Как известно Академия наук СССР (АН СССР) являлась высшим и наиболее авторитетным научным учреждением страны, основанным еще в 1724 году (тогда Петербургская академия наук, нынче, преемница АН СССР - Российская АН). Она имела в своем составе около тысячи видных ученых - действительных членов и членов-корреспондентов, около двух десятков отраслевых и региональных отделений, научные центры, филиалы, почти 300 научных учреждений, две сотни научных советов. Академия координировала деятельность АН союзных республик, готовила научные кадры, вела издательскую деятельность, имела обширные связи с сотнями международных организаций и многими странами.
Вот о чем довольно неожиданно довелось мне узнать. Один из помощников Суслова - Степан Петрович Гаврилов, возможно наиболее близкий и пользующийся его доверием человек, проработавший с ним долгие годы еще с военного времени в руководстве Штабом партизанского отряда на Северном Кавказе, как-то уже после смерти Суслова, вдруг проявил неожиданную инициативу и приехал ко мне в институт. Помнится, это было в мае 1982 года, буквально за пару месяцев до смерти самого Гаврилова (у Степана Петровича был рак, и он знал об этом). До этого мы лично практически знакомы не были, хотя, как оказалось, довольно много друг о друге слышали и имели общего близкого знакомого - академика В.А.Кириллина. Разговорились, в том числе об академических делах (я тогда недавно потерпел вторую неудачу на выборах в Академию наук, лидируя в жестком конкурсе в одном из туров, но не добрав буквально пары голосов при необходимых 60-ти; переживал, конечно, впрочем, к этому времени уже вполне успокоился: не я один такой; не получилось сейчас - попытаюсь в другой раз, не старый еще). А Гаврилов рассказал такую историю.
В Академии прослышали, что кто-то из подхалимов выступил с идеей избрать в академики Брежнева. Тогдашний президент АН СССР Александров (известный ученый-атомщик, "отец" советского атомного подводного флота - основы нашей антисимметричной военной стратегии того времени, человек безупречной репутации и авторитета, организатор науки высочайшего уровня) вместе со своим заместителем по общественным наукам академиком Федосеевым пришли на прием к Суслову "посоветоваться". При этом поставили вопрос о выборе сразу обоих (Брежнева и Суслова) в Академию наук. Было это во второй половине 1981 года, накануне очередных (декабрьских) выборов и закончилось, с точки зрения формальной цели прихода неудачно. Отказ был однозначным, достаточно резким и окончательным, причем и по той, и по другой кандидатуре. При этом в качестве мотивации была приведена ссылка на имевшееся в ЦК КПСС решение о невозможности руководителям, занимавшим на момент выборов высокие посты в партии или органах государственного управления, баллотироваться для избрания в Академию наук СССР. Делалось это с целью исключения какого-либо давления на выборы, (что, кстати, чуть позднее, уже после смерти Суслова проигнорирует А.Н.Яковлев, курировавший Академию по линии ЦК КПСС). Смущенные этим отказом, полные, казалось, самых благих намерений, хотя, возможно, в глубине души, напротив, удовлетворенные ученые мужи откланялись и ушли. Впрочем, зная Александрова, допускаю, что хорошо знали, к кому идти за советом. Повторяю, думаю, в душе удовлетворенные и довольные, что избрали именно такой путь постановки щекотливого вопроса. Уверен, всякого рода прихлебатели уже пытались оказывать давление на Александрова и если бы обратились, скажем, через помощников лично к Брежневу, дело могло принять и другой оборот. Сейчас бы появилось достаточно желающих вернуться к этому вопросу, а тогда на том все и завершилось.
Принять отрицательное решение по такому "чувствительному" вопросу: избирать или нет Леонида Ильича в апогее его власти буквально накануне 75-летия и раздуваемого авторитета в Академию, когда почести и награды золотым дождем буквально сыпались на него со всех сторон! Скажу прямо, такое мог только Суслов. Для этого нужна была его принципиальность, мудрость и умение при необходимости обосновать и защитить свою позицию. И ведь, вполне вероятно, избрали бы, как положено, тайным голосованием, хотя насчитывающая тогда более четверти тысячелетия Академия всегда гордилась своими независимыми традициями! А позднее, возможно, в том числе и в Академии, нашлись бы люди, которые с удовольствием обсуждали эту ситуацию, хихикали и сплетничали по углам, высказывая догадки, кто и в какой форме проявил свою "принципиальность", сколько голосов и от кого именно они получили "против". Потом бы все это легло пятном на саму Академию. Суслов, целиком и без колебаний принимая на себя ответственность за такую, не стану скрывать, не простую позицию, конечно, все это прекрасно понимал, и его решение было правильным, принципиальным и дальновидным.
