1. Природно-географические условия и народный характер.
2. Понятие воли и понятие свободы. "Безмерность" русской души.
"Есть соответствие между необъятностью, безграничностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физической и географией душевной, - писал Н. А. Бердяев. - В душе русского народа есть такая же необъятность и безгранность, устремленность в бесконечность, как и в русской равнине. Поэтому русскому народу трудно было овладеть этими огромными пространствами и оформить их. У русского народа была огромная сила стихии и сравнительная слабость формы."
Обратим особое внимание на выражение "огромная сила стихии и сравнительная слабость формы". С его учетом, мысль Бердяева можно переформулировать так: природа России такова, что не способствует формированию ЧУВСТВА ФОРМЫ. Под "чувством формы" здесь понимается особое внимание к четкости, очерченности, определенности, строгой упорядоченности, отчетливости контрастов и граней. Эту мысль можно встретить не только у Бердяева, но и у многих других русских мыслителей: человеку, живущему на бескрайней и, в общем-то, однообразной равнине, трудно дается чувство формы.
Разумеется, это нельзя понимать так, что природные условия препятствуют формированию чувства формы - речь идет о том, что природа как бы располагает к формированию одних качеств, и не располагает к формированию других. Таким образом, природа российской равнины такова, что создает в характере народа, населяющего ее, два взаимосвязанных качества. С одной стороны, - это "устремленность вдаль", широта характера, "сила стихии", с другой, - это "сравнительная слабость формы", безразличие к форме, пренебрежение формой.
Следует обратить внимание на то, что природные факторы, разумеется, ОДИНАКОВЫМ ОБРАЗОМ действуют на любой народ, населяющий данную территорию, поэтому черты характера, порождаемые природой, являются НЕ ЧИСТО русскими, А ОБЩИМИ ДЛЯ ВСЕХ народов, населяющих территорию с соответствующими природно-климатическими условиями. Поэтому можно с полным основанием говорить ОБ ОБЩЕРОССИЙСКОМ НАРОДНОМ ХАРАКТЕРЕ или ОБ ОБЩИХ ЧЕРТАХ ХАРАКТЕРОВ ВСЕХ НАРОДОВ РОССИИ. Наряду с ними, конечно, существуют и особенные черты характеров отдельных народов России, определяемые множеством факторов, важнейшим из которых является религиозный. Однако вернемся к чертам характера, определяемым природно-климатическими и географическими условиями
Как ясно из предыдущего, они таковы, что за широту характера - качество скорее положительное - приходится платить своеобразную плату качеством отрицательного порядка - отсутствием чувства формы, а значит трудностями в организованном и продуманном обустройстве быта и жизни, отсутствием стремления к рациональному ведению хозяйства.
Таким образом, между достижениями русской культуры, нерациональностью ("бесформенностью") российской ментальности и способов ведения хозяйства (повседневным образом жизни вообще) и характерно российским ландшафтом, отличающимся невыраженностью форм, существует внутренняя связь - такова идея русских мыслителей. Прежде, чем ответить на вопрос о том, верна ли она, более пристально всмотримся в российский пейзаж.
Нельзя, разумеется, сказать, что природа России не разнообразна. Но разнообразие ее особого свойства. Плавность переходов, невыраженность, неконтрастность - вот его характерные черты. Они были подмечены еще В. О. Ключевским: "Все отличается МЯГКОСТЬЮ, неуловимостью очертаний, нечувствительностью ПЕРЕХОДОВ, скромностью, даже робостью тонов и красок, все оставляет неопределенное, спокойно-неясное впечатление. При такой плавности переходов можно проехать сотни километров в самых разных направлениях и почти не ощутить изменения пейзажа". Совсем иное бросается в глаза при взгляде, например, на природу Франции. Выдающийся французский историк Фернан Бродель особо обращает внимание на РЕЗКОСТЬ переходов, характерную для ландшафта Франции: "Вообразите себе, что вы прощаетесь с темными елями, идущими под уклон лугами и вьющимися меж обрывистых склонов дорогами Юра и внезапно вьезжаете на низкую и плоскую Бресскую равнину, поросшую травой, усеянную водоемами, прошитую стройными рядами деревьев... В мгновение ока вы попадаете в другой мир.
Или, например, вы едете и Парижа в Орлеан; за Этампом вы покидаете зеленеющую долину реки Жюин...; подождите немного - и глазам вашим предстанет плоскогорье Бос с его широкими горизонтами, нескончаемыми полями пшеницы, колосящейся ровными рядами, и лугами, заросшими пунцовым клевером...Иной раз достаточно проехать на машине четверть часа - и все меняется стремительно, словно в театре за время антракта."
