Я должен сказать, что существует большое недоразумение, по-моему, и в российском экспертном сообществе, и в правящем доме, - относительно отношений государства и бизнеса. На самом деле, и теория, и эмпирический опыт остального мира, который принято называть цивилизованным, ясно говорят, что государство и частная инициатива имеют принципиально разные сферы жизни, сферы деятельности. А у нас сегодня и в правительстве, и многими экспертами постоянно педалируется тема, кто главнее.
Ну да, российская специфика сложилась таким образом, что в 90-е годы мы были на грани полной приватизации государства со стороны частного бизнеса, который был назначен государством. Теперь мы имеем уже такой бюрократический капитализм, который это дело победил. На самом деле, дискуссия все время идет в терминах соперничества, и она абсолютно контрпродуктивна. Более того, заместители министра экономики, многие чиновники министерства экономического развития и торговли постоянно сравнивают, например, эффективность государственных частных и инвестиций и приходят к выводу, что частные в семь раз выше. Поэтому ставится задача дальнейшей дереприватизации страны.
Одновременно усиливаются авторитарные черты в политической системе. Это очень странная и неприятная комбинация. Об этом сегодня уже говорил Андрей Пионтковский, мне здесь нечего добавить. Неверное понимание, по-моему, связано только с тем, что в мире конце 80-х годов в риторике победил этакий ребяческий либерализм. Но там он победил в риторике, а у нас победил на практике.
Отсюда возникла такая ситуация, из которой, собственно говоря, нет выхода. Общество вначале должно было надеяться на крупный бизнес, который якобы единственный персонифицирует зачатки гражданского общества. Я помню даже речи Ходорковского в Берлине, где он сказал: понимаете, в общем-то, конечно, надо нас критиковать и что-то надо с нами делать, но не сейчас. Потому что так получилось, что вот мы - единственные, кто может оппонировать власти. Поэтому что бы мы ни делали, надо подождать, чтобы что-то с нами делать. А вот когда общество будет развитое, тогда ясно, что мы должны быть под контролем. А сейчас мы - сдержки и противовесы власти.
Так вот, я хочу сказать, что существует простое и ясное понимание практически во всех странах, развитых и переходных, что есть такой треугольник: государство, частный бизнес и некая институциональная среда. Если мы посмотрим на страны, где происходили "экономические чудеса", то мы увидим, что там все эти три угла работают более-менее эффективно, хотя они все разные, у всех разные задачи. Но, наверное, еще что-то нужно иметь, потому что не везде эти "экономические чудеса" происходят.
Я думаю, например, что "золотой век" такой эффективной экономики и более-менее сытой жизни и свободных людей, наверное, закончился. Вторая половина ХХ века, Западная Европа, - я думаю, это просто идеал теории социального рыночного хозяйства и либерализма. Вообще, в истории не бывает таких случаев, когда теория реализована в жизни на все 100 процентов. Трудно даже себе представить, когда это будет еще, потому что все это сейчас рушится, но это другая тема.
Я хочу сказать, что у нас на протяжении 15 лет 15 человек при любой политической погоде определяют политику страны. Все сводится к тому, что государство должно сбросить с себя ответственность за все максимально, насколько это возможно. Понятно, что получится спонтанная экономическая активность, подмены всякие и что-то похожее.
Один политолог как-то мне сказал: "А зачем вы такое говорите? Вы должны ясно понимать, что мы живем в стране, где есть два народа, - субъектный и объектный. Пока объектный не исчезнет, то, собственно говоря, никакие там Ваши советы, акцепты особого значения не будут иметь, потому что наложено вето на развитие, пока существует объектный народ". Мне кажется, что есть два выхода из этого всего. Либо бунт объектных людей, скажем так, которых использует другой клан, что, в общем-то, больше всего можно прогнозировать. Либо мягкий авторитаризм с укреплением демократических ценностей, как это ни банально звучит. Но что должна делать власть при пассивных людях? Она должна внедрять демократические ценности. Я неслучайное слово хочу сказать - внедрять. Но, с другой стороны, я не могу понять, почему начальник должен заботиться о сдержках и противовесах для себя самого? Мне кажется, что это ненормально.
Теперь два замечания по выступлениям. Андрей Нещадин назвал бизнес миноритарным акционером. Я согласен, что если государство стратегических целей не выдвигает, не понятно, зачем нужна нам такая вертикаль. Просто тогда сохранение власти может быть тоже целью. Я не согласен с тем, что опять это смешение функций - функций государства и частного бизнеса. Я приведу такой пример. Мне всегда было очень интересно спорить с господином Бендукидзе. Он - чистый либерал. Он начал реализовывать. Я хочу подчеркнуть, в чем здесь проблема. Был разговор о том, что ГАИ, например, - это организация не очень хорошая. В том смысле, что там есть взяточники. Есть такая проблема, а что, мол, делать? Если там берут взятки, то самый лучший способ - избавиться от этой государственной функции, что он, собственно, и попытался, по слухам, сделать в Грузии. Количество катастроф увеличилось в четыре раза.
Я хочу сказать, что если государство рано уходит из какой-то сферы, ее автоматически не может заменить частная инициатива, и вы получаете еще худшую ситуацию. Можно сколько угодно хвалить частные тюрьмы или еще что-то, но если вы в понедельник отменяете государственное регулирование в этой сфере, а во вторник вы не знаете, как оно будет заменено... В частности, реформа РАО "ЕЭС". Эти ребята говорят о том, что оказывается, проблемы только начинаются, что у них нет денег для замены оборудования. Потом оказалось, что деньги есть, но их мало. Для того чтобы начать менять оборудование, оказывается, его надо комплексно менять. А так - слишком мало денег для того, чтобы их тратить туда, куда нужно.
Мне кажется, что просвещенный авторитаризм, о котором сейчас говорят, - это иллюзия. Прилагательное будет отброшено сразу. Я был недавно в Татарстане. Хочу сказать, что все эти режимы хороши, но одно плохо, и все сторонники, ясно понимающие, что будет, говорят: "А что будет, когда он уйдет?" В частности, все будут счастливы и довольны, и не только те, кто совсем рядом, а и так называемые объекты.
заседание Круглого Стола "Бизнес и власть в России"
08.06.2005
http://open-forum.ru/members.php?member_id=34