Россия входит в новый год в довольно непривычном для себя амплуа ключевого действующего лица американской политики. Это стало следствием того, что оппозиция президенту в качестве предлога для его возможного импичмента выдвинула сговор с иностранным государством. Для внешней политики России конкретным следствием является то, что никакая сделка в отношениях между США и РФ невозможна: администрация Трампа парализована на российском направлении.
По сути, даже если сделка или какая-то серьезная договоренность будет достигнута, нет гарантий, что она устоит в случае резких политических перемен в США. А возможность перемен наступит уже после ноябрьских выборов в Конгресс, когда демократы могут получить большинство в обеих палатах и запустить процедуру импичмента.
В этих условиях России нужно инвестировать в формирование системы непрямого влияния на американскую политику, создание организованного лобби. Речь идет не только о работе с профессиональными лоббистами в Конгрессе, но и о работе с общественными силами в США, работе с прессой, работе в среде мозговых центров, аналитических журналов и гуманитарных организаций. Это большая кропотливая и не всегда явная работа, но в среднесрочной перспективе она будет давать результат.
Профессиональный лоббизм в Конгрессе — это только вершина айсберга. Нужно больше работать с общественным мнением. Интерес к нашей стране большой. Нужно инвестировать в создание атмосферы здравого смысла в отношении России. Например — открывать конкурсы на позиции руководителей российских культурных и научных организаций в США среди местных специалистов, приглашать респектабельных людей и давать им большую степень свободы. Особенно поддерживать выступления этих специалистов в американском Конгрессе. Делать вклады в эндаументы программ исследований по России в американских университетах и мозговых центрах. Искать общий язык с активной и эффективной армянской диаспорой и про-израильским лобби в США. Открыть грантовую программу поддержки публикаций в ведущих аналитических журналах США. Хорошо работают массовые обращения граждан в адрес Конгресса — от ассоциаций или заинтересованных граждан.
А с чем подошли к началу году США? Каких шагов можно ждать от американских властей в ближайшие месяцы?
Нынешняя американская администрация и вообще вся ситуация, которая складывается внутри США, делает эту страну главным фактором международной неопределенности и источником непредсказуемых шагов. Поэтому в первую очередь нельзя исключать эскалации напряженности вокруг Северной Кореи. В меньшей степени, мне кажется, американцы будут внимательны к Украине. Возможно будут какие-то символические шаги, но нет ощущения, что США крупно инвестируют свои активы в нынешнюю украинскую ситуацию.
США будут поглощены собой, внешняя политика не является сколько-нибудь значимым стратегическим приоритетом для них, она по сути делегирована: Кореей занимается советник по национальной безопасности Г.Макмастер. Продолжением программы перевооружения занимается министр обороны Дж.Мэттис. Сам Трамп не очень глубоко в это погружен. В общем-то его личных ресурсов будет хватать, чтобы заниматься только одним каким-то крупным кризисом — и сейчас это в первую очередь северокорейский кризис.
Давайте остановимся более подробно на ситуации вокруг КНДР: как далеко могут зайти США и Северная Корея?
Любой здравомыслящий человек скажет, что война исключена. Она станет катастрофой, которая приведет к крупным потерям со стороны как Южной Кореи, так и Японии, не сможет остаться в стороне и Китай, а потом и Россия. Но имея в виду, что сейчас северокорейским досье в США занимается Г.Макмастер — советник по национальной безопасности — и в его практике оценивать северокорейский кризис как ситуацию, в которой время уходит и играет на Северную Корею. По его мнению, чем больше США ждут, тем дальше КНДР сможет продвинуться в наращивании вооружений, а этого США не могут допустить. Кроме того, он считает, что Северную Корею возглавляет сумасшедший, маньяк, которого нельзя сдерживать, а значит США вынуждены действовать. Поэтому нельзя исключать и худшего поворота событий: США находятся в ситуации, когда они заново для себя раскрывают закономерности стратегического сдерживания, повторяется эпизод Карибского кризиса, который имел образовательное значение для советско-американских отношений.
Что ждет Россию на европейском направлении в наступившем году?
В нашем прогнозе мы смотрели на будущее не как на некую заданность, с которой необходимо смириться. Будущее — это множество вариантов развития ситуации, и все зависит от того, как мы себя будем вести. В отношениях с Евросоюзом очевидно, что украинский кризис является крупным препятствием — полной нормализации не произойдет и санкционный режим в его нынешнем варианте сохранится. Но вместе с тем происходит эрозия этого режима: отдельные страны ЕС начинают искать способ воспользоваться техническими особенностями санкционного пакета законов чтобы расширять сотрудничество с Россией. Одновременно сам Евросоюз уже не выступает монолитным блоком по многим вопросам, и мы в нашем прогнозе рекомендуем исходить из того, что центробежные тенденции внутри ЕС будут развиваться. Наша рекомендации в этой связи: изобретательно взаимодействовать с ЕС, приглашая отдельных его участников в интеграционные форматы под руководством России, предложить им такой способ сотрудничества, который бы де-факто размывал границы, существующие сейчас в Европе, и приводил к тому, чтобы у нас вместо противостояния происходила конвергенция.
Расскажите, пожалуйста, о перспективах взаимодействия России со странами Азиатско-Тихоокеанского региона?
Мы рассматриваем этот регион как поле возможностей для России, поскольку наша страна не связана там какими-либо жесткими противостояниями ни с кем, кроме США, и она накопила определенный объем внешнеполитических ресурсов на других региональных направлениях, которые может рассудительно расходовать в АТР, выстраивая нужные для себя политические и экономические партнерства со странами региона. И в отличие от Европы, где Россия связана жестким противостоянием со странами Запада в рамках украинского кризиса, на Востоке и в АТР такого нет. При этом АТР становится главным полюсом экономической гравитации в ХХI веке и Россия должна смотреть на этот регион как на регион возможностей, как на регион экспорта своих ресурсов, услуг, промышленного производства, а также и как на регион будущей интеграции. Задача России заключается в том, чтобы сформировать на российском Дальнем Востоке и в Восточной Сибири сопоставимый с европейской частью России полюс экономической гравитации.
С какими угрозами, на ваш взгляд, нам предстоит иметь дело в наступившем году?
Помимо Северной Корее большой потенциал неопределенности связан с украинским кризисом, но больше не с международной его компонентой (например, с действиями США), а с внутриполитической ситуацией в этой стране. И в случае резких перемен — попытки переворота или какого-то нового этапа революционных событий — это будет крупным вызовом для России.
В Сирии тенденция уже третий год позитивная, скорее всего к концу 2018 года мы увидим дальнейшее закрепление данной тенденции. Возникнут условия для проведения донорской конференции по Сирии и возможность думать о реконструкции этой страны. Среди других ключевых вызовов мы также указываем возможность климатических катастроф и терактов на объектах критической инфраструктуры. Кроме того, необходимо помнить и о том, что в России в 2018 году пройдут президентские выборы и попытка внешнего вмешательства в процесс может привести к международному кризису.
Источник: Портал МГИМО
