Суть прагматизма заключается в том, что понятие предмета отождествляется о связанными с ним практическими последствиями[2]
Ч. Пирс
Идеи, концепции и доктрины, как формы существования институтов развития национального человеческого капитала (ИР НЧК)[3], – объективная реальность, которая, соответственно, не зависит от воли отдельных лиц, отрицающих как её существование, так и необходимость. Причём, чем лучше, качественнее, адекватнее эти идеи и концепции, тем эффективнее политика государств и наций[4]. Это доказал еще Иосиф Флавий, сумевший приспособить историю для нужд не только себя и еврейского народа, но и Рима[5]. При этом, он откровенно говорит, что «примется за остальных лиц, что-либо о нас написавших»[6].
В ещё большей степени «Руководящая идея» имеет значение для военной области, где – в стратегии и как фактор боеспособности войск – она доказала своё решающее значение. Так, примером может стать не нужная в принципе России семилетняя война с Пруссией, когда Австрия заставила нашу страну обслуживать её интересы. К началу кампании в 1757 году у России не было ни плана (Апраксину запрещено было не только вступать в бой, но и проявлять любую инициативу), который готовился в Вене, ни готовой армии (из числившихся 89 тыс. человек готовых к бою было не более 59 тысяч), ни мотива и готовности воевать. После первой стычки на границе «всей армией овладела «превеликая робость», «трусость и боязнь» перед пруссаками и Фридрихом. Инициативу при Гросс-Егерснсдорфе проявили пруссаки, напав с 22 000 на 57 000 русских, но благодаря инициативе Румянцева потерпели первое поражение. Вывод: плохая стратегия и отсутствие должной подготовки русских не позволили им получить заслуженную политическую победу[7].
Примечательно, что при той же сомнительной стратегии и «дистанционном управлении» войсками уже через несколько месяцев в кровавом сражении при Цорндорфе русские доказали свою высочайшую боеспособность. Настолько высоко, что Фридрих был вынужден признать, что «этих людей можно скорее перебить, чем победить»[8].
Между тем, отрицая идеологию, идеи и концепции, отрицаются и поиски наиболее эффективных способов (в том числе в политике и военном искусстве) управления. Обращение к «прагматизму» в этой связи, столь популярное в России, означает е отказ от идеологии, а стремление к политико-идеологическому конформизму, присущему большинству представителей правящей элиты России. Действительно, за короткий период классический чиновник в СССР-России был вынужден доказывать свою лояльность КПСС, радикальным демократам, просто демократам, государственникам, наконец, лично В.В. Путину и начальникам.
Отрицание идеологии, существующее сегодня у значительной части правящей элиты и экспертного сообщества России, неизбежно ведет к отрицанию «Руководящей идеи», лежащей в основе любой стратегии, т.е. стратегии, а, значит, неизбежно к отказу от строгой приоритетности в целях стратегии[9]. О политическом и философском прагматизме и его опасности я писал ещё в 2012 году. В частности, о том, что прагматизм полагает, что метод авторитета всегда будет управлять массой человечества. Кризис либеральной идеологии одним из своих последствий имел не только крах политической и экономической модели, но и стремление уйти от идеологии вообще. От любой – коммунистической, националистической в том числе. В России этот уход превратился в стойкую тенденцию, которую можно назвать "идеологией прагматизма", которая с конца 80-х годов до 2012 года, безусловно, доминировала в стране. Вина либерализма, точнее, кризиса либеральной идеологии, проявилась и в том, как писал известный политолог Ф. Закария, что "... в сознании людей, населяющих современный западный мир, происходит пугающее смещение смысла демократии и либерализма, либерализма и свободы, свободы и справедливости...
Критерии практичности и полезности применительно к нации – достаточно ограничены и субъективны. Более того, они фактически лишают ее перспективы развития и нравственной основы, игнорируют систему ценностей и традицию. Прагматизм В. Путина, например, имел своим следствием фактический отток капитала из страны, достигавший десятков миллиардов долларов, людей и "мозгов", измерявшихся миллионами человек. Этот "прагматизм" оказывался для нации не таким, уж и прагматическим – сотни тысяч бывших граждан обосновались в Лондоне, на юге Франции, в Испании, Португалии и в других странах. Они же стали самыми богатыми гражданами этих стран.
