Такая ситуация к 2023 году объективно была усилена нарастающим внешним силовым давлением на экономику и правящую элиту, частью которого стало давление на ОПК и представителей ВС и других силовых структур. Нарастающая волна санкций, как наконец-то стало ясно, потребует от промышленности России много, но, прежде всего, опережающего развития фундаментальной науки и НИОКР, т. е. именно тех областей, в которых с конца 80-х годов откровенно игнорировались даже минимальные запросы[1]. В результате в ГОС и в целом в НИОКР сложился хаос, из которого требуется срочно выходить. В противном случае рывок в области модернизации некоторых видов и систем ВВСТ, сделанный в последние годы, окажется только тактическим успехом. Ставка была сделана на «импортозамещение», которая к 2022 году оказалось политическим (а не только экономическим) провалом.
Проблема в том, что развиваться суверенное государство может только опираясь на опережающие темпы научно-технического развития, а не на заимствования. Это – истина, которую политический истэблишмент в России не хочет признавать до сих пор. Само понятие «импортозамещение» – убогое, антинаучное, базарно-рыночное, но ставшее политической целью в последние годы.
К сожалению, именно на игнорирование потребностей опережающего развития ориентирована наша экономика и промышленность. И СВО показала не просто ошибочность, но преступность такой промышленной и научно-технической политики. Как справедливо заметил М. Климов еще в 2020 году: «Оборонный бюджет России в сегодняшнем непростом её положении решено не сокращать, с тем, чтобы ГПВ 2011–2020 была, безусловно, выполнена.
Но деньги решают не все. Важны еще грамотные, четкие, полные, однозначные, оптимальные правила игры всех участников ГОЗ. Сегодня эти правила наряду с сомнительным статусом имеют просто безобразное качество и элементы противоречивости. Наше уже 10-летнее наблюдение «снизу» за динамикой нормативной базы в этой области, включая военную электронику (с робкими попытками внести в это дело некоторую положительную лепту), позволяют констатировать: процесс (точнее – возня) идет, но медленно, непоследовательно и неуклюже.
Нужен результат. Его нет, и при сохранении тенденции в скором будущем не предвидится. А ведь речь идет об обороне страны, а не о любви, где процесс зачастую важнее результата, и чем хаотичнее, тем приятнее. Огромные средства из госбюджета тонут в бюрократической трясине, не превращаясь в штуки так нужного сегодня России умного вооружения и военной техники»[2]. Примечательно, что еще на встрече президента с сенаторами 23 сентября 2020 года спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко сказала: «… выбранный вектор на определенную, я, может, так сформулировала бы, здоровую государственную интровертность, ориентированность на себя, на Отечество – абсолютно верный»[3]. По-своему изящная заготовка неожиданно внятно обнаружила отнюдь не всегда явную суть российского политического режима.
Итак: «здоровая государственная интровертность». Внешняя эпифономения традиционных заявлений В. Матвиенко[4] в данном случае оказалась точной – с точки зрения развития экономики и особенно промышленности России, тем более военной промышленности, нам не надо было рассчитывать, как это было долгое время в прошлом, не только на западные инвестиции и технологии, но и даже нейтральное отношение к собственным усилиям в этой области. Хотя это и было очевидно. Очередные (не последние) санкции декабря 2020–2024 годов показали, что даже внешние приличия мировой рыночной экономики соблюдаться не будут. Автаркия в науке и промышленности должны достигать высокой доли даже в условиях глобализации.
Технологическое импортозамещение или опережающее научно-технологическое развитие?
«Считаю это принципиально важным – должна быть создана именно система реально работающих стимулов, инструментов поддержки для компаний, которые вносят действенный вклад в укрепление технологического и индустриального суверенитета».
В. Путин, президент РФ
«Импортозамещение» – не самый лучший термин, иллюстрирующий технологическую политику государства. Это, скорее, вынужденная мера в исключительных условиях, но, главное, она не соответствует главным современным приоритетам в развитии государств – эффективному научно-техническому и технологическому соревнованию, которое в конечном итоге определяет место государств в мире.
Из того, что сказал В.В. Путин весной 2024 года, как минимум, следует, что такой системы стимуляции компаний, занимающихся наукоемкими технологиями, в России до 2024 года так и не сложилось. Этим, во многом, объясняется нарастающее технологическое отставание СССР – России в последние 40 лет, которое началось еще при СССР в конце 70-х годов, но превратилось в технологическую капитуляцию в последующие десятилетия, когда экспорт энергоресурсов, как казалось правящей элите страны, гарантировал стране все необходимые поставки из-за рубежа.
