Бурный рост доллара на прошлой неделе вновь пробудил дискуссии о том, до какой степени крепкой должна быть российская национальная валюта. На этот и другие вопросы в интервью `Новым Известиям` ответил ректор Академии народного хозяйства при правительстве РФ Владимир МАУ.
- Какой все-таки рубль нам нужен: крепкий или не очень? И можно ли говорить о каком-то оптимальном курсе доллара?
- По 20-летней давности подсчетам Виктора Геращенко, доллар стоил 56 копеек. Ну и что из этого? Оптимального соотношения между курсом рубля и доллара нет. Для производителя отечественной мебели лучше было бы, чтобы доллар стоил 40 рублей, для импортера испанской мебели - 15. А определяет рынок.
- Тем не менее Центробанк не намерен допускать укрепления рубля больше, чем на 7%. Верно ли это, на ваш взгляд?
- Укрепление национальной валюты нельзя рассматривать как однозначно негативный фактор. Укрепление рубля в результате притока нефтедолларов - это опасно и неприятно, но укрепление рубля в результате притока инвестиций, сопровождаемое ростом производительности труда, - это хорошо и перспективно. Это рост благосостояния граждан, повышение инвестиционной активности отечественного товаропроизводителя, снижение стоимости зарубежного оборудования. Если же рубль укрепляется в результате притока `шальных денег`, а производительность труда не растет, то отечественные товары действительно становятся менее конкурентоспособными. У нас сейчас производительность труда растет, так что пока опасения преждевременны.
- Но ведь при всем при том цены на нефть продолжают определять состояние дел в нашей экономике, какие бы задачи ни ставились с высоких трибун...
- Цены на нефть играют двоякую роль в нашем развитии - как позитивную, так и негативную. Высокие цены создают большую денежную `подушку` для бюджета и спрос в нефтяном секторе, в том числе и на инвестиции. Поэтому можно сколько угодно говорить о важности диверсификации экономики и отказа от нефтяной иглы, но пока цены на нефть высоки, пока нефтяной бизнес суперрентабелен, рассчитывать на то, что экономика будет решительно меняться, нельзя. Ведь высокие цены ведут еще и к синдрому `голландской болезни` - провоцируют популистскую бюджетную политику и раздувание неэффективных бюджетных расходов вместо стимулирования частных инвестиций. И в этом смысле снижение цен на нефть, если бы оно произошло, не было бы однозначно негативным фактором.
- А не оказалось бы тогда под угрозой выполнение задачи удвоения ВВП? И какова, кстати, доля нефтяного сектора в его приросте?
- Есть разные оценки на этот счет. Думаю, что где-то 3-4%. При этом доля эта немного снижается. Только это не значит, что если цены на нефть были бы низкими, то темп роста ВВП вместо 7,2% равнялся бы 3-4% в год. Здесь нет прямой зависимости. При проведении разумной денежной политики это бы просто увеличило возможности для роста других секторов экономики. То есть падение цен на `черное золото` не означает автоматического снижения темпов роста ВВП. Просто изменится структура роста.
- Если уж мы заговорили о других отраслях экономики, давайте коснемся ее реального сектора. Недавно один весьма авторитетный эксперт заметил, что вся политика правительства свелась к банальному регулированию курса рубля, снижению инфляции и сбалансированности бюджета. А промышленная политика, мол, по-прежнему отсутствует. Вы согласны с этим утверждением?
- Нет, не согласен. Напомню, что под промышленной политикой обычно подразумевается назначение `победителей` - точек роста, приоритетных направлений и т.д. и т.п. с поддержанием всего этого соответствующими бюджетными вливаниями. Другое дело -выделение приоритетов социального и институционального характера: пенсионная реформа, медицинская, реформа образования. Это реальные приоритеты постиндустриальной эпохи. Сейчас перед нами стоят очень непростые задачи - гораздо более сложные, чем макроэкономическая стабилизация. В 90-е годы нужно было стабилизировать национальную валюту - вещь болезненная, но интеллектуально простая для решения задача. Через это проходили десятки стран мира, есть опыт, более-менее известны нюансы дела. Стабилизировать бюджет - это задача более сложная, но тоже не требующая больших интеллектуальных или организационных усилий. Разработать разумное банковское законодательство, законодательство о банкротстве - вещи более сложные, чем решение макроэкономических задач, но они также понятны. А вот реформа здравоохранения - одна из сложнейших проблем, не имеющая однозначного решения и успешного мирового опыта. Реформа образования - из той же области. Дальнейшие шаги налоговой реформы, соотношение пенсионной реформы и социальных отчислений - еще одна проблема. Это и есть приоритетные задачи правительства, которыми оно по мере сил и возможностей занимается.
- Вопрос не ставится так, чтобы правительство не занималось социальными реформами. Напротив, они уже давно перезрели. Но речь сейчас о другом: нужны так называемые точки роста в экономике, как в Китае в свое время ввели свободные экономические зоны...
- Да, Китай пошел по пути создания свободных зон. Но Китай на тот момент был закрытой социалистической страной - они создавали островки капитализма в коммунистическом строе. Плюс административный ресурс там был очень сильный, а у нас -довольно слабый. В России начала 90-х не было государства, мы не могли гарантировать стабильность. То есть не было уверенности, что через год твой завод не конфискуют. Например, компартия могла бы прийти в 1996 году к власти и национализировать все предприятия. Государство не могло обеспечить исполнения контрактов, справедливости судебных решений. Мы и сейчас-то этого обеспечить не можем, а тогда тем более. То есть я хочу сказать, что Россия и Китай находились в совершенно разных ситуациях. И то, что Китай хотел сделать в свободных зонах, мы теоретически могли делать во всей стране. Но только теоретически.
- Выходит, коммунистический Китай лучше для инвестора, чем демократическая Россия? Там ведь, вообще-то, до сих пор сохраняется диктатура компартии...
- И что с этого? Инвестор к подобным вещам относится нормально. Они создавали режим свободных экономических зон, и правящий режим гарантировал их стабильность. Чего еще требуется бизнесу?
- Хорошо, с Китаем разобрались. Но по пути поддержки отдельных перспективных отраслей шли и другие, многие ныне очень даже развитые страны. Почему же вам так не нравится эта идея?
- Во-первых, нет объективных критериев, почему ту или иную отрасль нужно поддерживать, а другие - нет. Во-вторых, когда недофинансированы армия, полиция, суды, здравоохранение и образование, безнравственно и бессмысленно вкладывать деньги в отрасли экономики, потому что без честной полиции, бюрократии и судов все равно эти деньги уйдут в никуда. К тому же возникает вопрос: а почему, собственно, государство должно расходовать бюджетные деньги? Разве бизнес сам не в состоянии инвестировать в те отрасли, которые по определению важны и нужны для людей? Если бы Англия в начале ХVIII века определила для себя приоритетным направлением сельское хозяйство, то сейчас бы осталась аграрной страной.
- Но есть ведь и опыт Японии - там не чурались поддерживать свою промышленность...
- Япония последние 15 лет со своей промышленной политикой стагнировала. И только сейчас там начинают выбираться из этой ямы, отказавшись от большинства постулатов традиционной японской экономической модели. К тому же, как я уже сказал, перед нашей страной стоят важнейшие социальные проблемы. И в первую очередь нужно решать их.
`Новые Известия`.
http://nvolgatrade.ru/
