Подтверждая свою приверженность следованию общеевропейским ценностям и гуманистическим идеалам 28.02.1996 Россия вступила[1] в Совет Европы (далее – СЕ), став 39-м государством–членом этой одной из авторитетных международных организаций, призванной содействовать развитию сотрудничества между европейскими странами в области стандартов права, прав человека, демократического развития, законности и культурного взаимодействия. В настоящее время эта европейская организация является самой представительной на «старом» континенте, объединяя 47 стран[2], на территории которых проживают более 800 млн. человек.
На развитие национального законодательства Российской Федерации и в целом правоприменительной практики значительное влияние оказала Конвенция о защите прав человека и основных свобод, провозглашенная СЕ 04.11.1950 в г. Риме (далее – Конвенция)[3]. Российская Федерация присоединилась к ее реализации 30.03.1998[4], с целью полноправно сотрудничать в создании общего европейского правового пространства, стремясь к общеевропейской интеграции.
Все государства–члены СЕ, ратифицировавшие Конвенцию, добровольно подчинили себя юрисдикции наднационального судебного органа – Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ, Суд). Юрисдикция ЕСПЧ охватывает все вопросы соблюдения этими государствами принятых на себя обязательств, касающиеся толкования и применения положений Конвенции и Протоколов к ней, в том числе в процессе рассмотрения индивидуальных жалоб (ст. 19, 32 и 34 Конвенции). Окончательные постановления Суда эти государства обязаны исполнять (ст. 46 Конвенции).
Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 06.12.2013 № 27-П[5] отметил, что Российская Федерация, ратифицировав Конвенцию, которая, таким образом, в силу ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации вошла в правовую систему России в качестве ее составной части, признала ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения положений данной Конвенции и Протоколов к ней в случаях их предполагаемого нарушения Российской Федерацией (ст. 1 Федерального закона от 30.03.1998 № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»). Поэтому окончательное постановление ЕСПЧ, в части, констатирующей соответствующее нарушение в отношении конкретного лица и присуждающей ему в случае необходимости справедливую компенсацию (ст. 34 и 41 Конвенции), безусловно, подлежит исполнению.
Очевидно, что национальная конституционная юрисдикция в сочетании с конвенционной юрисдикцией ЕСПЧ представляют собой важный фактор утверждения и развития общеевропейских правовых ценностей. Это, однако, не исключило возникновение конфликтных ситуаций вследствие существующей правовой неопределенности границ государственного суверенитета Российской Федерации, основанного на верховенстве Конституции Российской Федерации и приоритете юрисдикции Конституционного Суда Российской Федерации, перед нормами международного права и их интерпретацией международными судебными органами.
Правильные акценты при формулировании правовой позиции по конкретному делу могут быть определены на основе позиции Председателя Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькина, изложенного в статье «Предел уступчивости»[6], главный смысл которой состоит в следующем:
«Принципы государственного суверенитета и верховенства Конституции в правовой системе России относятся к основам ее конституционного строя. Конвенция как международный договор России является составной частью ее правовой системы, но она не выше Конституции. Конституция в статье 15 устанавливает приоритет международного договора над положениями закона, но не над положениями Конституции. Монополия на истолкование положений Конституции и выявление конституционного смысла закона принадлежит Конституционному суду. И поэтому истолкование Конституции, данное высшим судебным органом государства, не может быть преодолено путем толкования Конвенции, поскольку ее юридическая сила все-таки юридическую силу Конституции не превосходит».
«Каждое решение Европейского суда – это не только юридический, но и политический акт. Когда такие решения принимаются во благо защиты прав и свобод граждан и развития нашей страны, Россия всегда будет безукоснительно их соблюдать. Но когда те или иные решения Страсбургского суда сомнительны с точки зрения сути самой Европейской конвенции о правах человека и тем более прямым образом затрагивают национальный суверенитет, основополагающие конституционные принципы, Россия вправе выработать защитный механизм от таких решений. Именно через призму Конституции должна решаться проблема соотношения постановлений КС и ЕСПЧ».
Необходимо подчеркнуть, что аналогичный подход имеет место и в зарубежной практике. Так, в частности, Федеральный конституционный суд Германии, рассмотрев в октябре 2004 г. конституционную жалобу заявителя Гёргюлю, поданную уже после вынесения постановления ЕСПЧ, сформулировал свою правовую позицию таким образом: «основной закон имеет целью интеграцию Германии в правовое сообщество мирных свободных государств, но он не предусматривает отказа от суверенитета, закрепленного прежде всего в германской Конституции. Следовательно, не противоречит цели приверженности международному праву, если законодатель, в порядке исключения, не соблюдает право международных договоров при условии, что это является единственно возможным способом избежать нарушения основополагающих конституционных принципов»[7].
[1] См.: Федеральный закон от 23.02.1996 № 19-ФЗ «О присоединении Российской Федерации к Уставу Совета Европы» // СЗ РФ. 1996. № 9. Ст. 774.
[2] См.: http://www.coe.int/ru/web/about-us/our-member-states (обращение 01.06.2015).
[3] СЗ РФ. 2001. № 2. Ст. 163.
[4] См.: Федеральный закон от 30.03.1998 № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» // СЗ РФ. 1998. № 14. Ст. 1514.
[5] Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 06.12.2013 № 27-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 11 и пунктов 3 и 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Ленинградского окружного военного суда» // СЗ РФ. 2013. № 50. Ст. 6670.
[6] Рос. газ. 2010. 29 октября.
[7] Там же.