Более того, уже при позднем СССР сложилась ситуация, когда в правящей элите сформировалось представление о том, что России в принципе невозможно (и даже не нужно) качественное и наукоемкое развитие, которое пока что стойко сохраняется в остатках либерально-демократической элиты страны. Избавление от ельцинского наследия, суди по решениям мая 2024 года, ускорилось, но это отнюдь не означает, что либеральная инерция отношения к науке, технологиям и промышленности, существовавшая со времён «позднего СССР», остановлена. Вся существующая система государственного управления, в том числе налогообложения, пока что фактически направлена против ускорения технологического развития.
Научно-технический задел и внедрение новейших технологий – самая критическая проблема российских технологий и, в частности, финансирования НИОКР, которые, например, были практически прекращены из-за невозможности предприятий ОПК выделить даже небольшие собственные средства на эти цели. Научно-технический задел (НТЗ) – это «фундамент» не только для самих современных образцов ВВСТ, это в том числе осознание того, как их эффективно применять. По сути, это – понимание современной войны (и способность ее вести). Предприятия ОПК до 2024 года были вынуждены по крохам собирать эти ресурсы.
Научно-технологический задел – это совокупность имеющихся в наличии новых результатов интеллектуальной деятельности в сфере науки и техники, критических и прорывных технологий, освоение и реализация которых в промышленном производстве ведет к повышению эффективности функционирования отраслей промышленности и освоению в производстве новых технических систем (изделий). Другими словами, это – новые ресурсы, которые длительное время не выделялись, а выделенные нередко использовались не по целевому назначению (или, как показал арест начальника войск связи России, просто в коррупционных целях).
Весной 2024 года считалось, что, по мнению Мишустина, «на системной основе в России ведется работа по обеспечению условий для укрепления технологического суверенитета страны. Действующий комплекс мер поддержки продолжает дополняться в соответствии с потребностями рынка». На самом деле правительство только подготовило в мае 2024 года законопроект о технологической политике, который, наконец-то «поможет внедрить долгосрочное планирование развития технологий». Он разработан в целях обеспечения суверенитета России и создания условий для ускоренной разработки и внедрения инноваций для решения актуальных социально-экономических задач. Документ станет продолжением Концепции технологического развития до 2030 года, утвержденной в мае 2023 года[5].
Если говорить о долгосрочной стратегии технологического развития России, наконец, можно, то о результатах, наверное, ещё рано. В качестве примеров правительство приводит результаты «масштабирования производство востребованных на рынке товаров и качественно усовершенствования работы». Так, например, «Ростелеком» представил первый произведенный в России образец базовой станции (БС) операторского уровня мобильной связи. Группа «Аэрофлот» разрабатывает ПО для планшетов пилотов на ОС «Аврора». Мелитопольская промышленная компания» (МПК) до конца 2024 года планирует увеличить объем производства, в том числе комплектующих для сельхозтехники на 15–20% за счет нового оборудования и участия в импортозамещении.
Планы – более впечатляющие и конкретные. Так, более 7,6 тыс. различных технологий собраны на Платформе Национальной технологической инициативы, они могут быть использованы для образования отраслей, в том числе вместе со странами БРИКС. Кроме того, Правительство РФ подготовило законопроект о технологической политике, в котором, в том числе предусмотрено долгосрочное планирование развития технологий. Об этом сообщил премьер-министр РФ Михаил Мишустин на заседании кабмина в мае 2024 года. "Мы продолжаем нашу работу по поддержанию и формированию технологического, промышленного суверенитета страны, – сказал он. – Правительством подготовлен законопроект о технологической политике. Он станет основой для достижения целей, которые были поставлены президентом в послании Федеральному собранию".
Другими словами, требования В.В. Путина о том, чтобы системно подойти к долгосрочному стратегическому планированию развития технологий правительство страны пытается реализовать в мае 2024 года. В частности, пояснил Мишустин, "вводится долгосрочное планирование развития технологий". Устанавливаются единые подходы и терминология на всех этапах – от исследований до поставки заказчику. В этот процесс теперь будут вовлечены научные организации и крупные компании. Предусмотрен также общий порядок поддержки российских разработчиков с обязательным практическим результатом.
В этой связи хотелось бы вспомнить о предыдущих планах и намерениях. Считалось, например, что в 2020 году были уточнены ключевые элементы, определяющие приоритетные направления создания научно-технического задела для перспективных видов вооружения, военной и специальной техники (ВВСТ). Это в первую очередь касается «Перечня базовых и критических военных технологий на период до 2025 года» и «Перечня приоритетных направлений фундаментальных, прогнозных и поисковых исследований в интересах обеспечения обороны страны и безопасности государства на период до 2025 года».
