В настоящей главе дан очень короткий обзорный анализ динамики изменения военной мысли государства, а также представлен краткий исторический экскурс, который позволяет лучше понять некоторые причины действий советского и российского руководства в военно-политической области. Очевидно, что подробный анализ эволюции военно-теоретического наследия в этой работе делать невозможно и не нужно. Он дан в серии блестящих работ русских военных теоретиков, которые часто используются автором[1]. Однако обзор эволюции некоторых военно-теоретических положений военных доктрин необходим. Он, кстати, регулярно делается не только мною[2], но некоторыми авторами, которые начинают заниматься военно-политической проблематикой[3].
Прежде всего, важно подчеркнуть, что военная мысль и военная история России имеют одну из наиболее длительных и славных историй в человеческой цивилизации. Это наследие имеет не только историческое и теоретическое, но и прямое практическое значение, когда на СВО формируются добровольческие подразделения, имеющие прямое отношение к истории Русской армии. Всё это влияет на боевую устойчивость войск и их боеспособность.
Причём, изначально условная русская военная доктрина носила преимущественно оборонительный и патриотический характер, которые принципиально отличают их от зарубежных аналогов. Военная доктрина России существовала в том или ином виде с начала образования Русского государства (как совокупность военно-политических взглядов), хотя, конечно, не в том нормативном понимании, как представляется сегодня. Взгляды Великого князя Святослава («Иду на Вы», «Мёртвые сраму не имут»), ориентированные на создание Русского государства с центром в Киеве и Переяславле-на-Дунае, или Александра Невского («Кто с мечом на нас пойдет от меча и погибнет») как оборонительная доктрина формирующегося государства – Русского Великого княжества, – в том числе, как и военная история, охватывает огромный, выдающийся во всех отношениях, период более 1200 лет[4].
Это – не просто история, но и огромное патриотическое наследие, опыт воссоздания и защиты государства-территории, на которой проживает один этнос, интегрирующий в себя множество других этносов – от норманнов, балтийских славян, финно-угорских племен, до гунов, печенегов, половцев.
Это важно знать тем политикам в мире, которые пытаются использовать военную силу против России в настоящее время, потому, что военная история и военная теория – часть современного военного искусства и военного потенциала ВС России. Так, военная история иллюстрировала многочисленными крупнейшими победами Русской армии и Флота и редкими поражениями, что всегда свидетельствовало о высочайшем качестве командного и личного состава.
При этом важно подчеркнуть, что русские никогда не уничтожали местное население, с которым интегрировались (в отличие от англо-саксов) на огромной территории – от Карпат до Уральских гор и территорий Севера и Дальнего Востока.
Но не только. Это важно хорошо знать и помнить современным российским политикам и военачальникам. Это важно знать всем военнослужащим, чья боевая устойчивость в СВО стала важным фактором боеспособности. Это важно знать и тем, кто в тылу (и не только в ОПК) обеспечивает боеспособность ВС РФ.
Важно также подчеркивать, что военное наследие Руси, Московского княжества, России перешло к СССР и сегодняшней России. Не так, уж много поколений прошло, а историческая помять (в том числе в воинских частях) – огромный воспитательный ресурс. Очень условно историю эволюции военных доктрин, например, СССР можно разделить на 4 основных этапа:
– Довоенный период (с момента основания РККА до 1941 г.)
– Великая Отечественная война (1941–1945 гг.)
– Начало и активная фаза холодной войны (1950–1980 гг.)
– «Реформы Горбачёва» (1985–1991 гг.).
При всех условностях развития СССР и ВС страны, сегодня для нас важен главный вывод: к концу периода существования СССР, не смотря на изначально вредные горбачевские реформы ВС СССР, Вооруженные силы нашей страны оставались самой сильной армией в мире, вооруженные лучшей техникой (которая, кстати, успешно воюет в 90% случаях на СВО), имеющей исключительный опыт войны в Афганистане. ОПК СССР занимал самые передовые позиции в мире. Достаточно сказать, что многие достижения советского ОПК реализовываются (используются и модернизируются) в настоящее время – от ЗРК С-400 и Бук М до вертолетов Ми-8, самолетов СУ-25 и Су-35, Миг-31 и др., не говоря уже о ствольной артиллерии и РСЗО.
Напомню, что в годы холодной войны в ответ на агрессию Советский Союз предполагал ведение активных наступательных действий в Европе, а также применение ядерного оружия по территории США. На гипотетическом европейском театре военных действие применение ЯО не предусматривалось, подразумевалось, что нейтрализовать угрозу в Европе удастся конвенциальными средствами с активным применением наземных сил.
В 60–70-е годы доктрина дополнилась положением об ответно-встречном ракетном ядерном ударе, который подразумевает запуск ядерных ракет по территории противника в момент обнаружения в воздухе ядерных ракет оппонента. Однако, уже 80-е годы (до начала «перестройки») от этой стратегии отказались. Возможность нанесения ответного ядерного удара осталось только после того, как подтвердятся ядерные удары по территории Советского Союза.
