Эксклюзив

06 июня 2025

ПРИНЯТЬ МИР И НАЙТИ В НЕМ СЕБЯ

Мирослав С в и т е к, Ладислав Ж а к

Увидеть мир в одной песчинке

Космос весь – в лесной травинке!

Вместить в ладони бесконечность

И в миге мимолетном вечность

(Уильям Блейк)

Аннотация:

Принятие мира должно отвечать на три основных вопроса: ЧТО, ПОЧЕМУ и КАК. Проще говоря, ЧТО — это принятие мира, ПОЧЕМУ — это основной шаг на пути человека к взрослости, а КАК — это описание как самого человека, так и того, что нужно принять, - ТО ЕСТЬ мира, включая палитру всех возможных отношений. Смысл жизни появляется в тот момент, когда мы понимаем, чего мы действительно хотим от жизни. В то же время, когда мы лучше понимаем мир и себя в нем, у нас появляется неоспоримая ценность, которую нужно развивать и взращивать. Поиск и осмысление мира, а значит, и нашего существования напрямую зависят от способности принимать мир, любить его и желать от него лучшего.

Введение

Это третье эссе третьей трилогии посвящено важнейшему моменту поиска собственной зрелости или принятия мира таким, какой он есть. Первое эссе первой трилогии называлось «Познай себя», и девятое эссе в некотором смысле завершает эту дугу. Если описать разницу между двумя упомянутыми подходами, первым и девятым, то можно сказать, что первый больше относится к себе, а второй - к не-себе. Принятие мира, таким образом, естественно предполагает принятие себя, а затем нахождение себя в принятом мире.

В качестве введения понятие принятия мира заслуживает нескольких общих замечаний, чтобы лучше определить пространство, в котором мы хотим двигаться. Принятие мира — это прежде всего активное, добровольное и рациональное решение, а не пассивная и иррациональная капитуляция перед миром или решение, принятое по принуждению, как подчинение миру. Мир должен быть принят в его противоречивости, изменчивости, цельности и сингулярности, что требует определенных способов мышления, основанных на взаимодополняемости, семиозисе, интуитивном здравом смысле, а также на совершенно не интуитивных основаниях науки и ее выводах, включая использование современных технологий, таких как обсуждаемый сегодня искусственный интеллект [1].

Принятие мира — это в некотором смысле единовременный шаг, который необратим и если и может быть повторен, то в другое время и по другой траектории. Этот скачок происходит, когда в человеке накапливается достаточный потенциал, подобно тому, как электрический заряд накапливается в конденсаторе, пока не проскочит искра. Это не просто вопрос размера или накопленных способностей, но в случае с человеком - еще и вопрос его свободного выбора. Можно сказать, что с точки зрения принятия мира знание является необходимым, но далеко не достаточным условием. Верно, что любое знание по своей природе неполно. Однако неясно, какая степень знания все же достаточна для принятия мира, ведь мы можем принять только тот мир, который уже хотя бы частично находится внутри нас, входит в наше сознание как его частичная, неполная и несовершенная модель.

Принятие мира — это форма перерождения, возвращение в statu nascendi, то есть в состояние рождения. Тот, кто хочет вырасти и кто действительно желает вырасти, очевидно, может вырасти. Ярослав Врхлицкий выразил это словами: «Если человек чего-то жаждет, то имеет смысл жить». Принятие мира и нахождение себя в нем включает в себя поиск способа функционирования в этом мире, воспроизводства себя биологически, социально, экономически и духовно. Пути принятия мира непостижимы [2], и зачастую нас толкает на них желание жить лучше при минимальных усилиях.

Бесспорно, что вопрос достижения взрослости тесно связан с вопросом жизнеспособности личности [3], как выразился Д. Б. Шоу - «Жизнь — это не поиск, жизнь — это создание». Ключевой момент, таким образом, заключается в том, чтобы примириться с тем, что наш мир, в своей уникальности, является одновременно и лучшим, и худшим. По словам Ф. Скотта Фицджеральда, «критерий взрослости — это, помимо всего прочего, способность одновременно держать в голове две противоречивые идеи и при этом сохранять работоспособность». Если мы хотим отправиться в любое путешествие, даже то, которое не имеет фиксированной формы пункта назначения, нам не обойтись без осознания своей стартовой позиции и примирения с формами среды, по которой мы идем. Здесь уместно вспомнить изречение Иммануила Канта четверть тысячелетней давности о том, что одно из самых приятных занятий — это никогда не взрослеть.

Антуан де Сент-Экзюпери отмечает, что гораздо важнее создать привлекательность цели, чем приобрести средства для ее достижения. Если нам удастся сделать взрослую жизнь привлекательной, то многие трудности, связанные с ее достижением, исчезнут. Существует ошибочное мнение, что взрослость связана с возрастом. То, что мы старше, не означает, что мы более зрелые. Постоянное стремление к другому миру, желание все изменить под себя говорит об определенной незрелости. Мы должны осознать, что у нас нет других миров, кроме этого, единственного нашего мира, и научиться принимать его таким, какой он есть, - лучшим и худшим одновременно.

В этом нам может существенно помочь способ мышления, известный как диалектика, с ее тремя законами. Первый из них - закон единства и борьбы противоположностей, когда каждое явление содержит внутренние противоположности, которые приводят к эволюции и напряжению между ними, вызывая изменения и движение. Закон перехода количества в качество гласит, что постепенные количественные изменения приводят к внезапному качественному переходу, который происходит скачками, а не линейно. Закон отрицания отрицания описывает развитие по спирали, а не по кругу или прямой линии. Старые явления преодолеваются или отрицаются, хотя новые явления частично содержат старые в скрытом виде. Сегодня многие ассоциируют диалектику с марксизмом или даже марксизмом-ленинизмом, но диалектика гораздо старше и ее нельзя винить в том, что немецкая классическая философия стала одной из идейных основ марксизма-ленинизма. Так же как Ян Гус не может объяснить поведение гуситов, с которыми он, несомненно, не согласился бы и, возможно, никогда бы не стал гуситом.

Поучительными примерами возможных форм мира являются формы явного явленного, то есть мира информации, явного скрытого, то есть мира понимания, скрытого явленного, то есть мира мудрости, и скрытого скрытого, то есть мира смирения и уважения. Эти четыре части представляют собой четыре измерения Пардеса, описанные в старых трудах Тании Шнеура Залмана из Ляд и в книге рабби Бондера «Идише Коп» [4]. Остается открытым вопрос, в какой степени вера может создавать знание, или как принятие мира связано с эмоциями и любовью. Это опять же сплав разума, веры и эмоций, то есть принятие, подчинение и капитуляция.

К принятию себя, то есть не только к познанию себя, можно подойти через старую мудрость о том, что мир относится к нам так, как мы относимся к себе. Важно, как мы воспринимаем себя, позитивно или негативно, нравимся мы себе или нет, есть ли у нас соответствующая дистанция, проницательность или великодушие, можем ли мы простить себя или нет, а также умеем ли мы смеяться над собой и не относиться к жизни слишком серьезно, ведь живыми мы все равно не выберемся.

Неотъемлемой частью принятия является способность любить мир не только рационально, но также эмоционально и духовно. Профессор Питер Моос призывал своих близких никогда не переставать удивляться миру. Когда мы любим себя и окружающий мир, когда мы можем воспринимать его всеми органами чувств, с пониманием и юмором, мы создаем благоприятные условия для того, чтобы принять его и достичь максимума на пределе своих возможностей и неспособностей.

