Итак, СВО и продолжающаяся «стратегическая враждебность» Запада в отношении России неизбежно предполагает разработку новых мер выживания в этих условиях. Простая «переориентация» на Восток не решает этой проблемы просто потому, что на Востоке потребуется сохранить и даже ещё больше укрепить субъектность России в условиях доминирующих там национальных традиций и ценностей. Это можно сделать только тогда, когда собственно «российское ядро» будет не только укреплено, но и существенно расширенно за счет усиления его влияния в мире.
Переход от глобализации к автаркии в национальной политике потребует – и это, наверное, самое главное – перевоспитания двух поколений граждан, прежде всего, наиболее обеспеченных слоев, которые получали максимальные выгоды от глобализации даже в ущерб национальным интересам страны. Часть этих граждан будет бороться с властью или просто проживать за рубежом, но огромное количество останется по разным причинам в России и будет сопротивляться – открыто или скрыто – разрыву с колониальным прошлым. Среди таких изменений огромное значение имеют изменения в восприятии правящих элит государств, их психологии, нравственности, основных политических доминантах.
Требуется сознательное, последовательное и целенаправленное усиление влияния автаркии. Это влияние – параллельно и одновременно – оказывают на национальные внешнеполитические и иные стратегии многих субъектов МО. Происходит решительная смена доминант[1] в представлениях правящих элит самых разных субъектов, которая неизбежно ведет к смене общих политических приоритетов. Трудно иначе объяснить, например, неожиданную для многих русофобию, которая развилась в правящих элитах западных государств в 2020–2024 годы. Доминанта враждебности к России стала ведущей в политике Запада, превратившись в экзистенциальную угрозу существованию уже не только российского государства, но и нации.
В итоге нарастающих противоречий произошло столкновение старой доминанты – глобализации, теряющей свою энергетику, и новой – автаркии. И не только в ходе СВО, которую следует рассматривать только как часть всего противоречия, но и отношений всех центров силы и государств в мире.
Автаркия – нарастающая доминанта. Еще в начале прошлого века гениальный русский ученый А.А. Ухтомский доказал универсальность существования доминант. Многочисленные исследования, проведённые Ухтомским и независимыми учёными свидетельствовали о том, что доминанта играет роль общего рабочего принципа нервных центров. Для Ухтомского доминанта была тем, что определяет направленность человеческого восприятия. Доминанта служила тем самым фактором, который интегрирует ощущения в целую системную картинку. Ухтомский считал, что все отрасли человеческого опыта, в том числе и наука, подвержены влиянию доминант, при помощи которых подбираются впечатления, образы и убеждения.
Очевидно, например, что даже в условиях жестких западных санкций и давления целый ряд государств – от Китая, КНДР, КСА и Бразилии до Никарагуа – избрали своего рода политику нарастающей автаркии в качестве внешнеполитической стратегии в противовес глобализации. Этот процесс предполагает силовое противоборство, что и отразилось на формировании доминирующих сценариев развития МО и ВПО.
При этом, следует понимать, что превосходство глобализации (в лице западной военно-политической коалиции) не абсолютно и временно. Ему могут противостоять не только отдельные ЛЧЦ и коалиции, но и отдельные страны, если они выберут адекватную стратегию силового противоборства. Иногда локальные действия влияют на формирование не только СО и ВПО, но и даже МО. Так, почти в 30-и летней войне Афин и Спарты, командующий спартанским флотом Лисандр всячески избегал прямого военного столкновения с более мощным военным флотом Афин, но сумел блокировать подвоз продовольствия (наложил санкции) и уничтожил вражеский флот, когда ему стало это удобно в течение одного часа[2].
Это – типичный прием стратегии непрямых действий[3], когда ставка на грубую военную силу в прямой форме себя не оправдывает, прежде всего, в силу повышения риска эскалации и неприемлемых последствий. Он очень похож на современную ситуацию в отношениях западной военной коалиции и России (а также КНР и других стран), которая описывает состояние современного сценария ВПО «Усиления военно-силового противоборства»: непрямые враждебные действия направлены на полную и откровенную победу Запада без риска глобальной ядерной войны[4].
Важно отметить в то же время, что эта тенденция отнюдь не отрицает усилий по увеличению военного потенциала. Так, с отменой Договора РСМД из четырех тысяч морских «Томагавков» 350 получат ядерные боеголовки. Именно сохраненные W84 после стандартной программы LEP, вероятнее всего, установят на серийные Tomahawk Block IV/V.
Глобализация позволяет западной коалиции использовать свою стратегию непрямых действий, состоящую из 3-х основных (двухпартийных) принципов применительно к России:
– наносить, где возможно, максимальный ущерб России;
– получать от любых действий максимальную выгоду для США;
– не превышать военной эскалации до ядерного уровня.