Не случайно, автор полагает, что "сущность Франции - разнообразие". Слова Ф. Броделя очень близки словам В. О. Ключевского, сказанные применительно ко всей Западной Европе: "Теперь путник с Восточноевропейской равнины, впервые проезжая по Западной Европе, поражается разнообразием видов, резкостью очертаний, к чему он не привык дома. Из Ломбардии, так напоминающей ему родину своим рельефом, он через несколько часов попадает в Швейцарию, где уже другая поверхность, совсем ему непривычная. Все, что он видит вокруг себя на Западе, настойчиво навязывает ему впечатление границы, предела, точной определенности, строгой отчетливости...>>
Особенности российской природы в отмеченном отношении отчетливо выявляются в сравнении не только с природой Франции, но и например, с природой Италии. Многие известные русские, в прошлые века нередко подолгу бывали в Италии, и такое сравнение напрашивалось само собой. Еще Н. В. Гоголь письмах из Италии обратил внимание на ту самую черту российского пейзажа, о которой идет речь. Современный исследователь В. Кожинов замечает: "...конечно, Гоголь был всецело прав, утверждая, что на Руси нет той ЗРИМОЙ красоты, тех очаровывающих взор "див", которые создали природа и люди на Аппенинском полуострове".
Красота российского пейзажа - неброская красота. В ней нет того, что сразу приковывает взгляд; открывающаяся бескрайняя даль создает совершенно особое настроение, настраивает на размышления о беспредельном, о вечном. По словам В. О. Ключевского "наблюдателем овладевает... чувство невозмутимого покоя, беспробудного сна и пустынности, одиночества, располагающее к беспредметному унылому раздумью без ясной, отчетливой мысли."
Российский пейзаж способствует широте взгляда, масштабности мышления, но не формирует внимательного отношения к деталям, отчетливости контуров образов и идей. Таково мнение, которое можно встретить у многих авторов. Оно широко распространено в отечественной литературе и философии. Именно на нем основана та идея, к которой нам предстоит вернуться, - идея внутренней связи между высокими достижениями русской культуры, нерациональностью, неотчетливостью стиля мышления и деятельности, с одной стороны, и особенностями российского ландшафта - с другой.
Следовательно, природные условия, в частности, особенности российского ландшафта, создают своеобразную предпосылку для особенностей менталитета. Однако для того, чтобы она реализовалась в продуктах высокой культуры, разумеется, необходимы дополнительные условия, нужны индивидуальные усилия, а, следовательно, ОСОЗНАННЫЕ ВОЛЕВЫЕ УСИЛИЯ, СИЛА ВОЛИ. Точно так же, сила воли необходима для того, чтобы преодолеть порождаемое жизнью в соответствующих природных условиях характерное невнимание к форме.
Тесно связан с природным ландшафтом еще ряд черт российского характера. Подчеркнем еще раз, что в рассматриваемом аспекте ПРАВОМЕРНО ВЕСТИ РЕЧЬ О РОССИЙСКОМ ХАРАКТЕРЕ, А НЕ ТОЛЬКО О ХАРАКТЕРЕ ОТДЕЛЬНЫХ НАРОДОВ, ИЗДАВНА НАСЕЛЯЮЩИХ РОССИЮ, в частности, русского народа: природа, разумеется, не поступает выборочно, т. е. не делает различий, одинаковым образом воздействуя на любого человека, не зависимо от его этнической принадлежности. Как уже отмечалось, природные условия являются далеко не единственным фактором, определяющим народный характер. Однако пренебрегать им не следует, как не следует пренебрегать особенностями природных условий при рассмотрении любого вопроса, касающегося жизни страны, особенно при разработке проектов будущего или желаемого общественного устройства.
В отечественных социально-гуманитарных науках на долгое время стало привычным относить едва ли не всякое упоминание о природно-географических факторах к так называемому "географическому детерминизму". Первоочередной акцент ставился на так называемых "социальных факторах". Соответственно предполагалось, что народный характер способен резко изменяться в зависимости от общественного строя: при "социализме" - он один, при "капитализме" - совсем другой и т. д. Однако изменчивость черт народного характера не столь велика, как представлялось сторонникам решающей роли социальных факторов. Во всяком случае, она не находится в прямой и однозначной зависимости от изменений общественного устройства. ОДНОЙ ИЗ ПРИЧИН ДЛИТЕЛЬНОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ЧЕРТ НАРОДНОГО ХАРАКТЕРА является тесная связь ментальности и форм чувствования (чувственного восприятия реальности) с природно-географическими условиями.