Прагматизм как философская позиция имеет мало общего с политикой прагматизма, проводимой правящей элитой России в XXI веке. Такой прагматизм, на самом деле, страдал серьезными недостатками, имеющими системный характер:
– прагматизм не отвечал на главные вопросы целеполагания, в результате чего цели формулировались абстрактно, либо вообще не обозначались. Можно сказать, что общенациональные цели и масштабные задачи даже не ставились;
– прагматизм не конкретизировал степени полезности полученных практических результатов, уводя их из общего контекста развития. В этом смысле прагматизм апеллировал макроэкономическими абстракциями, очень далекими от насущных потребностей, что привело в конечном счете к отрыву власти от общества;
– прагматизм элиты в России в XXI веке очень похож на конформизм управляющей элиты, формирующей безнравственность и бездуховность в обществе. Прагматизм превратился в делячество, коррупцию и временизм;
– прагматизм не ориентирован на стратегическое развитие, последовательность и долгосрочные решения. Он ориентировался на краткосрочные цели, "сигналы", исключая масштабные общенациональные задачи;
– прагматизм не способен консолидировать национальные ресурсы для решения крупных задач, провести общественную и экономическую мобилизацию;
– и т.д.
Таким образом, "идеология прагматизма" изначально противопоставляется национальной политической идеологии как системе взглядов, стратегическому прогнозу, планированию и управлению как системе действий, акцентируя внимания на субъективном и авторитарном личностном отношении и подходе к управлению общественными и экономическими проблемами. Такому подходу "система" не нужна. Прагматизм – сам себе система, основанная на субъективизме и личных отношениях, что неизбежно ведет к провалу такой "стратегии". Наконец, прагматизм по сути исключает даже потребность в национальной самоидентификации, сводя ее в лучшем случае к набору тезисов. Между тем, по меткому замечанию А. Торкунова, "кризис идентичности стал более насущным"[4]. Что мы и наблюдали вплоть до 2012 года, когда В. Путин попытался в серии статей сформулировать новую повестку дня. Но и в этой попытке, например, концепции "евразийства", прагматизм оставался мощным влиянием, по сути ограничивающимся экономическими условиями перспективы стратегического развития, хотя В. Путин и сказал о том, что "... по сути речь идет о превращении интеграции в понятный, привлекательный для граждан и бизнеса, устойчивый и долгосрочный проект..[10].
Это видно на примере реальной политики последних десятилетий, когда «руководящая коммунистическая идея» была заменена на «либерально-западническую», которая, однако, не прижилась. От неё пришлось отказаться, но заменить в общественном сознании внятно оказалось возможным только казенным патриотизмом.
При этом, в качестве общего подхода к идеологии сохранилась апелляция к прагматизму. В частности, С.В. Лавров неоднократно говорил в 2020–2021 годы о прагматизме как принципиальном политико-идеологическом подходе. Так, 2 октября 2021 года министр следующим образом сформулировал свою позицию: «Нас иногда упрекают в том, что, в отличие от Запада, насаждающего свои установки повсеместно, в т.ч. через концепцию «миропорядка, основанного на правилах», нам не хватает идеологии во внешней политике. При всём уважении к людям, которые так иногда говорят, я имею собственное мнение и считаю, что не только советский, но и мировой опыт свидетельствуют о том, что идеологизация внешней политики – это проигрышный путь. По определению мессианство – это конфронтационная вещь. Оно отвлекает от истинных национальных интересов. Этому много исторических примеров. После того, как мы этот опыт в СССР испытали, то, по-моему, извлекли правильные уроки. Цель нынешнего курса, зафиксированного в одобренной Президентом Российской Федерации В.В. Путиным Концепции внешней политики, – создавать максимально благоприятные внешние условия для нашего внутреннего развития с точки зрения безопасности, экономических задач, социального положения граждан и улучшения наших позиций внутри страны[11].