По результатам анализа вопросов разработки новых ВВСТ в перечень военных технологий были внесены существенные изменения, связанные в основном с развитием комплексов нетрадиционного вооружения, гиперзвуковых летательных аппаратов, систем связи и управления[6]. По каждой военной технологии содержится подробное описание в виде паспорта, отражающее ее направленность, критические характеристики, уровень готовности, ориентировочную стоимость и другие параметры, необходимые для дальнейшего использования при подготовке государственной программы вооружения (ГПВ) и государственного оборонного заказа (ГОЗ). В итоге уточненный перечень включает 9 базовых, 48 критических и 330 военных технологий.
Ключевые вопросы при этом: «Кто платит?» и «Кто заказывает музыку?» В целях «экономии» еще при Сердюкове в МО РФ решили, что за формирование перспективного НТЗ должен в первую очередь отвечать Минпромторг (а Минобороны – «покупать (выбирая) в магазине понравившийся товар»).
Получилось наоборот. Не прибегая к грубым выражениям, просто процитируем материал из журнала «Вооружение и экономика» № 4/2012 г.: «Роль научно-технического задела в инновационных процессах создания перспективного вооружения: проблемы и пути решения» (прямая ссылка на PDF-файл).
Сравнительная характеристика перечня военных критических технологий США и базовых технологий России[7].
По сути, фраза «общие направления для проведения научных и технологических исследований требуют усовершенствование порядка оформления, согласования и реализации перечня» – это «фиговый листок» фактического разгрома системы формирования НТЗ для Вооруженных Сил РФ. Отдельные наши успехи в подавляющем большинстве случаев – личная работа (и заслуга) ряда ответственных руководителей, а не системы (которая фактически была разрушена)[8].
Однако даже немногие положительные сдвиги в системе заказов ВВТ не коснулись науки, которая играла в советское время важную роль в обосновании необходимой номенклатуры ВВТ и их ТТХ (тактико-технических характеристик). Военная наука в 2020–2024 годы перешла на стадию потери функциональности[9]. По крайней мере, так утверждает президент Российской академии ракетных и артиллерийских наук В. Буренок. Мы точно не знаем, что нужно нашим Вооружённым Силам и с какими параметрами. Зачастую ТТЗ (тактико-техническое задание) на создание новых образцов содержит требования, находящиеся за пределами законов физики и здравого смысла. Тем временем «реформы» военно-научного комплекса (ВНК) продолжаются. В ходе их проведения военная наука стала «похожа на больного, которого непрерывно оперируют, и он уже не думает о продуктивной жизнедеятельности, его задача – оправиться от бесконечной боли и просто-напросто выжить»[10].
В этой связи можно отметить, что появление «феномена Е.В. Пригожина» не случайно. Голосование по поправкам в Конституцию еще до начала СВО показало, что власть уже не может рассчитывать на безоговорочную поддержку всего общества. Для обеспечения необходимого результата теперь требуются немалые усилия и ухищрения. По сути, сторонников принятия поправок в Конституцию в российском обществе оказалось лишь немногим больше, чем противников ее изменения. Так, за месяц до голосования перевес в пользу изменения Конституции выглядел не слишком убедительно (44% против 32% в целом по стране). Однако среди намеренных голосовать он был внушительным (55% против 25%).
Желаемый результат был обеспечен за счет 1) успешной мобилизации сторонников и 2) практически полной демобилизации противников. Для достижения первого были использованы:
Кампания по выборам президента России в марте 2024 года продемонстрировала феноменальную поддержку кандидатуры В.В. Путина в условиях ведения реальной войны. Это отражало, прежде всего, поддержку конкретного «воюющего» кандидата и отсутствие реальных альтернатив, опасения, что «может быть и хуже», но, главное, понимание у значительной части активного общества того, что против нас развивается наступление широкой западной коалиции.
Выбор стратегии В.В. Путина в этих условиях во многом стал продолжением СНБ РФ –2021, принятой еще до начала СВО, сочетающей «в одном флаконе» две противоречивые внешне, но органичные в действительности стратегии обеспечения безопасности и развития.
Проблема, однако, заключалась в том, что именно качественного (технологического) развития Россия только и начала добиваться в 2023 году в условиях СВО. Парадоксально, но факт: именно военные действия способствовали переходу ускорению перехода на единственно правильную стратегию экономики. В.В. Путин, принимая кадровые решения в мае 2024 года, не только избавлялся от «ельцинского либерального наследия», но и переходил к стратегическому планированию технологического развития, в котором ОПК и разработка и производства ВВСТ должны были играть существенную роль.
