Стратегия решает вопросы, связанные с использованием как вооруженных сил, так и всех ресурсов страны[1]
А. Свечин, военный теоретик
Должность, статус и личность В.В. Путь, усиленные его исторической миссией возрождения России, привели к тому, что его роль в подготовке и проведению СП и СВО на Украине, в частности, были исключительными. Абсолютное большинство вопросов, имевших отношение к СВО, рассматривалось им в постоянном режиме, но, – что главное – все в его окружении и во «втором-третьем» эшелоне прекрасно понимали его роль и значение[2].
Эта роль неизбежно вела к нарушению системы государственного и военного управления, прежде всего, появлению лишних звеньев, требовавших согласования, а также постоянному стремлен6ию исполнителей к «санкционированию» тех или иных решений, их переносу, откладыванию и неизбежному запаздыванию[3].
Так, очевидно, что промышленность и ОПК оказались недофинансированы в 2019–2022 годы, что отразилось на количественном потенциале Вооруженных Сил РФ. В частности, такие эффективные новейшие средства РСЗО как «Торнадо-С», существовали к 2022 году в масштабе одного дивизиона, а крайне востребованные средства контрбатарейной борьбы (модернизированные «Зоопарк-1М»)[4] – в очень ограниченном количестве.
В этих обстоятельствах на В.В. Путина легла не только огромная ответственность за принятие решений, но и возникли фактически исключительные требования к его личности. Можно по-разному оценивать эти его качества, но необходимо признать, что условия его управления страной в 2022 году были исключительно, сверх всякой меры, сложные.
В этой связи обращает на себя внимание, что в ходе первого периода СВО на Украине – февраля-июля 2022 года – не смотря на экстремальность ситуации, им не принимались крупные и радикальные кадровые решения ни по одному из основных направлений – военному, экономическому, финансовому. Его правительство в условиях СВО работало в том же составе и в том же качестве. Он практически руководил не только военной операцией, но и ОПК, экономикой, финансами и международными отношениями, требовавшими огромного постоянного внимания.
Можно признать, не смотря на исключительную секретность СВО и противодействия санкциям, что ошибки в финансовой политике, военном управлении, обеспечении безопасности и деятельности ОПК, были. Но они не были отнесены к деятельности высшего состава управленческого звена В.В. Путина. Это означало, что ответственность за эти ошибки он взял на себя лично. Первые существенные кадровые перемены произошли в июле, и они носили принципиальный характер. Так, разворот промышленной политики в пользу «технологичности», заявленный Д. Мантуровым[5], был связан с его назначением В.В. Путиным на должность вице-премьера, а замена Д. Рогозина в Роскосмосе на А. Борисова, – с дальнейшими планами В.В. Путина.
Надо признать, что стратегическое планирование в России в последние годы осуществлялось в условиях эскалации гибридной войны (ГВ), которая развивалась как эскалация от применения «просто» силовых средств противоборства против России ко всё более откровенно военно-силовым мерам[6]. Эта эскалация отражает главную политическую и стратегическую линию США, направленную для достижения главной цели – сохранения финансово-экономического и военно-политического контроля в мире в условиях трансформации мирового порядка в разные центры силы. Среди которых, по справедливой оценке российских математиков, просчитавших эти намерения на моделях больших данных,[7] США условно делятся на 3 «зоны» – «зеленую» (с высоким уровнем жизни и развитием технологий), «желтую» (обслуживающую эту зону), и «красную» – зону энтропии и хаоса, куда США пытаются интегрировать Россию и многие другие государства.
