Энтропия за пределами границ американской цивилизации – идеальное состояние МО и ВПО для правящих кругов США.
В качестве примера можно привести влияние субъективного фактора в формировании СО на последующее развитие МО-ВПО в Древней Греции в III в.д.н. эры, когда в исторической битве Македонии и Спарты во многом неожиданно победила Македония. Последующий закат Спарты радикально изменил всю ВПО в Древней Греции и стал началом бурного этапа экспансии Рима и заката Древней Греции.
В битве при Селассии были уничтожены практически все спартиаты – по данным Плутарха, шесть тысяч человек. У Клеомена больше не было войска, он бежал в Египет к царю Птолемею III Эвергету, который помогал ему деньгами в этой войне. В изгнании спартанский царь и закончил свои дни в 221 году до н.э. Антигон же без боя занял Спарту и восстановил в Лакедемоне старые, существовавшие до Клеомена порядки. После этого форсированным маршем устремился в Македонию – чтобы отразить нашествие иллирийцев.
Кстати, письмо о том, что Македонии угрожают варвары, пришло Антигону через день после битвы при Селассии. При этом, как утверждают и Полибий, и Плутарх, оно могло быть доставлено царю и раньше. И тогда Антигон не стал бы сражаться со спартанцами и ушел в Македонию. А Клеомен смог бы избежать поражения. Но судьба распорядилась иначе. "Это письмо вполне могло прийти к нему и до битвы, и случись так, он бы немедленно удалился, забывши и думать об ахейцах, – пишет Плутарх. – Но судьба, так часто решающая исход важнейших дел посредством мелких и, по-видимому, ничего не значащих обстоятельств, показала тут всю силу и значение счастливой случайности: письмо пришло к Антигону сразу после сражения при Селласии, в котором Клеомен потерял и власть и отечество"[1].
С 80-х годов прошлого века (когда в ведущем исследовательском центре СССР ИМЭМО РАН мне запретили печатать книгу о влиянии информационных технологий и систем боевого управления, связи и разведки США на военную мощь государств под идиотским предлогом «раздувания значения военной опасности Запада») мы все эти десятилетия не просто отставали, но демонстративно игнорировали нарастающее отставание СССР и России от темпов развития информационных отраслей. Вплоть до сегодняшнего дня начала очередной кампании «цифровизации».
Бывший помощник президента В.Ю. Сурков, чьи взгляды, как минимум, всегда были оригинальны, между тем, написал в своем «прогнозе» на 100 лет о том, что не только экономика, но и социальные, и политические системы изменятся коренным образом именно благодаря радикальной информатизации и роботизации. С точки зрения стратегического планирования в России это может означать только одно: проблемы её социально-экономического развития и безопасности в наибольшей степени будут зависеть от результатов её информационно-технологического развития, что в принципе отнюдь не является новым выводом. В частности, В.Ю.Сурков написал: «В нашей электронной современности уже существуют технические возможности для того, чтобы граждане могли представлять себя сами, напрямую включаясь в процедуры принятия решений. Если понадобится очередной закон о, допустим, каком-нибудь пчеловодстве, то в его составлении, внесении, обсуждении и принятии могут непосредственно, в режиме онлайн участвовать все, кому есть до этого дело – пчеловоды, любители меда, косметологи и фармацевты, люди, покусанные пчелами, и люди, покусавшие пчел, и аллергики, и юристы, производители ульев и дымарей, пчелофилы и пчелофобы, и, наконец, просто те, кому всегда есть дело до всего. В этой схеме нет парламента. Вместо него – средства связи, алгоритмы и модераторы. И это ложное освобождение: избавляясь от «конгрессменов-узурпаторов», избиратель тут же попадает во Всемирную паутину и запутывается в Сети. Он вступает в двусмысленные и неравноправные отношения с миром машин.
… Выборы, законотворчество, многие функции исполнительной власти, судебные и арбитражные разбирательства, дебаты и даже протестные акции – все это можно будет делегировать искусственному интеллекту, не покидая вечеринку. Конечно, политический класс полностью не исчезнет. Ведь у алгоритмов есть владельцы. По К. Марксу, кто владеет средствами производства, тот обладает и решающим влиянием. В цифровую эпоху это IT-гиганты, которые поворачиваются передом (дружественным интерфейсом) к народным массам, а задом (гостеприимно распахнутым бэкдором) – к спецслужбам. Цифровики и силовики, таким образом, останутся в игре.
Главной особенностью безлюдной демократии станет резкое снижение роли человеческого фактора в политическом процессе. Вожди и толпы постепенно покинут историческую сцену. А выйдут на нее машины.