Принятие мира становится все более сложной и трудной задачей, поскольку то, что нужно принять сегодня, вряд ли можно сравнить с тем, что нужно было принять вчера. Как бы ни были похожи основные методы и принципы принятия, сложность зависит от количества объектов, которые мы должны учитывать при принятии мира. Простая новозаветная заповедь «возлюби ближнего своего» раньше, да и вообще до недавнего времени, относилась к очень ограниченному числу собратьев homo sapiens в относительно ограниченном пространстве-времени. Сегодня эта заповедь относится не только к тем, кто нас окружает, но и ко всему человеческому роду. Любовь к ближнему в минимальной форме превращается из уважения и обязательства не делать зла нескольким людям в нашем окружении в уважение и обязательство не делать зла по отношению ко всему живому. В своей максимальной форме, то есть любить все живое, она нереальна [18].

Поиск собственного пути требует от нас достаточного смирения, но и достаточной амбициозности, чтобы уметь использовать все рациональные, эмоциональные и духовные импульсы и навыки для осознанного выбора из предложенных вариантов, включая искусство создавать новые, в смысле устоявшейся концепции оптимума [3], который можно рассматривать как негэнтропию, то есть творческую силу, которая, по словам Вацлава Цилека, всегда возникает из хаоса или беспорядка, но в итоге приводит к чему-то новому, даже если до последнего момента неясно, к лучшему или к худшему.

Принятие мира означает признание собственной незначительности и в то же время потрясающее воображение, которое способно преодолеть даже самую смелую реальность в ее противоречиях благодаря комплементарному мышлению. Второе измерение — это принятие мира в его изменчивости через семиозис или символическое мышление. Третье измерение - принятие мира в его тотальности через мышление, основанное на здравом смысле. Из этого триединства вытекают другие различные способы критического мышления.

Комплементарное мышление

Пространство не только велико, но и становится все более сложным, оно перестало быть простым фоном для событий и стало одним из их неотъемлемых действующих лиц. Пространство-время — это форма материи, указывающая ей, как двигаться, а материя, в свою очередь, указывает ей, как изгибаться. Это перефразировка формулировки Джона Уилера, которого называют поэтом общей теории относительности. Вспомним три его основных вопроса, на которые человечество пока не нашло удовлетворительных ответов [5].

1. Почему Вселенная основана на квантовой механике, а не на классической физике...?
2. Можно ли все физические сущности и законы выразить в виде двоичной обработки информации...?!?

3. Почему существует нечто, а не ничто, или как можно объяснить само существование бытия...?!

Последнее столетие принесло несколько научных революций, новую математику фракталов, алгебраических и топологических структур, новую квантовую и информационную физику, новую теорию систем, теорию хаоса и, наконец, новую биохимию, связанную с вопросом о том, что такое случайность и необходимость, или что такое свобода воли. Комплементарность возникает из этих теорий и приносит новую концепцию мышления, в которой одна вещь, рассматриваемая с разных точек зрения, обладает совершенно разными или даже полностью противоречивыми свойствами.

Комплементарное мышление делает человеческий разум более открытым для различных идей, более терпимым к различиям, более искусным и более творческим. Мир, который нам предстоит постичь, дополняет друг друга простотой и сложностью, логикой и причудливостью, закономерностью и хаосом. Естественно, мы, люди, также наделены множеством дуальностей. Мы крошечные и огромные, эфемерные и долгоживущие, знающие и не знающие.

У истоков идеи дополнительности стоял датский квантовый физик Нильс Бор [16], который впервые выразил ее принцип, основываясь на своем опыте в квантовой физике. Однако не исключено, что Бор пришел к такому образу мышления совершенно естественно, и эти идеи предшествовали его уникальному вкладу в квантовую физику. Возможно, это было влияние Сёрена Кьеркегора, датского мистика и философа, которым Бор восхищался. Но было бы ошибочно полагать, что комплементарность — это некий гарантированный рецепт не только нового, но даже правильного мышления.

Бор был мастером своего времени в построении моделей, которые имели смысл для отдельных экспериментов и при этом стратегически игнорировали другие наблюдения. Альберт Эйнштейн писал о его работе: «Тот факт, что столь неопределенная и противоречивая основа оказалась достаточной для человека с уникальным чутьем и тактом Бора, чтобы открыть фундаментальные законы атома вместе с их значимостью для химии, казался мне чудом, и кажется чудом даже сегодня. Это высшая форма музыкальной виртуозности в сфере человеческой мысли».

Вскоре после того, как Бор заложил основы современной квантовой теории, молодой Вернер Гейзенберг осознал ее удивительные следствия на основе своей матричной модели. Среди прочего, положение и скорость не могут быть измерены одновременно. Он формализовал это понимание в виде принципа неопределенности. На уровне физического поведения это противоречие отражает тот факт, что для того, чтобы измерить свойства чего-либо, мы должны взаимодействовать с этим объектом. Другими словами, наши измерения отражают не реальность, а только поведение объекта, на который влияет измерение. Как говорил сам Бор: «В квантовой теории логическое понимание доселе не подозреваемых фундаментальных законов потребовало осознания того, что нельзя резко отделить независимое поведение объектов от их взаимодействия с измерительными приборами».

Еще один источник взаимодополняемости - сочетание различных теорий. Когда описание системы с помощью одной модели становится слишком сложным для понимания, мы можем создать дополняющую модель, основанную на других принципах. Например, газ, наполняющий воздушный шар, состоит из огромного количества атомов. Если бы мы хотели предсказать его поведение, применив законы классической механики ко всем его атомам, нам нужно было бы знать положение и скорость каждого атома в определенный момент времени, чтобы предоставить уравнениям данные, с которыми они работают. Сбор и хранение такого количества данных совершенно невозможны с практической точки зрения. Квантовая механика только усугубляет эту проблему. Тем не менее опытные аэронавты управляют своими аппаратами с немалой бравадой, ведь в некоторых отношениях воздух ведет себя вполне предсказуемо. Поэтому на протяжении всей своей истории естествознание разработало множество упрощенных величин, таких как энтропия, химическая связь, жесткость материалов и так далее, и создало на их основе множество полезных моделей.

Примеры взаимодополняемости за пределами квантовой физики можно найти и в искусстве. В музыке можно представить два вида анализа: по гармонии или по мелодии. Ведущий голос несет мелодию, а оркестр создает гармонию. Гармония — это локальный анализ - здесь мы рассматриваем скорее момент времени, в то время как мелодия более глобальна по своей природе. Гармония похожа на позицию, а мелодия - на скорость. Эти две формы обработки не могут выполняться одновременно, потому что они взаимодействуют. Если мы хотим получить информацию об одной из них, мы должны подавить другую, и наоборот. Мы можем переключаться между ними, но не можем анализировать их в деталях одновременно. Чтобы эмоционально воспринять произведение, мы должны услышать его целиком, а не концентрироваться на мелодии или гармонии, в частности.

В изобразительном искусстве Пикассо и кубисты запечатлели взаимодополняемость в живописной форме. Конечно, они не говорили об этой концепции, но они чувствовали необходимость запечатлеть нечто большее, чем просто одно измерение. Изображая разные перспективы на одной картине, они могли подчеркнуть другие аспекты, которые считали важными. Причудливые преувеличения и сопоставления в этих работах подчеркивают различные точки зрения, которые можно считать противоречивыми.

Каждое искусство характеризуется сочетанием формы и содержания. В некоторые художественные периоды преобладала строгая форма в сочетании с дисциплиной, например, в классический период. В романтическом периоде, напротив, все было наоборот: форма немного отступила, а содержание взяло верх. В любом случае необходимо помнить, что оба взаимодополняющих компонента должны присутствовать и ни один из них не должен отсутствовать. В противном случае исчезает сама суть произведения искусства.

