Её "путешествие в Югру" началось в 50-х годах прошлого векаГлавный научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, доктор исторических наук Зоя Петровна Соколова многие годы ездила в Ханты-Мансийский округ с научными экспедициями. Сейчас профессор Соколова готовит к публикации свои полевые материалы - бесценный источник информации не только для специалистов - этнографов, краеведов, но и для тех, кто интересуется историей Югры и своей семьи. Многие хантыйские, мансийские семьи по работам Соколовой смогут узнать свою родословную. Как говорят коллеги Зои Петровны, благодаря ее полевым материалам, научно-популярным книгам и академическим статьям, переведенным на несколько языков в 60-70-е годы ХХ века, мир узнал о существовании народов ханты и манси.В Ханты-Мансийск на гидросамолетеЗоя Петровна Соколова впервые оказалась в Югре в 1956 году. Аспирантка Института этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая Академии наук СССР, изучавшая по фотоархивам в Ленинграде жилье обских угров, еще никогда в жизни не встречала ханты и манси. Соколова рвалась в научную экспедицию в Сибирь. Она знала: этнограф без полевых материалов не может состояться как ученый. И случай представился. Аспирантку пригласили сотрудники Ханты-Мансийского музея: намечалась экспедиция в Казым. До Ханты-Мансийска добиралась не один день. Поездом до Тюмени, а там с Андреевского озера стартовал гидросамолет, который приводнялся уже на Иртыше. Югорский край очаровал юную москвичку. Могучие реки, тайга, простор - все, как рассказывал Валерий Николаевич Чернецов, ее учитель.К Чернецову, выдающемуся этнографу, археологу, лингвисту и фольклористу, известному своими экспедициями, в част-ности, по Северной Сосьве, Зоя Соколова попала, можно сказать, случайно. Но встреча с ним определила вектор ее научных поисков.Рассказывает З.П. Соколова:- Я окончила школу в Перми. До войны семья жила в Подмосковье, но в 41-м была эвакуирована. В Перми мы задержались. Отец, работавший на военном заводе, полюбил уральский край. Охота, рыбалка... К тому же московскую жилплощадь и имущество за это время мы потеряли. В Перми я закончила школу и университет, историко-филологический факультет. Был в университете фанатически преданный археологии Отто Николаевич Бадер, высланный из Москвы обруселый немец. Он-то меня и пристрастил к археологическим раскопкам. Копала я на Боровом озере по Чусовой, там много памятников эпохи бронзы. Затем выше по Каме было обнаружено городище эпохи железа. Работать было интересно, но я все это время рвалась на родину. Как чеховские сестры: "В Москву, в Москву...". Я и не сомневалась, что вернусь домой. Так оно и случилось, хотя мои родители с сестрами остались в Перми. Я же поступила в аспирантуру Института этнографии Академии наук СССР. А поскольку решила заниматься этнографическим жилищем, мне посоветовали по-знакомиться с Чернецовым. Он был признанным авторитетом в финно-угроведении. Еще в двадцатые годы был с экспедициями на Северном Урале. Объехал районы проживания аборигенов Лозьвы и Северной Сосьвы, Конды, Средней Оби и ямальского побережья. Чернецов носил национальную одежду, ел ту же пищу, что и жители тайги, по-мансийски говорил свободно.Валерий Николаевич многому меня научил. "Представляйте себя на месте людей, с которыми разговариваете", - говорил мне Чернецов. Я с информаторами только так и старалась общаться: деликатно и уважительно. Всегда думала: вот пришли бы ко мне чужие люди с расспросами о моей жизни. Стали бы рассматривать содержимое моих шкафов... Я была бы сильно смущена.К информаторам я всегда ехала с подарками: везла павловские платки и бисер, причем старалась раздобыть более качественный - фарфоровый, чешский, чтобы орнамент на одежде моих северных знакомых получился особенно выразительным.В Полновате увидела хантыВ свою первую поездку Зоя Соколова поехала в качестве консультанта по археологии. Среди сотрудников Ханты-Мансийского музея не было такого специалиста. Шурфовали (т.е занимались разведкой археологических памятников), даже обнаружили несколько городищ. Вначале плыли на пароходе в Березов - место ссылки Меншикова, затем на катере на Казымскую культбазу. В тридцатые годы советская власть организовывала такие культурно-просветительные центры: там были магазины, школы-интернаты, больницы для аборигенов. В Полновате она впервые увидела ханты. Запомнился ханты с двумя косами, орлиным профилем, очень был похож на индейца. Больше такого колоритного представителя коренных народов ей видеть не доводилось. "И почему я постеснялась его сфотографировать?" - много позже упрекала себя Соколова. Зато сфотографировала Юильский городок, сооруженный в XVII веке. Она увидела ясачные избы, где останавливались ханты, приезжавшие платить ясак. Там сохранились даже остатки маленьких домиков для ездовых собак. Все записывала, фотографировала. На следующий год снова приехала в округ.Довольно долго Зоя Соколова была единственным в стране этнографом-угроведом. Поэтому занималась всем - материальной культурой, хозяйством, религией, фольклором...Экспедиции в Западную Сибирь стали частью ее жизни. "Ведь что такое "этнография"? - говорит Соколова. - Описание народов. Как мы можем описать народ? Только изучив его историю и культуру. Но это надо самому наблюдать". На Севере у нее всегда находились помощники в сельских советах, школах, среди национальной интеллигенции. Позже появились и ученики, профессионально увлекшиеся этнографией обско-угорских народов.