Дмитрий Игоревич, глава представительства Всемирного банка в России Кристалина Георгиева считает, что одной из проблем российского бизнеса является привычка к получению быстрой прибыли. В результате он не вкладывается в долгосрочные проекты и не занимается подготовкой и переподготовкой кадров, ожидая, что этим должно заниматься исключительно государство. Георгиева считает, что государство не обязано знать, какие специалисты нужны бизнесу, и поэтому это задача исключительно для бизнеса. С Вашей точки зрения, это так, или образовательные проекты - это все же задача государства?
Теоретически - так, а в российской практике это не так, потому что у бизнеса нет адекватных условий для того, чтобы существовать без помощи государства. Государство построило всю социально-экономическую систему таким образом, что замкнуло на себя очень многие функции. В частности, государство достаточно жестко контролирует бизнес, и бизнес-сообщество, поскольку оно в очень большой степени зависит от государства, проводящего патерналистскую политику, требует от такого "жесткого папы" соответствующих действий в ответ на лояльность. То есть, если государство отпускает бизнес, то бизнес сам себя обеспечивает. Если государство достаточно жестко контролирует бизнес, то будьте любезны, государственные чиновники, обеспечивайте бизнес всем тем, чем необходимо его обеспечивать. Мне кажется, что такова сейчас логика событий и логика поведения.
Одно из опасений бизнеса, о котором говорит госпожа Георгиева, - что если они будут повышать квалификацию сотрудников, то те начнут требовать повышения зарплат и уходить на другие места работы.
А куда? Рынок замкнут. Куда может уйти специалист? Если человек работает в хорошем крупном банке, то куда он уйдет - в еще более крупный банк? Разве что, только за границу уедет.
Но всегда есть варианты - и за границу многие специалисты уезжают, и в крупные компании переходят, и повышения зарплат действительно требуют.
И это нормально и естественно. Наш бизнес занимает нездоровую позицию с начала девяностых, с момента, когда он возник, - мы, мол, никого не держим. Надо держать! А как еще действовать?! Хороших специалистов надо держать, убеждать, уговаривать, платить больше. Вопрос в том, что для получения быстрой прибыли в этом нет необходимости. Если интересует быстрая прибыль, значит, нет смысла держать, все равно придут люди, хорошие специалисты, которые замкнут цепь, отработают свое и принесут необходимую прибыль владельцу.
Но тут вопрос в том, набирать хороших специалистов, которым ты будешь платить высокую зарплату из тех, в кого ты сам не вкладывался, или вкладываться в подготовку собственных.
Я думаю, что принцип тут простой - купить подешевле и вложиться поменьше. На мой взгляд, задачка формулируется таким образом - бизнес получает достаточную свободу от государства, получает гарантии неприкосновенности, и в этом случае, видя перспективы для развития и роста, начинает интенсивно вкладываться в развитие, начинает осуществлять долгосрочные инвестиции, вкладывается и в развитие человеческого капитала, развивая своих сотрудников как один из факторов производства. В случае же, если бизнес не видит четких перспектив, если права собственности не специфицированы, если в любой момент может прийти налоговый инспектор и насчитать Бог весть чего, под надуманными предлогами могут забрать собственность, естественно, бизнес не будет вкладываться. Бизнес будет искать возможности получить адекватных, пусть не суперхороших, но адекватных специалистов по как можно более низкой цене, для того, чтобы получить прибыль и окупить издержки. В таких условиях единственный, кто может взять на себя обучение персонала и осуществление долгосрочных инфраструктурных инвестиций в экономике - это государство. Государство же говорит о том, что мы играем в рыночную игру, - вот только эта рыночная игра однобока. С одной стороны, государство заявляет о том, что играет в рыночную игру, но, с другой, не дает бизнесу необходимой свободы. Здесь внутреннее противоречие государственной политики, если из этого противоречия государство сумеет найти достойный для себя выход, то либо начнет осуществлять долгосрочные инвестиции и готовить людей, возьмет на себя очень многие функции, как оно брало их на себя в советский период, и я думаю, что бизнес с этим согласится. Либо, если государство требует от бизнеса самостоятельности и навешивает на бизнес дополнительные обязательства, то тогда необходимо бизнесу дать больше прав. Вот так я представляю себе ситуацию, потому что бизнес ориентирован на получение прибыли, и хочет он того или нет, если он не будет извлекать прибыль, то он просто перестанет существовать. Бизнес - это не государство, он не живет за счет постоянного потока в виде налогов и других отчислений в государственный бюджет, ни за что, просто так, за название "государство".
Кристалина Георгиева говорит, что Всемирный банк для России сейчас является источником мирового опыта и знаний, а не денег, как это было раньше, - деньги России сейчас не нужны. А нужны ли нам опыт и знания Всемирного Банка, или Всемирный банк сейчас больше заинтересован в России уже как в доноре для своих проектов, а не Россия во Всемирном банке?
Вопрос в том, какой это опыт и какие это знания. Если это опыт и знания, адаптированные к российским условиям - то Россия заинтересована в том, чтобы использовать этот опыт и знание. Но если это будет банальная калька, то такой опыт и такие знания не нужны, потому что можно просто прочитать все это в учебнике. Но мне кажется, что до последнего времени вся деятельность Всемирного банка сводилась к тому, чтобы давать кальку, нежели давать какие-то адаптированные к российским условиям знания, и давать какую-то информацию. Потому что адаптация предполагает, что необходимо вытащить наиболее адекватную информацию, то есть, посмотреть, какие страны наиболее похожи на Россию, и чей опыт можно использовать - начиная с территории, специфики менталитета населения, особенностей государственного аппарата и многого еще чего. Таких стран почти нет, но в каждой конкретной отрасли возможно использование опыта каких-то отдельных стран. Это колоссальная работа. А потом еще колоссальная работа по адаптации, потому что многие термины и многие вопросы, которые адекватно звучат по-английски, в русской культурной традиции просто не находят отклика, мы иначе мыслим. Например, был и есть замечательный культуролог и философ Георгий Гачев, он болгарин, но живет и работает в России, и он сравнивал особенности поведения, культуры и психики русских и болгар, особенности языка, - язык как основной элемент культуры. Восприятие времени - у болгар это круг, у русских это линия, и так во всем. А это базовые понятия для использования чужого опыта. Если мы мыслим иначе, то как мы можем использовать чей-то опыт? Я думаю, что Всемирный банк не готов адаптироваться таким образом, чтобы учитывать специфику людей, которые будут реализовывать его рекомендации.
4 апреля 2007
http://www.opec.ru/comment_doc.asp?d_no=62633