Вместе с тем, нельзя не отметить и главной особенности государственного управления в России, которая негативно сказывалась на её развитии – неэффективность механизмов реализации принятых решений. В качестве примера можно привести наиболее актуальную на 2022 год тему – технологическое соперничество («импортозамещение»). Ещё в 2014 году в п. 9 ст. 92 Договора о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года предусматриваются инструменты реализации промышленного сотрудничества в рамках Союза. Решением Евразийского межправительственного совета от 30 апреля 2021 года № 5 «Об Основных направлениях промышленного сотрудничества в рамках Евразийского экономического союза до 2025 года» определено развитие евразийских технологических платформ и евразийских центров компетенций. Задачей Евразийских технологических платформ (ЕТП) является обеспечение системной работы по аккумулированию передовых национальных и мировых достижений научно-технического развития, мобилизации научного потенциала государств-членов для решения прикладных задач по разработке инновационных продуктов и технологий, а также их внедрению в промышленное производство. ЕТП формируются по 14 ключевым направлениям, к которым летом 2022 года вернулись в правительстве и администрации России….». Как был вынужден признать летом 2022 года С.Ю. Глазьев, «Сформированные ЕТП отчасти отражают 14 направлений ЕТП, но их технологическая, производственная, управленческая готовность неравномерна и практически не оценивалась»[8].
Очевидно, что личные оценки и представления лидеров играют огромное значение для стратегического планирования в мире, но, особенно, – в России. С ними связаны самые крутые повороты в стратегии СССР и России последних десятилетий – от В. Ленина, И. Сталина и Н. Хрущева до М. Горбачева и Б. Ельцина. В. Путин не является исключением.
Стратегическое планирование в области развития ВС и ОПК занимало исключительное место в деятельности В.В. Путина, но, особенно, с самого начала второго периода его президентского срока, т.е. с 2012 года. Не только реформа ВС и ОПК, но и исключительное личное внимание к деталям создания ВВСТ и темпам их развития, на мой взгляд, стали в центре его внимания после 2014 года. По сути дела за этот период была создана новая армия и построен «второй», российский ОПК на базе советских НИОКР и промышленности. Так, крупные программы по созданию систем ПВО С-300 и С-400, «Бук 2М», «Тор-М3» и другие появились именно в эти годы. Также как и новые заводы на базе прежних советских предприятий (и старых технологий) в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Туле, Коломне, Екатеринбурге и других городах.
Возвращение стратегического планирования» в Россию, начавшееся достаточно осторожно в середине второго десятилетия после принятия в 2014 году ФЗ «О стратегическом планировании»[9], получило дополнительный толчок с избранием на новый срок В.В. Путина в 2020 году. Прежде всего, из-за внешних неблагоприятных условий – резкого обострения ВПО[10] и нарастания экзистенциальной угрозы стране и нации[11]. Как и прежде не раз в истории России, – при Петре I, Александре II, Иосифе Сталине и последующих коммунистических лидерах, толчок в развитии страны был усилен неблагоприятным развитием ВПО. Как ни странно, но именно в такие неблагоприятные периоды развития внешних условий, в т.ч. ВПО, в России происходил мощный рывок в росте производительных сил.
Эти периоды бурного развития России еще мало описаны, хотя удивительно поучительны. Так, известный экономист Леонид Григорьев, споря с западными исследователями о периодах отставания и развития России, пишет: «Конечно, Россия отстала за 1816–1861 годы, но многое наверстала за полвека перед большой войной» (до неё, напомним, были еще и русско-турецкие и русско-японские войны)[12]. Впрочем, это отставание по душевому ВВП в России в несколько раз отставало от уровня США, Великобритании и Германии (1,6 : 5,3 и 1,6 к 5.0, и 1.: к 4,2 соответственно), сохраняясь до начала Первой Мировой войны, при том, что демографический прирост был примерно одинаков (от 32% у Великобритании до 93% – у США и 75% – у России).