«Новый курс» М.С. Горбачёва фактически вел к поэтапному ослаблению обороноспособности, а военная доктрина была переработана самым непонятным образом, в частности, «разумной достаточности» и «предотвращения ядерной войны», которая никак не конкретизированная ни в одном из официальных документов, задача «предотвращения войны». Стоит подробнее рассмотреть некоторые ее аспекты.
Если в военной доктрине предыдущего этапа были предусмотрены военные действия за пределами СССР, то новый документ категорически образом отрицал это: «В случае агрессии против СССР его вооруженные силы будут отражать нападение исключительно оборонительными операциями». Также в документе было сказано о том, что Советский Союз не начинает полномасштабные боевые действия в случае внешней агрессии на страну в течение определенного времени. Предполагалось, что за промежуток в пару-тройку недель должны были пройти «мирные переговоры», и только если эти «переговоры» не увенчаются успехом, то тогда и только тогда Москва начинает полноценные боевые действия.
После развала СССР и образования Российской Федерации встал вопрос о создании новой военной доктрины. Однако, целый комплекс существующих политических и экономических проблем не позволил формализовать ее в каком бы то ни было законченном виде. Первые наработки появляются в 1993 году, когда была опубликована первая военная доктрина современной России.
В заключение – горькие слова, произнесенные в 20213 году адмиралом Валентином Селивановым, начальником Главного штаба ВМФ в 90-е годы минувшего века: «В Военно-Морском Флоте списано до 80–85% надводных кораблей, подводных лодок, боевых самолетов. Построить собираются только один надводный корабль и одну дизельную подводную лодку. На флотах осталось по 30–35 кораблей, катеров и подводных лодок... Сейчас на Северном и Тихоокеанском флотах – единицы атомных подводных лодок, а дизельных на Северном флоте в постоянной готовности только две, на Балтике и Черноморском флоте – по одной ... Ударной авиации в ВМФ нет вообще... Всего на флоте в готовности 129 летательных аппаратов. Это в основном военно-транспортная авиация для обслуживания командного состава и несколько десятков противолодочных вертолетов. Нынешние силы не позволяют спланировать и провести хотя бы одну из тех пяти операций, которую должен проводить каждый флот: ни операцию по разгрому врага, ни поиск и уничтожение, ни нарушение коммуникаций противника, ни защиту своих, ни высадку оперативного состава. Вот такое изменение качества произошло». Будем исправлять ситуацию покупкой вертолетоносцев у Франции?[5].
Первая военная доктрина РФ, утвержденная приказом Президента Б. Ельцина под № 1833, была сырым и незаконченным документом. Эксперты отмечали отсутствие конкретики, описание тактики и стратегии боевых действий в различных ситуациях, в ней даже полностью отсутствует упоминание блока НАТО. Эта доктрина запомнилась общественности двумя формулировками:
– в пункте о вероятных противниках было указано следующее: «Россия не относится ни к одному государству как к своему противнику»;
– впервые в истории в военной доктрине была указана возможность использовать вооруженные силы для решения внутригосударственных конфликтов.
Вторая военная доктрина была принята в 2000 году. В ней впервые был сделан акцент на таком дестабилизирующим факте как расширение «военно-политических альянсов» и увеличении численности вооруженных группировок на границе России. В тексте по-прежнему отсутствует упоминание НАТО, однако, контекстуально оно просматривается более чем четко. Эта доктрина была более проработанной версией первого варианта 1993 года, появилось больше конкретных смыслов и формулировок.
Третья военная доктрина была принята во время президентства Д. Медведева, в 2010 году. К тому времени Россия уже успела поучаствовать в активных боевых действиях непосредственно у своих границ. Принуждение Грузии к миру, после нападения грузинской армии на российских миротворцев в Южной Осетии, в историю событие вошло как «пятидневная война». В этой доктрине впервые открыто упоминается блок НАТО как угроза безопасности России, также угрозой считается односторонний выход США из договору по ПРО и, как следствие, создание баз ПРО в Европе, увеличение милитаризации континента.
Четвертая и последняя на текущий момент военная доктрина (на октябрь 2023 г., прим. авт.) была принята в 2014 году, после политического кризиса на Украине и вхождении Крыма в состав России. В действующей военной доктрине впервые упоминается «мобилизационная готовность», а также появляется такое определение как «система неядерного сдерживания», то есть, некий комплекс мер, направленных на сдерживание военной агрессии не ядерными средствами. В документе указано на растущую международную конфронтацию (в предыдущей редакции подобного не было), открыто говорится об опасности дестабилизационных действий, происходящих на границе России, делается акцент на борьбе с международным терроризмом. Из доктрины были убран абзац про «недопущение новой гонки вооружений». Помимо этого, одну из ключевых ролей в стабильности, мира и безопасности играет «ядерная триада». С февраля 2022 года после начала СВО России в Украине в военную доктрину были внесены существенные корректировки и изменения, связанные с национальными интересами страны.