Если мы хотим предсказать, как поведет себя человек в той или иной социальной ситуации, мы можем принять во внимание его личность, эмоциональное состояние, историю жизни, культуру, в которой он родился, и так далее. Короче говоря, мы создаем модель его разума и мотивов. Ключевым компонентом является человеческая воля, то есть разум, принимающий собственные решения. С другой стороны, если мы хотим предсказать, что произойдет с тем же человеком, если он окажется в эпицентре ядерного взрыва, то здесь больше подойдет другая модель, основанная в первую очередь на физике. В этом случае разум и свобода воли вообще не участвуют в ней. Обе модели, одна из которых основана на разуме и психологии, а другая - на материи и физике, действительны в одно и то же время. Каждая из них успешно исследует проблему с разных точек зрения. Однако ни одна из них не является полной и не заменяет другую. Люди делают свободный выбор, а их физические тела подчиняются законам физики. В духе взаимодополняемости мы принимаем обе модели сразу и признаем, что ни одна из них не фальсифицирует другую. Факты не могут фальсифицировать другие факты, они скорее отражают различные способы видения реальности.

Есть ли у людей свобода выбора в том, что они делают, или они просто марионетки, танцующие под ноты математической физики...? Это очень плохой вопрос, не похожий на вопрос о том, является ли музыка гармонией или мелодией. Свобода воли — это фундаментальная концепция закона и морали, без которой физика может успешно обойтись. Если, например, убрать свободу воли из права или, наоборот, ввести ее в технические науки, то это сильно испортит обе дисциплины. Кроме того, это было бы совершенно излишне, поскольку свобода воли и физический детерминизм — это взаимодополняющие аспекты одной и той же реальности. Поэтому важно осознать, что в экспериментальной и теоретической физике оба дополнения занимают прочное место, как бы это ни было не интуитивно.

Описание мира с помощью его самых фундаментальных строительных блоков связано с большими ожиданиями. Заманчиво сказать, что это, наконец, окончательное описание, в то время как описания на более грубом уровне разрешения являются лишь приближениями, то есть компромиссами, которые всегда имеют некоторые недостатки. Такое отношение делает совершенное и хорошее взаимными врагами, как заметил еще Вольтер, сказав в 1772 году в своей работе La Béqueule: «Лучшее - враг хорошего». Сегодня мы можем перефразировать его слова и сказать, что глубокие и поверхностные описания не враги, а дополняют друг друга.

Полное понимание фундаментальных законов мира, если мы когда-нибудь к нему приблизимся, не будет ни теорией всего, ни концом науки. Эти две фразы, встречающиеся в научно-популярной литературе, вводят в заблуждение. Какими бы ошибочными ни оказались выводы Фрэнсиса Фукуямы о конце истории, они остаются популярными. В любом случае, нам всегда будут нужны все новые и новые взаимодополняющие описания реальности, и у нас останется множество вопросов без ответов.

Философский смысл комплементарности заключается в том, что вопросы, на которые вы хотите ответить, сами определяют концепции, которые мы будем использовать. Разные, даже несовместимые способы анализа одной и той же вещи могут привести к достоверным выводам. В духе комплементарности незнакомые вопросы, незнакомые факты или незнакомые взгляды дают возможность попробовать новые перспективы и узнать, что эти перспективы открывают и как обогащают наши идеи.

Давайте спросим себя, почему бы не перенести этот способ мышления на предполагаемые конфликты между искусством и наукой, или философией и наукой, или одной религией и другой, или религией и наукой...? Взгляд на мир с разных точек зрения может быть очень познавательным, что, конечно, не означает, что мы должны соглашаться с каждой точкой зрения, а тем более принимать ее как свою собственную. Но в духе взаимодополняемости мы всегда должны сохранять необходимую дистанцию, поскольку идеологии, присваивающие себе исключительное право диктовать единственно верные взгляды, противоречат философскому посланию взаимодополняющего мышления. Ключевой идеей для принятия мира должна стать взаимодополняемость между смирением и самоуважением.

Мы карлики по сравнению с необъятной Вселенной, но в нас содержится огромное количество нейронов и, конечно же, гораздо больше атомов, из которых эти нейроны состоят. Масштабы космической истории намного превышают человеческую жизнь, но у нас есть время для множества мыслей в ее ходе. Арнольд Зоммерфельд, один из немецких пионеров атомной и квантовой физики, как-то заметил, что очевидно, что взаимодополняемость опрокидывает схоластическую онтологию. Что есть истина?!?? Мы задаем вопрос Пилата не в скептическом, антинаучном смысле, а скорее в уверенности, что дальнейшая работа над этой новой ситуацией приведет к более глубокому пониманию физического и психического мира. Появление суперкомпьютеров и даже квантовых компьютеров в сочетании с искусственным интеллектом меняет как типы вопросов, которые мы можем задавать, так и типы ответов или мировоззрений, которые мы можем искать. Сам Бор полушутя говорил о взаимодополняемости между ясностью и истиной.

Семиотическое мышление

Более тридцати тысяч лет назад когнитивная революция принесла человечеству способность воспринимать и описывать словами абстрактные вещи, которые нельзя легко потрогать в реальном мире. С тех пор мы можем делиться друг с другом мифами, легендами и преданиями, а также воспринимать знаки и символы. Это отличает нас от других живых существ, машин, алгоритмов и, конечно, всего неодушевленного.

Мы знаем, что другие живые существа и некоторые машины и алгоритмы могут общаться друг с другом, но, похоже, они не обладают способностью к абстрагированию или хотя бы умением работать с символами. Считается, что это эволюционное преимущество постепенно привело к нынешнему развитию человеческой цивилизации со всеми ее плюсами и минусами. Возможно, именно здесь можно искать тот выключатель, на который, наряду с биологической эволюцией, встала эволюция культурная.

Платон однажды сказал, что люди понимают друг друга не просто используя слова как знаки, а приходя к общим идеям через них. В рамках рационального понимания мира одна вещь представляется рядом с другой, в то время как художественное видение, связанное с символами, может видеть одну вещь в другой, видеть одно во всех и все в одном. Общение через символы тем эффективнее, чем красивее сами символы. Когда художник Рафаэль влюбился в девушку, в его сознании эта девушка стала символом, пробудившим его внутреннее зрение. Ее внешность, которую он впоследствии художественно изобразил, стала для него как бы языком для выражения того, что он долго вынашивал в своем сознании.

Можно считать, что вдохновение должно сначала воплотиться в символе, чтобы его можно было понять, а также поделиться им. Цветущее дерево может иметь множество значений: фермер ожидает обильного урожая, художник оценит красоту красок, духовный человек увидит откровение Бога. Внешняя форма одна и та же, но она имеет различные дополнительные значения, которым можно придать различные символы. Это бесконечный процесс открытия и интерпретации, потому что символы меняются со временем и, соответственно, влияют на своих создателей.

Жизнь — это естественный способ привыкнуть к различным ментальностям символов, которые воздействуют на все наши органы чувств, включая воображение и эмоции. Как известно, опыт нельзя передать словами, его нужно просто пережить. Альберт Эйнштейн сказал об этом так: «Немного найдется тех, кто видит своими глазами и чувствует своим сердцем. От их силы будет зависеть, погрузятся ли люди снова в отупение, которое ослепленные массы, очевидно, считают своей целью сегодня».

