Так считает Ирина Халеева, национальный координатор сотрудничества России с Советом Европы по языковой политике и лингвистическому образованию, ректор Московского государственного лингвистического университета
- Ирина Ивановна, нынешний, 2001 год был объявлен Европейским годом языков. Для чего это нужно?
- Решено провести своеобразную кампанию по защите всех живых языков Европы. Ведь на ее территории говорят на 225 языках и наречиях. И 180 из них принадлежат народам и народностям России.
- А может, наоборот, Европе следует принять единый общий язык? Ведь она переходит на единую валюту, отменяет границы. Почему бы и на одном языке не говорить? К примеру, на английском.
- В условиях исчезновения межгосударственных границ, наверное, Европейскому союзу единый язык-посредник не помешает - конечно, не во вред языкам национальным. Но какой язык может претендовать на статус посредника? Знаете, по прогнозам ученых, в последующие десятилетия на первое место в мире выйдет не английский, считающийся сегодня международным, а испанский. Русский, кстати, займет четвертое место. Однако язык-посредник вовсе не исключает другие языки.
- Почему после развала СССР в странах СНГ не сделали русский вторым языком? Ведь все его знали, это был язык общения на огромной территории.
- Это прежде всего политика, ложно понятая деидеологизация, которая выразилась в таких уродливых формах.
- А может ли язык быть вне политики?
- Если коротко ответить на этот вопрос - не может. Он отражение политики. Накануне встречи в редакции я читала лекцию для будущих переводчиков. Задала второкурсникам этот же вопрос. И меня очень порадовали их ответы. Они полагают, что забота о языке есть часть государственной политики любой страны. Такой вот лингвополитический подход 18-летних ребят.
Но если отвечать на этот вопрос мне как лингвисту, я бы ответила расхожей фразой: язык вне политики, но не вне народа. Язык и есть политика. Хотите мира - берегите свой язык, уважайте чужой и при этом оставайтесь реалистами.
- Ирина Ивановна, на каком языке с вами, национальным координатором, разговаривают в Совете Европы ваши коллеги из бывших советских республик?
- В середине 90-х только белорусы общались со мной по-русски. Остальные - по-английски, даже украинцы. Представьте себе.
- И хорошо говорили?
- Плехо!.. Но им главное было говорить не на русском! Я сама наполовину украинка, но это стремление уйти от общения на русском языке было трудно понять. Теперь же все вроде бы нормализовалось. Здравый смысл вытесняет экзальтированную политизацию. И сегодня в Совете Европы мои коллеги из СНГ обращаются ко мне уже не на ломаном английском, а на прекрасном русском с просьбой поделиться нашим пакетом документов по языковой политике. Видимо, с русского им более комфортно переводить документы на свои родные языки.
- В ООН узаконено шесть рабочих языков, в том числе русский. В Совете Европы, где на сегодняшний день состоит 42 страны, дебаты идут лишь на английском и французском. Не пора ли и русскому языку стать языком-посредником?
- Это моя мечта. Во всяком случае, мы предложили его как язык-посредник. Россия, насколько мне известно, платит один из самых больших взносов - более 20 миллионов долларов в год и может заказывать музыку. Мы там не бедные родственники, а полноправные участники.
К тому же русский - уже международный язык, это записано в Уставе СНГ. Его знают около 90 процентов проживающих на территории бывшего СССР людей. Да и тех, кто уехал от нас и живет сейчас по всему миру, тоже немало. Совет Европы не скоро найдет средства для перевода с армянского, азербайджанского, украинского... Поэтому, мне кажется, чтобы работать со странами СНГ, необходимо учитывать потенциал русского языка, повторяю, официального языка Содружества.
- А вот в самой России наш великий и могучий до сих пор официально не узаконен как язык общегосударственный. Не парадокс ли это?
- Я считаю, что закон о едином общегосударственном языке - один из серьезнейших законов, который предстоит рассмотреть парламенту. Ведь уже многие субъекты Федерации узаконили свои языки как государственные. Например, Башкирия, Татарстан. Однако порой доходит до курьезов, когда, например, в Москву, в федеральный орган из Татарии приходит документ на татарском и английском языках, но не на русском!
Сохранять свой язык - святое дело. Я сама занимаюсь проблемами малых языков и всячески поддерживаю эти процессы. Недавно Совет Европы отметил Россию за сохранение языкового многообразия.
Но вместе с тем срочно нужен закон об общегосударственном русском языке, который бы учитывал реальное существование национальных государственных языков. Иначе...
Мы, лингвисты, например, считаем, что развал Союза начался с принятия законов о языках. Когда Молдавия перешла с кириллицы на латиницу, в Приднестровье начался один из самых трагических конфликтов.
- А вот теперь Татарстан стремится перейти с кириллицы на латиницу...
