Легендарная личность отечественного джаза Владимир Фейертаг совмещает в себе несколько ипостасей: он и музыкант, и историк, и ведущий концертов. В апреле в свет вышло второе издание его монументального труда: энциклопедии "Джаз. ХХ век". Презентация книги состоялась в клубе "Белый рояль", одном из джазовых мест столицы, которое располагается в гостинице и культурном центре "Алтай".
Фейертаг уверен, что "бардак - это секрет джазового мастерства": "Самое интересное в театральной жизни что? Согласитесь, когда спектакль идет ровно - это скука, артисты потом вспомнят только экстренные ситуации. Ведь именно тогда проявляется профессионализм: публика ничего не замечает, а внутри спектакля что-то происходит. В джазе то же самое, здесь всегда есть место импровизации".
Тем более что, по словам главного российского историка джаза, жесткой структуры в новых направлениях давно нет: "Квадраты как форма ушли в прошлое, они присутствуют только в классическом джазе. Сегодня музыка не жесткая, джаз можно бесквадратно играть - это полная свобода, он давно перешагнул все рамки. Тема темой, а форма может быть любой".
Фейертаг пришел в музыку из филологии: "Я пытался убежать от нот: родители-музыканты заставляли меня учиться музыке, а я назло им пошел в филологию. Будучи на филфаке, оказался первым парнем на деревне - я ж все равно играл, писал музыку для самодеятельности. А потом все равно понял, что музыка интереснее, и быстренько перешел обратно. Филология, впрочем, мне помогла, когда начался интерес к джазу: у меня иностранные языки, а значит, мне доступна англоязычная музыкальная литература. И, конечно, везение - когда я был четверокурсником и писал аранжировки для всех биг-бэндов Питера, мой педагог предложил мне написать брошюрку о джазе. И мы вместе с моим другом-барабанщиком, который тоже знал английский, написали книжечку, которую читать сегодня стыдно - но это первая книга о джазе на русском. Был, конечно, скандал, фельетон про нас, как про стиляг в "Советской культуре". И после этого скандала меня стали приглашать на фестивали в жюри, лекторскую ставку я получал именно за преподавание истории джаза, и в лекторской деятельности сделал свой индивидуальный театр".
Впоследствии Фейертаг начал организовывать первые джазовые фестивали в СССР: "Я уже знал, как работают концертные организации, понимал, что главное - это обмен бумагами, ведь по безналу все было, необходимо только уговорить начальство - а мне верили. И тех музыкантов, кто обладал ставками, я собирал на фестивали, став таким промоутером на государственном счету". В конце 70-х, во времена массовых гастролей джазовых музыкантов, Фейертага стали приглашать вести концерты: "Так я приехал в Чебоксары, где был в эвакуации во время войны, встретился с друзьями - начальниками, директорами заводов. А что ты делаешь в жизни, спросили они. Веду концерты, ответил я. Они вздохнули: как странно, ведь ты неплохо учился"
Джаз - это судьба, уверен Фейертаг. Если музыкант - пусть даже прекрасный - не имеет к джазу склонности, то он никогда не станет джазменом: "Скажем, живопись: люди учатся в одной академии, но одни становятся примитивистами, а другие - реалистами. У джазового музыканта - особое, не присущее другим музыкантам чувство времени. Масса талантливых людей есть в классической музыке, которые прилично играют джаз, но при этом не джазмены. Нужен пример? Послушайте Мацуева: он замечательно играет, у него хорошие уши, но в этом нет свинга, нет ритмической изюминки. Он не понимает, что нотки должны как бы заскальзывать, запаздывать. А потом, играя джаз, он сразу начинает стучать по клавишам. А кто сказал, что джаз надо играть громко? Вон Питерсона послушайте. Честные джазмены, кстати, тоже не берутся за классику".
