Статья является фрагментом из книги авторов "Проблема предотвращения войны", готовящейся к печати в издательстве "Прогресс" на русском и английском языках.
В мае 1987 г. на Берлинском совещании Политического консультативного комитета был принят документ "О военной доктрине государств-участников Варшавского Договора". Основное содержание и направленность принятой военной доктрины состоят в том, чтобы не допустить как ядерной, так и обычной войны, обезопасить и защитить социалистические страны от посягательств извне. Своим острием военная доктрина ОВД направлена не на подготовку к войне, а против войны, на упрочение устоев международной безопасности. Постановка в такой заостренной форме положения о предотвращении войны впервые включена в определение военной доктрины Варшавского Договора. И раньше военная деятельность ОВД предусматривала борьбу за недопущение войны; но теперь эта задача в доктрине выдвинулась на первый план, стала главной, определяющей (Прим. 1).
Вывод о невозможности победы в ядерной войне, задача предотвращения войны, как ядерной, так и обычной, подчеркнуты в совместных заявлениях высшего советского и американского руководства в Женеве, Рейкьявике и Вашингтоне. Все это заставляет по-новому взглянуть на некоторые традиционные, давно устоявшиеся подходы к решению чисто военных задач.
I
Многие видные политические и военные деятели, специалисты и ученые на Западе, особенно в последнее время, все чаще выступают с заявлениями о необходимости сугубо оборонительной ориентации военной деятельности противостоящих друг другу военных союзов. Неоднократно на Западе поднимался вопрос о принятии США, Францией и Великобританией по примеру СССР и КНР обязательства о неприменении первыми ядерного оружия. Активнее критикуются носящие дестабилизирующий характер оперативные концепции - "воздушно-наземной операции (сражения)" и "удара по вторым эшелонам и резервам" ("план Роджерса"), сформулированная в 80-е годы военно-морская стратегия США, связываемая с именами бывшего министра ВМС США Дж.Лемана и адмирала Уоткинса, и др. Умеренными политическими кругами при все более активном участии профессиональных военных высокого ранга настойчиво выдвигаются и прорабатываются так называемые альтернативные военные идеи и концепции "непровоцируемой обороны", "ненаступательной обороны", "ненаступательного сдерживания" и т.п.
Один из центральных вопросов сегодняшнего дня - как политические установки влияют на предотвращение войны, на укрепление стратегической стабильности находят отражение в военно-технической части военных доктрин: в стратегических и оперативных концепциях, строительстве вооруженных сил, их дислокации, планах мобилизации промышленности и т.п.; как будет осуществляться трансформация, развитие военно-технической части военных доктрин в процессе ограничения вооружений и разоружения?
В данной работе последовательно рассматриваются четыре гипотетических варианта противостояния сторон на уровне сил общего назначения и обычных вооружений. Каждый из этих вариантов достаточно условен, схематичен и предлагается как материал для стимулирования исследований.
По многим параметрам характер противостояния, критерии и условия обеспечения стратегической стабильности в этой сфере значительно отличаются от того, что имеется на уровне стратегических ядерных сил. В то же время постоянно следует помнить о высокой насыщенности сил общего назначения собственным ядерным оружием, имеющимся в распоряжении сухопутных сил, ВВС и военно-морских сил сторон. Это вызывает к жизни требование радикального решения проблемы снижения уровней вооружений, являющихся средствами двойного назначения (Прим. 2).
Разумеется, только этими вариантами отнюдь не исчерпываются мыслимые формы такого противостояния - можно, например, представить себе различные их комбинации. Однако проведенные авторами разработки позволяют сказать, что предлагаемые четыре варианта могут рассматриваться как один из аналитических инструментов для продвижения вперед в разработке проблемы укрепления стратегической стабильности в Европе, во взаимоотношениях ОВД-НАТО.
Вариант первый. Суть его заключается в том, что каждая из сторон ориентируется в случае возникновения войны (нападения другой стороны) на немедленные контрдействия - на проведение стратегических наступательных операций. Военные действия при этом носили бы решительный и бескомпромиссный характер. Можно предполагать, что при этом каждая из сторон будет стремиться как можно скорее перенести боевые действия на территорию противника и в воздушное пространство противника, в том числе для того, чтобы не подвергать собственную территорию чрезмерным разрушениям и радиоактивному заражению.