Мир, согласно некоторым философским воззрениям, — это совокупность различных экзистенцией. Экзистенция - понятие претенциозное и выражает нечто, а значит, и все, что угодно. Это вещи, явления, события и их отношения. Важно то, как мы воспринимаем мир: как нечто данное или как постоянно формирующееся. Человек - часть живой природы, он - одно из живых существ. Напомним, что термин «маленькое животное» авторы заимствовали у Антона Маркоша, а также приняли его определение, согласно которому жизнь — это рожденная, телесная, семиотическая система, имеющая свою историю [6].

Однако сам Маркош в своих текстах указывает на то, что это довольно краткое определение является крайне избыточным. Прилагательное телесный скрыто в прилагательном рожденный, а оно передается прилагательным семиотический. Семиозис описывает знаковые процессы, основными агентами которых являются знаки и обозначаемые ими явления, включая пользователей этих знаков. Поэтому семиозис требует рождения вместе с интерпретацией собственной истории, а не начала из ничего. Наконец, ничто живое не может существовать иначе как в телесной форме. Таким образом, мы остаемся с сокращенным определением жизни как семиотической системы с историей. Человек, как живое существо, по самой своей природе вынужден иметь дело с символами и знаками, которые не поддаются определению заранее и зависят от их интерпретации.

Первичное восприятие мира можно представить в контексте триадической семиотической модели Пирса [19] как непосредственный объект (НОД). Функционирование и воспроизводство в мире, включая поиск себя, осуществляют репрезентанты (R) и интерпретаторы (I), которые, в свою очередь, участвуют во взаимодействии с первичным непосредственным объектом (НОД) и формируют как его знаки, так и следующие и последующие поколения общего символизма [2]. Рождаясь и угасая, компоненты системы могут использовать опыт и долговременную память для планирования своего будущего развития. Они интерпретируют свой исторический опыт как историю, сопоставляют его с настоящим состоянием и, соответственно, ищут дальнейший ход событий. Интерпретация осуществляется каждым элементом системы и, следовательно, является уникальной интерпретацией.

Семиотические системы не поддаются физическому описанию, потому что работают с характеристиками, которые нельзя определить заранее, как, например, физические величины или выполнение программы. Кроме того, знаки допускают множество интерпретаций в зависимости от того, кто их интерпретирует, создавая тем самым творческую оптиму [3], о которой говорилось ранее, или негэнтропию, которая вписывается в сложное поведение всей системы.

Математическое мышление

В прошлом предполагалось, что существует полное описание физической реальности. Возьмем пример знаменитого демона Лапласа 1814 года [7]:

Настоящее состояние Вселенной можно рассматривать как следствие ее прошлого и причину ее будущего. Представим себе интеллект, который в какой-то момент времени знал бы все силы, приводящие природу в движение, и расположение всех элементов, из которых состоит природа. Если бы этот интеллект был также достаточно всеобъемлющим, чтобы быть в состоянии подвергнуть эту информацию анализу и включить ее в единую формулу для движения самых больших тел Вселенной и движения самых маленьких атомов; для такого интеллекта ничто не было бы неопределенным, и будущее само по себе, как и прошлое, проявлялось бы перед его глазами.

На подобной детерминистской мысли более чем за столетие до этого возникла ньютоновская механика, предполагающая, что в любой пространственно-временной области доступна вся информация обо всей истории Вселенной с неограниченным разрешением. Натуральная философия Ньютона «Principia Mathematica» стала основой для понимания мира на сотни лет вперед. Дух демона Лапласа ассоциируется с рядом телеологических заблуждений, верой в повторение и воспроизведение, склонностью верить в теории заговора и предсказуемое механистическое построение мира, с которым приходит вера в идеальный социальный порядок с тенденциями к тоталитаризму.

Развитие математики на рубеже XIX и XX веков во многом способствовало разрушению детерминизма в виде демона Лапласа. В развитии математики приняли участие такие фигуры, как Георг Кантор, Рудольф Карнап, Готтлиб Фреге и Анри Пуанкаре, чьи теории стали не только разрушать детерминистскую парадигму и научный оптимизм, но и формировать основы новой недетерминистской математики. Бертран Рассел и Альфред Уайтхед также появились со своей работой Principia Mathematica, где они заложили логику как основу для новой математики.

Дэвид Гильберт прибывает на 2-й Международный конгресс математиков в Париже в 1900 году с 23 проблемами для нового века, включая амбициозную цель определить, может ли математическая вселенная быть построена из уникального набора аксиом. Намерение того времени заключалось в создании полного и непротиворечивого математического фундамента, который позволил бы избежать неразрешимых парадоксов, постепенно возникавших и угрожавших всей математической науке. Программа Гильберта стала новым бастионом парадигмы, согласно которой наука должна стоять на твердом и неизменном математическом фундаменте, но в то же время возникло опасение, что в математику начинает проникать дух иррациональности и неопределенности.

Впоследствии уроженец Брно Курт Гедель доказал в рамках формальной математической логики, что любая система, использующая аксиомы в качестве встроенных предположений, не удовлетворяет принципу исключения третьего, который гласит, что каждое утверждение либо истинно, либо ложно и третьего варианта не существует, что неизбежно приводит к не дешифруемым утверждениям, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть [8]. Его основное утверждение, сделанное в сентябре 1930 года на конференции по эпистемологии точных наук в Королевском университете, гласит: «Я придерживаюсь мнения, что в рамках неоспоримой формальной системы мы можем постулировать предложение, которое является истинным, но что эта истинность не может быть доказана в рамках правил этой системы».

Благодаря идеям Гёделя Джон фон Нейман, родившийся в Венгрии под именем Янош Лайош Нейман, пришел к выводу, что неопровержимость математики недоказуема. Помимо прочего, именно фон Нейман первоначально приехал в Кенигсберг, чтобы защитить священный грааль программы Гильберта, которая была очень близка его сердцу. Однако он одним из первых понял, что программа Гильберта уже необратимо исчезает в истории науки как еще один из множества тупиков, но, по правде говоря, фон Нейману было очень трудно принять этот факт. Подобные способы мышления привели, в частности, к новому пониманию работы нашего сознания, когда сочетание, например, двух идей может создать потребность в третьей идее, которая, хотя еще и не доступна, но, будучи найденной, расширит границы общего знания в нашем сознании [9].

Рассмотрим физическую систему, которая имеет ограниченный доступ к информации о своем окружении. Наблюдатель в закрытой системе обрабатывает только локальную доступную информацию, переплетенную с определенными свойствами окружающей среды, которые ему, к сожалению, неизвестны. Недоступную информацию о среде можно аналогизировать с аксиомами теоремы Гёделя о неполноте. Ограниченность знаний наблюдателя о наблюдаемой физической системе воплощается в аппарате квантовой физики аналогично тому, как это происходит в математической теории множеств. Для того чтобы сказочный кот Шредингера мог быть описан и как живой, и как мертвый, он должен быть заключен в коробку, которая законно ограничивает информацию, доступную внешнему наблюдателю. По аналогии, если бы бедная кошка могла описать своего наблюдателя за пределами коробки, она должна была бы использовать аналогичную модель ситуации, которая бы точно так же объясняла ее незнание окружающей среды за пределами коробки.

