ЮКОС КАК ОБРАЗЕЦ
- Олег Анатольевич, каким был прошлый год для вашей компании? Каковы планы на 2003 год?
- Окончательные итоги работы СУЭКа в 2002 году еще не подведены. Сделаем это до конца месяца. Поскольку мы открытая компания, то цифры и расчеты утаивать не будем. В целом же нельзя сказать, что ушедший год был очень успешным. В первом полугодии компания находилась в глубоком кризисе. В связи с теплой зимой, наличием больших запасов воды в водохранилищах гидроэлектростанций, потребность в энергетическом угле, используемом для отопления, была меньше, чем обычно. Но мы смогли выправить положение. Так что итоги года не совсем плачевные. Надеемся, что следующий год будет более успешным.
Наша стратегия развития направлена, в первую очередь, на создание вертикальной интегрированной структуры. Это поможет увеличить капитализацию СУЭКа, ее привлекательность не только для российских, но и для западных инвесторов. Мы хотим сделать на базе вошедших в нашу компанию предприятий небольшой ЮКОС, то есть абсолютно прозрачную структуру. Что предполагает введение международных норм бухгалтерского учета и многое другое. В этом году, кроме того, компания перейдет на единую акцию.
Мы отказались от отдельной сбытовой структуры и объединили "Росуглесбыт" с СУЭКом. Теперь компания станет заниматься и добычей, и реализацией угля. Ее филиалы будут платить налоги непосредственно в тех регионах, где ведут добычу.
Кстати, переход на единую акцию в значительной мере и вызван тем, чтобы прибыль и налоги распределялись наиболее корректным и правильным образом. Как известно, налоги по отделениям компании распределяются в соответствии с размером имущества и численностью работников. Основная часть имущества и большинство сотрудников у нас будет находиться в регионах - туда и пойдут платежи. В Москве есть необходимость лишь в некотором количестве управленцев и каком-то количестве компьютеров. Подобное соотношение не позволит перераспределить основную часть налога в Москву. После формирования такой структуры основные объемы денег должны идти, согласно законодательству, в бюджеты добывающих регионов. Благодаря этому, налоговая база в крае должна вырасти.
Вообще, у нас амбициозные планы. Если раньше мы говорили, что хотим добывать в Красноярском крае 36 млн. тонн угля в год, то сейчас говорим уже о 50 млн. тонн годовой добычи. Перспективы у СУЭКа большие. Живем мы не в тропиках, основная часть страны - Сибирь, Дальний Восток. То есть регионы, где зимы отнюдь не жаркие, и потребность в угле для нужд отопления постоянная.
- Как известно, контрольный пакет акций бывшей Красноярской угольной компании сейчас принадлежит фирмам СУЭКа, зарегистрированным в оффшорах. Не уменьшает ли подобная практика объемы налоговых платежей, выплачиваемых в бюджет, в частности налога на прибыль?
- Налог на прибыль не зависит от того, где компания зарегистрирована. Если вы мне назовете хоть одну крупную российскую компанию, контрольным пакетом акций которой владеют русские граждане или фирмы, я очень удивлюсь. Регистрация в оффшорах надежнее, чем в России, потому что положение в нашей стране нестабильно. Кроме того, это освобождает владельцев компании от каких-то налогов. Но сумма налога на прибыль не зависит от того, где зарегистрирована компания. Она зависит от размеров имущества, а также от численности работников. Представьте, например, что в СУЭКе работает 10 тысяч человек. Из них пять тысяч, грубо говоря, в Иркутске, пять тысяч в Красноярске и сто человек в Москве. 49% имущества находится в Иркутске, 49% - в Красноярске, а в столице всего 2%. В этой пропорции и будут делиться налоги СУЭКа. 2% отчислений пойдет в Москву, 49% - в Иркутск и 49% - в Красноярск.
МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ
- Вы надеетесь, что у вас больше не будет проблем с Законодательным собранием края?