Ее книги читали в чумахЕе общения с коренными народами Севера хватило на сотни академических статей, а научно-популярные книги Соколовой - "Страна Югория", "Загадки Юильского городка", "Путешествие в Югру", "На просторах Сибири" читали не только в университетских библиотеках, но и в чумах. Однажды Зоя Петровна привезла журнал "Советская этнография", на обложке которого была фотография молодой хантыйки поселка Овгорт, которая помогала исследователю в качестве переводчицы в одной из поездок. Когда Соколова показала журнал председателю сельсовета, он был так удивлен и одновременно восхищен тем, что его землячка попала на обложку московского журнала, что помог столичному этнографу, можно сказать, сделать еще одно научное открытие. Он показал случайно обнаруженное им на охоте "вместилище душ" умерших неестественной смертью. Это место "ура" - уникальное, как говорят ученые, больше не встречающееся во всей Тюменской области.Север в ее жизни многое определил. В округе она по-знакомилась с будущим мужем. В 1957 году Юрий был в составе экспедиции МГУ, которая изучала последствия возможного строительства в округе Нижне-Обской ГЭС. Сегодня, наверное, молодые югорчане и не знают, что в результате осуществления этого проекта значительная часть территории Югры могла бы уйти под воду. Позже Соколова брала мужа, а потом и сына, в качестве членов экспедиции. Все ехали на летние каникулы на юг, к морю, а они на север, к комарам. "Мне нужен был надежный моторист. Плавать-то я не умею", - смеясь, признается она. Муж целыми днями возился с лодкой - чинил, смолил, шпаклевал, пока жена общалась с информаторами.Рассказывает З.П. Соколова:- На Севере как нигде ощущаешь: в природе все устроено разумно. Когда идешь по болотам или садишься в долбленую лодочку, понимаешь, почему ханты и манси небольшого роста: там важна легкость, чтобы выжить. При моем росте - метр пятьдесят четыре - я считалась в тех местах великаншей. Однажды казымские женщины решили мне сделать подарок и сшили халат с национальным орнаментом. Он мне был до пят, потому что я им казалась очень высокой. И по болотам мне было трудно идти, а мои сопровождающие легко перескакивали с жердочки на жердочку, почти не опираясь на палку.Когда я после экспедиций бывала в подмосковных лесах, то удивлялась, сколько же мусора после себя оставляют городские жители. А мои сопровождающие в экспедициях если курили в лесу, то пепел стряхивали в берестяной кулечек. Причинить вред земле для ханты или манси немыслимо.Еще меня всегда удивляло, как строятся в северной семье отношения с детьми. Я никогда не слышала, чтобы дети шумели, капризничали. Они всегда заняты какими-то делами. В традиционной хантыйской или мансийской семье родители никогда менторским тоном не поучают детей, читать нотации там не принято. Но родители всегда знают, чем заняты их дети. Я, наверное, невольно училась у моих северных знакомых, как общаться с собственным сыном.И еще на Севере я поняла: лучшего лакомства, чем малосольный муксун, в жизни не бывает.О медвежьих игрищах и бочках со спиртомКонечно же, описывая существовавшие обряды, праздники, этнограф Соколова не могла не обращать внимание на современную жизнь коренных народов. Писала про высокую смертность среди аборигенов, безработицу, алкоголизм. Негодовала по поводу порочной практики ликвидации неперспективных деревень - этот "всесоюзный почин" не обошел и северные национальные поселки. "Как можно было вырубать леса и на голом месте, вдали от речек селить рыбаков и охотников?" - возмущалась она в кабинетах начальников. С таким же напором Зоя Петровна в 60-е годы объясняла секретарю Березовского райкома партии, что в обряде медвежьего праздника нет ничего реакционного и напрасно власти его запрещают. "Медвежьи игрища - это не религиозное действо, а праздник удачливых охотников. Это повод собраться сородичам и соседям вместе, отведать мяса, увидеть театральное представление, с песнями, танцами", - говорила она.Партийный секретарь оказался глух к ее доводам: "сверху" не поступили еще указания на этот счет. Но вот добиться, чтобы в отдаленные поселки не завозили спирт в бочках, этнографам оказалось под силу.Оставьте право выбораЗоя Петровна Соколова стала невольным свидетелем освоения тюменских недр. В газетах читала победные рапорты нефтяников о рекордных объемах нефти, а с вертолета видела залитые нефтью водоемы, брошенную на родовых угодьях технику, горящие факелы. Приезжие покорители недр любопытства ради разрушали ненецкие захоронения, отстреливали домашних оленей. "В 1989 году на Агане вся тайга была засорена ядовитым поролоном. Оказалось, в Нижневартовский район привезли сборные дома, утепленные этим материалом с вредной пропиткой. Поролон просто отодрали и выбросили в лес..."Боль за ставших для нее близких людей, мудро живущих на землях своих предков, заставила Соколову принять участие в работе над законом о правовом статусе коренных малочисленных народов. К сожалению, в ходе многочисленных дискуссий много позитивного из законопроекта было изъято. По мнению профессора Соколовой, сегодня у коренных народов, ведущих традиционный образ жизни, нет гарантий, что они будут всегда жить на своей земле. Богатые недра для оленевода и охотника - бедствие. Найдут нефть - и земля будет изъята. "Я думаю, главное, что необходимо предоставить коренным народам - это право выбора, - говорит Зоя Петровна. - Они сами должны решать: продолжать ли дело предков на родовых угодьях или искать себя в чем-то другом. Да, научно-технический прогресс стремительно меняет жизнь северянина, но выбор должен оставаться за человеком".
Источник:
"Новости Югры"
10.07.2009
www.kominarod.org
