Создание Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) рассматривается многими экспертами как серьезный вызов евро-атлантическому сообществу в целом и США — его ведущей силе, в частности. Однако помимо этого очевидного и мало кем оспариваемого факта, образование ШОС имеет еще несколько измерений, что стало очевидным по мере нарастания кризиса в центрально-азиатском регионе и обострения взаимоотношений между Россией, а также ряда азиатских государств — с Европой и США. На данный момент можно говорить, что все члены Шанхайской организации — Россия, Китай, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан — преследуя общую цель, стремятся решать конкретные задачи в рамках политических проектов своих элит. Центральная задача участников организации заключается в противодействии любому активному продвижению евро-атлантического сообщества в центрально-азиатский и восточноазиатский регионы, как в политическом, так и военном отношениях.
Однако уже на стадии непубличного постулирования этой сверхзадачи становится ясно, что Россия и Китай — два наиболее мощных игрока в регионе — рассматривают центрально-азиатское геополитическое пространство как собственную сферу интересов и влияния. При единстве общей цели между Москвой Пекином существует реальное противоречие по конкретным задачам. На смену достаточно хорошо известному противоборству России и США в Центральной Азии незаметно приходит соперничество между Россией и Китаем. Объективный характер этого процесса затрагивает позиции других участников ШОС, превращающихся из партнеров в объект давления со стороны Москвы и Пекина. Прежняя тактика игры на противоречиях между Россией и Западом, использовавшаяся главами центрально-азиатских режимов с целью сохранения политической власти в собственных руках, превращается в маневрирование между Россией и Китаем.
Общественно-политический кризис и крайне скверная экономическая ситуация в Таджикистане и Узбекистане, заставляет Эмомали Рахмонова и Ислама Каримова искать союзников среди тех государств, которые не будут обсуждать вопросы внутренней политики и тем более требовать проведения серьезных политических и экономических реформ. Одновременно наступает благоприятный момент для Казахстана, руководитель которого Нурсултан Назарбаев фактически поставил цель превращения своей страны в регионального лидера. Это обусловлено ослаблением Узбекистана — главного конкурента Казахстана в Центральной Азии и постепенным усилением взаимодействия Астаны с политическим и экономическим истеблишментом Запада, для которого “казахстанская модель” выглядит наиболее приемлемой в специфических условиях региона.
Для Пекина включение в состав ШОС как можно большего числа “малых” стран региона представляет вполне понятный интерес, реализация которого невозможна — и это китайское руководство хорошо понимает — без участия в подобном объединении России. Однако Москве отводится видимая роль некоего уравновешивающего фактора в ШОС — как все-таки во многом именно китайском проекте. Попытки ряда государств — Индии, Ирана и Пакистана — включиться в Шанхайскую организацию на правах полноправных членов, при всем, кажущемся на первый взгляд, усилении мощи ШОС, в действительности будут способствовать обострению и без того жесткой конкуренции между ее наиболее сильными членами в борьбе за влияние в Центральной Азии и приграничных регионах.
В складывающихся условиях в наиболее сложном положении оказывается Кыргызстан. С одной стороны, после демократической революции в Бишкеке, многие соседи по региону стали крайне опасливо относится к происходящим там событиям, зачастую видя в Кыргызстане угрозу распространения революционных настроений. С другой стороны, нынешние кыргызским властям необходимо приступать к реализации серьезных экономических проектов, способных улучшить ситуацию в стране. По объективным причинам кыргызскому руководству необходимо одновременно иметь достаточно хорошие отношения со всеми главными участниками шанхайского проекта — и с Россией, и с Китаем. Равно, как и с набирающим силу Казахстаном, не допуская обострения отношений с режимом Ислама Каримова, и тем более ухудшения взаимоотношений с евро-атлантическим сообществом и США, что позволит ограничивать влияние на внутриполитическую ситуацию в Кыргызстане со стороны Пекина и Москвы.
Если иметь в виду стратегическую перспективу, а не тактические интересы, то сложившийся непрочный и подверженный серьезным изменениям баланс сил внутри ШОС не способен обеспечить так называемую поступательную стабильность и консервацию авторитарно-тоталитарных режимов в постсоветских странах, которые рассчитывают при помощи Шанхайской организации создать международную структуру, напоминающую новое издание “Священного союза”, центрально-азиатский буфер на пути евро-атлантического сообщества и западной системы ценностей. При этом ШОС не может стать и военно-политическим союзом, так как на такой вариант развития не согласится Пекин. Именно поэтому Шанхайской организации уготовано место временного инструмента, предназначенного для решения противоположных внешнеполитических и внешнеэкономических устремлений ее основных членов. Вопрос в том, кто первым станет использовать свои позиции в ШОС для того, чтобы получить определенные преимущества при переговорах с евро-атлантическим сообществом, и на каком решении этот, пока неизвестный член организации, будет настаивать при своей торговле с Западом?
Артем Улунян
Июнь 16, 2006
http://www.prognosis.ru/news/geopolitic/2006/6/16/ulunyan.html