Учитывая тот факт, что мы никогда не будем обладать полным набором необходимой нам информации о нашем окружении, мы всегда будем натыкаться на когнитивный предел, где вездесущая геделевская нерешительность становится очевидной. В ответ на эту ситуацию появятся более сложные математические модели с более высоким уровнем разрешения, чем предлагает нынешняя квантовая физика. Но мы должны помнить, что законы формальной логики Гёделя неумолимы и будут неумолимы для любой, пусть даже более совершенной, физической модели, и рано или поздно мы столкнемся с противоречием нерешительности на данном уровне знаний. Альберт Эйнштейн прокомментировал это следующим образом: "Нельзя автоматически вычислить все, что можно вычислить. И не все, что мы считаем, можно вычислить».

Послание математики для восприятия мира заключается в необходимости подходить к нему со всеми доступными знаниями, но, с другой стороны, с умом, который полностью открыт и буквально ничем не обременен, потому что лучшая модель по своей природе ограничена и постепенно склоняется к геделевской нерешительности. Исходя из этих соображений, хочется сказать, что наш воспринимаемый мир гораздо красочнее, чем он постепенно открывается нам через частичную информацию или одностороннюю точку зрения. Вернер Гейзенберг метко описал этот факт: «Вселенная не только страннее, чем мы думаем, она еще страннее, чем мы можем себе представить».

Информационное мышление

Информационное мышление передает нам новые знания, созданные машинами, в настоящее время в основном благодаря растущим возможностям вычислительной техники и новым алгоритмам обработки информации. Эти перспективы включают в себя размышления о будущем мира, созданного новыми технологиями, с расчетом на то, что с ними мы достигнем гораздо большего, чем без них. Мы сами создали для себя технологический мир, и, благодаря его стремительному развитию, наша жизнь сегодня буквально зависит от этих технологий. Однако это датский подарок, ведь верно, что побеждает тот волк, которого мы лучше кормим, или, другими словами, ангелы или демоны, с которыми мы больше имеем дело в своем сознании.

В шахматы и го, мастерство игры в которые когда-то считалось вершиной человеческого интеллекта, сегодня лучше всех играют компьютеры. Способы, с помощью которых люди и машины находят новые ходы, совершенно разные, и сравнивать можно только конечный результат. Для каждой из этих игр существует обширная литература, в которой великие человеческие игроки объясняют концепции, которые они использовали для получения своих знаний. Но нынешние мастера - компьютеры - не используют эти концепции, потому что они основаны на возможностях человеческого мозга, который в основном использует параллельную обработку визуальной информации. Человеческий мозг имеет относительно небольшую рабочую память, а его части общаются друг с другом на относительно низкой скорости. Компьютеры же могут использовать совершенно другие алгоритмы, основанные на очень быстрой обработке больших объемов данных, и обыгрывать людей, просто многократно играя против себя и наблюдая за тем, как и что хорошо работает. Другими словами, они будут следовать простому, но эффективному методу обучения на исторической информации, который однажды описал Джордж Бернард Шоу: если у вас есть одно яблоко, и у меня тоже есть одно яблоко, и мы обменяемся яблоками друг с другом, у нас все равно будет только по одному яблоку. Но если у вас есть идея, и у меня есть идея, и мы обменяемся ими, то у каждого из нас будет по две идеи».

Наш коллега Р. Линдауэр выдвинул идею о том, что если затраты энергии, необходимые для восприятия новой информации, превышают количество энергии, доступной для функций памяти, то система больше не сохраняет способность к усвоению и, следовательно, находится в состоянии дисбаланса. Это интуитивная, но нетривиальная формулировка того факта, что любое поступление информации связано с затратами энергии, что приводит к знакомому взаимодействию между информацией, материей и энергией.

Основы действительно не интуитивной теории информации были заложены Клодом Шенноном и его соратниками в 1940-х годах и были связаны в основном с кодированием и передачей данных. На основе первых результатов был разработан ряд методов и алгоритмов, направленных на устранение или минимизацию неопределенности и более эффективное извлечение полезной информации из имеющихся данных. В качестве следующего шага можно упомянуть интерпретацию информации, где уже необходимо знать контекст и правила, управляющие наблюдаемой системой. Нассим Талеб [10] описывает пример индейки, которая чем лучше, тем быстрее окажется на сковороде для жарки. Делать выводы о ее будущем, основываясь только на ее прошлом, без дальнейшего контекста не имеет смысла.

Для описания информационных моделей можно использовать аналогию с физическими системами [11], где в каждой такой системе есть потенциальная и кинетическая энергия, с соответствующими потенциальными и потоковыми величинами. Примером может служить электротехника, где напряжение определяется как потенциальная величина, а электрический ток - как величина потока. В этом же духе введем текущую информационную величину [12] и назовем ее информационным потоком, который определяется в битах в секунду и описывает приток или отток информации в единицу времени. По аналогии мы можем определить потенциальную величину, которую назовем информационным содержанием, определяющим количество работы в джоулях на бит. Чтобы получить определенное информационное содержание, мы должны были в прошлом проделать определенную работу, например, изучить, собрать исходную информацию и т. д. Или, наоборот, данное информационное наполнение позволяет нам сэкономить энергию, оптимизировать поведение системы или, в наше время, даже заработать немного денег.

Благодаря приведенным выше определениям информационного потока и содержания, в информационную систему, помимо источника, был включен и приемник. По аналогии с законом Ома из электротехники, мы можем определить, как приемник принимает информацию. Простейшей моделью является информационный импеданс, который показывает, как приемник сопротивляется данной информации [13]. Зная информационный поток и информационное содержание, можно определить и другие информационно-физические величины, например, информационную мощность, представляемую как произведение информационного потока и информационного содержания. Анализ просто показывает, что единицей информационной производительности является работа в секунду, которая выполняется за счет полученного бита информации.

Информационная производительность может быть использована для демонстрации отдачи от информации, которая будет максимальной, если полученный информационный поток будет соответствующим образом обработан приемником и преобразован в максимально возможное информационное содержание. Если поступает ценный информационный поток, который мы не можем обработать и использовать, то информационная отдача будет небольшой. С другой стороны, если мы можем хорошо использовать информационный поток, но он не несет необходимого содержания, то информационная отдача также будет небольшой.

Мы можем пойти еще дальше и ввести активную и реактивную информационную мощность. Активную информационную мощность можно рассматривать как мощность, которая непосредственно воплощается в конкретных физических событиях, то есть в событиях, приводящих к новому физическому расположению. С другой стороны, реактивная информационная мощность представляет собой наши эмоции, которые приводят к внутреннему упорядочиванию. Они не выполняют никакой работы, но помогают в принятии решений и улучшают качество окружающей среды. В этом контексте профессор Питер Моос сослался на библейскую историю, когда царь Соломон захотел разрезать ребенка пополам, из-за чего две женщины заспорили. Под влиянием эмоций настоящая мать отдала ребенка, а не позволила ему умереть. Этот пример показывает, что эмоциональный компонент также может внести свой вклад в принятие решений.

Проблема обучения - пример эволюционного преимущества человека, где информационная подсистема, называемая учителем, может рассматриваться как источник информационного контента, который учитель готовил годами, как по содержанию, так и дидактически, через соответствующим образом подобранный информационный поток, чтобы передать эти знания подсистеме, называемой учеником. Если мы предположим, что преподаватель обладает более высоким информационным содержанием, чем подсистема студента, то во время взаимодействия информационный поток будет идти от преподавателя к студенту. Если ученик плохо настроен или информационный поток от учителя запутан, он не сможет понять полученную информацию и обработать ее, чтобы увеличить свое информационное содержание. Используя реактивный информационный выход, который затрагивает эмоциональную сторону как получателя, так и источника, то есть учителя и ученика, можно создать условия, в которых ученик будет максимально восприимчив к полученному информационному потоку, который он сможет обработать должным образом и преобразовать в ценное информационное содержание. Аналогично, правильная настройка преподавателя может привести к повышению качества его/ее информационного потока.

