Исполнилось 10 лет Рабочему центру экономических реформ при Правительстве РФ. Эта организация была создана, чтобы анализировать последствия действий власти в экономике и рассказывать о них самой власти. О том, как у нее это получалось, а также о некоторых экономических итогах минувшего года рассказал корреспонденту "ФР" руководитель Рабочего центра профессор Владимир Мау.
- Владимир Александрович, за 10 лет мы пережили коренную ломку всего жизненного и экономического уклада. Насколько уникальным оказался российский путь? Не явился ли он, как это часто бывало, "отрицательным примером" для остального мира?
- Существенное отличие России от других посткоммунистических стран - это переплетение сразу четырех кризисных процессов. Большинство бывших соседей по соцлагерю обошлось некоторыми из них. Во-первых, проблемы собственно посткоммунистического развития, во-вторых, проблемы макроэкономической стабилизации, которые хорошо известны десяткам стран мира. В-третьих, проблемы трансформации индустриального общества в постиндустриальное, то есть структурные проблемы, большинство стран Запада с ними сталкивалось в 70-80-е годы. Наконец, в-четвертых, все эти трансформации происходили в условиях слабого государства, чего не было в других поскоммунистических странах. Я бы сказал, что реформы начались в условиях, когда практически отсутствовало государство. Кстати, главным итогом 1992 года были не либерализация цен и преодоление товарного дефицита. Гораздо важнее то, что если в 1991 году государства не было, то в конце 1992 года появились первые его зачатки. Вот вам один забавный, но показательный пример: в конце 1991 года Ельцин долго искал, кто бы стал премьером, никого не нашел и предложил самого себя. В конце 1992 года из желающих стать премьерами выстроилась огромная очередь, то есть государство восстанавливалось.
- Давайте ближе к современности. Что вы считаете главным экономическим результатом уходящего года?
- То, что удалось дать сильный импульс институциональным реформам. Начало года могло вызвать пессимизм: в области налоговой политики после некоторого прорыва летом 2000 года до апреля реформа буксовала. Даже новый Таможенный тариф, уже одобренный правительством, так и не был введен в действие. Очень медленно шла проработка пакета законопроектов о дерегулировании экономики, земельного, пенсионного и трудового законодательства. Конечно, там было очень много технических проблем, но было, естественно, и политическое сопротивление отдельных ведомств. Переломными месяцами стали апрель-май, когда правительство все-таки нашло в себе силы внести весь этот набор законов в Думу, а администраци президента оказалась способной сформировать там устойчивое большинство. Сейчас основной пакет экономических законопроектов в сфере институциональных реформ уже находится в процессе оформления, то есть проходит через Думу, Совет Федерации и т. д. Поэтому, повторяю, именно прорыв в институциональных реформах, а вовсе не макроэкономические успехи является важнейшим экономическим результатом 2001 года.
- Ожидаемым результатом?
- Должен покаяться - я этого не ожидал. Я считал, что если удастся реализовать половину из того, что было сделано, и то будет хорошо.
- Многим внушает опасение наше экономическое будущее...
- Конечно, сейчас правительству предстоит испытание низкими ценами на нефть, но вообще-то высокие цены на нефть тоже были очень тяжелым испытанием дл правительства, которое - надо отдать ему должное - оно выдержало. Не были реализованы никакие популистские проекты, хотя было очень сильное давление. Крайне тяжело было проводить ответственную политику в условиях, когда денег много и все про это знают. Немедленно выясняется, что надо строить мост из Хабаровского края на Сахалин, и хорошо еще, что поперек пролива, а не вдоль, ведь вдоль дороже, следовательно, лучше. Хочу обратить внимание: аргументы в пользу таких проектов выдвигаются самые экзотические. Один очень высокий чиновник недавно написал, что этот мост эффективен хотя бы потому, что он замысливался еще Сталиным, а Сталин глупых решений в экономике не принимал. Но цены упали, и подобные проекты нам не грозят.
- Так сможем ли мы пройти это "испытание"?
- На мой взгляд, это не фатальная проблема, поскольку российска экономика - при всех ее недостатках - все-таки достаточно развитая. Если цены не будут ниже 7-10 долларов за баррель, то существует набор понятных мер экономической политики, которые могут в какой-то мере обернуть такое развитие событий даже на пользу стране.
- И те, кто принимает в России экономические решения, знают про эти меры?
- Конечно, существует выбор: для чего мы хотим создать более комфортные условия - для бюджета или дл экономики? Сейчас среди экономистов отчетливо оформились две точки зрения на то, как реагировать на складывающуюс макроэкономическую ситуацию. Как всегда, одна точка зрения дирижистская, связанная с требованием не допускать снижения реального курса рубля, активизировать то, что традиционно называется промышленной политикой, выбрать отраслевые приоритеты и увеличить инвестиционную активность государства. Понятна логика: не опускать курс рубля -значит стимулировать внутренний спрос, и особенно государственный. Другая точка зрения требует отказаться от поддержки валютного курса и пойти на умеренную девальвацию, которая, конечно, ограничит внутренний спрос, но зато переориентирует его с импорта на продукцию отечественных товаропроизводителей. Короче, должен повториться эффект девальвации 1998 года, хотя и в меньших масштабах. Девальвация при этом обязательно должна сопровождаться ужесточением бюджетной политики. Правда, под ужесточением не надо однозначно понимать сокращение бюджетных расходов, а прежде всего их реформу, анализ и трансформацию структуры бюджетополучателей, концентрацию бюджетных расходов на эффективных направлениях. Ну и, разумеется, нужна активизаци переговоров с кредиторами - нынешн экономическая и внешнеполитическая ситуации достаточно благоприятны для переговоров о ре-структуризации советского долга.