Политика США последних десятилетий – иллюстрация того, как эти принципы реализуются на практике. В том числе и на Украине, где военная стратегия строго следует этим принципам: США категорически отрицают своё прямое участие в войне на Украине, более того, планируют в 2024 году передать основные функции координации усилий стран НАТО и штабов из Вашингтона в Брюссель, дистанцируясь на всякий случай от военного конфликта в Европе, но отнюдь не ослабляя усилий по оснащению ВСУ ВВСТ и боеприпасами.
Принятые Конгрессом США в апреле 2024 года решения, как и всегда, полностью соответствовали этим принципам. И они в полной мере вписываются в политику глобализации.
Эти враждебные действия по внутриполитической дестабилизации и расколу правящей элиты России сочетаются с откровенными военными провокациями и наращиванием потенциалов в соседних с Россией регионах – от Норвегии и Прибалтики до Закавказья и Средней Азии[5]. Цель состоит в том, чтобы создать в мире режимы, живущие по американскому образцу. Сформировать гражданские общества, пронизанные сетью правозащитных некоммерческих организаций, через которые так легко влиять на внутреннюю и внешнюю политику стран. Наконец, перевоспитать население, взрастить в них пиетет и обожание к американскому образу жизни – и тем самым гарантировать то, что это население будет лояльным американцам. Эта система мер распространяется в рамках глобального процесса образования и переформатирования общественного сознания.
В России, где со времен М. Горбачева процессы в образования оказались сознательно интегрированным в глобализацию (достаточно привести примеры того, как представители фонда Сороса возглавляли идо настоящего времени возглавляют некоторые институты), этот процесс исключительно болезненен потому, что непосредственно касается многих ученых и преподавателей, особенно наиболее престижных школ и университетов.
Его смысл в том, что силовые (но не военные) средства и меры политики глобализации стали более эффективными, чем просто военные. Военные интервенции в последние десятилетия не просто не приводили к этим результатам, но и, по сути, противоречили главным целям американской внешней политики. Именно поэтому Байден в период президентства меняет подход и «инструмент демократизации». Отказывается от страха военной угрозы в пользу самого эффективного в истории стимула – соблазна. Прежде всего, достижениями глобализации. Соединенные Штаты возвращаются к классической концепции мягкой силы – будут «демократизировать» режимы не бомбами, а через экономическое, идеологическое и культурное влияние. Влияние, с помощью которого они, напомним, взяли под контроль Восточную Европу, ряд государств постсоветского пространства, часть Латинской Америки и Юго-Восточной Азии[6].
Надо понимать, что приоритетное не военное использование средств насилие отнюдь не означает отказа от применения военной силы. Это средство политики по-прежнему является основным, но, как и ранее, существует в 3-х формах:
– прямое вооруженное насилие;
– непосредственное (эксплицитное) использование угроз, шантажа;
– косвенное (имплицитное) применение военной силы, когда создается «позиция силы», в том числе, например, и поставками ВВСТ. Лидером по экспорту вооружений на протяжении этих десяти лет оставались США. Более того, они смогли нарастить свою долю рынка с 34% до 42%. В количественных показателях поставки вооружений из США увеличились на 17%. В 2019–2023 годах США поставляли вооружения в 107 государств – это больше, чем за любой предыдущий пятилетний период, и намного больше, чем у любого другого экспортера оружия. «США укрепили свою глобальную роль в качестве поставщика оружия, экспортируя больше вооружений в большее количество стран, чем когда-либо в прошлом, и это важный аспект их внешней политики, констатирует директор программы SIPRI по трансферу вооружений Мэттью Джордж.– Это происходит в то время, когда экономическое и геополитическое господство США оспаривается развивающимися державами»[7].
США были вынуждены скорректировать свою внешнюю политику с точки зрения места в ней прямого использования военной силы. Логика такова: многочисленные ошибки США в Афганистане носили преимущественно военный характер. Специальный представитель США в этой стране Дж. Доббинс вычленил, например, некоторые из них, имеющие для понимания корректив в американской стратегии большое значение: «Население Афганистана было значительно больше, чем население любой другой страны, участвовавшей в интервенции США после Второй мировой войны: в 2001 году в Афганистане было почти вдвое больше людей, чем в Южном Вьетнаме во время войны. Как правило, соотношение численности войск и населения является важным фактором, определяющим успех операции по стабилизации. За два года до вторжения в Афганистан, в 1999 году, Соединенные Штаты и их союзники по НАТО развернули 50 000 военнослужащих для стабилизации Косово, страны с населением 1,9 млн. человек. Население Афганистана в 2001 году составляло 21,6 млн. человек, однако к концу 2002 года в стране, которая более чем в десять раз превышала размер Косово и не имела собственной армии или полиции, находилось всего около 8000 американских военнослужащих. На земле просто не хватило американских ботинок, чтобы обезопасить страну, захваченную Соединенными Штатами.