Различные информационные подсистемы могут вести себя по-разному, и их поведение можно сравнить с типичными ситуациями в нашей повседневной жизни. Характерной особенностью политики является то, что она может использовать даже небольшой информационный контент для создания большого выходного информационного потока. Он способен представить небольшое содержание без глубокого понимания максимально широкой массе людей. С другой стороны, типичный профессор годами получает входной информационный поток и в процессе своей деятельности является носителем большого выходного информационного контента, который, однако, он распространяет очень слабо и иногда путано среди горстки своих студентов. Трудно найти универсального человека, сочетающего в себе все вышеперечисленные информационные характеристики, но можно создать группы людей, в которых эти характеристики будут дополнять друг друга. Именно так ведут себя фирмы или сообщества людей, когда вместе они производят взаимодополняющие знания, которые ведут к выживанию и последующей эволюции данной группы людей. Такова взаимосвязь между информационным и комплементарным мышлением.

Наш коллега, доцент Антон Маркош, в своей публикации о знаках и значениях в эволюции [6] предлагает более расширенную и красочную метафору в виде исследователя и его библиотеки. В его библиотеке мы можем найти всевозможные книги, от поэзии, художественной литературы до научных публикаций, которые исследователь приобретал на протяжении всей своей жизни. У всех этих книг есть авторы, и каждая из них так или иначе повлияла на исследователя. Некоторые из книг он когда-то приобрел с интересом и прочитал не один раз, некоторые ему пришлось изучить по принуждению, но он забыл многие детали или неверно истолковал другую информацию. Одни книги повлияли на него положительно, другие - отрицательно, но все они в той или иной мере способствовали формированию его активного, а также реактивного информационного выхода, в той или иной форме запечатлелись в его памяти и являются частью приобретенного им жизненного опыта.

Все это понятие можно расширить еще больше, ведь речь идет не только о библиотеке, которую мы вполне можем себе представить, но и о влиянии предков, семьи, общества, сверстников, словом, о включении всех внутренних и внешних факторов, которые привели к накоплению исследователем жизненных знаний и опыта. Вся его эволюционная история так или иначе отражается в его творческих начинаниях, которыми могут быть, например, написание научной статьи, картины и т. д. Каждый творческий процесс можно сравнить с воображаемым разрядом биологического конденсатора, в котором входы и выходы имеют различные физические формы, которые можно описать с помощью воображения, используя введенные нами информационные переменные.

Если мы примем во внимание описанный выше информационный принцип мышления, мы можем перейти к введению понятий веры и мудрости. Давайте определим веру как когнитивный процесс, который влияет на наше восприятие, принятие решений и действия в соответствии с другими эмоциональными, социальными и духовными факторами. С информационной точки зрения веру можно рассматривать как информационный фильтр, который решает, какая информация будет принята. Это, конечно, эвристика, которая, хотя и упрощает сложность мира, с другой стороны, должна быть достаточно широкой, глубокой и щедрой, чтобы с ней можно было работать. Мудрость корректирует точность убеждений, адаптирует их к новым условиям и минимизирует их когнитивные предубеждения, создавая эффективный инструмент для принятия решений. В терминах компьютерных наук мудрость — это алгоритм оптимизации, который корректирует наши убеждения, чтобы они лучше соответствовали реальности.

Действия и решения можно назвать мудрыми, если мы способны воспринимать и оценивать рациональные и эмоциональные стимулы в форме активного и реактивного ввода информации, постоянно расширять наши знания о себе и окружающем мире, включая наши роли в нем, и корректировать наше этическое поведение в форме активного и реактивного вывода информации в соответствии с этими результатами. Такое устоявшееся определение можно рассматривать как принятие мира в форме информационного мышления по аналогии с биологическим конденсатором, лучшие накопленные знания, умения и опыт которого могут способствовать совершенствованию нас самих и окружающего мира.

Только когда задействованы все компоненты нашего восприятия и поведения - рациональные, эмоциональные и духовные, - можно добиться максимального сопереживания и любви к себе и окружающей среде, и в этой концепции мы можем говорить о мудрости в соответствии с цитатой Эсхила: «Боже, дай мне выдержку, чтобы преодолеть то, что я не могу изменить, дай мне силу, чтобы изменить то, что я могу изменить, дай мне мудрость, чтобы отличить одно от другого».

Свет на пути к принятию мира

Свет всегда ассоциировался с миром и жизнью. Вспомните И. В. Гете, который в своей работе «Теория цвета», написанной в 1810 году, полемизировал с Исааком Ньютоном, не пользовавшимся в то время большой популярностью среди ученых. Сегодня кажется, что И. В. Гете понимал свет лучше, чем сам Исаак Ньютон, хотя и с помощью менее точных и более феноменологических подходов. Последние слова И. В. Гете легендарны: «Больше света».

Особенность чешского языка заключается в том, что слово мир похоже на слово свет. Однако это далеко не единственный язык, говорящий о свете и мире. На самом деле, кажется, трудно найти культуру, в которой понятия «мир» и «свет» не были бы взаимосвязаны, поэтому мы можем говорить о взаимосвязи внутреннего и внешнего света с трансцендентным светом, который иногда называют светом Божьим. Вспомним в этой связи некоторые произведения Коменского, которые буквально пронизаны светом, например Via lucis, Didactica magna или Panaugia или Pansofia.

Ян Блажей Сантини - Айхль считал несомненным, что свет является носителем особого послания для человека. Трудно сказать, какие труды о свете знал Сантини - научные, как у Декарта или Леонардо, или теологические, как «Via lucis» Коменского. Возможно, он знал множество других работ, а возможно, не читал ни одной из них и сам придумал творческий подход, основанный на свете. Суть предположения Сантини об универсальности заключается в единстве человеческого разума и природы. Свет природы и свет разума встречаются в глазах человека, и результатом этой встречи является восприятие образа или видение. В истории человеческой цивилизации трудно найти культуру, в которой не было бы этой взаимности и единства, в которую вступил Сантини, сделав свои внутренние пространства расширенным глазом или местом встречи света природы и разума, в контексте веры, как света Бога, или света Души, как ее красоты, или в виде сантиниовских артефактов и форм, от которых этот свет отражается. Но самый яркий дневной свет бесполезен для нас, если у нас нет формирующей, художественной силы воображения; мы слепы, как в переносном, так и в буквальном смысле, потому что нам нужен свет внутри, чтобы видеть, а также свет снаружи, будь то поэтический, научный, священный или обыденный.

Свет не может быть виден без отражения от чего-либо. Человеческий глаз, смотрящий на свет, видит тьму. Именно свет огня определил человеческое пространство во тьме, и именно человеческое жилище создало тьму на свету. Таким образом, свет и тьма сформировали первозданную человеческую близость, которая стала важной предпосылкой для формирования человеческого сознания, самосознания и самоценности. В сантиновских пространствах все это присутствует, но только если одновременно присутствуют человек, его чувства и желания, его вера, надежда и любовь. Посредством познавательной, художественной и духовной деятельности мимолетное бытие света постоянно обновляется в глазах нашего разума и, таким образом, предлагает свои новые откровения каждому поколению. Только после того, как тысячи глаз увидят его, свет останется с нами в другом, возможно, лучшем мире, который мы формировали на протяжении многих лет. Пространства Сантини — это, возможно, те места, где это может произойти.