Этот вариант соответствует глубоко укоренившейся традиции военного мышления, выражающейся в том, что только решительные наступательные действия, усилия по захвату стратегической инициативы ведут к победе, а победа, в свою очередь, заключается в окончательном разгроме и уничтожении сил противника. Данная традиция оформилась наиболее рельефно еще в XIX в., во времена наполеоновских войн, и доминировала в военной и политической мысли в период обеих мировых войн.
Наступательные стратегические и оперативные концепции психологически всегда выглядели по ряду параметров весьма привлекательными. Многими они считаются необходимыми для поддержания высокого морального духа вооруженных сил и сегодня. Традиционно популярны такие идеи у значительной части общественности, плохо разбирающейся в реальностях военного дела (Прим. 3).
Такого ряда противостояние с начала военных действий фактически ориентирует стороны на серию встречных сражений. Они традиционно считаются одним из наиболее сложных видов военных действий, требующих особо высокого искусства управления войсками. В современных условиях сложности управление такого рода операциями неизмеримо возрастают.
Готовность к встречным сражениям вносит дополнительную напряженность в военно-политическую обстановку, увеличивает взаимную подозрительность. Дело в том, что такая ориентация требует максимально высокой степени боеготовности войск, постоянного проведения крупных войсковых учений и штабных тренировок. Данный вариант противостояния предполагает соответствующую структуру сил и средств, состав группировок для встречных и ответно-встречных действий. При этом исключительно сложно установить, что предназначено для упреждающих наступательных операций из положения обороны, а что только для отражения нападения (Прим. 4).
Существенную роль в таком варианте противостояния играют вторые оперативные эшелоны и резервы в глубине. А это, в свою очередь, с весьма высокой степенью вероятности предполагает, что вторые эшелоны становятся объектом нанесения по ним мощных дальнобойных ударов (включая самый ранний этап развития вооруженного конфликта) как с применением авиации, так и ракет класса "земля-земля", а также перспективных разведывательно-ударных комплексов. Таким образов с самого начала сражение может распространиться далеко за пределы линии боевого соприкосновения сторон.
Начало вооруженного конфликта при данном варианте противостояния сразу же приведет в движение большие массы войск, возникнут сложнейшие сочетания их перегруппировок. И все это исключительно трудно было бы вернуть в первоначальное положение, восстановить мир. То есть заранее следует предполагать необратимость военного конфликта с нарастанием его интенсивности и масштабов, допуская при этом неизбежные трудности и даже возможность утраты контроля со стороны политического руководства и высшего военного командования.
Скоротечность боевых действий, резкие изменения оперативной обстановки, охват боевыми действиями одновременно больших территорий ряда стран Европы, преднамеренное нарушение каналов связи, ведение боевых действий в любое время суток и при любых погодных условиях, вполне вероятно, могут привести к ситуации, которая не позволит политическому руководству и высшему военному командованию из-за нехватки времени и информации полностью контролировать события. В экстремальных случаях это может вылиться в необратимую эскалацию военных действий, вплоть до применения тактического ядерного оружия. Переход от боевых действий с применением только обычного оружия к действиям с применением оружия массового уничтожения может быть внезапным, непредсказуемым, а это приводит к стремлению держать свои ядерные средства в повышенной боевой готовности, что, в свою очередь, существенно увеличивает опасность возникновения ядерной войны и ее эскалации (Прим. 5).
Вариант второй. Каждая из сторон ориентирует свою стратегию и оперативное искусство на то, чтобы на начальной стадии конфликта преднамеренно отказаться от наступления, предполагая проводить лишь оборонительные действия. Ставка в данном случае делалась бы на глубоко эшелонированную, хорошо развитую в инженерном отношении позиционную оборону и на подготовленные заранее силы для контрнаступления. После отражения наступления в ходе оборонительного сражения, допускающего отступление и оставление какой-то части территории, сохраняется способность - используя подтянутые из глубины резервы - к переходу в решительное контрнаступление (в случае необходимости и в общее наступление) вплоть до полного разгрома противника на его территории. Контрнаступательные действия могут вестись как в оперативном масштабе (армии, группы армий, фронты, флотилии и флоты), так и в стратегическом (группы фронтов и флотов на театре военных действий).
