущее, но вряд ли к нему следует сознательно стремиться. Так что исхожу из того, что нам необходима модернизация экономики, своя надежная ниша на мировом рынке передовых технологий, а в этом случае без инноваций не обойтись, тем более, что человеческий потенциал для их создания у нас пока имеется.
Чего же нам не хватает для реализации и становления данной системы?
Как раз выполнения двух отмеченных условий: денег и долгосрочного экономического интереса. Мне, конечно, скажут, что и без меня всем это известно. Не спорю, что это, действительно, известно всем мыслящим людям, в том числе и неспециалистам не только по инновациям, но и шире - по экономике. Но кто же тогда попусту тратит время на выдумывание "инновационной системы России", если не выполнены важнейшие необходимые для нее условия? Поскольку кто-то все же этим занимается, осмеливаюсь повторять общеизвестные истины.
В самом деле, даже если допустить, что наш политический истеблишмент (точнее, какая-то его часть, составляющая "критическую массу" для принятия серьезных решений) поднялся выше дрязг, коррупции, внутренней конкуренции, не подкрепляемой идейно, но фактически означающей только соревнование в коррумпированности, созрел для постановки стратегических проблем и готов жертвовать ради их решения своими теневыми доходами, то мы тот же час должны будем констатировать отсутствие у государства денег для прямых инновационных заказов (типа первых компьютеров в США или советских ракет и многих других военно-технических инноваций). Создать среду, стимулирующую инновации? Это было бы замечательно, но она создается не для инноваторов, а для тех, кто выше назван патронами инноваций. У этих патронов тоже должны быть и деньги, и интерес. А того и другого вместе в нынешней России, увы, ни у кого нет. Деньги есть у сырьевиков и "первопередельщиков", связанных с ними банкиров и т.д. - кто из них интересуется долгосрочными проблемами и рискнет ради инноваций? А если вы найдете кого-нибудь, кто проповедует долгосрочные концепции и готов отдать все за интенсификацию инновационного процесса, не сомневайтесь: денег у него нет, и ни один банк не даст ему даже совсем малого кредита.
Неужели ситуация так безвыходна, и сделать ничего нельзя?
Конечно, анализировать возможности инновационной политики в России необходимо до того, как сформировались условия для реализации инновационной системы. Но "толкать" проект этой системы до создания таких условий - это очередная попытка осуществления утопии, которая закончится только одним: воровством. Наивно думать, что создание комитета по инновациям и передача ему права лицензирования игорного бизнеса решит проблемы инноваций в России.
Что делать? Да все то же: дебюрократизировать по возможности управление государством, снизить до сносного (неразрушительного) уровня коррупцию, обеспечить нормальные условия для существования малого и среднего бизнеса, не дать возродиться волюнтаризму в наших худших традициях. Тогда появятся доверие к финансовым структурам, деньги, инвестиционные стимулы и долгосрочный экономический интерес, а стало быть, условия для реального создания системы поддержки инноваций (сигналом, как всегда, будут стихийные действия снизу в этом направлении).
3 октября 2002
http://www.opec.ru/point_doc.asp?d_no=29735