В отличие от США – это действительно так – у нас нет идеологических пристрастий, табу в отношениях с зарубежными партнёрами. Это является нашим методологическим, практическим преимуществом, поскольку позволяет играть активную роль, посредничая в урегулировании тех конфликтов, которые считаем важным держать на повестке дня, поддерживать контакты со всеми без исключения игроками и в том, что касается непримиримых государственных субъектов, и в том, что касается антагонистов внутри соответствующих стран, охваченных конфликтами»[12].
«Руководящая идея» – главная цель национальной стратегии, непосредственно вытекающая из базового национального интереса – развития нации. Это развитие (количественное и качественное) выражается в развитии НЧК и его институтов. Поэтому базовый национальный интерес и главная национальная ценность выражены в развитии НЧК и его институтов, – та главная идея, которая должна лежать в основе стратегии современной России[13]. В целом надо говорить, на мой взгляд, о национальном человеческом капитале (НЧК) и его институтах, уровень развития[14] которых в основном определяет «успешность» национального развития. В частности, не только о традиционном толковании ЧК, как производного от уровня душевого дохода, продолжительности жизни и образования, но и творческих и интеллектуальных возможностей человека[15].
Интеллект, например, измеряется «коэффициентом интеллекта» , который может стать одним из критериев оценки НЧК и потенциала его ИР.. Разные исследования в США показали влияние на IQ наследственности в границах между 0,4 и 0,8. Это означает, что разница в IQ среди наблюдаемых детей зависит от генов на величину от 40 до 80%. Остальное зависит от условий существования ребёнка и ошибки измерения. Наследственность в границах от 0,4 до 0,8 означает, что IQ в значительной степени является наследственным показателем. Изучение жизненного пути приёмных детей привело к однозначному выводу о том, что различия в их судьбе в основном определялись наследственностью и случайными факторами, а не тем, в какой семье они воспитывались. Уже к 16-летнему возрасту корреляция между коэффициентом интеллекта приёмных детей и их приёмных родителей становится близка к нулю. Различия в образовательном уровне детей зависят от образовательного уровня биологических родителей вдвое сильнее, чем от образовательного уровня приёмных родителей.
Окружающая среда, в частности, семья, оказывает заметное влияние на развитие интеллекта ребёнка. Были выявлены зависимости от многих факторов, характеризующих уровень жизни семьи, например: размер и стоимость дома, годовой доход, отношения между членами семьи, методы воспитания и другое. Такое влияние приносит коэффициенту интеллекта долю в 0,25–0,35. Но чем старше становится ребёнок, тем слабее эта зависимость проявляется, практически полностью пропадая к моменту совершеннолетия. Эти исследования были проведены среди обычных семей с двумя родителями.
В силу генетических особенностей каждого человека, дети из одной и той же семьи могут по-разному реагировать на одни и те же окружающие факторы. Нездоровое, ограниченное питание, например, может уменьшить способность мозга обрабатывать информацию. Исследования 25 446 человек Danish National Birth Cohort привели к выводу, что питание рыбой во время беременности и кормления младенца грудью повышает его IQ
Исследования среди жителей США показали наличие статистически значимого разрыва между средней величиной IQ разных этнических групп. Так, согласно The Bell Curve (1994), средний IQ афроамериканцев – 85, латиноамериканцев – 89, белых (европейского происхождения) – 103, азиатов (китайского, японского и корейского происхождения) – 106, евреев – 113. Этот разрыв может использоваться в качестве обоснования так называемого «научного расизма», однако, по некоторым исследованиям, разрыв постепенно сокращается.
Кроме того, средний IQ, измеренный по старым тестам, растёт во времени. В результате эффекта Флинна средний IQ негроидов в 1995 году соответствовал среднему IQ европеоидов в 1945-м, то есть за два поколения.
