За последние месяцы фактор Узбекистана стал стремительно выходить на одно из первых мест в системе межгосударственных отношений на постсоветском и центральноазиатском пространствах и, соответственно, на этих же направлениях российской внешней политики. Между тем, критика политического режима узбекского президента Ислама Каримова и давление на Узбекистан со стороны Запада усиливаются, причем прямо пропорционально тому, насколько Ташкент отходит от прохладно-нейтральных отношений с Москвой к новому витку сближения с ней.
Здесь необходимо заметить, что среди многих вызовов, брошенных современной России и не находящих пока с ее стороны эффективного и адекватного ответа, одним из самых острых является поиск нового формата взаимоотношений с новыми государствами - бывшими союзными республиками в составе СССР. В каком-то смысле это самая сложная проблема для российской внешней политики. Ведь нахождение формулы сосуществования с частями своей бывшей территории, приобретшими (не без помощи самой России) статус независимых государств, совершенно необычная задача для Кремля и Смоленско-Сенной площади.
Конечно, в начале XX века был опыт, связанный с отделением от бывшей Российской империи Польши, Финляндии и трех прибалтийских государств, но, согласимся с этим без дополнительных доказательств, условия того времени слишком сильно отличались от сегодняшних.
Порой в пример России любят поставить отношения Лондона и Парижа с их бывшими колониями. Но и это сравнение сильно хромает.
Прежде всего потому, что британские и французские колонии были заморскими территориями, то есть не только не имели с метрополией сухопутных границ, но часто вообще находились за тысячи километров от нее. В случае с Россией мы имеем прямо противоположную ситуацию. Кстати, и Англия с Францией сразу теряют блеск даже гипотетического примера для подражания, если речь заходит о территориях незаморских или "недалеко заморских" - о Северной Ирландии или Шотландии и Корсике соответственно.
Но вернусь к Узбекистану. Эта страна и объективно, и субъективно является совершенно специфической частью постсоветского пространства. Налаживание не просто партнерских, а прямо союзнических отношений с ней можно отнести к числу безусловных приоритетов той политики, которая и является единственно возможной и естественной для России на всем пространстве бывшего СССР. Тем более сейчас, когда господа Квасьневский, Ющенко, Саакашвили и примкнувший к ним Адамкус пытаются сформировать отчетливо антироссийскую политическую ударную группировку, которая намерена расчленить СНГ и в благодарность за это получить от США и ЕС мандат на представление интересов этих глобальных игроков на каноническом пространстве как стратегических, так и тактических жизненно важных интересов России.
Вообще Москве давно пора составить по крайней мере два списка, ориентируясь на которые радикально диверсифицировать свою политику в ближнем зарубежье.
Это списки стран, стабильно проводящих более или менее недружественную политику по отношению к России, и стран, правительства которых откровенно и целеустремленно ограничивают права своих русских или русскоязычных граждан и методично работают на уничтожение русского языка вообще и образования на нем в частности.
Вся артековская четверка попадает в первый список автоматически. Туда добавляются еще и Латвия с Эстонией и Молдова.
По русскому вопросу Украина опять в первых рядах, мягко говоря, недоброжелателей России, там же, разумеется, находятся Латвия с Эстонией и Молдова. Грузия и Литва не попадают туда просто потому, что русских в этих двух государствах мало и местные правящие элиты не испытывают необходимости в специальных лингвистических репрессиях против них или в особой антирусской этнической политике.
Узбекистан не входит ни в один из этих так, к сожалению, и не составленных Москвой списков, хотя довольно долго он сторонился России и даже вошел в свое время в не менее антироссийский, чем сегодняшний союз артековцев, блок ГУУАМ.
Поскольку сегодня меня интересует Узбекистан, я оставляю за пределами этой статьи вопрос о туркменской деспотии и о сложно балансирующем между Вашингтоном и Москвой Азербайджане.
Прямо антироссийскую политику Узбекистан под руководством Ислама Каримова не вел никогда, даже в период максимального флирта Ташкента с Вашингтоном. Русскому языку в Узбекистане ничего не угрожает, а сами русские никак там не дискриминируются. Наконец, судя по всему, в последние годы правящая элита Узбекистана осознала, что манкирование традиционными связями с Россией в пользу Запада не принесло ни ей самой, ни Узбекистану в целом тех экономических и политических дивидендов, которые в начале 90-х годов этой элите грезились.
Волна цветных революций, подталкиваемых Западом, совершенно ясные намеки на то, что Ислам Каримов станет одним из следующих, кого будут свергать "широкие массы демократической оппозиции", и в довершении всего абсолютно предвзятая оценка на Западе вооруженного мятежа в Андижане и действий узбекских властей по его подавлению, окончательно убедили Ислама Каримова и его окружение, что если кто и может быть внешними гарантами безопасности и целостности страны, то только Россия и Китай.
Это - субъективная составляющая узбекского фактора сегодня, но не менее важна для России и составляющая объективная.
