У нас, можно сказать, всегда была обида на Нобелевский комитет: он присуждал премии то не совсем тем, то не совсем за то. Особенно - в гуманитарной сфере: в литературе и миротворчестве. И в первом, и во втором случае мы официально радовались лишь дважды: по поводу награждения Шолохова и Горбачева. Остальные лауреаты нас не совсем устраивали. Ни Бунин, ни Пастернак, ни, тем более Солженицын, с Бродским и Сахаровым никак не укладывались в наше понятие о "правильном" присуждении награды.
Мы всегда считали себя мирными, но Нобелевскую премию мира заслужили лишь дважды. И то, чувствовалось - никому не в радость. Сахарову, как считали одни, лучше бы не давать. Горбачеву, как утверждали другие, лучше бы самому отказаться.
Царское ли это дело - одолжаться наградами? Оные должны обходить настоящих властителей. Как обошли они в свое время и Толстого, и Горького, и Селинджера - непририкаемых венценосцев слова. Или - Сталина, Рузвельта, Черчилля за умиротворение фашизма (впрочем, последний не отказался от Нобеля по литературе).
Миротворчество - не царская заслуга. Скорее - послушание. Избежать оного нельзя, но и кичиться не очень то и ловко. А, тем более, испрашивать за него награду. Ну, ладно, пусть не испрашивать, а лишь стыдливо умолкать, когда испрашивает ее за тебя дворня. И ждать, как забеспокоится по этому поводу твой конкурент в соседнем государстве. И наблюдать, как секунданты оного начнут готовить ответный ход по Нобелевской нужде.
Так мир не наступает. Только - отдаляется. При чересчур большом старании в борьбе за мирные регалии - возможно навсегда...