- А не кажется ли вам, что важнейшим вопросом следующего года станет проблема взаимоотношений с ОПЕК и соответственно ограничения нефтяного экспорта?
- Вопрос об ограничении экспорта нефти непосредственно примыкает к противостоянию двух точек зрения, о которых я только что сказал. Вообще-то ограничение в том размере, в каком сейчас объявлено, не сильно выходит за рамки сезонных колебаний спроса на нефть, но если на повестке дня встанет вопрос о серьезном снижении вывоза нефти, то все будет зависеть от того, защищаем мы бюджет или экономику. Если мы сокращаем экспорт нефти, то растут цены на нефть, бюджет чувствует себя спокойно, но Россия отчасти вытесняется с мирового рынка друзьями-конкурентами из Казахстана и Азербайджана. Если мы не сокращаем экспорт нефти, то у нас напряженная бюджетна ситуация, и мы должны более активно проводить структурные реформы, что уже само по себе неплохо. Но зато мы удерживаем за собой рынки и, кроме того, сохраняем союзнические отношения с потенциальными зарубежными инвесторами. Тут надо видеть, что проблема ограничения экспорта нефти - более глубокая и более сложная, чем проблема цены на нефть и отношений с ОПЕК.
- Итак, есть две альтернативные точки зрения. Какой, на ваш взгляд, будет придерживаться правительство?
- Скорее всего оно будет ориентироваться на модель, связанную с плавным снижением валютного курса, что, на мой личный взгляд, абсолютно справедливо. На переговорах с ОПЕК будет достигнут компромиссный вариант, то есть мы предпримем какое-то сокращение, не допуская ухода с рынка. Плюс холодная зима, которая, наверное, будет играть позитивную роль с точки зрения спроса на энергоресурсы. Хотя ситуация в ближайшие два квартала будет непростой, поскольку очевиден спад мировой экономики. Россия является одним из мировых лидеров роста, но не верьте ни одному экономисту, который предскажет, сколько времени это еще продлится. Этого никто не знает. Экономический рост является результатом очень сложного набора факторов. Почему и что происходит - это известно только экономическим историкам будущего, которые смогут подробно рассказать, почему все произошло именно так, а иначе и не могло произойти, независимо от того, будет ли это экономическое чудо или экономическая катастрофа. Но, судя по всему, скорее всего никакой экономической катастрофы не будет, если только не совершить серию каких-то заведомых глупостей. Но вроде бы пока не видны субъекты, которые были бы готовы эти глупости делать.
- А что правительство обязано сделать в следующем году?
- Во-первых, оно обязано заняться бюджетными расходами. 2000 год и 2001 год были годами прорыва в политике бюджетных доходов, прежде всего в налоговой реформе. А теперь ключевая проблема - это бюджетные расходы. Но это проблема структурная, а не фискальная. То есть вопрос состоит не в том, сколько тратить, а в том, на что и каким образом это делать. Во-вторых, нужна аккуратная политика валютного курса. В-третьих, хотя это могло быть и во-первых, необходимо активизировать работу по вступлению во Всемирную торговую организацию. Причем не только в нее. Есть еще горизонты - Организация по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР). Еще дальше существуют пока абстрактные, но очень важные перспективы создания единого европейского экономического пространства. Об этом я говорю не как о результате, а как о процессе, как об ориентире, к которому надо стремиться. Хотя хотелось бы подчеркнуть, что бессмысленно копировать все европейские институты, целый ряд уже существующих российских -лучше, но какие-то хуже, и те, которые хуже, должны быть ориентированы на европейскую модель.
- Это очень интересно. В чем же Россия смогла обогнать Европу?
- Налогово-бюджетная система в России лучше, это совершенно очевидно. На мой взгляд, сельскохозяйственная политика у нас тоже лучше, чем европейская. У нас действует как бы некий договор: мы практически не получаем от сельского хозяйства налогов, но зато практически ничего туда и не вкладываем. Это гораздо лучше, чем прямое бюджетное субсидирование, которое принято в странах ЕС. Социальная защита, если иметь в виду новый Трудовой кодекс, у нас тоже гораздо осмысленнее с точки зрения возможностей роста. Проблемы тоже есть: в банковской, страховой сфере, законодательстве о банкротстве. Здесь лучше ориентироваться на те стандарты и нормы, которые есть в ЕС.
- Итак, экономические ориентиры определены...
- К ним надо еще добавить политические, которые сегодня дл реформы экономики еще важнее, -это судебна реформа, реформа госуправления и военна реформа. Именно этим правительство должно заняться в ближайшие год-два. Не в смысле их завершить, а хотя бы всерьез их начать.
***
Справка "ФР"
Владимир May - доктор экономических наук, профессор, заслуженный экономист РФ. Родился в 1959 году. Окончил Московский институт на родного хозяйства имени Г.В. Плеханова. Занимался научной работой в ряде исследовательских организаций -в Институте экономики АН СССР, Институте экономической политики АНХ, Институте экономических проблем переходного периода. Участвовал в разработке и практической реализации курса экономических реформ в России, работая в 1992-1993 годах советником председател Правительства РФ.
С 1997 года -руководитель Рабочего центра экономических реформ при Правительстве РФ. Автор 10 книг и более 300 научных и научно-популярных статей.
Рабочий центр экономических реформ - государственный орган при Правительстве РФ, осуществляющий деятельность по анализу развития экономики, процесса ее реформирования и экспертно-аналитическому обеспечению реализации экономической политики правительства. Создан распоряжением Правительства РФ в ноябре 1991 года.
Константин Фрумкин
Российская газета
28.12.2001
http://www.chubais.ru/cgi-bin/cms/friends.cgi?news=00000000942