Основные идеи и замыслы такой обороны, принципы ее построения и оборудования, система распределения сил и средств, характер ведения оборонительного сражения в общих чертах просматриваются на примере и историческом опыте Курской битвы лета 1943 г. (Прим. 6). Разумеется, прямых аналогий между Курской битвой и формами противостояния сторон в современных условиях быть не может. Организация обороны под Курском осуществлялась в ходе войны и имела совершенно иные политические и военно-стратегические мотивы, чем преимущественно ненаступательная структура вооруженных сил и их стратегий, оперативные планы мирного времени, ориентированные на предотвращение войны.
Оценивая достоинства и недостатки второго варианта противостояния сторон, можно отметить, что с точки зрения укрепления стратегической и международно-политической стабильности он прежде всего интересен своей идеей преднамеренной обороны. Что касается самого характера оперативного построения войск, инженерного оборудования оборонительных рубежей, то все это должно стать предметом более детальных сопоставительных исследований и совместных обсуждений представителями сторон. В них могут быть рассмотрены и вопросы о степени разреженности обороны, дислокации сил по глубине, характере сочетания позиционной обороны с ее активностью и т.п.
Данный вариант противостояния сторон представляется более устойчивым по сравнению с предыдущим. Его недостаток - сложность проведения разграничения и контроля за способностью (подготовкой) каждой из сторон к контрнаступательным действиям, хотя разница между ними все же будет более явственной, чем в первом варианте.
Вероятность перерастания обычной войны в ядерную при таком варианте противостояния (особенно при сохранении сторонами способности к контрнаступательным действиям, переходящим в общее наступление в стратегическом масштабе) остается столь же высокой, что и в первом.
Сложности управления и контроля за развитием событий со стороны высшего политического и военного руководства здесь будут весьма значительными, хотя осуществление контроля будет легче, нежели в первом варианте.
Вариант третий предусматривает у сторон способность только к разгрому вторгшейся группировки противника на защищаемой территории, без перехода в контрнаступление за пределы границы.
Суть такой обороны в том, что боевые действия не переносятся на территорию стороны, начавшей войну. В результате активных действий обороняющегося лишь восстанавливается положение, существовавшее до начала военных действий (статус-кво анте). Возможности сторон по проведению активных действий на взаимной основе ограничиваются оперативным масштабом - способностью к контрударам (армейская группа, армия). Соответственно и понятие победа допускается лишь в оперативном и тактическом масштабе, но исключается в стратегическом.
С рядом допущений аналогом таких действий в военной истории может служить разгром группировки японских войск, совершивших агрессию против Монгольской Народной Республики в районе р. Халхин-гол в 1939 г. Проведя блестящую операцию по окружению и отсечению вторгшихся войск от государственной границы, 1-я армейская группа советско-монгольских войск под командованием комкора Г.К.Жукова 20-31 августа 1939 г. наголову разбила 6-ю японскую армию в монгольской пустыне (Прим. 7). Весьма важную роль при этом сыграло завоевание в ходе этой операции советскими ВВС господства в воздухе (на первом этапе вооруженного конфликта господство в воздухе принадлежало японцам).
Агрессорам был преподан суровый урок. Но вторжение на территорию, с которой осуществлялась агрессия, не было предпринято, хотя определенные чисто военные возможности для "операции возмездия" имелись. Противник запросил перемирия. Советское руководство, учитывая всю совокупность факторов, определявших военно-политическую обстановку как в Азии, так и в Европе, приняло решение не отвечать военными действиями на оккупированной Японией территории Китая. 16 сентября в результате переговоров между СССР и Японией военные действия были прекращены. В конечном итоге разгром японцев в районе р. Халхин-гол существенно стабилизировал обстановку в этом районе.
