Россия и Европейский Союз намерены подписать новое стратегическое соглашение о сотрудничестве. В качестве экспертов в разработке этого документа готовы выступить представители крупного бизнеса, которых объединяет Круглый стол промышленников России и ЕС. О том, как видится промышленникам общее с Европой экономическое пространство, в интервью "Итогам" рассказывает председатель правления РАО "ЕЭС России" Анатолий Чубайс, он же - сопредседатель Круглого стола.
- Анатолий Борисович, накануне саммита Россия - Европейский союз - и это уже традиция - прошло заседание Круглого стола промышленников России и ЕС. Рекомендации крупного бизнеса вы изложили участникам встречи в верхах. Насколько эффективно работают такие контакты?
- Это действительно сложившаяся традиция. Как сопредседатель Круглого стола я уже выступал на саммите Россия - Евросоюз и говорил, что мы считаем правильным и по каким позициям необходимо консультироваться с бизнесом. Ведь многие связанные с экономикой вопросы, обсуждаемые на межправительственном уровне и главами государств, по моему глубочайшему убеждению, вообще не заживут полноценной жизнью, если их не наполнить бизнес-инициативой. Взять хотя бы идею по созданию общего с Европой экономического пространства. Чтобы она стала реальной, ее нужно "пропустить" через бизнес-сообщество.
- Вот мы с вами говорим о таких грандиозных планах, как единое экономическое пространство. А в действительности получается, что из-за "мясного" вето Польши обе стороны даже не могут начать переговоры о новом соглашении...
- На Круглом столе мы не обсуждали проблему польского вето. Но если вы хотите узнать лично мое мнение о польской ситуации, то оно состоит из двух пунктов. Пункт первый - это не очень корректно и сильно отдает стремлением разыграть свои внутренние проблемы на общеевропейском уровне. Пункт второй - именно потому, что данная проблема не является глобальной, она преодолима. Это не тот случай, когда есть глубинные политические противоречия, как, например, в российско-японских отношениях, когда вопрос о спорных территориях не дает возможности двигаться вперед экономике, пока не будет найдено политическое решение. То есть я хочу сказать о том, что новый базовый договор между Россией и Европейским союзом является столь насущной необходимостью - а об этом говорили все участники Круглого стола, - что препоны наподобие польского вето будут преодолены в любом случае.
- В первой половине следующего года председателем ЕС будет Германия, и есть все основания полагать, что переговоры о новом стратегическом договоре между нашей страной и Европейским союзом все же начнутся. Как, по-вашему, может выглядеть конечная цель интеграции России и ЕС? Как вы себе представляете общее экономическое пространство?
- На мой взгляд, есть несколько элементов общего экономического пространства, которые могут быть поставлены как целевые. Например, должно быть максимальное открытие рынков товаров. Хотя мы понимаем, что на этом пути могут возникнуть сложные вопросы: европейцы, скажем, будут защищать свой продовольственный рынок. И мы должны делать то же самое. Поэтому выработка режима свободной торговли будет связана с проблемами. Тем не менее это очевидный вектор движения. Кроме того, необходимо максимально либерализовать инвестиционные режимы, вплоть до предоставления национального статуса инвесторам, участвующим в крупных двусторонних проектах. Это рынок капиталов. На рынке труда все выглядит сложнее, но в принципе и там нужно определенное движение. В то же время я считаю, что нам не надо ставить задачу даже в отдаленной перспективе по переходу к единому валютному пространству. В России есть национальная валюта с тысячелетней историей, которую мы сумели уберечь даже в самые тяжелые времена преобразований, остановив гиперинфляцию в стране. Это и есть защита национального рубля, от которого нам не стоит отказываться. Лично я был бы против.
- Возможно, взаимоотношения Швейцарии с Евросоюзом могут послужить той идеальной моделью, которая дает возможность избежать присоединения к единой европейской валюте, позволяя при этом использовать все преимущества беспошлинной торговли?
- Да, эта модель взаимоотношений заслуживает самого пристального внимания. Европа и Россия сохранят в долгосрочной перспективе разные валюты. А это значит, что макроэкономические и бюджетные пространства у них будут отдельными. В то же время за пределами этих ограничений интеграция может идти максимально глубоко.
- Почему вы назвали свободное перемещение рабочей силы самой сложной проблемой в создании общего экономического пространства. Будут ли в этом пространстве существовать визовые барьеры?
- Возможно, вы обратили внимание на то, что, когда г-н Греф выступал по этому вопросу на Круглом столе, он, перечисляя сферы рынка, которые нужно интегрировать, только в последнюю очередь назвал рынок труда. У него прозвучало: "...вплоть до либерализации рынка труда". Это самая трудная часть, сопоставимая, как мне кажется, только с либерализацией рынка капитала. Вы, вероятно, знаете о недавнем заявлении президента Путина о целесообразности установления между Россией и Евросоюзом безвизового режима. Это важный шаг, но не единственный. Политики работают на этом направлении, а как быстро им удастся добиться результатов, сейчас сказать трудно.
- До общего экономического пространства с Европейским союзом еще далеко, а российский бизнес уже активно инвестирует в европейские страны. Какие проблемы возникают у российских компаний, пытающихся покорить эти рынки?