- А у нас с Законодательным собранием и не было проблем. Была проблема у депутатов, когда они пытались, с одной стороны, оставить акции у себя, а с другой стороны - получить за них деньги. Я надеюсь, вы понимаете, что Заксобрание боролось не с нами, а с прошлой администрацией Красноярского края. Мы оказались между молотом и наковальней, попали под этот пресс. Естественно, при этом мы остались крайними, самыми плохими. Но жизнь все расставила на свои места.
На заседании Законодательного собрания годичной давности, когда решался вопрос о передаче акций Красноярской угольной компании нам в доверительное управление, говорилось, что мы будем всех душить ценой. Но теперь по прошлому году видно, что мы настроены на позитивное сотрудничество. Более того, в феврале мы договорились, что цена нашего угля для бюджетных нужд будет 130 рублей за тонну, но до августа отпускали уголь по 92 или 96 рублей за тонну. Почему мы так делали? Потому что ставили перед собой цель перейти к нормальной конструктивной работе, от которой выиграют и жители Красноярья, и администрация края, и компания.
- Красноярский край номинально имел 44% акций Красноярской угольной компании. Они что-то стоили. Теперь все эти акции ушли в СУЭК. Собираетесь ли вы как-то компенсировать эту потерю тарифами или, может быть, деньгами?
- Край имел номинально 44% акций, с которых не получил ни одного доллара дивидендов. Когда эти акции были переданы нам, край реально получил 25 млн. долларов. Которые были очень кстати: тогда была решена проблема с зарплатой бюджетникам. Конечно, после решения проблемы хотелось бы вернуть 44% акций. Мы тоже, когда ликвидировали КУК, хотели бы вернуть 25 млн. долларов. Но это некорректная постановка вопроса. Мы приобрели эти 44% акций, и считаем, что с нашей стороны все обязательства выполнены. Хотя мы всегда будем иметь моральные и социальные обязательства перед экономикой и администрацией края и готовы давать деньги под какие-то региональные программы.
- Какова политика компании в отношении ценообразования на вашу продукцию. Будет ли она социально направленной, или вы перейдете в "чистый бизнес"?
- Нет такого понятия "чистый бизнес". Рано или поздно наша страна перейдет на чистый рынок. Но для этого субъекты должны быть рыночными. Администрация края, например, должна формировать нормальный бездефицитный бюджет. Его сегодняшнее состояние не позволяет уйти "полностью в рынок". Поэтому мы договорились о реализации нашей продукции по более низкой цене. Мы пошли на уступки в этом году, так как понимаем, что можем обрушить экономику не только края, но и свою экономику. Лучше получать деньги за уголь, пусть даже и меньше, чем могли бы, чем наращивать кредиторскую задолженность, которую нам никогда не выплатят. Диалог с краевой властью будет продолжаться. Если она и впредь будет занимать такую конструктивную позицию, как сейчас, то у нас не будет проблем во взаимоотношениях. Краевая администрация сегодня довольно-таки грамотная: знает, где и у кого находится мозоль, и умеет на нее наступить. Мы это воспринимаем нормально, без обид. Подписанное нами в ноябре пакетное соглашение по ценообразованию - это подтверждение того, что когда есть необходимость, энергетики, краевая исполнительная власть и СУЭК могут сесть за стол переговоров и довольно быстро все решить.
- В чем суть этого пакетного соглашения?
- Существовали задолженности между энергетиками и СУЭК, между энергетиками и краевой администрацией, и между нами и администрацией. С учетом этого были приняты соглашения по тарифам и долгосрочные договоры на следующий год. Тарифы на уголь установлены на год с невозможностью их изменения. Мы подписали договоры с энергетиками по единой цене на весь год, договоры с администрацией на весь год. Все стороны взяли на себя взаимные обязательства.
СОЦИАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
- Время от времени в средствах массовой информации появляется информация о напряженной ситуации на разрезах, в связи с возможным сокращением работников угледобывающих предприятий вашей компании. Как у вас строятся отношения с профсоюзами?