Другим, относительно более свежим примером может служить война в Корее, вернее один из ее этапов. Речь идет о молчаливом согласии сторон не переходить определенную границу (демаркационную линию) и не расширять масштабы военных действий на четвертом этапе войны после того, как обстановка стабилизировалась.
Война в Корее, как известно, была первой крупной локальной войной после 1945 г. Начиная с 10 июля 1951 г. до 27 июля 1953 г., то есть до подписания перемирия в Паньмыньчжоне, боевые действия между сторонами носили характер подвижной обороны с эпизодическими сражениями в районах, прилегающих к 38-й параллели. Ограниченность масштабов военных действий выразилась в том, что с молчаливого согласия стороны воздерживались от шагов, способных снова разжечь большой пожар: бойцы вооруженных сил КНДР и китайские народные добровольцы не проникали глубоко на территорию Южной Кореи южнее 38-й параллели, а американская авиация воздерживалась от бомбардировки объектов на территории Китайской Народной Республики.
В современных условиях сложность реализации данного варианта обороны заключается в определении того, на какие по размерам потери территории с расположенными на ней ценностями согласится реагировать каждая сторона и лишь путем восстановления статус-кво анте беллум, погасив жажду отмщения, а на какие нет? Второе - как измерить размеры компенсации за потери у стороны, которая подверглась нападению? Третье - когда она позволит себе остановиться: только ли на моменте ликвидации вторгшейся группировки или пойдет дальше? В районе р. Халхин-гол монгольская территория, на которую вторглись японцы, была пустынной, и в ходе боевых действий потерь среди мирного населения и материальных ценностей почти не было (Прим. 8).
Вариант четвертый предполагает, что каждая из сторон на согласованной основе взаимного примера, в стратегическом и оперативном масштабе избирает сугубо оборонительный вариант действий без материальных возможностей проведения наступательных или контрнаступательных операций (Прим. 9). Высокая мобильность взаимно оговаривалась бы лишь для тактических войсковых формирований, которые могут использоваться для осуществления контратак (батальон, полк, максимум дивизия).
Такого рода группировки сторон не должны, по-видимому, обладать ударной авиацией, поражающими средствами внезапного действия (типа разведывательно-ударных комплексов), большой подвижностью и ударной мощью (танковыми и воздушно-штурмовыми дивизиями), располагать силами и средствами для глубоких ударов. Одним словом, такая оборона может полностью стать "ненаступательной обороной", хотя два из трех вышеизложенных вариантов в той или иной степени обладают этим свойством. Соответственно понятие победа в данном варианте сохраняется лишь в тактическом масштабе. На стратегическом и оперативном уровне понятие победа исключается.
II
При рассмотрении вышеупомянутых, а также всех иных вариантов противостояния сторон в сфере сил общего назначения и обычных вооружений необходимо во всей полноте учитывать те условия, в которых могут развернуться боевые действия, и весь спектр их последствий.
При массовом применении обычного оружия не исключено преднамеренное или случайное нападение на ядерные и химические средства противника, в том числе на склады ядерных или химических боеприпасов, пусковые установки, машины-хранилища для перевозки ядерных боеголовок и снарядов, транспортно-заряжающие машины и другие подобные объекты. По своим последствиям это может оказаться адекватным применению соответствующих средств массового поражения, нарушить равновесие в тактическим ядерном вооружении и вызвать непредсказуемые ответные действия.
Удары обычных огневых средств в определенных условиях способны разрушить и многочисленные европейские атомные электростанции и энергоустановки. Результат был бы фактически равнозначен нападению с применением ядерного оружия, а последствия значительно более ощутимы, чем при аварии Чернобыле (Прим. 10).
В целом промышленно развитые страны, на территории которых находится много предприятий, использующих самые современные технологические процессы, в большей степени могут оказаться уязвимыми в случае военного конфликта. В первую очередь это относится к Европе - месту противостояния ОВД и НАТО. Разрушение крупного химического предприятия или нефтехранилища даже с помощью обычного оружия привело бы к взрывам и пожарам, сравнимым по общему тепловыделению с ядерным взрывом средней мощности. Выброс в атмосферу химически или биологически активных веществ при разрушении промышленных предприятий может иметь для проживающего вблизи населения такие же последствия, что и ведение военных действий с применением химического или биологического оружия. Разрушение атомных электростанций обычными средствами равносильно использованию радиологического оружия (Прим. 11).