Увидеть свет — это притча о том, как увидеть невидимое в видимом. Это необходимое условие для раскрытия невидимой тонкой паутины, которая «каким-то образом» держится вместе, но только «Бог знает, как и почему...». Как только мы сможем увидеть этот свет, мы сможем взглянуть на мир другими глазами. Иногда мы говорим, что видим то, что можем представить в своем воображении с помощью фантазии. Работа Сантини, с помощью которой он постиг свет, подготавливает нас к этому изменению видения. В этом изменении он демонстрирует ту победу духа, в которой нет проигравших, ведь свет всегда описывался как жизненный принцип, связанный с идеалами красоты, истины и гармонии.

Еще одно из вышеупомянутых значений света описано в философском и духовном движении под названием иллюминизм, которое делает акцент на знании и внутреннем просветлении человека. Следуя платоновской традиции, иллюминизм различает разные виды света - естественный, небесный, рациональный, духовный. Божий интеллект, вечный свет, действует на человеческий разум и просвещает его. От вечного света разум перенимает представления о вещах внешнего мира. Противоположное свету понятие - тьма, которая символизирует отсутствие знаний. Эмоции и инстинкты ассоциируются с тьмой. Свет символизировал ограниченное пространство пераса, которое можно исследовать. Понятие тьмы обозначало безграничность апейрона, исключающую знание и, следовательно, невозможность определения и разграничения понятия. Душа и интеллект описываются как внутренний глаз или внутреннее зеркало.

В контексте зрения мы часто встречаем символ фонаря как источника света, исходящего от разума и позволяющего познавать внешний мир. Понятие фонаря используется, в частности, Коменским для обозначения источников знания, которыми являются интеллект Бога, человеческий разум и внешний мир. Уже в греческой мысли свет рассматривается как посредник знания между внешним миром и интеллектом. Внутренний свет ассоциируется с прозрением или видением божественного интеллекта, который включает в себя представления об объектах внешнего мира. Наш коллега даже начал, преувеличивая, использовать новый титул Your Magnificence, что означает Your Greatness, вместо устоявшегося титула ректора Your Luminescence, который подчеркивает его светимость.

Многие мыслители опирались на давнюю традицию оптических исследований, восходящую к античности. В Средние века естественным светом занимался лишь небольшой круг ученых, но интерес к оптике возродился в эпоху Возрождения, которая опиралась, в частности, на оптические исследования арабских ученых. Развитие исследований естественного света в первой половине XVII века было связано с астрономией, которая стремилась четко разделить науку и теологию. Вспомним требование Декарта о том, чтобы наше знание было одновременно ясным и отчетливым, которое можно рассматривать как основу современных научных методов исследования внешнего мира.

В этом смысле образ мира и нас самих в свете - интересная модель, преодолевающая время, пространство и культуры, формирующая еще один инструмент, с помощью которого можно охватить мир. Нашими учителями могут быть не только Ян Амос Коменский и Ян Блажей Сантини - Айхль, но и Франк Вильчек, чьи работы также основаны на понимании света [14].

В завершение этой части размышлений о мире и свете приведем старую добрую мудрость, когда один раввин задал своим ученикам вопрос: как мы узнаем, что ночь отступает, а день возвращается...? Один из учеников спросил: это тот момент, когда мы можем на расстоянии определить, приближается ли к нам овца или собака...?!??!? Нет, - ответил раввин. Может быть, это тот момент, - спросил другой ученик, - когда мы можем на расстоянии отличить фиговое дерево от персикового...?!? Нет, - ответил раввин. Когда же тогда...?!?!!?» - потребовали от раввина его ученики. День возвращается в тот момент, когда мы можем увидеть сестру или брата в каждом человеке, будь то женщина или мужчина. Тогда это действительно день. Если мы не можем этого сделать, вокруг нас остается тьма - независимо от того, что показывают часы.

Принятие мира как навык

Каждый может думать о мире, о себе, о своем окружении, но всему нужно учиться. Если бы мы искали наиболее запущенную область в образовании сегодня, независимо от возраста, то это было бы искусство мышления. К сожалению, в нашей Центральной Европе школьное образование не было связано с необходимостью мыслить самостоятельно и формировать собственное свободное мнение, а основывалось в основном на усиленном послушании тому, что было сказано выше. Это было более эффективным средством распространения страха перед властью, чем барабанный бой на площадях. Обязательное школьное образование еще больше способствовало этому, и школа превратилась в инструмент всесторонней индоктринации во имя парадигмы власти того времени. Многие из нас хорошо помнят, как почти мгновенно изменилось мнение подавляющего большинства наших педагогов во время бархатной революции.

Нельзя принимать мир некритично и бездумно, в духе катехизиса данного места и времени. Неизбежно думать и почти в то же время не думать, и как думать, так и не думать — это своего рода навыки. Важно понимать, что большинство катехизисов места и времени ограничивают свободу мысли, тем более что они сами ограничены ментально, локально и временно, как бы ни утверждали обратное. Марксизм-ленинизм приучил наше поколение с опаской относиться к догмам, но ни одна эпоха, включая нашу, не избавлена от единственных и правильных истин. Поэтому давайте систематически развивать в себе умение исследовать ограниченность того, что преподносится нам как всеобщая и вечная истина. Частично этот навык включает в себя противоположный мыслительный процесс - нахождение общих и вечных истин в локально и временно ограниченных условиях. Правильность чего бы то ни было никогда не может быть отделена от условий, в которых это правильно.

Существует буквально всевозможные способы думать о мире, и только от нас зависит, что мы выберем для формирования собственного мнения из этого невероятно богатого веера возможностей. Мы можем использовать проверенные методы мышления, включая описанное выше комплементарное или критическое мышление. Диалектическое мышление анализируется в ряде философских работ. Семиотическое мышление приводит нас к различным интерпретациям и, следовательно, к необходимой дистанции, когда иногда гораздо важнее то, чем кажется данная вещь или событие, чем то, чем оно является на самом деле.

Также полезно помнить, что не-мышление в сочетании с природной интуицией иногда становится путем к лучшим результатам. Классический пример - многие виды спорта, где сознательные реакции и обдуманные действия оказываются короче, чем подсознательные, без лишних мыслительных процессов. Мы можем многое узнать об этом от современных тренеров, таких как Мариан Елинек или Ян Мюльфейт. Опять же, существует множество методов борьбы с неправильным мышлением, и каждый из нас должен выбрать тот метод, который подходит именно ему, или даже создать свой собственный.

Поиск индивидуального подхода к миру — это дело всей жизни, и никогда не поздно посмотреть на мир по-другому, другими глазами, используя другие мыслительные процессы, но не менее важно оставить все процессы на льду и подойти к миру и себе с ясным и открытым умом, полным воображения. Возможно, это можно назвать искусством удивления, о котором говорил профессор Петр Моос.

Обычно неправда, что целое больше суммы частей [12], и иногда меньшее может быть большим. Лучше сформировать несколько разных взглядов на мир, чем пытаться включить все в один единственный, или, как говорит Грегор Бейтсон: «Два взгляда — это больше, чем один». Но в то же время мы должны осознавать, что слишком много всего вредно, а слишком много собак - смерть зайцу. Начиная с определенного количества взглядов, каждый дополнительный становится менее полезным, а иногда может быть и контрпродуктивным. В этом духе давайте вспомним мысль: Один хороший нож лучше двух плохих колов».