Стоит отдельно упомянуть и о ядерной доктрине как о частном случае доктрины военной. С 1993 года Россия более не обязуется исполнять положения «перестроечной» военной доктрины о применении ядерного оружия только в случае применения такого оружия по территории страны. В настоящее время делается акцент на так называемой «концепции ответно-встречного ядерного удара» при котором происходит запуск российских ядерных ракет в случае обнаружения подобного запуска со стороны страны-агрессора (по умолчанию, Соединенные Штаты, прим. авт.). Однако, Россия, как и все ныне известные ядерные державы (5 официальных и 4 неофициальных), на законодательном уровне не отказывается от гипотетической возможности применения ядерного оружия первой.
Разбор военных доктрин был бы неполным, если бы в исследовании не была затронута широко растиражированная «доктрина Герасимова», которая, по мнению части западных аналитиков, является основополагающим документом российской армии.
Успех присоединения Крыма, активные действия в Сирии заставили серьезно понервничать различных западных военных аналитиков. В попытке дать объяснения проведению столь успешных и заранее неотслеживаемых спецопераций и родился проект о некой «доктрине Герасимова». Согласно открытым источникам, авторство этого выражения принадлежит военному аналитику Марку Галеотти, за основу он взял тезисы статьи «ценность науки в предвидении» Валерия Герасимова, на тот момент находившегося в должности главы Генштаба Вооруженных сил РФ. Эти тезисы были опубликованы в 2013 году, как реакция на череду «оранжевых революций» произошедших в более чем 20 странах ближнего Востока, получивших название «Арабская весна».
В статье говорилось про «войны нового поколения», гибридный характер боевых действий, «доктрину управляемого хаоса». В частности, сообщалось о стирании в современном мире границы между состоянием войны и мира, делался акцент на том, что в привычном для всех понимании «объявление войны» уже давно не практикуется, так как в настоящий момент они носят «гибридный характер». Делался большой упор на работу политической оппозиции, которая может быть поддержана парамилитарными прокси-формированиями, не имеющими прямого отношения к тому или иному государству. Непосредственно военным действиям в документе отводится лишь малая часть, оставляя за военными, по сути, функцию миротворческих подразделений. Однако, тип, ход и характер СВО заставляет усомниться в выводах западных аналитиков. Все то, что происходит с 2022 года меньше всего напоминает «доктрину Герасимова», позволяя сделать вывод о том, что это не более чем мистификация, которая серьезно искажает реальное положение дел в российской армии, дающая ошибочное представление о военной доктрине России.
Подвергнув анализу эволюцию военной доктрины России можно прийти к следующим выводам:
– Существует серьезный прогресс в области позиционирования армии, от «авангарда мировой революции» до сил, защищающих границы и интересы России.
– Некоторые из элементов, такие как доктрина ответно-встречного ядерного удара, разработанные еще в СССР, вновь взяты на вооружение современной Россией.
– На всех этапах развития военной мысли России (за исключением довоенного периода, прим. авт.), военная доктрина носила исключительно оборонительный характер, чем выгодно отличалась от аналогичных доктрин Запада, которые подразумевали не только оборонительные, но и наступательные действия. Вопрос о ВСО России в Украине является отдельным вопросом, и он не входит в данное исследование.
Если говорить о том, куда будет двигаться развитие военной мысли России, то стоит отметить в первую очередь 2 основных измерения, такие как тактическое и стратегическое. В тактическом плане высока вероятность следования общемировым трендам и создание компактной, хорошо оснащенной военной группировки, основу которой составляют профессиональные военные, а также подготовка внушительного числа военного резерва, на случай необходимости тотальной мобилизации. Тенденция насыщения армии все большим числом высокотехнологичного оборудования, повсеместного использования дронов и иных новейших типов военного оборудования также является общемировым трендом, не обошедшим стороной и российскую армию.
Если рассматривать уровень стратегический, то в первую очередь стоит обратить внимание на всевозможные инсинуации об «изменении ядерной доктрины», увеличении числа критериев, в случае которых Россия посчитает возможным применение ядерного оружия. Однако, официальные власти на самом высоком уровне всячески отвергают возможность пересмотра ядерной доктрины. Также стоит указать на то, что в стратегическом плане перед Россией, ровно как и перед другими армиями мира уже стоит задача о необходимости изобретения новых методов и способов ведения войны. СВО России в Украине показывает низкую эффективность текущей тактики и стратегии обеих воюющих сторон, «откат» военной мысли к «окопным реалиям» Первой мировой войны.
___________________________________________
[1] См., например: История русской императорской армии. – М.: Эксмо, 2022. – 800 с., а также: История войн и военного искусства / под ред. И.Х. Баграмяна и др. – М.: Воениздат, 1970. – 559 с.
[2] См., например: Подберёзкин А.И. Современная военная политика России. В двух томах. Т. 2. Обзор современного этапа военной политики России в 1991–2016 годы. – М.: 2016, – сс. 11–249.
[3] См., например: Уткин В. Военная доктрина России. ИРСПИ, 2 ноября 2023 г. / https://irsepi.ru/voennaya-doktrina-rossijskoj-federacii/
[4] Примечательно, что в ВСУ очень широко использовалось это историческое наследие, которое (особенно на первых этапах) способствовало патриотическим настроениям.
[5] Цит. по: Соколов В. «Секретные материалы 20 века» № 4(312), 2011 / https://dzen.ru/a/YSiC_FWu43Zn4wLE