Влияние социальных факторов на IQ подтверждается исследованиями детей-сирот. В США дети африканского происхождения, воспитанные белыми приёмными родителями, имеют на ~10% более высокий IQ, чем не белыми.
Разница в 10–15 баллов при оценке IQ наблюдалась при сравнении среднестатистических показателей угнетённых социальных групп (неприкасаемых в Индии, буракумин в Японии, маори в Новой Зеландии) и доминирующих социальных групп в этих странах. При этом разница исчезала при эмиграции в другую страну, например: исследование среди детей японцев-иммигрантов в США не показало отличий показателей буракумин от остальных японцев. На этом основании была сформирована теория о ключевом влиянии социальной структуры общества и социальной идентификации при обучении и прохождении тестов. Подобная идентификация может приводить в том числе к тому, что дети афроамериканцев рассматривают хорошую учёбу и стремление получить высокостатусную работу как предательство своей идентичности.
Были обнаружены различия в среднем IQ между странами. Ряд исследований обнаружил связь между средним IQ страны и её экономическим развитием, ВВП (см., например, Коэффициент интеллекта и богатство народов), демократичностью, преступностью, рождаемостью и атеизмом. В развивающихся странах такие факторы окружающей среды, как плохое питание и болезни, вероятно, снижают средний национальный IQ.
Согласно Франку Шмидту и Джону Хантеру, при найме на работу соискателей без соответствующего опыта наиболее успешным предсказателем будущей производительности являются общие интеллектуальные способности. При предсказании производительности труда IQ имеет некоторую эффективность для любых видов деятельности, изученных на сегодняшний день, но эта эффективность различается в зависимости от типа работы. Хотя IQ более тесно связан с мыслительными способностями, а не с двигательными навыками, баллы на IQ-тестах предсказывают производительность во всех профессиях. Учитывая это, для наиболее квалифицированных видов деятельности (исследования, менеджмент) низкий IQ с большей вероятностью будет барьером для достаточной производительности, в то время как для наименее квалифицированных видов деятельности атлетическая сила (сила рук, скорость, выносливость и координация) предсказывают производительность с большей вероятностью. В основном, предсказательная сила IQ связана с более быстрым приобретением нужных знаний и навыков на рабочем месте.
Американская психологическая ассоциация в докладе «Интеллект: известное и неизвестное» отмечает, что так как IQ объясняет только 29% различий в производительности труда, другие личностные характеристики, такие как межличностные навыки, черты личности и т. п., вероятно, имеют такую же или большую важность, но в данный момент не существует настолько же надёжных инструментов их измерения, как тесты IQ. Некоторые исследования показали, что интеллектуальные способности и производительность труда линейно зависимы, так что больший IQ приводит к большей производительности труда. Чарльз Мюррэй, соавтор книги «Колоколообразная кривая» (The Bell Curve), обнаружил, что IQ имеет существенное влияние на доход человека, вне зависимости от семьи и социального класса, в которых человек вырос.
Американская психологическая ассоциация в докладе «Интеллект: известное и неизвестное» (Intelligence: Knowns and Unknowns, 1995) отмечает, что IQ баллы объясняют около 1/4 различий между людьми в социальном статусе и 1/6 разницы в доходе. Американская психологическая ассоциация в докладе «Интеллект: известное и неизвестное» отмечает, что корреляция между IQ и преступностью составляет −0,2 (обратная связь). Корреляция 0,2 означает, что объяснённые различия в преступности составляют менее 4%. Важно понимать, что причинно-следственные связи между баллами IQ-тестов и социальными последствиями могут быть косвенными. Дети с плохой школьной успеваемостью могут чувствовать себя отчужденными и, следовательно, они с большей вероятностью могут совершить правонарушения, по сравнению с детьми, которые хорошо успевают.
В книге «Фактор g» (The g Factor, Arthur Jensen, 1998) Артур Дженсен цитирует данные, согласно которым люди с IQ в интервале 70–90, вне зависимости от расы, чаще совершают правонарушения, чем люди с IQ ниже или выше этого интервала.
