20 марта, по следам прошедшего в Иркутске митинга, вице-президент ОАО "АК Транснефть" Сергей Викторович Григорьев дал интервью главному редактору издания БАБР.RU Дмитрию Таевскому.
Мы публикуем интервью с комментариями специалиста, эколога, сопредседателя "Байкальской экологической волны" Марины Рихвановой.
Д.Таевский: Сергей Викторович, почему Транснефть отказалась от варианта прокладки нефтепровода вдоль Транссибирской магистрали, в зоне, где практически отсутствует сейсмическая опасность? Этот путь тоже ведет на Дальний Восток.
С.Григорьев: Это был проект ЮКОСа. Его "зарубили" на основе экспертного заключения об экологической непригодности такого проекта. ЮКОС ориентировал свой нефтепровод на экспорт нефти в Китай, именно поэтому он проходил вдоль границы с Китаем. Наш проект ориентирован на весь Азиатско-Тихоокеанский регион.
Кроме того, мы стремимся "зацепить" месторождения Восточной Сибири, а они все находятся на севере области.
М.Рихванова: Одновременно "зарубили" и проект Транснефти, но даже севернее на 12 км, чем тот, который представлен в настоящее время
Д.Т.: Нефтепровод в районе Северного Байкала предполагается проводить в зоне высокой сейсмичности. Каким образом Транснефть предполагает нейтрализовать землетрясения силой 7-8 баллов, сопровождающиеся подвижками земной коры, осыпями и обвалами?
С.Г.: Есть разные мнения на это счет. Да, безусловно, Северный Байкал - зона высокой сейсмичности, но нужно понимать, что вероятность землетрясения силой в 9 баллов - одно на пять тысяч лет.
Мы консультировались у академика Григория Львовича Коффа, который исследовал последствия землетрясений в Нефтегорске, Спитаке, Ашхабаде. По его мнению, нефтепровод, находящийся на глубине 2-3 метра, практически не страдает во время землетрясений. Кроме того, на всем протяжении нефтепровода у нас установлены сейсмодатчики, который отслеживают все землетрясения.
Разрывы трубопроводов происходят только на стыках различных горных пород. Однако мы используем для изготовления труб очень вязкую сталь, которая практически не допускает значительных разрывов.
М.Р.: Сейсмичность северного Байкала не 9, а 10-12 баллов. Вероятность не означает, что такое землетрясение не может быть завтра.
Все специалисты по сейсмике (Конторович, Уломов, Скляров, Леви, Т ржцинский и др), составители карт ОСР-97, профессионально занимающиеся проектами освоения месторождений Восточной Сибири, категорически против проекта, причем открыто заявляют о своей позиции.
Второе, при разломах земной коры (которых проекту более 40 на данной территории) углублять нефтепровод недопустимо (это противоречит действующему законодательству, необходима надземная прокладка. Понятно, что разработчики боятся селей и оползней, которые также нередки в этих районах, поэтому предлагают прокладывать трубу под землей. То, есть здесь два противоречивых фактора: при разломах нужна надземная прокладка, при селях и оползнях нужна подземная. Когда два фактора действуют на одной территории, они становятся конфликтными: здесь НЕВОЗМОЖНО прокладывать нефтепровод. Дополнительно надо учитывать, что при сейсмичности в 9 баллов и выше вообще по законодательству прокладывать нефтепроводы не допускается.
Д.Т.: А как же вечная мерзлота?
С.Г.: Непосредственно на Северном Байкале мерзлоты нет. А дальше, в долине Верхней Ангары - да, несколько сотен километров нефтепровод пойдет по поверхности, на сваях.
Д.Т.: В нашей предыдущей беседе Вы утверждали, что нормативные потери нефти при транспортировке, достигающие 5 кг. на одну тонну на 100 км., являются потерями внутри трубопровода. За счет чего образуются столь значительные потери внутри герметичной трубы?
С.Г.: За счет физических свойств нефти, смешения разных сортов нефти - легкой с тяжелой. За счет потерь на испарения в хранилищах.
Д.Т.: Почему Транснефть отказалась от проекта 2003 года, когда нефтепровод проходил на 119 километров севернее Байкала?
С.Г.:Да, это был один из вариантов прокладки трубопровода, которые мы рассматривали. Это очень дорогостоящий вариант, так как его маршрут проходит по бездорожью. Вот как раз в таких местах трубопровод будет бесконтрольным, мы не сможем отслеживать все аварии.
Мы не ходим заработать, мы хотим, чтобы проект окупался. Даже сейчас, в варианте Северного Байкала, проект находится на грани окупаемости.
М.Р.: На самом деле, проектировщики не учитывали в затратах весьма существенные факторы, связанные с угрозой загрязнения озера Байкал, и огромные дополнительные затраты на страховку (экологическое страхование) трубы. Эти затраты, даже если кто-то застрахует этот проект, перетянут любые дополнительные затраты по альтернативным вариантам.
Д.Т.: Проверена ли технология "умной трубы" на практике? Можете ли Вы назвать нефтепровод, где реально используется подобная технология?
С.Г.:Нет, назвать такой нефтепровод я не могу.
Технология "умной трубы" взята нами у военных, это их ноу-хау. Эта технология является дополнительной мерой, так как в основе нашей обычной диагностики трубопроводов - Диаскан. Он представляет собой диагностический снаряд, сканирующий трубу изнутри. Диаскан выявляет коррозию, каверны, дефекты первоочередного ремонта. Такое сканирование проводится примерно раз в пол-года. "Умная труба" - это датчик на трубе, работающий в режиме реального времени.
Во время аварии в Тырети в 1993 году у нас не было ни Диаскана, ни "умной трубы".
М.Р.: В соответствии с действующим законодательством применение неопробированных технологий не допускается.