Умение думать и не думать имеет одно замечательное и приятное следствие. Если мы являемся специалистами в какой-то области и можем проникнуть в глубину вопроса, то этот навык позволит нам оглянуться в эту глубину и, как минимум, увидеть такую же глубину в других областях. Конечно, мы не станем всесторонними экспертами, да это и невозможно, но мы сможем распознавать, воспринимать и наслаждаться красотой всех более глубоких слоев скрытого очевидного.

Заключение

В ходе наших размышлений мы принципиально не смогли охватить все доступные нам точки зрения на восприятие мира. Это можно сравнить с притчей о ранце ремесленника, полном всевозможных инструментов, где важно не количество инструментов или их разнообразие, а мастерство ремесленника в том, как он умеет с ними работать и как он умеет их использовать в тех или иных ситуациях.

Мы не будем подробно упоминать о ритуалах и процессах инициации, которые во многих культурах приводят юношей во взрослую жизнь. По сути, речь идет о преодолении опасности. В нашем социальном контексте мы можем вспомнить об обязательной базовой военной службе или об окончании школы как испытании на взрослость. К сожалению, наша цивилизация уделяет все больше времени и энергии тому, чтобы избегать опасности, и устанавливает парадигмы предосторожности как состояния вечной незрелости. На самом деле предосторожность — это не предосторожность, а способ призыва к адекватному поведению, который в некоторых культурах, например у коренных американцев, применялся к невидимому миру, подземному миру всех видов. В нашей культуре эту роль сейчас берет на себя вездесущее киберпространство.

Мы также не рассматриваем пути к взрослой жизни через голод, холод и страдания, о которых говорит Франтишек Коуколик, или кровь, труд, пот и слезы Уинстона Черчилля. Тем более мы сосредоточились на пути мышления, который, по словам Конфуция, является самым прекрасным и самым близким к нам.

Часто говорят, что хороший учитель объясняет, но отличный учитель вдохновляет, потому что свет, который мы излучаем на другого, освещает и наш собственный путь. Пусть это девятое эссе станет вдохновением для наших преемников, когда мы будем размышлять о мире, который мы должны принять, а также о мире, который должен принять нас. Нильс Бор однажды сказал с преувеличением: "Язык, который мы используем для описания атомов, должен напоминать поэзию. Но поэт не занимается описанием фактов, а придумывает подходящие притчи». Мы убеждены, что жизнь — это своего рода искусство, постижение которого можно назвать озарением, которое проявляется как неожиданное стечение идей, событий, когда некая картина как бы спонтанно складывается сама собой, в которой мы вдруг осознаем целую плеяду новых контекстов, но и миссию целого.

Наш долг - не только следить за развитием, но и соответствующим образом влиять на него, как учит нас Я. А. Коменский: «Наши учителя не должны быть похожи на придорожные столбы, которые только показывают нам, куда идти, но сами не идут». Никакой искусственный интеллект, даже в сочетании со сверхмощными вычислительными мощностями, не сможет взять мир на себя и провести нас по непостижимым путям к человеческой зрелости, которая придает мыслящим людям новое измерение смирения. Экзюпери однажды сказал: «Человек воспринимает только такой мир, который он носит в себе». Поэтому мы должны постоянно совершенствовать мир, который носим в себе, учиться принимать его во всей его красоте, силе и мудрости. По словам профессора Милана Зелени, «Мы должны жить так, как будто завтра умрем, - мы должны учиться так, как будто будем жить вечно». Принятие мира — это, в некотором роде, особый вид гераклитовской борьбы, где тот, кто борется, конечно, может проиграть, но тот, кто не борется, уже проиграл.

Смысл жизни также является темой интересной книги Виктора Франкла, которая имеет два названия: And Yet Say Yes to Life или Man Seeks Meaning, в которой описывается, как люди в концлагерях, которые верили, что их жизнь имеет смысл, лучше переносили годы ужаса и унижения. Восприятие смысла жизни проявляется в разных ситуациях, например, в скорости заживления ран или в том, как мы чувствуем боль. В этом контексте можно сказать, что смысл жизни — это сама жизнь, или, как поэтично выразился Михал Горачек, «Земля, у которой нет неба, потеряла все - даже себя».

В заключение вспомним полностью фиктивного, но в Чехии самого известного народного мыслителя Ярослава(Яры) Цимрмана, которого сравнивали с вулканом, похоронившим себя своей активностью, ибо из Цимрмана, как из вулкана, во все стороны хлынули мощные извержения открытий в области физики, химии, ботаники, геологии и педагогики, за которыми последовал ливень скульптур, картин и пьес, романов, стихов, газет и его знаменитых писем с соболезнованиями; а высоко вверху, если придерживаться этой аналогии, еще долго плыло облако мелких афоризмов, математических формул и исторических сведений, пока, наконец, когда стихия, казалось, совсем утихла, с ясного неба не сошла красноречивая эпитафия мастера: «Будущее принадлежит алюминию». "

Оригинальность Яры Цимрмана не в том, что он никому не подражал, а в том, что ему нельзя подражать и сегодня, потому что он постоянно передает мысль о том, что если бы жизненный путь был без проблем, то он бы точно никуда не привел и жизнь была бы неинтересной. По его мудрым словам, «Тот, у кого нет цели, не узнает, что сбился с пути».

Работы Яра Цимрмана могут быть пропитаны преувеличением и абсурдом хотя бы потому, что его не существовало, но современные серьезные восклицания порой еще более абсурдны. Будущее принадлежит искусственному интеллекту — это лозунг, который кричат нам повсюду, и все же мы знаем, что никакой искусственный интеллект не создаст того, что будет поддерживать нашу жизнь в ближайшие десятилетия [17], а это, прежде всего, аммиак, сталь, бетон, пластмассы и силикаты, как утверждает, например Вацлав Смил [15] в своих книгах

Следуя примеру Людвига ван Бетховена, девятое эссе можно сравнить с одой радости, или, в нашем случае, радости искать, находить, думать, удивляться и быть благодарным за то, что мы свободны творить, что мы встречаем много красивых и вдохновляющих людей или что у нас есть возможность образно зарядить наш биологический конденсатор, который мы затем используем в нашей творческой деятельности. Иммануил Кант говорил, что приятно никогда не взрослеть, но, с другой стороны, только взрослая жизнь дает нам возможность по-настоящему наслаждаться миром, или у мира есть свой особый характер, горький поначалу, но приятный снова...

М. Свитек: Разнообразие - жидкий акрил

(С благодарностью профессору Владимиру Маржику, основателю и первому директору Чешского института информатики, робототехники и кибернетики, КТУ, а также директору Института равновесия, z.ú., за многолетнее сотрудничество и неустанное вдохновение на непостижимых путях междисциплинарных исследований).

Ссылки:

[1] Svítek M. Žák L.: In the mirrors of artificial intelligence, narration, and science, 2024.

(PDF) В зеркалах искусственного интеллекта, повествования и науки

[2] Svítek M., Žák L.: In mysterious ways, Svítek&Žák, 2023.

(PDF) Невыдуманные цестамы / Таинственными путями / Неизповдимы путьями

[3] Svítek M., Žák L.: Životaschopnost a žití..., 2024.

(PDF) Životaschopnost a žití...

[4] Bonder N.: Yiddishe Kop, Euromedia Group, 2008.

[5] Wheeler, J. A. (1990). В книге В. Х. Зурека (ред.) «Сложность, энтропия и физика информации» (стр. 3–28). Addison-Wesley.

[6] Markoš A.: Signs and meanings in evolution, Nová beseda, 2015.

[7] Laplace P. S.: Essai philosophique sur les probabilités. Bachelier, Paris, 1840.

[8] Raymond M. S.: On the Always Undecided, Academia, 2003.