- У нас нормальные рабочие отношения. Вы видели хоть в одной стране мира, хоть в одной компании, чтобы отношения профсоюзов и собственников были абсолютно безоблачны? Главное то, что, несмотря на имеющиеся проблемы, мы находим точки соприкосновения, и приходим к компромиссам. Думаю, что и по вопросу сокращения численности работников мы так же найдем ту самую "золотую середину". Такая работа с профсоюзами ведется постоянно, но пока решения, устраивавшего всех, не найдено. Нужно понимать, что, производя сокращения, мы, прежде всего, радеем о благе предприятия, ведь если компания обанкротится, работу потеряет не часть рабочих, как сейчас, а все работники угольных разрезов. К сожалению, приходится выбирать из двух зол наименьшее. Думаю, что и лидеры профсоюза это прекрасно осознают, однако перед ними стоит задача защищать каждого рабочего, что честно ими и делается. Моя же задача, как руководителя компании, сделать бизнес наиболее эффективным, а это, особенно в условиях кризиса, в котором пребывала компания, требует очень жесткой финансовой политики. У компании не должно быть никаких экономически не обоснованных затрат, что естественно относится и к вопросу кадровой политики. Вот вы работаете в "Экономике и жизнь", давайте увеличим ваш штат вдвое, зная, что через полгода ваша газета увеличит тираж и количество полос в два раза. Возьмете ли вы заранее дополнительных людей? Так и у нас. Объемы добычи угля существенно упали, по сравнению с теми масштабами, что были несколько лет назад, а на разрезах по-прежнему работает то же количество людей.
Если уж говорить начистоту, то на самом деле, сокращения должны были провести не мы, а прошлые владельцы предприятия. Но они вопреки здравому смыслу этого не сделали. Они, почему-то считали, что в будущем смогут добывать большее количество угля, и в связи с этим, на всякий случай, держали большее количество сотрудников. Я не понимаю эту позицию, как можно играть судьбами тысяч людей, которые работают на ваших предприятиях. Я уверен, что честнее и правильнее сказать людям правду и дать им возможность поискать себя в других сферах экономики, а не держать их на голодном пайке без зарплаты, как это делали прежде. Если через год мы будем добывать угля больше, значит, через год и надо принимать людей на работу. В том, что компания выйдет из кризиса, я не сомневаюсь. Пройдет полтора-два года, и предприятия компании будут показывать значительно более высокие результаты. Я уверен, что все работники, которые попали под сокращение, через некоторое время вновь будут приняты на работу, при том на иных, лучших условиях. Это лишь вопрос времени.
- Как у вас обстоят дела с уровнем оплаты труда работников разрезов?
- В этом году мы планируем в корне изменить всю прежнюю систему заключения контрактов, трудоустройства и оплаты труда. Так совместно с профсоюзами уже началась разработка новой схемы оплаты труда. Она вступит в силу не позднее третьего квартала нынешнего года. Основой оплаты труда станет твердая ставка, разумеется, более высокая, чем те тарифные ставки, которые установлены сегодня в отрасли. Так что у людей теперь будет нормальный гарантированный заработок. И, разумеется, премии - при выходе предприятия на дополнительные объемы.
ОТДАТЬ ДОЛГИ НА ВОСЕМЬ ЛЕТ РАНЬШЕ
- Как обстоит дело с платежами по реструктуризации?
- В прошлом году СУЭК на 150 миллионов рублей перевыполнил план погашения задолженности, а это довольно серьезные деньги, даже для такой крупной компании. Более того, мы планируем выплатить все долги уже в 2003 году, несмотря на то, что могли бы отдавать их в течение еще восьми лет. Почему такая спешка? Приведу простой пример - по сокращенному графику реструктуризации мы должны порядка 1,2 млрд. рублей. Если же мы выпадаем из графика реструктуризации, к ним добавится еще 3,5 миллиарда. Вот такая простая арифметика.
Кстати, в ходе детального изучения структуры задолженности предприятий компании выяснилось, что многие из имеющихся долгов мы платить не должны. Сейчас СУЭК выигрывает много судов, доказывая, что часть сумм налогов и сборов, которые нам предъявили к оплате, были начислены неправомерно. Так, недавно удалось отсудить по дорожному фонду около 200 млн. рублей...