В этом смысле специальная операция России на Украине форсировала некоторые (даже многие), уже наметившиеся в стране, процессы, которые до этого развивались медленно – в экономике, финансах, науке, образовании и даже культуре, продемонстрировав опасность внешней зависимости и уязвимость от внешних угроз. В 2022 году, в связи с попытками изоляции России и обострением необходимости развития собственных производственных и иных возможностей, дискуссия о планировании и роли государства в экономике приобрела ещё большую актуальность. Она развивалась достаточно бурно в СМИ и на других площадках, в частности, в июне 2022 года на ПМЭФ. В мае 2022 года я описывал ситуацию следующим образом: «Современная стратегия национальной безопасности и развития России после начала специальной операции (февраль 2022 г.) неизбежно встанет перед принципиальным выбором в своей дальнейшей эволюции: продолжать ли ту же самую тенденцию медленного разворота к национальным интересам, которая сложилась к концу 2021 г. (времени утверждения новой редакции СНБ в июле 2021 г.), либо перейти к мобилизационному варианту национального развития и обеспечения безопасности. Такое решение зависит не только от развития ВПО, сценарий которого остаётся тем же, что и был спрогнозирован ещё в 2013 г. – усиление военно-силового противоборства с Западом (широкой западной военно-политической коалицией), но и от готовности, воли и решимости самой правящей элиты, прежде всего В. В. Путина»[13].
С одной стороны, стало очевидным, что без государственного планирования и помощи решить проблему замещения импорта не удастся, но, с другой стороны, усилились попытки преодоления изоляции на пути передачи части полномочий от государства частному бизнесу. Так, председатель Счетной палаты России А. Кудрин заявил, например, 17 июня 2022 года, что «Правительство работает над созданием стратегии среднесрочного развития российской экономики, и в условиях санкционного давления со стороны стран Запада ему потребуется еще два–три месяца. Он уточнил, что речь идет о выстраивании новой программы развития на ближайшие три года. Глава СП считает, что «на следующем шаге от мер быстрого реагирования нужно переходить к мерам среднесрочного реагирования как минимум на три года»[14].
Но не только. Президент практически сразу принялся лично участвовать в стратегическом планировании страны, в особенности в части развития ВС и ОПК. В практику вошли совещания, проводившиеся, как минимум, дважды в год с руководством Минобороны и ОПК страны. На этих совещаниях (как правило, проходивших несколько дней в изолированной обстановке в резиденции в Сочи) обсуждались не только стратегические проблемы ВС и ОПК, но и частные, конкретные вопросы, когда президент участвовал в решении конкретных военно-технических задач[15]. Так, например, по свидетельству по информации генерального конструктора Концерна П.А. Созинова, на встрече осенью 2021 года президентом основное внимание было уделено «проблемам развития технической основы ВКО, включая все составные части:
– автоматизированную систему;
– систему разведки и предупреждения о ракетном нападении;
– контроля за космическим пространством;
– контроля за воздушным пространством:
– средствам поражения и подавления воздушно-космического нападения.
По мнению П.А. Созинова, президент особенно подчеркнул важность своевременного завершения ОКР по перспективной технике, её серийное производство и поступление в войска[16].
В результате в 2021 году появились известные указы президента о стратегическом планировании («Об основах стратегического планирования» и новая редакция СНБ), которые рассматриваются в качестве возможного импульса для ускорения социально-экономического развития и одновременного укрепления национальной безопасности[17].
В целом в 2018–2021 гг. сохраняется военная политика и структура военного бюджета РФ, сложившаяся до этого периода[18], когда (по оценке заместителя МО Т. Шевцовой)[19] порядка 50% расходов идет в ОПК – на расходы НИОКР и промышленность – и другие 50% – на содержание ВС. Эти пропорции сохраняются и в новой бюджете на 2022–2024 годы, хотя ВПО в мире и вокруг России обостряется ежедневно. Трудно избавиться от ощущения, что США хотят спровоцировать переход от силового варианта сценария к военно-силовому именно в ближайшее время[20].
________________________________________
[1] Свечин А.А. Стратегия. М.: Кучково поле, 2003, с. 49.
[2] National Security Strategy.- The White House, Oct., 2022, p. 48 / https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf
[3] Подберезкин А.И. Государственная Стратегия безопасности России после февраля 2022 года // Обозреватель, 2022, № 5–6, СС. 5–27.