- У этой медали две стороны. Мы знаем о достаточно сложном отношении к целому ряду бизнес-проектов, осуществляемых российскими бизнесменами в Европе. ВТБ приобрел 5 процентов крупнейшей европейской авиакосмической компании EADS. Если вы следили за реакцией на эту покупку европейской прессы, то она была, мягко говоря, неспокойной. АФК "Система" обдумывает перспективу приобретения немецкой компании Deutsche Telekom. Здесь реакция прессы была просто бурной. Я уже не говорю о "Газпроме", отношение к которому в некоторых западных изданиях выражается лозунгом "Российский газ хуже, чем советские танки". Такая избыточная реакция действительно существует. Но давайте будем честными друг перед другом: европейские инвестиции в Россию часто встречают похожую, а то и более болезненную реакцию. У нас-то что зачастую происходит при появлении иностранных инвесторов. Помню, на Кубани чуть ли не боевые действия развернулись против прихода одной зарубежной компании под лозунгами: "Русские не сдаются!", "Не пустим оккупантов в край!". Это ведь тоже все наше, "родное". В этом смысле мне показалось очень трезвым выступление на Круглом столе Алексея Мордашова. Он считает, что к этому нужно относиться как к своеобразной детской болезни роста. Ею нужно переболеть. И понимать, что наша общая задача не переполитизировать эту проблему, не сделать ее слишком эмоциональной. Мы постарались донести эту мысль до участников саммита. Между прочим, я бы и к журналистскому сообществу обратился с таким же пожеланием.
- Вы справедливо говорите про болезнь роста, но предвзятое отношение к российским инвестициям в Европе видно невооруженным глазом. В этой связи насколько реально участие наших компаний в крупном акционерном капитале?
- Это не просто реально или нереально, это уже есть. Я не буду опять повторять примеры с авиастроительной компанией EADS и "Газпромом", сошлюсь только на Алексея Мордашова, по словам которого 20 процентов стали, которую он сегодня выплавляет, производится в Европе, на европейских заводах. Пока это еще не слишком видимая тенденция, но она уже заявлена. И что характерно, как правило, реальные менеджеры бизнеса являются сторонниками этой тенденции. Для них это инвестиции, новые источники финансирования. Однако есть такое понятие, как "стейкхолдеры". Это общественность, профсоюзы, федеральные власти, местные власти, элита, журналисты, и здесь часто реакция бывает не вполне адекватной.
- Круглый стол будет как-то помогать российским бизнесменам в решении этих проблем?
- Конечно, будет. Но надо понимать, что Круглый стол - не министерство и не департамент, а общественная организация, хотя и профессиональная. Если мы обсудим эту проблему, и у трехсот - четырехсот человек, работающих в крупном бизнесе, появится единая позиция на этот счет, это уже результат. Что-то осталось у людей в головах, и с вашей помощью мы доведем это до более широкого круга, а затем положим на стол политическим лидерам.
- Сейчас многие крупные российские компании, как, например, "Северсталь", "Газпром" и многие другие, пытаются выйти за пределы России. РАО "ЕЭС" будет стремиться к превращению в транснациональную компанию и приобретать активы за рубежом?
- РАО "ЕЭС России", как любая компания, имеет свои стадии развития, на каждой из которых решаются определенные задачи. В том числе и задача в сфере зарубежной активности. До прошлого года мы достаточно активно приобретали энергообъекты за рубежом. В Молдавии, Грузии, Армении, Казахстане. В ряде других стран. Эти приобретения осуществлялись за счет самого бизнеса, на "кредитном плече". В результате появилась компания "ИНТЕР РАО ЕЭС". РАО "ЕЭС" практически не вложило туда ни одного рубля инвестиций, тогда как цена компании вместе с активами по приблизительным подсчетам сегодня составляет под миллиард долларов. Это очень важный результат. Но сегодня у нас другой приоритет. Мы сместили акцент с внешних активных действий на внутренние.
Перед нами стоит фантастическая по сложности инвестиционная программа на ближайшие пять лет: 81 миллиард долларов, более 23 тысяч мегаватт ввода новых энергомощностей. Беспрецедентные цифры. Сложнейшая задача в корпоративном, организационном и финансовом отношении. Поэтому все наши усилия будут концентрироваться в России на строительстве, на новых вводах и инвестиционных проектах.
- Кстати, вы и президент крупнейшего финского энергоконцерна Fortum подписали соглашение о сотрудничестве в сфере охраны окружающей среды. Действительно ли РАО "ЕЭС" сможет получить инвестиции в обмен на... воздух?
- Совершенно верно. Речь идет о реализации механизмов Киотского протокола в России, чему Fortum, который, кстати, является крупнейшим иностранным инвестором в российской электроэнергетике, будет активно содействовать.
Россия благодаря Киотскому протоколу имеет уникальную возможность негатив развернуть в позитив. Так как для России зафиксировали объем выбросов на уровне начала перестроечных лет, в ходе которых производство и, соответственно, выбросы сокращались, появилась некая дельта, которую можно правильно использовать.
- Анатолий Борисович, проект действительно захватывающий. Даже как-то не верится, что в обмен на эфемерные выбросы можно получить реальные инвестиции.
- Более того, крупные инвестиции. При грамотных действиях правительства, а мяч сейчас на его стороне, Киотский протокол может стать для нашей энергетики мощнейшим инструментом по привлечению инвестиций и дополнительных финансовых ресурсов. Мы к этому готовы. Ждем решения правительства.
11.12.2006
"Итоги"
http://www.chubais.ru/cgi-bin/cms/personal.cgi?news=00000005155