2. Понятие воли и понятие свободы. "Безмерность" русской души.
Обратим внимание на характерное понятие, специфичное для российской ментальности. Его возникновение и существование, несомненно, тесно связаны с природно-географическим ландшафтом России. Речь идет о понятии "ВОЛЯ".
Мне бы только волю,
Во широком поле,
Мне бы только шашку
Да буланого коня!
- поется в известной песне. В этих словах отчетливо выражены особенности понятия воли, в частности, В ОТЛИЧИЕ от понятия свободы. Понятие свободы встречается во всех языках, в то время как воля - специфично для русского. Воля есть особое понимание свободы, порожденное, в частности, необъятностью российских просторов, бескрайними горизонтами русской равнины, особым настроением внутренней раскрепощенности, ощущением безграничности возможностей. В словаре Вл. Даля приведены следующие определения: "Воля - данный человеку произвол действия; свобода, простор в поступках". "Произвол - своя воля, добрая воля, свобода выбора и действия, хотенье, отсутствие принужденья."
Представление о воле тесно связано с понятием "УДАЛЬ". Как заметил Н. С. Трубецкой, "удаль - добродетель, непонятная ни романо-германцам, ни другим славянам." Очевидно, при всей культурной и языковой близости между славянскими народами, существуют черты, отличающие их друг от друга. Ряд этих отличительных черт обуславливается природно-географическими условиями. Это с одной стороны. С другой, - все народы, живущие на равнинных просторах России, не зависимо от того, славяне они или нет, в той или иной степени приобретают общие черты, в частности, интуитивное представление о воле и об удали как своеобразном качестве человека. "Казак удалой", "удалой молодец", "вольный казак", "вольная птица", "мне бы только волю во широком поле", "я пришел дать вам волю", "нагуляться в волю" - такого рода выражения и словосочетания проясняют понятие воли и связанное с ним понятие удали.
"Воля есть прежде всего возможность жить, или пожить по своей воле, не стесняясь никакими социальными узами, не только цепями, - писал известный философ, эмигрант первой волны Г. П. Федотов, - Волю стесняют и равные, стесняет и мир. Воля торжествует... в уходе из общества, на степном просторе...". Он же подчеркивал отличие понятия воли от понятия свободы: "Свобода личная немыслима без уважения к чужой свободе; воля - всегда для себя. Она не противоположна тирании, ибо тиран есть тоже вольное существо." Из факта распространенности в российском менталитете понятия воли Г. Федотов делал далеко идущие выводы.
В частности, он полагал, что в силу господства установки на волю, российскому менталитету недоступно понятие свободы, предполагающее по Федотову, уважение к чужой свободе. Понятие личной свободы, т. е. такой, которая исходит из уважения достоинства и прав другого человека, и, в этом смысле, предполагает добровольное самоограничение, - западного, а не российского, происхождения. Российское же понятие воли принципиально ничем не ограничено. Отсюда у мыслителя возникали сомнения относительно возможности установления в России демократического государственного устройства, поскольку такое устройство немыслимо без бережного отношения не только к своей, но и к чужой свободе.
Подобные сомнения характерны и для многих других русских мыслителей. При этом одни, будучи ориентированы на демократию (как Федотов), писали о препятствиях к ней с сожалением, рассчитывая, что эти препятствия со временем могут быть преодолены, другие - делали вывод о том, что в силу чрезмерно вольного характера, российский народ следует обязательно держать в состоянии сурового повиновения власти. По их мнению, демократия пригодна лишь для стран Запада, но непригодна и, даже разрушительна, для России.
Спор между сторонниками двух противоположных мнений продолжается по сегодняшний день, и мы будем к нему возвращаться в последующих статьях. Пока же отметим, что установление демократического государственного устройства действительно сталкивается в России с целым рядом трудностей и проблем. К их числу относится и та, о которой идет речь, - распространенности чрезмерно вольного понимания свободы как свободы для произвола и самоуправства. Однако вряд ли на этом основании следует делать пессимистический и, по сути оскорбительный, для российского народа вывод, что он недостоин демократических свобод, и непременно нуждается в "палке" в виде самодержавия или диктатуры.
