Долгосрочный прогноз развития ВПО-СО в мире, его оценка правящими кругами государства, как правило, ложатся в основу развития СНБ страны, что позволяет во многом предопределить детали будущей эволюции. Так, сценарий развития ВПО «Эскалация военно-силового противоборства» в варианте вероятного глобального противостояния предопределяет планирование США по всему спектру развития Вооруженных сил для ведения самых разных войн и вооруженных конфликтов по всему миру. Наиболее вероятные и главные противники – Россия и Китай – рассматриваются в качестве безусловных оппонентов, столкновения с которыми неизбежно. Другое дело, что форма такого противоборства должна быть, по мнению Вашингтона, максимально комфортна США. Эта «комфортная» форма предполагает:
Первое. Участие в конфликте максимально большое количество членов западной военно-политической коалиции.
Второе. Использование, как правило, силовых, но не военных инструментов борьбы, а когда это невозможно, то – «прохси» стратегию.
Третье. Стремление избежать прямого военного столкновения, как минимум, до того периода, когда противник будет серьезно обессилен в результате предыдущих силовых акций.
Очевидно, что новая стратегия во многом опирается на ресурсы и потенциал предыдущей. В военной области невозможно сделать так, чтобы ВВСТ, военное искусство изменились сразу же, «по-щелчку».
Как правило, такой выбор правящей приходится делать из уже имеющихся вариантов и ресурсов потому, что создание нового военного потенциала и разработка стратегии его использования требует немалого времени, которого в условиях войны всегда не хватает (вообще-то «ресурс времени» с началом противоборства становится важнейшим ресурсом, требующим отдельного анализа)[1]. Инерционность и преемственность – качества любой стратегии, изменения которой требуют ресурсов, прежде всего, времени. Не трудно увидеть, что как бы ни критиковал Дж. Байден Д. Трампа в его Стратегии национальной безопасности присутствуют базовые элементы предыдущей. И не только материально-технические, но и экономические, и политико-дипломатические[2].
В начале марта 2021 г. на сайте Белого дома был опубликован документ под названием «Временное стратегическое руководство по национальной безопасности» (Interim National Security Strategic Guidance)[3], где было изложено видение того, по каким направлениям и как США будут развиваться и взаимодействовать с внешним миром при новой администрации. В подписанном президентом США Дж. Байденом предисловии подчёркивается, что все федеральные департаменты и агентства должны согласовывать свои действия с положениями этого документа вплоть до принятия новой Стратегии национальной безопасности США. Работа над ней ведётся; ранее были сделаны заявления о том, что принятая при Д. Трампе и действующая в настоящее время Стратегия национальной безопасности устраивает новую администрацию. Отличительной чертой Временного стратегического руководства стало обоснование противостояния США и Китая, а также акцент на том, что «с технологической революцией, меняющей все аспекты жизни». Поэтому администрация США должна противостоять реальности, когда расстановка сил в мире меняется, создавая новые угрозы.
По данным издания Air Force Magazine, Пентагон активизирует работы по подготовке нового варианта Стратегии национальной обороны (National Defense Strategy – 2022), которая в соответствии с практикой американского законодательства обновляется каждые четыре года. Предыдущая оборонная стратегия США была принята в 2018 г. Особое внимание в документе было уделено необходимости модернизации ракетно-ядерных сил, средств ПРО, беспилотных аппаратов, а также усовершенствованию командно-управленческих, разведывательных и информационных систем в оборонной сфере.
О необходимости пересмотра ряда положений предыдущей доктрины весной 2021 г. заявил, например, глава военного ведомства США Ллойд Остин, подчеркнувший важность срочной разработки мер по устранению продолжающейся эрозии военного превосходства Соединённых Штатов в стратегической области над их потенциальными противниками – Россией и Китаем. В обнародованном Офисом директора национальной разведки (Office of Director of National Intelligence) докладе об оценке глобальных угроз Соединённым Штатам указывается, что Москва и Пекин продолжают усиливать своё влияние, которое подрывает мощь США и их союзников, а также ведут разработку и внедрение в практику межгосударственного сотрудничества новых норм права, отвечающих их интересам.
По его мнению, происходит сближение России и Китая в оборонной сфере, что ставит под сомнение постулат предыдущего документа, нацеливающего американские вооружённые силы на ведение войны с одним противником (single-war construct) – либо с Россией, либо с Китаем. В современных условиях обе эти страны, обладающие высоким военно-технологическим потенциалом, теоретически могут объединить свои усилия по сдерживанию Соединённых Штатов.