__________________________________________
[1] Политический прагматизм – зд.: политический принцип, в основе которого лежит следующая максима: «Примем во внимание, какой практический эффект может быть связан с данным объектом, и наше понимание этого объекта будет состоять в совокупности наших знаний о его практических приложениях». Откровенный политический цинизм такой политики требует абсолютного конформизма о политиков и экспертов, что в итоге заканчивается в той или иной степени катастрофой.
[2] Цит. по: Подберёзкин А.И. Прагматизм правящей элиты как идеология / Эл. ресурс «Виперсон», 03.09.2012 / http://viperson.ru/articles/2-pragmatizm-1-pravyaschey-elity-kak-ideologiya
[3] Этой теме выше посвящено несколько специальных разделов, суть которых сводится к необходимости повышения качества идей и идеологии, как условия развития эффективного НЧК.
[4] Подберезкин А.И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в XXI веке. М.: ИД «Международные отношения», 2018. 1496 с.
[5] Как известно, история Иосифа Флавия крайне идеологизирована, но даже в таком виде она остается основным источником не только истории еврейского, но и других народов до христианского периода. См.: Флавий Иосиф. Иудейские древности. Иудейская война. Против Апиона. Полное издание в одном томе. М.: «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2017. 1279 с., ил.
[6] Флавий Иосиф. Против Апиона. Полное издание в одном томе. М.: «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2017, 1244 с.
[7] Керсновский А.А. История русской армии. Т. 1., М.: «Голос», 1992, сс. 97–98.
[8] Керсновский А.А. История русской армии. Т. 1., М.: «Голос», 1992, с. 101.
[9] Так, например, эксперт ЦВПИ В.П. Козин, отрицая саму необходимость идеологии, пишет, ссылаясь на выступление С.В. Лаврова: «В частности, руководитель российской внешнеполитической службы в названном выступлении в СВОП прямо заявил: «… идеологизация внешней политики – это проигрышный путь»; «В отличие от США … у нас нет идеологических пристрастий, табу в отношениях с зарубежными партнерами. Это является нашим методологическим, практическим преимуществом… ». См.: Козин В.П. К вопросу: что движет внешней политиков России? Идеология или прагматизм? / Оф. Сайт ЦВПИ, 23.10.2021 / http://eurasian-defence.ru/?q=eksklyuziv/k-voprosu-chto-dvizhet-vneshney
[10] См., например: Подберёзкин А.И. Оценка и прогноз развития сценария военно-политической обстановки и его конкретных вариантов в третьем десятилетии нового века, сс. 22–36 / Сборник материалов круглого стола. Кафедра военной стратегии Военной академии Генерального штаба ВС РФ Угрозы национальной безопасности Российской Федерации на период до 2030 года: направления и пути их нейтрализации. ВАГШ ВС РФ, 2022. 152 с.
[11] Байгузин Р.Н., Подберёзкин А.И. Политика и стратегия. Оценка и прогноз развития стратегической обстановки и военной политики России. М.: Юстицинформ, 2021. 768 с.
[12] Лавров С.В. Выступление министра иностранных дел России на ХХIХ Ассамблее СВОП, 2 октября 2021 года / https://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/4876621
[13] См. подробнее: Подберёзкин А., Родионов О. Институты развития человеческого капитала – альтернатива силовым средствам политики // Обозреватель, 2021, № 7, сс. 33–48, а также: Боброва О., Подберёзкин А., Подберёзкина О. Специфика НКО и правовые основы их деятельности // Обозреватель, 2021, № 8, сс. 17–48 и др.
[14] Уровень развития НЧК и его институтов – набор критериев (субъективных и объективных), которые определяется количественными (демографическими, душевым доходом, продолжительностью жизни и образования) и качественными показателями, принимаемыми в качестве решающих для определения успеха национального развития.
[15] Подберёзкин А.И. Роль США в формировании современной и будущей военно-политической обстановки. М.: ИД «Международные отношения», 2019, сс. 189–196.
