Месяц невыученных уроков в истории посткоммунистической России
Минувшее десятилетие отучило нас смотреть на август месяц как на период летнего затишья, отпусков, сонной стабильности и неспешной подготовки к новым трудам. Начиная с 1991 года, почти все августы отличались в России особым накалом борьбы и страстей. Тогда, девять лет назад, казалось, что путч имеет, скорее, корни в прошлом, продолжая революционные традиции, заложенные в 1917 году корниловским мятежом против дальнейшей радикализации революции. Однако знатоки исторических аналогий ошибались. Как выяснилось, август 91-го положил начало катаклизмам, которые с тех пор стали регулярными.
В 1992 году на август пришелся срыв первой в посткоммунистической России попытки масштабной макроэкономической стабилизации. Сейчас об этом мало кто помнит, но именно тогда произошло обвальное падение валютного курса рубля, за чем последовало резкое - в разы - ускорение инфляции.
Август 1996-го выдался весьма напряженным - потеря контроля над Чечней и формирование нового кабинета. Последнее, впрочем, являлось понятным результатом президентских выборов. Однако при всей важности этого процесса он создавал психологические перегрузки лишь для очень узкого круга людей и прошел практически незамеченным не только для народа, но и для большей части интеллектуальной элиты.
Почти незамеченным прошел и август 1997-го. Но вскоре все поняли, что зря не следили за сообщениями из-за рубежа. В этом месяце начался так называемый азиатский кризис, волны которого очень скоро накрыли и нашу страну. Осенние события стали развитием того, начало чему было положено в августе. И ровно через год - в августе 1998-го - произошел срыв страны в глубокий финансовый кризис, который стал испытанием на прочность не только экономических, но и конституционно-политических основ посткоммунистической российской государственности. Впрочем, к счастью, события августа 1998-го не привели к событиям августа 1991-го. (А могли бы, замечу в скобках.)
Развитие событий в июле 1999 года вроде бы не предвещало никаких потрясений. Ходили слухи о вероятной замене премьера, которым тогда был Сергей Степашин, но в общем все готовились к летней спячке. Однако не тут-то было. Началось вторжение чеченских боевиков в Дагестан, что стало мощным катализатором смены премьера. Вновь начались боевые действия на Северном Кавказе.
2000 год преподнес нам крайне неприятные сюрпризы. Взрыв в переходе на площади Пушкина, трагедия "Курска", пожар на Останкинской телебашне. Впору и впрямь подумать о мистике и, развивая глубокую идею г-на Зюганова ("Телебашня не выдержала лжи"), добавить: и решила покончить с собой путем самосожжения именно в августе в ознаменование девятой годовщины ГКЧП. Но на самом деле Россия просто выходит из системного кризиса, потребовавшего крайнего напряжения сил - и человеческих, и технических. Однако события минувшего месяца требуют сделать некоторые важные выводы не только технического или политического, но и экономического характера.
Ситуация с "Курском" трагически напомнила о необходимости жить по средствам. Еще август 1998 года заставил признать ту простую истину, что государство может тратить денег не больше, чем оно имеет в бюджете, и этот урок был тогда усвоен. Теперь политикам дан новый урок, за который заплачено человеческими жизнями: мало жить по средствам, надо те средства, которые доступны правительству, расходовать наиболее рациональным образом. Очень важно, что, судя по публикациям, именно такой вывод сделал из трагедии Владимир Путин, заявив о необходимости иметь меньше боевых единиц, но полностью оснащенных и укомплектованных. Пожалуй, это первое столь определенное заявление из уст высшего руководства страны. Причем важно, что сделано оно в обстановке жесточайшего психологического напряжения, то есть отражает внутреннюю убежденность президента в правильности такого курса.
Среди многочисленных важных проблем, поднятых пожаром в Останкине, мне хотелось бы обратить внимание на ту, которая не получила пока должного освещения. Противопожарная безопасность башни, по словам самих пожарных, была в неудовлетворительном состоянии. Однако они не решались предпринять адекватные и предписанные им законом меры (вплоть до закрытия объекта), поскольку опасались попасть под шквальный огонь политической критики за препятствие функционированию независимых средств массовой информации.
Такая реакция пожарных вызывает смешанные эмоции. С одной стороны, печально, что не все меры были приняты. С другой стороны, оглядка на общественное мнение, причем на мнение сторонников политических свобод, дорогого стоит. Но возникает вопрос: что будет дальше? Противопожарную безопасность надо, несомненно, крепить. Однако ведь ни для кого не секрет, что сегодня органы пожарного надзора зачастую выступают инструментом устранения с рынка неугодного властям предпринимателя или сведения счетов с конкурентом. Здесь имеются и значительные возможности для взяточничества.
Снятие избыточных барьеров с предпринимательской деятельности предполагает в том числе упорядочение функций разного рода контролирующих инстанций, включая пожарный надзор. Было бы жаль, если останкинский пожар воспрепятствует разработке и принятию мероприятий по дерегулированию. Ведь с экономической точки зрения проблемы здесь аналогичны тем, что и вокруг "Курска": нужно повышать эффективность государственных институтов - будь то оборона или деятельность контрольных органов.
Итоги.ру
No. 37 (223) 8 сентября 2000
http://www.iet.ru/personal/mau/itogi223.html
