09.09.25
«Перед лицом современной наступательной техники – сотен мощных орудий, готовых забросать любой участок фронта тысячами тонн металла и взрывчатых веществ, быстроходных, преодолевающих все препятствия и хорошо бронированных танковых масс, грозящих глубоким прорывом на сотню километров в тыл, и в особенности авиации, могущей прервать все сообщения атакованного участка с тылом и остановить подход резервов и подвоз боевого снабжения, полоска сплошного фронта, на которой, на глубине в 6–10 км. разбросаны отдельные очаги сопротивления с легкой оборонительной техникой, представляет ее более чем хрупкой. Неуязвимость, неразрывность сплошного фронта уже сейчас существует только как иллюзия, готовая рассеяться с первыми боями будущей войны. Воздействие техники, создавшей неодолимые позиции мировой войны, уже назрело для того, чтобы перейти в свою противоположность, привести к крайне маневренным формам боев, раскинутых нa большую глубинy; операция грозит принять формы пространственной свалки техники, в которой само понятие фронта потеряет всякий смысл, так как сражающиеся части образуют переплет в несколько слоев»[1].
«Техника ставит войскам и командирам такие высокие требования, которые раньше были неизвестны. Типичный бой будущего – схватка в окружении, когда противник будет со всех сторон и сверху, воздух будет отравлен и сама земля может быть минирована, и сколько-нибудь точные представления о расположении своих и неприятеля будут утрачены. Высшие достижения в военной технике вновь переносят центр тяжести на человеческий материал, на его сознательность и преданность знаменам, под которыми он сражается»[2].