Узбекистан - во всех смыслах одна из ключевых, если не вообще ключевая страна среднеазиатского (или центральноазиатского) региона. Одна из самых больших по территории, самая большая по численности населения, чрезвычайно богатая природными ресурсами. Экономика Узбекистана, кстати, довольно динамично развивающаяся, хорошо дополняет экономику российскую.
Узбекистану, имеющему богатую реальную историю, в том числе и историю своей государственности, нет нужды самоутверждаться перед миром, соседями и Россией за счет создания истории мифической или возгонки узбекского национализма и русофобии. Это вполне полноценный, свободный от комплекса национальной или государственной ущербности субъект мировой и тем более региональной политики. Узбекистан нельзя отнести к числу несостоявшихся государств. Последний момент особо выделяет нетипичность Узбекистана для стран постсоветского пространства.
Политический режим Узбекистана (конечно же, далекий от западных эталонов демократии, но вполне нормальный по меркам Востока) довольно стабилен. Политические элиты Узбекистана хорошо консолидированы. Кроме того, они имеют возможность влиять, в том числе и через этнических узбеков, проживающих на территориях ряда соседних стран, на ситуацию во всем регионе.
Вооруженные силы Узбекистана мощны и, по оценкам экспертов, являются одними из самых боеспособных, если не самыми боеспособными в Средней Азии.
Элиты Узбекистана не только не заражены каким-либо религиозным фанатизмом. Напротив, они толерантны и прекрасно осознают опасность - прежде всего для самого Узбекистана - религиозного экстремизма, а потому вполне сознательно и последовательно (и очень жестко) блокируют его распространение.
Между прочим, в своей массе узбекская элита, во всяком случае в столице и других крупнейших городах, очень европеизирована (и, кстати, русифицирована).
Именно сумма этих качеств, как исторически и природно объективных, так и благоприобретенных за время вхождения Узбекистана в состав Российской империи и Советского Союза, и делает Узбекистан государством, с одной стороны, действительно исключительном для среднеазиатского региона, а с другой стороны - страной, готовой (в отличие от многих других стран на постсоветском пространстве) стать союзником, но отнюдь не слугой даже ведущих держав мира, не говоря уже о всех остальных.
Короче говоря, несмотря на все нападки Запада на режим Ислама Каримова, Узбекистан претендует на максимальный объем своей реальной суверенности. И в общем-то его удерживает.
И тут мы подходим к ключевому моменту важности узбекского фактора для России. Ей нужен именно такой, мощный, максимально самостоятельный и одновременно совсем не зараженный антироссийскими комплексами союзник в Средней Азии, каноническом, повторюсь, пространстве жизненных интересов нашей страны. Тут, как ни странно, помогает и то, что Узбекистан и Россия не граничат друг с другом, у нас нет никаких, даже теоретических территориальных претензий друг к другу. Более того, в будущее Российское (или Восточноевропейское) союзное государство, которое рано или поздно возникнет вокруг России, Узбекистан входить не должен, что исключает из наших отношений проблему гипотетического неоимпериализма Москвы как камня преткновения для реальной межгосударственной интеграции и реального суверенного союзничества. Узбекские элиты в этом смысле могут быть спокойны. И они, в отличие от украинских, постоянно доказывающих самим себе и Западу, что они лучше русских, и что русские, дай им волю (особенно через демократию), "поработят украинцев", реально спокойны за свое будущее в союзе с Россией.
Потенциальная сила Узбекистана, реальные объемы его суверенности и политическая консолидированность его элит позволили Ташкенту фактически первым конкретно и определенно, а не экивоками поставить перед Вашингтоном вопрос о выводе американского военного контингента с базы в Ханабаде, переданной в свое во временное пользование вооруженным силам США для проведения антиталибской операции в Афганистане. Конечно, этому предшествовала аналогичная декларация ШОС (Шанхайской организации сотрудничества). Но то было коллективное заявление, подкрепленное политическим весом таких членов ШОС, как Китай и Россия, а потому как бы снимающее ответственность с отдельных стран, этот документ подписавших. Но и до того, и позже Узбекистан не побоялся заявить американцам о своих суверенных правах и в одиночку, причем в полный голос. Маленькая Киргизия, например, на это не решилась.
Конечно, мы, в России, неоднократно наблюдали за лавированием между Москвой и Вашингтоном лидеров разных стран СНГ. Но на сей раз, судя по всему, Ташкент сделал окончательный выбор. К тому же правильный. Дополнительные гарантии неизменности этого выбора со стороны Узбекистана, безусловно, необходимы. Но то, что на Узбекистан в критический момент нам даже сегодня можно больше положиться, чем на Киев (на который вообще нельзя полагаться), это точно. Это не только умозрительные выводы. Они подкреплены реальными впечатлениями от моего недавнего посещения Узбекистана, длительной беседы с Исламом Каримовым и встреч со многими другими ключевыми фигурами узбекского руководства.
Союзничество с Узбекистаном - ключ к сохранению и восстановлению до естественных масштабов позиций России в Средней Азии. Таково для нас значение узбекского фактора сегодня. И завтра оно останется столь же фундаментальным.
ТРЕТЬЯКОВ Виталий Товиевич,
главный редактор журнала
"Политический класс"
http://www.fondedin.ru/