- Указ об этом хотя и подписан президентом Татарстана, но пока в действие не введен. Аргумент, что татарский язык уже когда-то изображался в латинице, - слабый. Как и тот, что благодаря латинице татарских авторов якобы станет читать весь остальной мир. Наивно!
Более того, даже в Москве, в Академии наук, раздаются голоса некоторых ученых, предлагающих перевести на латиницу русский язык! Это тревожный сигнал. "Бархатные" языковые революции становятся детонаторами экономических и социальных разрушений. Мы говорим об укреплении нашей государственности, а такая языковая политика целенаправленно расшатывает ее устои.
Графическое единообразие языка консолидирует нацию! Лишить нас общей графической основы - значит подорвать основы взаимопонимания между россиянами. Лингвисты, например, считают: если бы в Китае исчезли иероглифы, страна могла бы распасться.
- Это нормальная ситуация, когда человек свободно говорит на многих языках?
- Для многих - вряд ли. Но знание двух-трех языков вполне естественно для человека, считающего себя интеллигентом. Большее количество - это уже, конечно, психологический и психический запредел.
- В Европе многие владеют несколькими языками.
- Почему только в Европе? У нас на Кавказе знают как минимум два языка - свой и русский. В Дагестане - пять государственных языков. И многие жители изъясняются на них. Но это не значит свободно владеть языком.
- Скольким языкам обучают в вашем вузе?
- 26. В том числе и языкам стран СНГ.
- Их изучают по выбору как дополнительный или в обязательном порядке?
- Пусть это звучит жестко, но необходимость изучения того или иного языка определяет университет. Мы готовим выпуск студентов со знанием не только двух западно-европейских или восточных языков, но и одного из языков СНГ. И все же стараемся учитывать пожелания студентов. Например, армянский выразила желание изучать франко-английская группа. Сейчас у нас еще преподаются белорусский, литовский, украинский.
- Говорят, Леонид Кучма вам даже письмо благодарственное прислал.
- Да, президент Украины поблагодарил за помощь украинской диаспоре в Москве. Учебники прислал, обещал помогать и дальше. При нашем лицее открыт украинский класс. Но соглашение по базовой организации Украина пока не подписала.
- Ваш университет - это бывший институт иностранных языков имени Мориса Тореза? Теперь ваш вуз без имени. Чем же Торез провинился?
- Ничем не провинился. Но ведь в 1964 году институт стал обладателем его имени чисто случайно. Ведь этот известный коммунистический деятель лингвистом не был и ни на каких языках, кроме своего родного французского, не говорил. Мы на него не в обиде, он тут ни при чем, но ученый совет университета все же решил его имя из названия вуза убрать.
- В период перестройки все институты стали вдруг университетами! Почему?
- За всех не могу говорить. Но мы тут стали вторыми в стране после Бауманского высшего технического училища, настоящего университета инженерных кадров. Что касается нас, мысли о новом статусе витали в головах нашего коллектива задолго до того, как произошла "университезация" всей страны. Однако об этом "наверху" и слышать не хотели. А ведь наш иняз давно стал по всем мировым стандартам настоящим языковым университетом - с большой наукой, лабораториями, вычислительными центрами, диссертационными советами. У нас же 200-летние традиции, хотя при советской власти вуз возродился после тринадцатилетнего перерыва в своей деятельности только в 1930 году. Так что вполне заслуженно мы наконец официально стали университетом.
- И что же, кроме вывески, изменилось в вашем вузе?
- Многое. Мы начинали с двух специальностей: переводчика и преподавателя. Сейчас у нас готовят кадры по 16 специальностям. Кстати, и журналистов-международников тоже.
- Большой ли у вас конкурс? И может ли молодой человек из российской глубинки попасть в ваш элитный вуз?
- Конкурс большой. Но я не согласна, когда нас упрекают в элитарности и обвиняют: дескать, иняз на вступительных экзаменах слишком высоко планку поднимает. Мы за рамки школьной программы ни разу не вышли. Хотя разработали и ввели у себя строгую систему тестирования. Но мне никто не сможет привести доказательства, что в наш вуз Ломоносовы попасть не могут. По статистике, количество поступающих иногородних даже растет. В советское время их ежегодно принималось 18 процентов. В этом году принято 34,5 процента. И еще касательно "элитарности": наши "элитные" студенты учатся в три смены - такая вот теснота. Нам удалось за последний год реконструировать одно из аварийных зданий; сейчас беремся за второе.
- Как вы относитесь к единому государственному экзамену?