Очевидно, что последнее десятилетие мы в лучшем случае (весьма средненько) реализовывали программу импортозамещения, которую в итоге удалось завершить не более, чем на 30%. Ни о каком реальном соревновании в технологической области с Западом или Китаем говорить не приходится. Это – уже старая история соревнования периода СССР-США, где из 21 ключевых технологий СССР опережал в 5–7, а в 2–5 был с США «на равных». С середины 80-х годов никто таких оценок уже не делает. А надо бы.
В настоящее время существуют только отдельные области – направления НТП и корпорации, – где (как правило, собственными силами и за собственный счёт расходов на НИОКР) разрабатываются прорывные научно-технические идеи и технологии. Например, в концерне ВКО «Алмаз-Антей».
Так, на Обуховском заводе разработали технологию изготовления отечественного порошка из редкоземельного тантала, выпускаемого в сферической форме, который позволит заменить иностранную продукцию. В России добывается «сырой тантал», который ранее отправлялся на переработку в другие страны, после чего в виде порошка закупался российскими компаниями. Тантал – это металл, применяемый в различных областях промышленности. Прежде всего, в электронике. Из него делают электрические конденсаторы, используют в узлах радиоаппаратуры, для производства микроэлектроники и чипов в качестве барьера между кремнием и медью. Металлический порошок производства завода может использоваться при изготовлении слуховых аппаратов, систем активации подушек безопасности автомобиля и прочей автоэлектроники, приемников GPS, ноутбуков, смартфонов, видеокамер и телевизоров. Как заявил заместитель генерального директора Концерна ВКО «Алмаз – Антей», генеральный директор Обуховского завода Михаил Подвязников, «производством танталового порошка в России никто не занимался, мы – первые»[11].
________________________________________
[1] Подберёзкин А.И., Крылов С.А. Политика, война и международная безопасность в ХХI веке // Научно-аналитический журнал Обозреватель-Observer. 2019. № 10 (357), – сс. 21–41; Подберёзкин А.И., Кузина А.Н. Стратегия научно-технологического превосходства США: силовой диктат // Научно-аналитический журнал Обозреватель-Observer. 2019, № 8 (355), – сс. 25–36.
[2] Климов М. Наши «Войны Пентагона»-2. Хаос опытно-конструкторских работ // Военное обозрение, 24.12.2020.
[3] Колесников А., Волков Д. «Обнуляй» и властвуй: основные вызовы политическому режиму после 2020 года – Московский Центр Карнеги – Фонд Карнеги … 04.12.2020 / https://carnegie.ru/2020/12/04/ru-pub83338?mkt_tok=eyJpIjoiTUdOak1UWTBOVGRqWldR MiIsInQiOiJ2MEJsNWRkSkIzVFBYWGk2U2YrTHF… 1/15
[4] Эпифеномен – зд.: в политике (от греч. epi – при и phenomenon – являющееся) – побочное явление, сопутствующее другим явлениям, но не оказывающее на них никакого влияния. Эпифеноменом иногда считается сознание, истолковываемое как простое «отражение» внешних событий, никак не воздействующее на них.
[5] Технологический суверенитет: стратегические решения и результаты работы. Сайт ЦВПИ, 28 мая 2024 г./ https://defence.mgimo.ru/?q=analitika/tehnologicheskiy-suverenitet
[6] См.: Подберёзкин А.И. Война и политика в современном мире. – М.: ИД «Международные отношения», 2020, – сс. 179–198.
[7] Цит. по: Климов М. Наши «Войны Пентагона». Реалии отечественных НИОКР // Военное обозрение, 4 декабря 2020 г.
[8]James Byrne, Gary Somerville, Joe Byrne, DrJack Watling, Nick Reynolds and Jane Baker. Sil-icon Lifeline: Western Electronics at the Heart of Russia’s War Machine / RUSI (Royal United Services Institution). 8 August 2022 г. / https://disk.yandex.ru/i/3kqTWI6Noygawg
[9] См. подробнее: Подберезкин А.И. Стратегия национальной безопасности и стратегическое планирование в условиях резкого обострения военно-политической обстановки (cc. 86–102). В сб.: Трансформация войны и перспективные направления развития содержания военных конфликтов. – М.: ВАГШ, кафедра Военной стратегии, 2023 г.
[10] См.: Подберёзкин А.И. Война и политика в современном мире. – М.: ИД «Международные отношения», 2020, – сс. 179–198.
[11] «Алмаз – Антей» импортозаместил порошок тантала для микроэлектроники // Пресс-релиз Концерна, 4 июня 2024 г.