Одна из причин относительно небольшого развертывания заключалась в том, что администрация Буша не намеревалась, чтобы американские силы брали на себя обязанности по поддержанию мира или общественной безопасности – скорее, они сосредоточились исключительно на отслеживании остаточных элементов Аль-Каиды за счет фундаментальной безопасности, необходимой для создания рабочее состояние. Администрация Буша также пренебрегла выделением необходимых финансовых ресурсов для стабилизации ситуации в Афганистане. В Боснии Соединенные Штаты и другие доноры предоставили экономическую помощь в размере 1600 долл. на душу населения в год в течение первых нескольких лет после этой войны. Сопоставимая цифра в Афганистане составила 50 долл. на человека – мизерная сумма.
Администрация Буша допустила и другие критические ошибки, ограничивавшие возможность успешной стабилизации. На начальном этапе не было никаких существенных усилий по созданию национальной афганской армии или полиция, которая оставила безопасность в руках хищных местных полевых командиров и затруднила противостояние возвращающимся боевикам Талибана. Не было единой точки руководства международными усилиями по восстановлению, которым, следовательно, не хватало согласованности. И, что, пожалуй, наиболее важно, официальным лицам США потребовалось несколько лет, чтобы понять, что, хотя Пакистан отказался от поддержки правительства Талибана, он не отказался от Талибана как организации. После того, как они были изгнаны из Афганистана, руководство Талибана и оставшиеся члены группировки получили убежище в Пакистане, где они выздоравливали, переквалифицировались, пополняли запасы и позже возобновили повстанческое движение в Афганистане.
Учитывая эти просчеты, шансы на успех в Афганистане к началу 2003 года значительно снизились. А затем, конечно же, администрация Буша вторглась в Ирак, страну размером с Афганистан, с еще большим количеством внутренних конфликтов и с еще более враждебными соседями, и где Буш и его официальные лица также недооценили масштабы постконфликтной стабилизации и восстановления, которые им предстоит предпринять. Жестокое сопротивление вторжению США материализовалось в Ираке намного быстрее, и к тому времени, когда талибы вновь превратились в серьезную угрозу в Афганистане, силы США находились там под серьезным давлением. Так продолжалось на протяжении всего времени пребывания Буша у власти, что ограничивало способность Соединенных Штатов стабилизировать ситуацию в Афганистане и позволяло талибам восстановить там плацдармы.
Неспособность ограничить возрождение талибов и создать институциональный потенциал в Афганистане отнюдь не была неизбежной. Если бы Соединенные Штаты выделили ресурсы, необходимые для стабилизации и восстановления в стране такого размера и расположения, как Афганистан, у них было бы больше шансов покинуть страну изящно, с функционирующим государством. Но в конечном итоге ранние невынужденные ошибки Вашингтона создали ситуацию, в которой он оказался перед выбором не между победой или поражением, а между проигрышем или не проигрышем.. Вашингтон мог бы продержаться скромной ценой, чтобы сдержать талибов, сохранить компетентного партнера по борьбе с терроризмом в афганском правительстве и сохранить политические и социальные успехи, которыми наслаждались многие афганцы, или он мог бы уйти и признать свою неспособность помочь в строительстве. прочное государство и прочное будущее для афганского народа. Три президента подряд боролись с дилеммой, оставленной Бушем. Барак Обама и Дональд Трамп жестами призывали к прекращению войны, но в конечном итоге решили не проигрывать, не теряя времени. Байден наконец перерезал шнур и решил проиграть»[8].
Правительство США является изобретателем, обладателем патента и прав интеллектуальной собственности на дипломатию принуждения. Такое мнение высказал замглавы Министерства иностранных дел Китая Се Фэн. Дипломат заявил, что именно Вашингтон регулярно применяет односторонние санкции и вмешивается во внутренние дела других государств. «Упоминаемое США так называемое ведение дел с другими странами с позиции силы является лишь новой версией той ситуации, когда большой притесняет малых, или новым воплощением принципа "кто силен, тот и прав"»[9], – отметил он.