Как человек «произошел от обезьяны», так и машина «происходит от человека» и занимает его место на вершине эволюции.
Человеческое, «слишком человеческое» государство веками развивалось как постоянно расширяющаяся семья (семья-род-народ-нация...), в которой находилось место отцам отечества и его сынам и дочерям, и Родине-матери, и любви, и насилию. Ему на смену придет техногенное государство, в котором иерархия машин и алгоритмов будет преследовать цели, недоступные пониманию обслуживающих ее людей.
Железная логика машинного мира неуклонно стремится исключить человеческий фактор (понятие, давно ставшее синонимом фатальной ошибки) ради эффективности систем управления. Биологические граждане будут иметь все больше комфорта и все меньше значения.
… Несколько небольших по территории и населению стран смогут нарастить столь мощные кибернетические ресурсы, что окажутся в состоянии контролировать значительную часть пока еще «ничейного» киберпространства и при необходимости парализовать военные и экономические потенциалы самых больших государств. Как в XVI веке крохотная Португалия обрела несоразмерное могущество с помощью всего нескольких десятков кораблей, пары тысяч моряков и купцов и своевременного захвата «ничейных» морских торговых путей, так и будущие карликовые сверхдержавы посредством умело комбинируемых технологий e-war и e-commerce сравняются по влиянию с традиционными сверхдержавами»[2].
В нынешней российской реальности подобный прогноз В.Ю. Суркова может означать, что движение в развитии государства и нации нашей страны возможно и даже вероятно в этом направлении, а именно те страны, которые смогут добиться «кибермогущества», смогут быть не только самыми успешными, но и самыми безопасными, и самыми агрессивными. Причём не через 100 лет, а гораздо раньше. В наших реальностях, когда санкции, пандемия и отсталость элементной базы и ПО России, формируют условия её развития, необходимо, как минимум, обеспечить себе суверенитет в кибернетической области – элементной базы, программного обеспечения, гаджетов, больших баз данных, искусственного интеллекта и др. критериев. Другими словами, нужна национальная стратегия, где информационно-когнитивные технологии занимают наиболее приоритетное место. Как пишет опытный теоретик и практик в области стратегии Дж. Малаган, (стратегия) – «образ мышления и действия правительства…. Своим успехом (такие) страны обязаны стратегическому планированию – пониманию целей и средств их постижения»[3]. Важно, однако, точно оценить такие стратегии.
И первое, и второе основано на современной и достаточно субъективной оценке состояния МО-ВПО и государства, с одной стороны, политической воле и стратегическом прогнозе развития такого состояния, – с другой. Наконец, точной оценке возможных действий противника, прежде всего, его стратегии. Иными словами, нужна максимально точная, а не просто адекватная оценка состояния ВПО и намерений противника, политическая воля и стратегический план для организации соответствующего оценке противодействия.
Это, как показывает история, – не просто даже при наличии многочисленных и авторитетных источников информации. Накануне нападения Германии на СССР, например, у руководства нашей страны (по признанию заместителя начальника внешней разведки П. Судоплатова) было более 300 источников информации относительно намерений Германии, однако, оценка в итоге оказалась не точной, запоздалой. По двум основным причинам, во-первых, вся эта информация «отражала колебания» гитлеровского руководства, а, во-вторых, продолжалась интрига между Молотовым и Гитлером относительно геополитических договоренностей СССР и Германии о будущих сферах раздела влияния, поддерживавшаяся послом Шуленбургом, и другими мероприятиями по дезинформации. Иначе говоря, окончательная концентрация войск и решения произошли в последние 2 недели на фоне широкой дезинформационной кампании[4].
_____________________________________________
[1] Цит. по: Денисенков А. История и история. 30 апреля 2022 // https://zen.yandex.ru/media/historygothy/bitva-pri-selassii-makedonskaia-falanga-protiv-spartanskoi-kto-kogo-5fd0cf28fe22070c49fa1426?&.
[2] Сурков В.Ю. Безлюдная демократия и другие политические чудеса 2121 года // Актуальные комментарии, 11 октября 2021 г. / https://actualcomment.ru/bezlyudnaya-demokratiya-i-drugie-politicheskie-chudesa-2121-goda-2110111125.html
[3] Малган Дж. Искусство государственной стратегии: Мобилизация власти и знания во имя всеобщего блага / пер. с англ. Ю. Кантуревского под научн. ред. Я. Охонько. М.: Институт Гайдара, 2020, с. 11.
[4] Судоплатов П. Разведка и Кремль: записки нежелательного свидетеля. М.: Родина, 2021, сс. 126–130.