Сопоставляя все четыре варианта противостояния сторон на уровне сил общего назначения и обычных вооружений, можно прийти к выводу, что наименее устойчивым является первый вариант. Наиболее соответствующим идее укрепления стратегической стабильности, сведения военных потенциалов сторон до пределов достаточности, диктуемых лишь потребностями обороны в ее доведенном до логического конца виде, представляется четвертый вариант.
Одна из реальных проблем укрепления стратегической стабильности состоит в том, что задача предотвращения войны и обычной войны не должна, по-видимому, ограничиваться лишь периодом до начала собственно боевых действий - "дня Д". Необходимо продумывать и закладывать в механизм взаимоотношений противостоящих друг другу сторон такие элементы, которые способствовали бы локализации возникшего в случае несрабатывания политико-дипломатических "предохранителей" вооруженного конфликта. Задача представляется столь же сложной, сколь необходимым является ее решение. Этому требованию опять же в наибольшей мере соответствует четвертый из рассмотренных вариантов.
Особенно сложна задача локализации вооруженного конфликта применительно к проблеме использования тактического ядерного оружия поля боя. Здесь, с одной стороны, дестабилизирующими являются концепции "ограниченной" ядерной войны, а с другой - опасно и отсутствие механизмов, которые могли бы предотвратить перерастание единичного (в том числе несанкционированного) применения ядерного оружия в неконтролируемую тотальную ядерную войну. В этом отношении еще раз следует подчеркнуть ненормальность наличия большого количества штатных ядерных средств в силах общего назначения. Исключительно важно в связи с этим организационное и техническое обеспечение полного контроля над ядерным оружием со стороны высшего политического руководства и военного командования сторон.
Исходя из необходимости отказа от жестких схем при решении проблем предотвращения войны (или полный покой, или катастрофическая война), важно искать взаимовыгодные договоренности, считая полезным каждый позитивный шаг. Сложность реализации подлинно ненаступательной обороны не должна исключать согласия на другие, пусть менее стабильные варианты противостояния, но все же являющиеся движением в направлении максимально стабильного баланса.
Все варианты обороны в качестве предмета для стратегического анализа можно брать только для случая контактного противостояния или разнесенного на ширину какого-то оговоренного демилитаризованного коридора, но опять же на суше. Что же касается сил и средств сторон, расположенных в глубине территории стран и коалиций, то здесь нужно принимать во внимание и другие параметры. К примеру, стороны могут выработать принципа сухопутного противостояния с учетом всех сил, группирующихся вдоль границы и тяготеющих к решению боевых задач совместно с сухопутными войсками на оговоренную глубину. Но независимо от того, какие события происходят на земле (гипотетически там может быть даже полная тишина), агрессор способен совершить внезапное нападение с воздуха, через космическое пространство, с моря. Так что на основе принципов одинаковой и взаимной безопасности должны решаться и вопросы придания ненаступательного характера военно-морских силам, ВВС, космическим средствам.
В направлении реализации четвертого варианта фактически действуют предложения, содержащиеся в документах Будапештского договора (июнь 1986 г.) совещания ПКК государств - участников Варшавского Договора. В соответствии с ними предлагается выработать такой порядок сокращения вооруженных сил и обычных вооружений, при котором процесс сокращения вел бы к уменьшению опасности внезапного нападения и соответствовал бы упрочению стратегической стабильности на европейском континенте. Для этого предлагается договориться о значительном сокращении уже в самом начале тактической ударной авиации обоих военно-политических союзов в Европе, а также об уменьшении концентрации войск вдоль линии соприкосновения сторон. С этой же целью были бы разработаны и осуществлялись бы также дополнительные меры, способные усилить уверенность стран Варшавского Договора и НАТО, всех европейских государств в том, что против них не будут предприняты внезапные наступательные операции.