Примечательно, что большую роль в такой политике играют профессиональные кадры и специальные институты развития НЧК – государственные и негосударственные, «подведы». Так, 23 июля 2021 года директор ЦРУ Уильям Бернс рассказал, что в американском разведуправлении задумались об использовании подходов времен холодной войны с Советским Союзом по отношению к Китаю. По его словам, один из предполагаемых подходов для взаимодействия с Пекином – «упреждающее развертывание». На данный момент в ЦРУ изучают, как применить такое развертывание специалистов по Китаю, в частности, аналитиков и оперативных сотрудников разведки с целью укрепить конкурентоспособность США.
Ставка делается на «игре в долгую», когда политическая стратегия должна поступательно и постепенно усиливать давление на Россию и её правящую элиту, контролируя степень угрозы в нужном для себя направлении, но постоянно добиваясь результатов по мере её реализации[10]. Новый миропорядок предполагает, что основные субъекты МО и ВПО будут подчинены тем нормам и правилам, которые утверждают западные страны, посредством политики «силового принуждений» и внутриполитической дестабилизации.
Но – если речь заходит о прямом военном противоборстве не на глобальном уровне, – то Запад, как в случае с Югославией, Афганистаном, Ираком, Ливией и другими странами, пытается использовать свою подавляющую мощь в средствах воздушно-космического нападения (СВКН) и практически недееспособные средства воздушно-космической обороны (СВКО) своих оппонентов[11] для военного поражения и публичного уничтожения политического руководства противника. В этом случае используется весь спектр прямых и не прямых военных действий в зависимости от обстоятельств.
Поэтому возвращаться к пониманию того мироустройства и состояния МО, которое существовало до конца прошлого века, целесообразно только для того, чтобы пытаться аргументировать (но отнюдь не защищать в реальности) сохранение заведомо устаревших и отживших представлений о состоянии МО. Так, когда мы пытаемся отстоять реалии ялтинско-потсдамской системы мира, то мы заведомо игнорируем все те глобальные изменения, которые произошли к началу нового века в его мироустройстве, прежде всего, доминирования коллективного Запада в мире и, естественно, формировании прозападного мироустройства, норм, процедур и правил.
С точки зрения международного права и абстрактной справедливости, защита сложившейся во второй половине прошлого века системы МО, может быть, и правильна, и справедлива, но с точки зрения существующих реалий уже политически бессмысленна: мироустройство и соответствующий миропорядок к началу нового века уже претерпели качественные изменения.
________________________________________
[1] Доминанта – зд.: явление временного господства определённого возбуждения, либо устойчивый очаг повышенной возбудимости нервных центров, при котором возбуждения, приходящие в центры возбуждения, служат усилению возбуждения в очаге, тогда как в остальной части нервной системы широко наблюдаются явления торможения.
[2] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Современное мироустройство, силовая политика и идеологическая борьба. – М.: ИД «Международные отношения», 2021. – 790 с.
[3] Стратегия непрямых действий ошибочно приписывается британскому теоретику Б.Л. Гарту, который лишь «продвинул» её известные положения в политику.
[4] Ильницкий А.М. Ментальная война России // Военная мысль, 2021, № 8, – сс. 29–33.
[5] См. подробнее: Подберёзкин А., Родионов О. Институты развития человеческого капитала – альтернатива силовым средствам политики // Обозреватель, 2021, № 7, – сс. 33–48, а также: Боброва О., Подберёзкин А., Подберёзкина О. Специфика НКО и правовые основы их деятельности // Обозреватель, 2021, № 8, – сс. 17–48 и др.
[6] Цит. по: США меняют инструменты давления на мир // Взгляд, 02.09.2021 / https://ianed.ru/2021/09/02./utm_source=yxnews&utm_medium=desktop
[7] Цит. по: СИПРИ. 22 апреля 2024 г. / https://www.sipri.org/media/press-release/2024/global-military-spending-surges-amid-war-rising-tensions-and-insecurity
[8] Доббинс Дж. Афганистан был потерян давно / Форин Аффеарс / https://www.foreignaffairs.com/articles/afghanistan/2021-08-30/afghanistan-was-lost-long-ago?utm_source=AdaptiveMailer
[9] США назвали изобретателем «дипломатии принуждения» // Лента.ру. 26 июля 2021 г.
[10] Тренин Дм. Новый баланс сил: Россия в поисках внешнеполитического равновесия. – М.: Альпина Паблишер, 2021. – – 471 с.
[11] Авиация Ирака в 2003 году практически не участвовала в боевых действиях, а средства ПВО использовали примитивную тактику, которая делала упор на мобильные ЗРК. СМ. подробнее: Авиация США в войне с Ираком в 2003 году // Грозное небо. Авиация в современных конфликтах / под ред. В.И. Болдырева. – М.: Центр анализа стратегий и технологий, – сс. 75–77.