[4] В августе 2013 года на выставке МАКС-2013 концерн ПВО «Алмаз-Антей» впервые публично продемонстрировал модернизированный радиолокационный комплекс разведки позиций ракет и артиллерии «Зоопарк-1М». Новый комплекс получил индекс 1Л260. В это же время на Украине продолжались параллельные работа по «Зоопарку-2».
[5] Мантуров: Россия должна перейти от рыночной промышленной политики к политике технологического суверенитета. 15.07.2022 / https://www.business-gazeta.ru/news/557127?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop
[6] Этот сценарий развития ВПО мною описывался не раз с 2014 года в самых разных работах и прошел за эти годы эволюцию от «полного отрицания» до молчаливого и вынужденного признания, которое в конце 2021 года стало фактом.
[7] См. подробнее: Писаренко Д. Богатырь в зоне бифуркации. Математики спрогнозировали события на Украине / АиФ, № 27.01/07/2022// https://aif.ru/society/science/bogatyr_v_tochke_bifurkacii_matematiki_sprognozirovali_sobytiya_na_ukraine.
[8] Глазьев С.Ю. Доклад «О приоритетах и долгосрочном прогнозе научно-технического развития Евразийского экономического союза». М. 2022, cc. 5–6.
[9] См. подробнее: Афиногенов Д.А., Грибин Н.П., Назаров В.П., Плетнёв В.Я., Смульский С.В. Основы стратегического планирования в Российской Федерации: Учебное пособие / под общ. ред. В.П. Назарова, Д.А. Афиногенова, Грибин Н.П., Плетнёв В.Я., Смульский С.В. Основы. М.: Проспект, 2015, cc. 72–75.
[10] Надо признать, что адекватного прогноза развития стратегической обстановки до 2021 года не существовало. См., например: Подберёзкин А.И. Вероятный сценарий развития международной обстановки после 2021 года. М.: МГИМО-Университет, 2015. 325 с.
[11] Подберёзкин А.И. «Риск начала Третьей мировой войны не просто сохраняется, он стремительно усиливается» // Национальная оборона, 2021, № 4, апрель, cc. 9–20.
[12] Григорьев Л., Морозкина А. Успешная неустойчивая индустриализация мира: 1880-1913. М.; СПб.: Нестор-История, 2021. 176 с., с. 17.
[13] Подберезкин А.И. Государственная стратегия безопасности России после февраля 2022 года // Обозреватель, 2022, № 5–6, cc. 5–27.
[14] Кудрин заявил, что правительству потребуется еще два-три месяца для подготовки стратегии новой экономической политики / РБК, 18.06.2022 // https://www.rbc.ru/economics/18/06/2022/62ac7adf9a7947bd85aa34c0
[15] Интервью с генеральным конструктором – заместителем директора АО «Концерна ВКО «Алмаз-Антей» Павлом Алексеевичем Созиновым» // ВКонцерне, 2021, №11 (34), с. 1.
[16] Интервью с генеральным конструктором – заместителем директора АО «Концерна ВКО «Алмаз-Антей» Павлом Алексеевичем Созиновым» // ВКонцерне, 2021, №11 (34), с. 1.
[17] Подберёзкин А.И. Оценка и прогноз развития сценария военно-политической обстановки и его конкретных вариантов в третьем десятилетии нового века, сс. 22–36 / Сборник материалов круглого стола. Кафедра военной стратегии Военной академии Генерального штаба ВС РФ « Угрозы национальной безопасности Российской Федерации на период до 2030 года: направления и пути их нейтрализации. ВАГШ ВС РФ, 2022. 152 с.
[18] См. подробнее: Байгузин Р.Н., Подберёзкин А.И. Политика и стратегия. Оценка и прогноз развития стратегической обстановки и военной политики России. М.: Юстицинформ, 2021, сс. 688–704.
[19] Военно-технические и военно-экономические аспекты итогов и уроков Второй мировой войны / кол. авт. под ред. проф. Викулова С.Ф. М.: АПВЭ и Ф, «Канцлер», 2020, сс. 134–135.
[20] Цит. по: Калабеков И.Г. СССР и страны мира в цифрах. М.: 2020. 424 с.