Следует отдавать себе отчет в том, что переход обеих сторон на вариант ненаступательной обороны сопряжен с весьма и весьма значительными трудностями, с необходимостью беспрецедентно откровенно обсуждать и совместно решать многие сугубо военные вопросы, становящиеся на наших глазах вопросами политическими. В их числе - оценка того, что считать оборонительными, а что наступательными вооружениями, как может осуществляться методологически оперативная и боевая подготовка войск и др.
Исключение из будущей оборонительной военной структуры сторон какого-то из ныне существующих видов вооруженных сил и вооружений ставит целый ряд серьезных вопросов политического, военно-технического, доктринального и тому подобного характера (Прим. 12). Непростым представляется определение оборонительных и наступательных возможностей оружия объединений, соединений, частей.
Исключительно сложно разработать какой-то единый критерий для сравнения количественных и качественных параметров вооруженных сил и вооружений. Однако существует все же ряд признаков и характеристик, позволяющих со значительной долей определенности отнести ту или иную систему или средство к преимущественно наступательному или преимущественно оборонительному виду (категории) (Прим. 13). К тому же стороны могут договориться о каком-то предельном количественном уровне, превышение которого будет рассматриваться как отход от оборонительной концепции и приобретение наступательных возможностей.
Тактико-технические характеристики представляются важнейшими качественными показателями систем оружия, позволяющими до некоторых пределов провести дифференциацию между наступательными и оборонительными средствами. К разряду таких важнейших качественных характеристик могут быть отнесены: скорость, мобильность, возможности многоцелевого использования системы, степень ее защищенности и неуязвимости, оснащенность средствами, позволяющими вести боевые действия в любых погодных условиях и ночью, и др. Сравнительно соотношение наступательных и оборонительных характеристик может быть определено и согласовано сторонами для каждой крупной системы оружия.
Эти примеры свидетельствуют о том, что даже имеющие различное основное предназначение системы оружия обладают некоторыми общими качественными показателями, однако дифференциация их оборонительных и наступательных возможностей представляется вполне реальной. Главная трудность здесь - многоцелевое предназначение системы оружия. Решить эту проблему можно путем совмещения качественных параметров системы с другими факторами, такими, как характер развертывания сил, расстояние от линии фронта, количество имеющихся на вооружении систем, и т.п. Даже наиболее ярко выраженная наступательная система оружия в сочетании с такими ограничительными факторами, как небольшое количество, дислокация вдали от района возможных боевых действий и т.п., представляется менее опасной.
Для военных специалистов важнейшим, а подчас и решающим фактором, определяющим характер и результат боевых операций, является проблема личного состава: количество военнослужащих, уровень их подготовленности и моральный дух, мастерство командиров, а также организационная структура вооруженных сил, степень укомплектованности боевых соединений, планы мобилизационных развертывания сил, состояние резервов, методика подготовки и обучения военнослужащих. Все эти факторы могут рассматриваться применительно к возможностям наступления и обороны.
Сокращение числа крупных военных учений и маневров, а тем более отказ от их проведения может считаться наглядным свидетельством оборонительных намерений сторон. Этой же цели служит и увеличение срока предварительного уведомления, и ограничение числа участников учений, не требующих предварительного уведомления (Прим. 14).
Новые договоренности в этой области могли бы включить в себя на ближайшую перспективу ограничение учений по количеству войск, авиации, сил флота, направленности, оперативным масштабам и соответствующим размерам и местоположению районов их проведения. В последующем следовало бы договориться о том, чтобы учения сводились к тактическому масштабу. При этом они должны проводиться таким образом, чтобы налицо были такие оборонительные действия, как удержание занимаемых позиций, нанесение контрударов и проведение контратак и т.п.
Одним из элементов перехода к ненаступательной обороне может стать и перевод регулярных формирований в разряд резерва.
Обозначенные выше вопросы требуют детальной и тщательной проработки военными и гражданскими специалистами обеих сторон на основе критериев и условий устойчивости военно-стратегического равновесия.
Примечания
Прим. 1: Д. Т. Язов. На страже социализма и мира. М., 1987, стр. 27.
Прим. 2: См. А. Арбатов. Глубокое сокращение стратегических вооружений ("МЭ и МО", N4, 1988, стр.18).