Отдельные американские военные эксперты солидарны с тезисом американского министра и утверждают, что в настоящее время вооружённые силы США испытывают недостаток критически важных вооружений для проведения полномасштабных операций даже в отношении одного из этих противников, не говоря уже о двух. Выход из создавшейся ситуации, как утверждает заместитель председателя Комитета начальника штабов ВС США (Joint Chiefs of Staff) генерал Джон Хайтен, в Пентагоне усматривают в разработке новой Концепции применения вооружённых сил в мультидоменных операциях (Joint Warfighting Concept for all domain operations), предусматривающей сопряжение усилий СВ, ВВС, ВМС и Корпуса морской пехоты США при ведении боевых действий межвидовыми или коалиционными группировками во всех средах.
При этом акцент будет сделан на повышении осведомлённости командиров всех уровней, полноте и оперативности доведения информации до исполнителей, способности всех технических средств (в том числе и союзников по коалиции) функционировать в едином информационно-коммуникационном пространстве, что, по мнению американских аналитиков, позволит добиться решающего превосходства над равным по силе противником. Новая оборонная концепция базируется на приоритетном использовании воздушных, морских, космических и кибернетических систем, поскольку вероятность масштабного применения крупных сухопутных формирований в современных войнах рассматривается как минимальная.
В связи с этим США могут сосредоточить свои усилия на разработке новых и модификации существующих наступательных вооружений[4]:
– изготовленных по стелс-технологии истребителей пятого поколения для преодоления российских средств ПРО и ПВО (принятыми на вооружение истребителями пятого поколения в США являются F-22 Raptor, F-35A/B и F-35C);
– противокорабельных ракет дальнего действия воздушного и морского базирования в целях уничтожения авианесущих и других надводных кораблей китайских ВМС;
– многоцелевых беспилотных аппаратов ударного и оборонного назначения для решения стоящих перед ВВС и ВМС США задач;
– усовершенствованных комплексов электромагнитного оружия в целях подавления российских и китайских интегрированных элементов противовоздушной обороны;
– кибернетического оружия наступательного действия;
– систем космического базирования информационного и ударного назначения. Говорится также о необходимости заблаговременного размещения в передовых пунктах базирования арсеналов высокоточных средств оружия для подавления наступательных операций противника на наиболее вероятных театрах военных действий[5].
Решение этих задач, как считают в Пентагоне, может сопровождаться усилением деятельности на основных направлениях военных НИОКР. По мнению старшего заместителя министра обороны США по исследованиям и разработкам Барбары Маккьюстон, включение в текст новой оборонной стратегии специального «технологического приложения» подчёркивает важную роль военной науки в реализации стоящих перед военным ведомством задач[6]. В докладе Комиссии по национальной безопасности в области искусственного интеллекта (National Security Commission on Artificial Intelligence) говорится, что дополнительный научно-технический комментарий к основному документу должен содержать в себе «дорожную карту» в области разработки, проектирования и испытаний в полевых условиях наиболее важных технологий, необходимых для достижения поставленных в новой военной стратегии целей.
________________________________________
[1] Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2-х т. / под ред. А.И. Подберёзкина. М.: МГИМО-Университет, 2015. Т. 1. Теоретические основы системы анализа, прогноза и планирования внешней и оборонной политики. 2015, сс. 112–123.
[2] См. последние работы: Подберёзкин А.И. Оценка и прогноз военно-политической обстановки. М.: Юстицинформ, 2021. 1080 с.; Байгузин Р.Н., Подберёзкин А.И. Политика и стратегия. М.: Юстицинформ, 2021. 768 с.; Подберёзкин А.И. Покровская М.А. На острие борьбы за мирное небо. Интервью с генеральным директором Концерна ВКО «Алмаз-Антей» Я.В. Новиковым // Красная Звезда, 24.09.2021.
[3] См. подробнее: Карпович О., Шангараев Р. Основные приоритеты стратегии национальной обороны США // Обозреватель, 2021, № 11, cc. 26–35.
[4] Карпович О., Шангараев Р. Основные приоритеты стратегии национальной обороны США // Обозреватель, 2021, № 11, cc. 26–35.
[5] Jasper M. National Defense Strategy Tech Annex Would Help Emphasize Need for Innovation, Top DOD Tech Official Says / Nextgov. 2021. May 21 / URL: https://www.nextgov.com 7 Final Report // National Security Commission on Artificial Intelligence. 2021. March / URL: http://www.nscai.com
[6] Карпович О., Шангараев Р. Основные приоритеты стратегии национальной обороны США // Обозреватель, 2021, № 11, сс. 26–35.