Демократическое государственное устройство успешно осваивают в современном мире многие народы, причем, с самым различным менталитетом. Вполне демократическим государством принято считать, например, Южную Корею. Вряд ли есть основания полагать, что Россия столь резко и не в лучшую сторону отличается от остального мира, что ей не доступно то, что доступно остальным. Черты же характера, порожденные российской природой, - вольность и удаль - не только неоднократно выручали наших предков в труднейших ситуациях, когда на карту было поставлено само существование России, но и способствовали самому возникновению и формированию Российской цивилизации. Они составляли и впредь будут составлять одну из ее своеобразных черт.
Иван Ильин отмечал, что "открытое и обильное пространство облегчает людям обособление и расселение: нет необходимости "уживаться друг с другом" во что бы то ни стало, ибо организационное приспособление друг к другу заменяется расхождением в РАЗНЫЕ СТОРОНЫ. Теснота жизни и ГУСТОТА НАСЕЛЕНИЯ приучает к организующей сплоченности; и обратно." Высокая плотность населения (характерная, например, для Западной Европы, Японии и ряда других стран), отсутствие возможности разойтись в разные стороны порождают НЕОБХОДИМОСТЬ РЕГЛАМЕНТАЦИИ, т. е. СПОНТАННО СКЛАДЫВЮЩИХСЯ гласных или негласных, но четких правил совместной жизни.
Очевидно, что плотность населения и ограниченность пространства, например, в Японии, в немалой степени способствовали четкой регламентации всех сторон жизни японского общества посредством множества тщательно оберегаемых традиций, ритуалов, правил вежливости. То же, в общем и целом, можно сказать о Западной Европе. Плотность населения и отсутствие пространства, куда можно было бы при случае убежать, уехать, уйти, несомненно, принуждала европейцев добровольно устанавливать и добровольно соблюдать достаточно четкие правила поведения. Не только в Германии, известной своей аккуратностью в соблюдении различных правил, но и в любой западноевропейской стране мы легко обнаружим множество гласных и негласных порядков и установлений, регламентирующих различные стороны жизни. В этом смысле Соединенные Штаты, пространства которых сопоставимы с российскими, гораздо более "раскованная", раскрепощенная страна, хотя по степени раскованности им все же далеко до России.
Важно подчеркнуть, что "открытое и обильное" (по выражению И. Ильина) пространство России приучает обходиться без строгой регламентации, без того, чтобы вырабатывать разного рода правила, регламенты и т. п. и заставлять себя следовать им. Поскольку народ мог беспрепятственно вести себя почти "как угодно", в частности, переходить из одного места в другое, то всякого рода регламентация шла обычно "СВЕРХУ", со стороны государственной власти. Более или менее бесспорным остается и то, что в России не придают большого значения всякого рода ритуалам, правилам, этикетам, а если и вынуждены подчиняться тому, что идет "сверху", то нередко делают это при отчетливом сознании вынужденности, а не по внутренней убежденности в необходимости соблюдения регламента.
В этой связи, уместно вспомнить, что К. Победоносцев, влиятельный государственный деятель царской России конца 19-го века (обер-прокурор Св. Синода), хорошо знавший свою страну, говорил, что "Россия - это ледяная пустыня, по которой ходит лихой человек". "Лихой" в его устах означало не только "разбойный" (такое употребление слова "лихой" было в то время характерным), но и вольный, не ведающий внутренних ограничений, заряженный энергией на любое дело, - как на доброе, так и на злое. Рискну высказать крамольную мысль, что для определенного исторического времени, и крепостное право было вызвано необходимостью закрепить население на определенных, фиксированных местах, поскольку иначе государственное управление было бы попросту невозможным.
Победоносцев ошибался в том, что главное, и по существу, единственное средство сдерживания такого человека видел в деспотической государственной власти. В действительности же, деспотическая власть, ставя жесткий заслон проявлениям агрессивной стороны человеческой природы посредством множества ограничений и запретов, лишь способствует накоплению мощного заряда негативной энергии. Накопленный потенциал разрушения прорывается с невиданной силой в критические моменты истории, сметая на своем пути все и разрушая ранее достигнутое. К сожалению, так не раз бывало в истории России. Поэтому сегодня мы стоим перед задачей прорвать, наконец, замкнутый круг деспотизма и разрушения с тем, чтобы наша страна постепенно, но твердо встала на путь демократического развития.
С волей, удалью, отсутствием самопроизвольной регламентации связано еще одно качество российского духа, на формирование которого прямое влияние оказывают природные условия. Это качество многими русскими мыслителями названо "безмерностью".