Прим. 3: См.: А. А. Свечин. История военного искусства. М., 1922, Ч.1 стр.31, 46.
Прим. 4: Одним из основных средств вооруженной борьбы в перспективе могут стать разведывательно-ударные (ракетно-управляемые) ракетно-огневые комплексы. В этих комплексах "пуск - поражение" реализуется в пределах досягаемости стрельбы (до нескольких сот километров) за счет наведения (самонаведения) ракет, снарядов на всей траектории полета или отдельных ее участках. Управление элементами комплексов и их действия основаны на широком применении радиоэлектроники, лазерной техники, ЭВМ; оно весьма чувствительно к помехам и уязвимо от осколочно-фугасного воздействия боеприпасов. Своевременное поражение соответствующих штабов, узлов связи, центров управления позволит резко снизить результативность применения таких систем. Быстродействие этих комплексов потребует, чтобы удары по ним наносились незамедлительно после обнаружения характерных разведывательных признаков. То есть в совокупности мер, предотвращающих воздействие таких комплексов. То есть в совокупности мер, предотвращающих воздействие таких комплексов, решающая роль будет принадлежать упреждающему ядерному и огневому поражению, захвату (выводу из строя) их элементов и радиоэлектронному подавлению автоматизированных систем управления, а также воспрещению ведения разведки. - См.: М. А. Гареев. М.В.Фрунзе - военный теоретик. М., 1985, стр.244-245; Ю. Молостов, Защита от высокоточного оружия ("Военный вестник", N2, 1987, стр.83-84).
Прим. 5: В. Шабанов. Обычная война: новые опасности ("Новое время", 14.XI.1986, стр.8).
Прим. 6: См. подробнее: А. Кокошин, В. Ларионов. Курская битва в свете современной оборонительной доктрины ("МЭ и МО", N8, 1987, стр.32-40).
Прим. 7: О масштабе боевых действий дает представление состава сил сторон к 20 августа 1939 г.: советско-монгольские войска насчитывали 57 тыс. человек, у них имелось 542 орудия, 498 танков, 385 бронемашин, 515 самолетов; японские войска имели 75 тыс. человек, 500 орудий, 182 танка, свыше 300 самолетов. Бронемашин не было. Таким образом, на стороне японцев было превосходство по численности личного состава, но они уступали по оснащенности боевой техникой, особенно автобронетанковыми средствами.
Прим. 8: Г.К.Жуков в своих мемуарах отмечает отсутствие в районе боевых действий гражданского населения как фактор, затруднявший работу разведки (См. Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. М., 1984, Т.1, стр.204).
Прим. 9: Ряд видных военных специалистов из западноевропейских государств (в том числе из ФРГ) считают, что Запад в современных условиях сложившегося баланса между ОВД и НАТО, обозначившегося снижения напряженности международной обстановки вполне мог бы позволить себе крупные односторонние шаги в направлении перехода на сугубо оборонительные оперативно-стратегические варианты с надеждой на то, что они вызовут аналогичные встречные шаги со стороны ОВД.
Прим. 10: См. "Новое время" 14.XI.1986, стр.8.
Прим. 11: См. Л. Феоктистов. Конструктивные действия в целях прекращения угрозы ядерной войны ("Мир науки", N3-4, 1987, стр.19).
Прим. 12: Так, отказ от ядерного оружия (прежде всего тактических ядерных средств) ставит под сомнение действенность всей стратегии "гибкого реагирования", принятой НАТО еще в 1967 г.
Прим. 13: В качестве преимущественно оборонительных средств ряд советских и западных специалистов рассматривают противотанковые управляемые ракеты; переносные зенитные ракетные комплексы (ЗРК), минно-подрывные
Прим. 14: В современных условиях приближение учебной обстановки к боевой становится все более трудным делом; как показывает развитие форм и методов оперативной и боевой подготовки, по мере совершенствования средств вооруженной борьбы, роста их поражающих свойств различие между учением и боем увеличивается.
А.Кокошин - член-корреспондент АН СССР,
В.Ларионов - генерал-майор в запасе, профессор, доктор исторических наук
Журнал "Мировая экономика и мировые отношения", 1988, N 6, стр. 23-31