- Считаю, что на сегодняшний день вводить единый государственный экзамен в стране с колоссальной разностью потенциалов в образовательных программах - это лукавство. Ведь нельзя сравнить знания языка школьников, у которых месяцами не было преподавателя, с теми, кому повезло с сильными педагогами. И здесь я солидарна с Солженицыным, интервью с которым недавно транслировало телевидение. Он попал в точку, сказав: мы тем самым донельзя упрощаем требования к уровню подготовки в средней школе. Мне кажется, страна еще не готова к единому государственному экзамену. Это мое мнение, моя позиция. Те "единые" тесты, которые я видела, не выдерживают никакой критики!
- А вы не находите, что в последнее время лингвистические знания даже в области родного языка у многих школьников стремительно пошли вниз? С чем это связано?
- Видимо, причина и в слабой подготовке учительских кадров, и в их катастрофической нехватке. Да и качество многих учебников, в том числе так называемых "новаторских", оставляет желать много лучшего. Учителей же не хватает даже в московских школах. К тому же школьники стали читать сейчас намного меньше. Книгу вытесняют телевизор, компьютер.
- На телеэкран выплеснулось огромное количество американских фильмов, где герои изъясняются на жутком грубом сленге. Неужели необходимо все дословно переводить?
- Этот вопрос не ко мне, а к тем, кто готовит эти фильмы к прокату!
- Тем не менее, Ирина Ивановна, ведь во многом, наверное, и переводчики виноваты?
- Если фильм пропагандирует нравы мафии и уличных банд, то никакой переводчик не заставит его персонажей изъясняться изящным литературным языком. Не хотелось бы думать, что это диверсия, но через такие фильмы нас пытаются отучить и от общечеловеческих ценностей, и от нормального языка. Может, не все стоит переводить. В Бельгии, например, готовят переводчиков для субтитров. У нас, к сожалению, такой специализации нет.
- Чтобы выучить язык, нужен талант или усидчивость?
- Считаю, и то, и другое. Вопрос о статусе языковых способностей наукой до сих пор не решен. Здесь должны присутствовать и память, и слух. То есть чисто физиологические особенности играют не последнюю роль при изучении языка.
- Простите, Ирина Ивановна, а сколько языков знаете вы? И где вы учились?
- Три. Английский, немецкий, французский. Оканчивала свой родной иняз. С ним у меня вся жизнь связана.
- А звонят ли вам, ректору, накануне вступительных экзаменов высокопоставленные родители с просьбой помочь поступить их детям? Как ведете себя в этой ситуации?
- Да что толку от звонков? Ведь экзамены все письменные и все работы шифруются. Шифр знают только двое - ректор и проректор. Предположить, что из нас кто-то способен манипулировать...
Но даже если допустить, что кого-то примут "по блату", а дальше-то что? Ведь у нас очень трудно учиться.
- А платное обучение у вас есть?
- Думаете, это легче? Знаете, чем отличается платное обучение от неплатного? Тем, что абитуриенты, пройдя конкурс и не получив ни одной двойки, зачисляются с количеством баллов ниже "проходного". Оплачивают свое обучение в вузе и вместе с остальными грызут науку. Знания ведь не купишь!
- Как вы относитесь к всевозможным объявлениям: обучу языку за неделю, две...
- Спокойно отношусь. Краткосрочные курсы ориентированы на быстрый прагматический опыт, который необходимо накопить. Скажем, кто-то собрался в туристическую поездку и хочет там общаться в магазине, в музее, в гостинице. Для таких целей можно и на курсах поучиться. Я не стала бы их предавать анафеме. Напротив, бум в отношении иностранных языков мне приятен. Пользователи курсов сами поймут, халтурно их учат или нет.
- У вас в университете тоже ведь есть курсы, на которых, говорят, применяют какие-то психологические разработки, позволяющие быстро освоить язык.
- Лингвистический университет - это огромное предприятие. Наряду с обучением студентов мы предлагаем и различного рода курсы. Да, есть курсы по интенсивной методике, куда с удовольствием приходят и взрослые люди, и молодые. Даже наши студенты посещают их, чтобы изучить четвертый язык.
- А нельзя ли у вас получить второе высшее образование - языковое - за два года?
- Второе можно, но не менее чем за три года. Потому что вы должны освоить программу длиной в 6 тысяч часов.
- Наш Президент Путин - первый руководитель страны после Ленина, свободно говорящий на иностранном языке. Эта продвинутостъ оказывает ли какое-то влияние на политику?
- Насколько я знаю, Путин владеет двумя языками: немецким и английским. Причем немецким очень хорошо. Но я бы не стала рассматривать знание иностранных языков как непосредственный фактор государственной политики. Считаю, это необходимый "джентльменский набор" образованного человека, тем более государственного деятеля. И мне очень приятно, что наш Президент обладает этим "джентльменским набором". Очень бы хотелось, чтобы в таком наборе для зарубежных политиков стал и русский язык.
Елена ВАСИЛЬКОВА,
Ядвига ЮФЕРОВА.
16.10.2001
http://www.rg.ru/anons/arc_2001/1016/hit.shtm