БЕЗМЕРНОСТЬ - особое качество российской души, означающее, разумеется, не столько ее разгульность, а и стремление во всем дойти до предела, до конца, до последних оснований. Российский человек редко ограничивается "золотой серединой" и в жизни, и в мысли: "во всем мне хочется дойти до самой сути". Это качество нашло свое проявление во многих значительных эпизодах российской истории. Проявилось оно и в творчестве писателей, поэтов, мыслителей.
Говоря об общероссийском характере, следует отметить, что названные выше черты в наибольшей мере присущи русскому народу как одному из восточнославянских СУПЕРЭТНОСОВ, который разделен на великороссов, малороссов и белорусов лишь условно. Так на вопрос "В чем же отличие русского от западного человека?" современный исследователь русского национального характера, известный писатель В.Личутин дает следующий точный ответ: "Русский человек - дитя пространства, человек свободы и воли. Западному жильцу хватает лишь свободы, он отвык жить в своем кругу, европейцу достаточно, чтобы взгляд его доставал до костела и замка, в этом видя устойчивость и безопасность. Да, европеец пытался проникнуть в другие миры, но как завоеватель, с душою немирной, властной и жестокой; и был изгнан, как чужак истиравший с земли малые племена. Европеец слабо понимает живот свой, лег под Гитлера, почти не оказав сопротивления. Жертвенный русский освободил Европу от гнета, и она сейчас, самодовольная и сытая, надменно смеется над нами, не понимая куцей душою своей, что рыгочет над собою, податливой, вялой и практически превратившейся в песчаную пирамиду. Для русских воля выше и желанней свободы; и сейчас под давлением иноплеменников и чужаков мы теряем волю, и потому тоскуем. В поисках воли кидались тысячи русских мужиков в Сибирь, чтобы сыскать там Беловодье, чтобы устроить жизнь без насилия... От желания безграничной воли воспитались в русских долготерпение, умение обходиться самым необходимым, нестяжательство, созерцательность, дружинность... Из желания воли всевечный конфликт государства и народа... Для русских распрощаться с волей, это отрезать душу, превратить ее в шагреневую кожу. Из чувства воли возник конфликт "демократов" и русских, ибо демократам ("западникам") это желание воли неведомо. Им хватает "кухонной свободы", когда не покушаются на их дом и капиталы. И все... Отсюда разница устремлений и разное чувство Родины. Поклонившийся Западу, невольно теряет оттенки души, он укорачивает, обрезает ее под западный характер, не сознавая вполне, что если он русский, то даже при полной слиянности взглядов на жизнь, внутри его будет постоянно жить бунт..."
Влияние особенностей российской природы, ее безграничности, порождающей ощущение простора, чувство внутренней свободы и раскрепощенности, своеобразно резюмируется в чрезвычайной популярности в российской ментальности ОБРАЗА ДОРОГИ. Без преувеличения можно утверждать, что дорога - вечный символ России. Его можно проследить от знаменитой птицы-тройки Н. В. Гоголя и "Очарованного странника" Н. Лескова до не менее знаменитой "Эх, дороги, пыль да туман,/Холода, тревоги да степной бурьян..." времен Великой Отечественной Войны и до самого современного искусства последних лет. Вряд ли можно найти сколько-нибудь значительного российского автора, в творчестве которого образ дороги не получил бы своего отражения. Символ дроги выражает трудности российской жизни и мужественную готовность их преодолеть. Приведем слова из песни Юрия Визбора, замечательного поэта и композитора, чье творчество было особенно популярно в 60-е - 80-е годы ХХ века:
Не верь разлукам, старина,
Их круг лишь сон, ей Богу!
Придут другие времена, мой друг,
Ты верь в дорогу!
Нет дороге окончанья,
Есть, зато ее итог.
Дороги трудны, но хуже -
Без дорог.
Российская дорога - символ российской жизни, ее романтики и ее неустроенности. Дорога выражает настроение тревоги, неустойчивости, временности. Но одновременно, - успокаивает, лечит. Дорога - символизирует и трудности российской жизни, и решимость их преодолеть. Она есть ожидание встречи с домом.
Дорога, дорога,
Ты знаешь так много
О жизни такой непростой
Дорога, дорога,
Осталось немного,
Мы скоро вернемся домой.
- поется в песне группы "Любэ". Дорога настраивает на раздумье: "мягко качусь я по рельсам чугунным, думаю думу свою" (Н. А. Некрасов). Дорога символизирует бесконечность, открывающиеся безграничные перспективы. Она говорит о неизведанности будущего, намекает на предстоящие испытания, на возможные превратности судьбы, вызывает ощущение продолжающейся жизни:
И умолк мой ямщик, а дорога
Предо мной далека, далека...
