THE ECONOMIST
Санкт-Петербург, май 2003 г. Исторические памятники сияют новой позолотой на куполах и свежевыкрашенными стенами. Владимир Путин, которому удалось собрать лидеров 47 стран мира на серию встреч на высшем уровне с таким расчетом, чтобы время их проведения совпало с празднованием 300-летия города, показывает всему миру бывшую столицу империи во всем ее блеске.
Тем летом отношения Путина с Западом достигли своего апогея. На протяжении трех лет он мало-помалу укрощал российских ястребов, жаждавших возрождения России как сверхдержавы на международной арене и с подозрением относившихся к любым попыткам завязать дружественные отношения с бывшими врагами. В благодарность за солидарность с Джорджем Бушем, о которой Путин заявил сразу после террористических актов 11 сентября, Америка стала закрывать глаза на менее привлекательные стороны его режима, не возражая, в частности, против того, что войну в Чечне он называет частью общемировой войны с терроризмом.
Несколько месяцев самые могущественные политики мира обхаживали Путина, пытаясь уговорить его использовать постоянное место России в Совете Безопасности ООН для поддержки или, наоборот, осуждения планов нападения на Ирак. Это поставило Путина перед дилеммой. Поддержав войну в Ираке, он выглядел бы марионеткой в руках американцев. Но даже если бы Россия выступила против, Америка все равно могла начать войну вопреки решению ООН, и тогда обесценилось бы значение ООН как последнего значительного инструмента, способного подтвердить претензии России на роль мировой сверхдержавы. До голосования дело так и не дошло, Америка все равно проигнорировала мнение ООН. Тем не менее Путину каким-то образом удалось сохранить довольно хорошие отношения со всеми участниками конфликта.
Правда, с тех пор в этих отношениях наступило похолодание. События вокруг компании ЮКОС, выборы в Думу и явно сфабрикованные результаты президентских выборов в Чечне в октябре прошлого года заставили зарубежных лидеров более серьезно отнестись к опасностям, связанным с авторитаризмом в России. Убийство президента Чечни Ахмата Кадырова, совершенное в начале этого месяца, обратило в насмешку заявления российского руководства, что ситуация там нормализуется. Расширение НАТО и ЕС до границ России воскресило старые споры о визовом режиме, безопасности и торговых барьерах. Грохот реактивных истребителей НАТО, совершающих полеты в непосредственной близости от воздушного пространства России, почти не слышен из-за скрежета зубов российских дипломатов и генералов в министерствах иностранных дел и обороны.
Сфера влияния России уменьшилась. Прибалтийские страны, раньше находившиеся под ее пятой, ныне стали членами ЕС. Такие страны, как Украина и Белоруссия, которые Россия по-прежнему считает своими задворками, сегодня - соседи Европы и, следовательно, входят в круг ее интересов. Это привело к неприятным неожиданностям. Когда в ноябре прошлого года Россия выступила в Молдове инициатором заключения мирного соглашения, предусматривавшего сохранение на территории республики контингента миротворческих российских войск до 2020 г., она не ожидала никакого сопротивления. Но президент Молдовы, под давлением лидеров европейских стран, а также своего собственного народа (который буквально за несколько дней до этого мог наблюдать по телевидению за свержением Эдуарда Шеварднадзе в Грузии), в последнюю минуту отказался от этой сделки, чем привел в ярость российское руководство.
Прежние подходы изменились. По словам главного редактора журнала Россия в глобальной политике Федора Лукьянова, первое соглашение о партнерстве и сотрудничестве, которое Россия десять лет назад заключила с ЕС, имело своей целью интеграцию. Предполагалось, что Россия должна будет постепенно перенимать стандарты ЕС, - говорит он. - Однако при Путине Россия просто не хочет, чтобы у нее все было как в Европе. Она не собирается делать защиту прав человека своей приоритетной задачей. Она не желает тратить время на бесконечные согласования.
В феврале Европейская комиссия признала, что стратегия постепенной интеграции России в Европу, родившаяся на свет на одном из саммитов в Санкт-Петербурге, начала давать сбои. От принятия Россией мировых и европейских ценностей будет в значительной степени зависеть характер и качество нашего партнерства, - подчеркивают в комиссии.
Либеральная империя, богатая газом и нефтью
Оглядываясь на свое новое, сократившееся жизненное пространство, Россия замечает, что оно напоминает что-то родное и близкое и очень похоже на прежний Советский Союз. Пусть сегодня это пространство называется Содружеством независимых государств (СНГ), однако независимость входящих в него государств имеет свои пределы. Кремль направляет в эти страны советников для оказания помощи на выборах тем кандидатам, которым отдает предпочтение. Он противодействует росту военного присутствия американцев в СНГ, используя в качестве рычагов давления в некоторых странах сохранившиеся там военные базы, а в других, например в Грузии, - лояльные России автономные республики.
В сентябре прошлого года глава государственной энергетической компании РАО ЕЭС России Анатолий Чубайс заявил, что Россия должна стать либеральной империей, расширив свое влияние в сфере экономики. Хотя впоследствии в ходе предвыборной кампании г-н Чубайс выступал в роли кандидата от оппозиционной партии СПС, его слова, по мнению Федора Лукьянова, нашли отклик в Кремле. По мере того как крупным российским фирмам становится тесно на внутреннем рынке, они все активнее начинают искать возможности расширения бизнеса за рубежом, особенно в тех странах, где сохранилось русскоязычное население.