- Как известно, в этом году запланировано увеличить объемы угледобычи по предприятиям, входящим в филиал СУЭКА в Красноярске приблизительно на 4 млн. тонн относительно прошлого года. За счет чего?
- За счет увеличения объема продаж, повышения качества работы с потребителями угля. Аналитический отдел компании, наверное, впервые в России сделал энергетическую карту, на которой обозначена каждая электростанция. Мы знаем, сколько каждая ТЭЦ потребляет угля, какой он марки, какие там форсунки для сжигания этого угля, есть углеподготовка или нет и так далее. Если это газовые станции, ведется расчет, есть ли возможность их переделки на угольное энергетическое сырье, и сколько для этого надо денег. Мы понимаем, что какой-то электростанции можно продавать уголь по двести рублей, какой-то по сто девяносто и какой-то по сто восемьдесят пять. СУЭК планирует увеличить объемы продаж и, соответственно, объемы добычи. Возможности для этого есть. В прошлом году в Красноярском крае нашими предприятиями добыто менее 30 млн. тонн угля, хотя их потенциальная добыча на сегодня - 35-36 млн. тонн.
- Объемы добычи угля в значительной мере зависят от тарифной политики Министерства путей сообщения. Не станет ли она сдерживающим фактором по реализации ваших планов?
- В этом году произошло падение объема добычи угольных компаний, которые добывают бурый уголь, в связи с резким ростом железнодорожных тарифов. МПС подняло тариф на 12%, и это, конечно, в первую очередь ударит по компаниям, разрабатывающим месторождения бурого угля. Потребитель просто переходит на более калорийный каменный уголь, так как единица этого вида условного топлива обходится потребителю значительно дешевле. Судите сами: при высокой стоимости перевозок выгоднее привезти один вагон каменного кузбасского угля, чем два вагона бурого красноярского - а по калорийности это примерно одно и то же. Не случайно же, когда в Красноярск приезжал министр путей сообщения Г.М. Фадеев, губернатор края А.Г. Хлопонин поднимал вопросы о предоставлении скидок по перевозке именно бурых углей. Сегодня существуют скидки по перевозке на экспорт, они распространяются на каменные угли, а бурые угли как раз не затрагивают. Ситуацию пора менять. Надо обеспечить угледобывающим компаниям, занимающимся бурым углем, хотя бы равные условия, хотя корректней было бы им предоставлять более высокие скидки. В этом случае у МПС увеличиваются объемы перевозок, потому что бурого угля мы возим больше чем каменного, соответственно, уменьшается себестоимость перевозки. Выгода взаимная. Этот вопрос мы будем ставить и решать совместно с правительством и с МПС.
ПРОРУБИТЬ ОКНО НА УРАЛ
- А может быть лучше не уголь возить за тридевять земель, а превращать его энергию в электрическую, и "вывозить" ее за пределы края не по железной дороге, а по линиям электропередачи?
- Переговоры с РАО "ЕЭС России" в этом направлении мы ведем. Ведь имеются замкнутые мощности в Сибири, которые могут дополнительно выдать огромное количество электроэнергии. Красноярская энергия может уйти на Урал. Для этого нужны только сети, причем сети уже существуют, ЛЭП-1150 была проложена еще в советские времена. Ее надо просто восстановить и запустить в работу. Чтобы красноярская электроэнергия ушла на Урал, а уральская - в европейскую часть России, где существует ее дефицит. Здесь заложен огромный нереализованный потенциал края. Если произойдет такое "размыкание" энергетической системы Сибири, то размеры налогов, которые мы платим в бюджет Красноярского края, существенно вырастут, также кратно увеличатся налоги, которые платят энергетики. Станет работать на полную мощность Березовская ГРЭС, начнет получать прибыль Красноярская ГРЭС-2. Более активно сможет работать и "Красноярскэнерго".
