Стратегия развития и ее место в новейшей российской истории
Программотворчество в России вступило в решающую фазу. Инаугурация Владимира Путина ставит на повестку дня обнародование его программы действий. Конечно, факт вступления в должность - не повод для публикации программы. От Бориса Ельцина программы вообще никто не требовал: в 1991 году этого было еще не нужно, а в 1996 году уже не нужно. В развитых же демократиях документы такого рода принято обнародовать - еще до выборов. Собственно, единственная причина, по которой программу предстоит обнародовать сейчас, - обещания это сделать.
Пишу об этом не для того, чтобы приуменьшить ее роль. Напротив, по моему глубокому убеждению, значение программы, подготовленной в рамках Центра стратегических разработок, выходит за рамки чисто политического или административного документа. Это не только политический документ, поскольку его задача не сводится к завоеванию симпатий избирателей и победе на выборах. Это и не только административный документ, поскольку даже при том, что программа содержит перечень вполне конкретных мероприятий, она еще должна быть трансформирована в систему нормативных актов.
Разработанный документ и логически, и исторически тесно связан с первой посткоммунистической программой экономических реформ России 1992 года. Впервые с 1992 года мы получили не только комплексный, но и достаточно последовательный, концептуально целостный документ, определяющий перспективы развития страны. В нем выявлены и обозначены реальные тенденции развития общества, определены целевые установки и логические этапы, которые надо пройти для достижения обозначенных целей. Продолжительность периода, за который эти задачи будут решены на практике, зависит от множества привходящих обстоятельств - баланса существующих групп интересов, нюансов политической борьбы, внешних факторов и др.
А вот от того, насколько точно программный документ отражает объективные потребности данного общества, зависит очень многое. И прежде всего способность оставаться программой действий в подлинном смысле этого слова, то есть не зависеть от политической конъюнктуры. Именно такой была программа 1992 года, ставившая целью макроэкономическую стабильность и формирование базовых рыночных институтов (прежде всего денежной системы и частной собственности через массовую приватизацию). Известно, что поначалу основные идеи программы 1992 года отрицались не только большинством общества, но и большинством влиятельных групп интересов. Казалось, что реформы Гайдара надуманны и искусственны, не соответствуют традициям страны и запросам ее населения. Что стоит только сменить команду - и с этим курсом немедленно будет покончено.
Однако менялись министры, вице-премьеры и премьеры, а курс экономической политики в своих принципиальных чертах оставался прежним. Далеко не всегда он реализовывался последовательно, что приводило к дополнительным издержкам. Но общее направление политики сохранялось. Бывало даже, что наиболее решительно идеи Гайдара реализовывались как раз теми, кто наиболее громко их отрицал.
Причина этого очевидна: программа-92 задавала те направления и механизмы развития страны, которые соответствовали объективным задачам. Такой же должна быть и новая Программа-2000.
В этом пункте также отчетливо прослеживается генетическая связь документов 1992 и 2000 годов. К концу 90-х основные задачи, которые ставила гайдаровская программа, были реализованы. Страна обрела макроэкономическую стабильность - последним по времени стало преодоление бюджетного кризиса. Прошла приватизация, и большая часть собственности не является больше государственной.
В центр внимания российской власти теперь встают институциональные проблемы и структурная политика. Цель - выход на траекторию устойчивого экономического роста, причем темпами, позволяющими начать сокращение разрыва с уровнем экономически развитых стран мира. Программа должна ответить на вопрос: как этого добиться. И экономическая теория, и опыт других стран свидетельствуют о том, что для решения названной задачи необходимо формирование современных и эффективных экономических институтов (то есть "правил игры"). Причем особенностью эффективных институтов постиндустриального общества является то, что они должны стимулировать предпринимательскую активность граждан. Только возникновение соответствующих стимулов может создать базу для роста российской экономики темпами, превышающими среднемировые.
Это задачи гораздо более сложные, нежели в 1992 году. При всей болезненности макроэкономической стабилизации, она предполагает осуществление достаточно очевидных мероприятий, хорошо известных из опыта других стран. Однако отсутствие политической стабильности, слабость государственной власти привели к тому, что выполнение программы, рассчитанной на три года, заняло примерно восемь лет.
Иное дело - институциональные реформы. Здесь требуется гораздо больше индивидуальных решений, связанных с особенностями данной страны и конкретным балансом социальных сил и интересов. Недаром новая программа разработана на десятилетний период. Сколько ее реализация займет на самом деле? Пока сказать трудно. Многое зависит от того, насколько успешной окажется политическая консолидация режима и, соответственно, будет ли у властей достаточный ресурс для последовательной реализации намеченных целей.
Итоги.ру
No. 21 (207) 19 мая 2000
http://www.iet.ru/personal/mau/itogi207.html
