Конституционный Суд России сможет отказывать в исполнении решений Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ). Такую позицию Конституционный Суд России обосновал в своем Постановлении № 21-П, принятом 14 июля 2015 г. по запросу депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. Указанным Постановлением Конституционный Суд России уже наделил себя исключительным правом устанавливать механизм исполнения решений ЕСПЧ по запросу Президента и Правительства Российской Федерации, если они придут к выводу о невозможности исполнить вынесенное по жалобе против России постановление ЕСПЧ[1].
Вместе с тем, несмотря на то, что в Постановлении от 14.07.2015 г. механизм решения данного рода проблем судьи Конституционного Суда Российской Федерации уже обосновал, однако в Федеральном конституционном законе от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» такой механизм отсутствует. Необходимый проект поправок в указанный закон был внесен депутатами всех четырех партийных фракций в Государственной Думе Российской Федерации (Плигиным В.Н., Емельяновым М.В., Лихачевым В.Н., Диденко А.Н.) 18.11.2015 года. Указанный законопроект 26.11.2015 года был рассмотрен и поддержан большинством членов комитета Государственной Думы по конституционному законодательству и государственному строительству. Комитет рекомендовал Совету Государственной Думы вынести рассмотрение законопроекта в первом чтении на пленарное заседание, которое состоится 1 декабря 2015 года. Так законопроектом предусматривается, что по запросу федерального органа исполнительной власти, наделенного компетенцией по защите интересов Российской Федерации при рассмотрении в межгосударственном органе по защите прав и свобод человека жалоб, поданных против Российской Федерации на основании международного договора, Конституционный Суд Российской Федерации разрешает вопрос о возможности исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека. В случае если Конституционный Суд Российской Федерации принимает постановление о невозможности исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека, какие-либо действия (акты), направленные на исполнение соответствующего решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека, в Российской Федерации не могут осуществляться (приниматься).
В связи с изложенным необходимо отметить, что национальная конституционная юрисдикция в сочетании с конвенциональной юрисдикцией ЕСПЧ представляют собой важный фактор утверждения и развития общеевропейских и правовых ценностей. Вместе с тем, это не исключает возникновения конфликтных ситуаций вследствие существующей правовой неопределенности границ государственного суверенитета Российской Федерации, основанного на верховенстве Конституции Российской Федерации и приоритете юрисдикции Конституционного Суда Российской Федерации перед нормами международного права и их интерпретацией международными судебными органами.
Правильные акценты при формировании решения Конституционного Суда Российской Федерации по конкретному делу могут быть определены на основе правовой позиции Председателя Конституционного Суда Российской Федерации Зорькина В.Д., главный смысл которой состоит в следующем:
«Принципы государственного суверенитета и верховенства Конституции в правовой системе России относятся к основам ее конституционного строя. Конвенция[2] как международный договор России является составной частью ее правовой системы, но она не выше Конституции. Конституция в статье 15 устанавливает приоритет международного договора над положениями закона, но не над положениями Конституции. Монополия на истолкование положений Конституции и выявление конституционного смысла закона принадлежит Конституционному Суду. И поэтому истолкование Конституции, данное высшим судебным органом государства, не может быть преодолено путем толкования Конвенции, поскольку ее юридическая сила все-таки юридическую силу Конституции не превосходит…»[3].
Необходимо подчеркнуть, что аналогичный подход имеет место и в европейских странах – Италии, Германии, Англии, которые ставят на первое место верховенство своего законодательства. Так, например, Федеральный Конституционный суд Германии, рассмотрев октябре 2004 г. конституционную жалобу заявителя Гергюлю, поданную уже после вынесения постановления ЕСПЧ, сформулировал свою правовую позицию таким образом: «основной закон имеет целью интеграцию Германии в правовое сообщество мирных свободных государств, но он не предусматривает отказа от суверенитета, закрепленного прежде всего в германской Конституции. Следовательно, не противоречит цели приверженности международному праву, если законодатель, в порядке исключения, не соблюдает право международных договоров при условии, что это является единственно возможным способом избежать нарушения основополагающих конституционных принципов»[4].
[1] «…в случае если Конституционный Суд Российской Федерации придет к выводу, что постановление Европейского Суда по правам человека, поскольку оно основано на Конвенции о защите прав человека и основных свобод в истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации, не может быть исполнено, такое постановление в этой части не подлежит исполнению.» – см. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14.07.2015 № 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней».
[2] Имеется ввиду Конвенция о защите прав человека и основных свобод, провозглашенная Советом Европы 04.11.2950.
[3] Российская газета. 2010. 29 октября.
[4] Там же.