УГОЛЬ ВМЕСТО ГАЗА
- Сегодня в России внутренние цены на газ гораздо ниже мировых и регулируются государством. Многие специалисты считают, что как только цены на природный газ будут отпущены (а это одно из условий вступления России в ВТО), то бурый уголь сразу получит огромный рынок сбыта?
- Действительно, у российского правительства уже есть программа по либерализации цен на природный газ к 2005-2006 году. Ее реализация может кардинально повлиять на судьбу угольной отрасли России. Объясню почему. После того, как газовый рынок будет открыт, для угольных компаний появятся серьезные перспективы стать одними из самых прибыльных субъектов экономики. Сейчас цены на газ регулируются государством, и они ниже реальной рыночной цены, поэтому электростанциям дешевле использовать в качестве топлива именно газ. Когда же внутренние цены на газ поднимутся до рыночных, которые существенно выше тех, по которым газ реализуется у нас в стране сейчас, сжигать газ в промышленных целях станет просто не выгодно. И в этих условиях электростанции будут просто вынуждены перейти на уголь, как более дешевое энергетическое сырье. Более того, по расчетам специалистов, если сейчас отпустить цены на газ, может возникнуть даже дефицит угля.
- Есть ли какие-то еще проблемы в энергетической отрасли, которые, на ваш взгляд, необходимо учесть при вступлении в ВТО?
- Вхождение в ВТО - это, несомненно, плюс. Главное, чтобы при этом у нас не было ограничений, от которых наша экономика больше потеряет, чем получит. Например, вопрос приведения наших внутренних цен на электроэнергию к мировым, я думаю, не должен быть обязательным условием при вступлении в ВТО. Это - внутреннее дело нашей страны. Если у нас есть более дешевый гидроресурс, то мы имеем право у себя в стране устанавливать для него соответствующую стоимость. Мы же не заставляем Ирак, где себестоимость нефтедобычи ниже, повышать цены на нефть, и не заставляем покупать свою более дорогую нефть.
СУБСИДИИ УГОЛЬЩИКАМ
- Вас, наряду с кузбасским губернатором Аманом Тулеевым, называют главным лоббистом угольной отрасли. Чего вам удалось добиться на этом поприще?
- Мы пробили в Госдуме вопрос о предоставлении субсидий угольщикам для погашения реструктурированной задолженности. В конце года президент России подписал указ о внесении изменений в федеральный закон о бюджете 2002 года, и угольщикам были выданы субсидии. Все 300 млн. рублей, которые были выделены правительством, пошли на предприятия СУЭКа. Благодаря этому, мы смогли и в Иркутске, и в Красноярске погасить большую задолженность по долгам в бюджет, чем было запланировано. В бюджет 2003 года тоже заложена такая программа. Причем сумма субсидий может доходить и до миллиарда, в зависимости от того, какую политику поведет Минэнерго. Это очень серьезные деньги для угольной отрасли всей страны.
- И последний вопрос. Ходят слухи, что вы продали недостроенное здание "КАТЭКНИИугля", а также здание "Красноярскугля" какой-то оффшорной компании. Так ли это?
- Это бред. Когда было принято решение о ликвидации КУКа, чтобы не потерять активы, мы продали эти здания нашему дочернему предприятию "Крассинтраст". Наша политика - избавляться от всех непрофильных активов. На сегодняшний день есть покупатель, который хочет достроить здание "КАТЭКНИИугля". Для Красноярска это выгодно. Если здание достроят, это благотворно повлияет не только на внешний облик краевого центра. Ведь в построенном офисном здании кто-то будет непременно вести бизнес, а значит, и налогооблагаемая база города не может не расшириться. Косвенно это привлечет дополнительные инвестиции в экономику края.
Владимир ПАНТЕЛЕЕВ, "ЭЖ-Сибирь";
Екатерина ЩЕРБАКОВА, "ЭЖ-Сибирь";
Виктор ИСАЕВ, НИА
http://www.ecolife.krsk.ru/content.asp?id=1665