Здесь, возможно, уместно упомянуть, что к тогдашнему Президенту АН СССР Суслов относился с огромным уважением. Тот об этом знал и чувствовал. Не зря обратился со своим деликатным вопросом именно к Суслову, хотя мог бы, наверное, обратиться к Устинову или Черненко. И все же обратился именно к нему, понимая, что при этом, во-первых, удастся найти окончательное решение, а во-вторых, оно будет объективным и неконъюнктурным.
Еще мне известно о том, как Михаил Андреевич относился к нашему выдающемуся ученому-физику, академику П.Л.Капице. При этом, мне кажется, что симпатии были взаимными. Помню их краткую дружескую беседу на приеме во Дворце съездов в Кремле. Третьим собеседником при этом был английский писатель, лауреат международной Ленинской премии Д.Олдридж. Случайно оказавшись на этом приеме (в дальнейшем подобная практика приглашений прекратилась) был свидетелем небольшого фрагмента разговора Суслова с Олдриджем и даже что-то переводил (упоминал об этом в другой работе). А Капица через некоторое время прислал Суслову свою книгу - сборник публикаций `Эксперимент. Теория. Практика` с дарственной надписью: "Товарищу М.А.Суслову". И ниже: "Глубокоуважаемому Михаилу Андреевичу с приветом от П.Капицы. 30 мая 1977. Москва". Книга, ярко свидетельствующая о глубине и широте взглядов автора, с пометками Суслова к некоторым из статей, сделанными характерным синим карандашом на полях, и теперь хранится у меня. Вот некоторые из названий: `Единение науки и техники`; `Планирование в науке`; `Комплексные научные проблемы`; `Основные факторы организации науки и их осуществление в СССР`; `Принципы творческого воспитания и образования современной молодежи`; `Глобальные научные проблемы ближайшего будущего`; `Глобальные проблемы и энергия` и некоторые другие. Там же заметки по организации работы АН СССР. Не могу не упомянуть здесь и фундаментальную публикацию по проблемам общественного развития - доклад академика П.Л.Капицы `Влияние современных научных идей на общество`. Он был представлен на Международный симпозиум ЮНЕСКО, посвященный 100-летию со дня рождения А.Эйнштейна (г.Ульм, ФРГ, сентябрь 1978) и опубликован в журнале `Вопросы философии`.
Позднее в СМИ появилось немало суждений по поводу роли, которую Академия с ее повторным искусственно спровоцированным голосованием при выборах в Верховный Совет сыграла в горбачевской перестройке и последующих событиях. Вот и нынешняя практика показывает, что "перестроечные и послеперестроечные" руководители, а вслед за ними, порой и нувориши, охотно и алчно бросились в погоню за научными званиями. Благо добывать их в иных местах стало гораздо легче. Они, как и многое другое, при переходе к рынку превратились в специфический "товар", впрочем, уважения к подобным "ученым" от этого не прибавилось (кстати, именно тогда были избраны такие фигуры, как А.Н.Яковлев, Б.А.Березовский и не только они). По злой иронии судьбы сегодня и сама Российская Академия переживает глубокий кризис, что в известной мере проявилось на майском собрании Академии в 2008 году (см., например, многочисленные статьи, в том числе и мои в портале "Виперсон - Наследие" по этому поводу). Надеюсь, что она его преодолеет. И все же хорошо, что в ее истории не было упомянутого выше эпизода, который мог бы лечь на нее несмываемым пятном.
Впрочем, сказанное - не все, что я узнал тогда от Степана Петровича, но это уже совсем другая история, и услышанные мной факты, я использую во второй части в разделе "Кризис власти в стране - предвестник крушения Советского Союза. Автор рассуждает о том, что он узнал или стал догадываться еще позднее". В одном сегодня почти уверен: вспомнил обо мне и приходил Гаврилов не случайно. Не хотел унести с собой в могилу то, что ему, может быть одному из очень немногих, довелось узнать.
www.nasledie.ru
viperson.ru