Правительство в принципе делает то же самое. Предварительное соглашение о создании единого экономического пространства на территории стран СНГ еще больше отдаляет Россию от объединения с Европой в сфере экономики (хотя такое объединение потребует очень много времени и, может быть, вообще никогда не произойдет). Россия вряд ли заменит страны Ближнего Востока в качестве основного источника нефти для Запада, но когда она в конце концов построит дальневосточный нефтепровод, укрепятся ее связи со странами Азии. РАО ЕЭС России приобрело энергетические компании в Грузии и Армении, а Газпром владеет пакетами акций компаний по всему СНГ и в большинстве стран европейской части (см. карту).
Однако укрепление позиций в СНГ не означает, что Россия оставляет свои форпосты на Западе. Владимиру Путину, может быть, все равно, что думают иностранцы о его способах управления страной, но ему далеко не безразличен ее статус в мире, и он полагает, что эти две проблемы можно рассматривать независимо друг от друга (ведь в отношении Китая международное сообщество придерживается именно такого подхода). Сегодня, когда право вето России в Совете Безопасности ООН потеряло свое былое величие, Путин сосредоточился на перспективах председательства России на заседаниях Большой Восьмерки в 2006 г. Ожидается, что он предпримет максимум усилий, чтобы добиться к этому времени предварительного одобрения вступления России в ВТО.
Для этого России придется вести переговоры со многими странами, прежде всего странами ЕС, по ценам на газ, который она туда экспортирует. Есть много других проблем, представляющих взаимный интерес (начиная с незаконной торговли наркотиками и борьбы с терроризмом и кончая нелегальной иммиграцией), так что у Запада и дальше будет много общих тем для обсуждения с Россией, а значит, и возможность влиять на нее.
Один из путей разумного использования этой возможности - показать Владимиру Путину, что его подход к решению многих внутренних проблем делает их проблемами всего международного сообщества. Путин считает, что России нужен сильный лидер, способный бороться с такими угрозами, как поток беженцев из неблагополучных в экономическом и политическом отношении стран мира, разваливающаяся армия, очаги терроризма и выходящие из-под контроля эпидемии. Однако сила, при помощи которой страна может решать подобные проблемы, одновременно является и слабостью: слишком многое зависит сейчас от одного человека на вершине власти. Неожиданное потрясение (резкий экономический спад, новая серия террористических актов или какое-то несчастье с самим Путиным) может снова привести страну на грань катастрофы. Более демократичная Россия была бы более стабильной и представляла бы меньшую проблему для международного сообщества в целом.
Загадка сфинкса
Люди с трудом понимают, чего Путин хочет добиться в России, и сам он нисколько не помогает людям понять себя лучше. События вокруг компании ЮКОС и действия Путина в отношении СМИ показывают, что у него имеется сверхъестественная способность держать всех в неведении. Новый премьер-министр Михаил Фрадков был, наверное, единственным членом правительства, которого ни один политический мудрец не рассматривал в качестве кандидата на этот пост, а также единственным, у кого хватило сдержанности оставить без ответа вопрос, почему выбор пал именно на него.
Но теперь у Путина все настолько под контролем, что бороться за власть больше не требуется, поэтому события ближайших нескольких месяцев дадут более ясное представление о его планах на будущее. В частности, многое станет понятным после того, как выяснится, даст ли он возможность своим министрам-реформаторам участвовать в решении вопросов, которые до сих пор были прерогативой силовиков: о расходовании средств на оборону; о том, как завершатся события вокруг ЮКОСа; станет ли Путин поощрять олигархов делать капиталовложения, которые способствовали бы развитию экономики, а не просто затыкали дыры в системе социального обеспечения государства; как он будет реагировать на менее прогрессивные взгляды своих чиновников. (Недавно российский президент смягчил положения закона, ограничивающего публичные собрания и митинги, и породившего шумные протесты.)
Правда, в целом взгляды Путина на будущее России ясны: он хочет, чтобы она стала мировой державой и экономическим тигром, но при этом оставалась бы управляемым, монолитным государством, в котором предложения приветствуются, а оппозиция - нет. В России не было демократии в 1990-х гг., а сегодня там нет автократии, - говорит профессор New School в Нью-Йорке Нина Хрущева. - Россия - это процесс, но мы хотим непременно приклеить к ней ярлык с каким-нибудь названием, как к конечному продукту, и начинаем его тотчас же ругать, если оно не подходит.
Но XX в.знал множество таких государств, находившихся на переходном этапе, и многие из них пребывали в этом состоянии десятилетиями, прежде чем система давала трещину и демократия начинала пускать корни: вспомните Мексику, Южную Корею, Малайзию, Чили, Сингапур. Россия уже не та, что 13 лет назад. Но она и не та, какой 13 лет назад все хотели видеть ее сегодня. Россия не стала ни лучше, ни хуже, она просто такая, какая она есть. И судя по тому, как быстро там все меняется, завтра она вполне может стать чем-то совсем другим.
viperson.ru
"Русский Фокус"
24.05.2004
http://www.chubais.ru/cgi-bin/cms/smi.cgi?news=00000002550