Д.Т.: Если оценить затраты на увеличение втрое стенок трубопровода и использование "умной трубы" - не дешевле ли будет провести обычный нефтепровод, но севернее? Не могли бы Вы назвать конкретные цифры затрат?
С.Г.: Не дешевле.
Д.Т.: Кто будет нести ответственность в случае утечки, какого рода это будет ответственность? В каком законе это описано? Какая форма ответственности может быть у государственной организации Транснефти перед государством?
С.Г.: Мы несем полную ответственность перед природоохранными организациями. Мы сами ликвидируем все последствия всех наших аварий, выплачиваем все штрафы. Кроме того, мы используем специальную технологию применения бактерий, которые уничтожают всю нефть в течение нескольких месяцев.
М.Р.: Здесь ответственность АК Транснефть никого не интересует, тем более не закладывается никаких средств на экологическое страхование (90 руб. на 100 руб. затрат). Здесь ответственность ГОСУДАРСТВА за сохранение окружающей среды перед своим народом, а также за сохранение объекта всемирного наследия перед мировым сообществом. Государство не должно допускать нарушения международного законодательства, которое в соответствии с Конституцией РФ имеет приоритет перед национальным законодательством.
Д.Т.: А как же авария в Тырети?
С.Г.: Авария в Тырети была уникальной по своей глупости. Там сработал только человеческий фактор, совковое мышление. Только за счет этого из нефтепровода вылилось 30 тысяч тонн нефти. Сейчас такое невозможно в принципе, у нас везде стоят автоматические заглушки.
Все последствия аварии в Тырети были нами ликвидированы к 2002 году. Ссылки экологов на отсутствие питьевой воды в этой местности несостоятельны. Там никогда не было питьевой воды, существующий в Тырети водозабор - только для технических нужд.
Вообще, по большому счету, нефть воде не вредит. Она вредит лишь берегу.
М.Р.: В государственных отчетах по состоянию окружающей среды значится, что нефтяное загрязнение почвы в месте аварии регистрируется до сих пор. Региональный бюджет ежегодно несет издержки на очистку воды в Тырети. Да, действительно, в Тырети вода не очень качественная, но всё же до аварии воду привозить не приходилось.
Если речь о Байкале, то разлившаяся нефть полностью уничтожит популяцию байкальского эндемика - нерпы, и до 90% эндемичных организмов Байкала.
Д.Т.: Нефтепровод проходит в таежной, бездорожной, малонаселенной местности. Какая служба будет отслеживать разрывы трубопровода на значительном удалении от населенных пунктов? Каким образом будет реализовываться ремонт трубопровода, в какие сроки, какой объем нефти успеет вылиться за это время?
С.Г.: Мы ежесуточно контролируем вертолетами такие участки. Еще раз повторюсь - при нашей системе контроля в рабочем режиме с трубопроводом ничего произойти не может. Может сработать только человеческий фактор. Малейшее падение давления в трубопроводе - и сразу высылаются люди, все последствия ликвидируется. На Байкале у нас будет служба безопасности, которая будет просматривать весь нефтепровод, будут стационарные посты в зоне прямой видимости. Кроме того, будут работать мобильные группы, каждая из которых ежедневно проверяет участок в 30-40 км.
М.Р.: Человеческий фактор часто срабатывает. Разве его можно исключить на трассе возле Байкала? Может случиться так, как случилось в районе г.Саянска, когда фонтан нефти увидел местный житель. И только потом подключились службы компании.
Д.Т.: Технология "умной трубы" и усиление стенок трубопровода будет осуществляться только в зоне непосредственного прохождения нефтепровода по берегу Байкала. Между тем зона водоснабжения Байкала гораздо шире, все осадки, выпавшие, например, в бассейне Верхней Ангары, весной попадают в Байкал. Как Транснефть предполагает решать проблемы прорывов нефтепровода во всем бассейне Байкала?
С.Г.: Наши нормы по строительству настолько высоки, что это все безопасно.
У подземной трубы вероятность возникновения аварии - десять в минус пятой степени. Кстати, у транспортировки нефти железнодорожными цистернами - десять в минус второй степени. Труба - это самая экологичная технология. Кроме того, не забывайте, что на юге Байкала железная дорога проходит в 100 метрах от берега, а наш трубопровод - в 800 метрах.
М.Р.: Нормы, разработанные "Транснефтью" не прошли экологической экспертизы.
Д.Т.: Почему в комиссии, принимавшей проект нефтепровода, не было представителей Иркутской области и Бурятии?
С.Г.: Мы вообще-то эти комиссии не формируем, но там были люди из Иркутской области и Бурятии, к примеру, эксперт Максимова из Сибирского отделения Академии наук. Кроме того, мы проводили в августе 2005 года под руководством местных властей общественные слушания в городах Иркутске, Тайшете, Железногорске, Нижнеангарске, Таксимо, Улан-Удэ.
М.Р.: Эксперт Максимова была единственным из экспертов, представлявшим регион, и однозначно с начала до конца экспертизы отстаивала точку зрения о недопустимости прокладки нефтепровода по данной трассе. Но 1 человек не может представлять мнения профессионалов всех специальностей: не было ни одного специалиста по экосистеме Байкала, по сейсмике (из региона) и др.
Насчет формирования комиссии (особенно речь идет о дополнительных экспертах) ВСЕ без всякого ознакомления с материалами были "за" трубу. Это ли не странно? А те, кто был против, их просто вывели из комиссии. Все это говорит само за себя.
Как раз на общественных слушаниях высказывались мнения против, и в Нижнеангарске, и в Иркутске, и в Улан-Удэ. Это есть в протоколах.
Д.Т.: Спасибо. Мы доведем Ваше мнение до иркутян.
21.03.2006
Источник: Агентство INFOLine