Отвечая на вопрос, что же такое джаз, Фейертаг предупреждает сразу - прежде всего это тяжелый труд, а потом уже блестящие и виртуозные импровизации: "У нас так же, как в балете: не постоишь у станка неделю - нельзя выходить на сцену. Чтобы играть джаз великолепно, нужно выработать собственный язык, недаром специалисты отличают музыкантов по звучанию. В одном американском журнале была такая рубрика "Blindfull test" - определение звучания вслепую: вызывали известного музыканта, ставили ему запись, а тот ставил балл и порой даже называл музыканта. В джаз-банде, в отличие от классического оркестра, можно отличить любого музыканта по звуку, по своей интонации. Но это удел специалистов, а публика, конечно, просто на чувства ориентируется. Музыканты, выступающие на широкую публику, в большинстве своем психологи, они строят программу так, чтоб там было и сложное, что им интересно играть, но и набившее оскомину исполнять тоже приходится, чтоб публика радовалась популярной мелодии. Я так нарвался однажды, когда Брубек у нас гастролировал: "А Take Five будете играть?" - он только глянул на меня: "Еще раз скажешь - убью". Ведь он обязан это сыграть".
Фейертаг не согласен, когда джаз упрекают в математичности: "Музыка может быть элитарной, демократической, сложной или простой. У каждого стиля свои герои, а у каждого 10-летия - свои кумиры.
Мы сегодня тонем в джазовой информации, инструментальная техника шагнула вперед намного, играют все виртуозно, один лучше другого, и появился огромный и очень качественный второй эшелон исполнителей. Есть звезды, причем иногда они играют хуже молодых, но их авторитет непререкаем. А молодежь - фантастически крепкая".
Профессия ведущего джазового концерта, как ни странно, исключительно российская: "Россия - страна, воспитанная на роли интеллигенции и просветительства. Мне до сих пор хочется делиться с кем-то, когда я слышу хорошего музыканта, всегда зову немедленно на его концерт, рассказываю об этом со сцены. Вот в чем профессия ведущего - просвещать! На Западе такого нет, у них музыкант с публикой общается сам - а публике приятно. К чести наших музыкантов скажу, что они тоже умеют общаться с залом, скажем, Игорь Бутман".
Выходя на сцену, Фейертаг ставит перед собой задачу сделать так, чтобы публика с вниманием отнеслась к музыканту, а музыкант обязан уважать публику, и тем и другим необходим комфорт: "Иногда обыграю, иногда сымпровизирую. Бывают аудитории малопробиваемые, бывают тяжелые залы, но бывают и тяжелые музыканты. Ведь, по сути, можно сыграть любую чушь, главное - чтобы была легенда! Часто бывает: "Композиция называется так-то, автор - наш басист". Все. Ну, так скажи ты, что тема эта приснилась ему минувшей ночью! Джаз - это загадочное искусство!"
Выход в свет переиздания энциклопедии "Джаз. ХХ век" спустя семь лет после первого тиража - это показатель повышения интереса к джазу, подчеркивает Фейертаг. Издательство "Скиф" выпустило исправленное и дополненное издание при помощи культурного центра-гостиницы, "отеля ХХI века" "Алтай", который позиционирует себя как первую в Москве гостиницу, ориентированную на культурный туризм, в том числе и джазовый: гостиничный сервис, утверждают руководители центра, это искусство, а любое искусство стремится к музыке. Так что единственный московский джаз-клуб, в котором можно увидеть петербуржца Владимира Фейертага, это - "Белый рояль".
"Я на этом не успокоюсь, - говорит Фейертаг, - через год выйдет энциклопедия "Джаз в России", где будет собрана информация о всех клубах, фестивалях, российских музыкантах. И сравнений с Гиллеспи или с Паркером в ней не будет".Словарь джаза
Джаз - музыка, родившаяся из афроамериканской народной музыки, в том числе блюза. Местом рождения считается Новый Орлеан, время расцвета джаза пришлось на середину ХХ века. Характерные четы - импровизация и уникальный ритмический рисунок.
Синкопа - смещение ритмической опоры, несовпадение ритмического акцента с метрическим.
Поджанры джаза - стили, появляющиеся в связи с развитием джаза, которое происходило за счет освоения музыкантами и композиторами новых ритмических и гармонических моделей. Среди поджанров: бибоп, диксиленд, соул, хард-боп.
Свинг - интенсивное волнообразное движение, которое создается на контрасте бита и офф-бита, от чего мелодия производит впечатление "раскачки".
Мастер-класс брала Анастасия ТОМСКАЯ
"Театральные "НИ"
