- Сергей Безруков - "звезда"?
- Если я сам буду говорить о своей "звездности", на меня повесят всех собак, какие только есть, и обвинят в том, что я зазнался, поэтому будем лучше говорить о некой моей популярности. Когда становишься популярным, ты все время в круге внимания: зрители хотят общаться, пресса придумывает какие-то невероятные истории про тебя, и возникает образ Безрукова, который ко мне реальному отношения не имеет вообще. И люди, которые меня когда-то знали, сейчас смотрят на меня совсем иначе, потому что они что-то читали, или слышали, или им говорили. А когда сам говоришь им: "Да я такой же! Я не изменился!" - не верят, потому что есть шаблон звезды: высокомерная зазнавшаяся личность с несносным характером. С этим жить сложно, потому что про тебя все время думают не то, что ты есть на самом деле. То же - в работе. Люди воспринимают не меня, а мой придуманный образ, сложившийся стереотип, а когда начинают со мной работать, их отношение ко мне совершенно меняется. Потому что они начинают узнавать меня настоящего. Раздражение на меня возникает еще потому, что я как актер стараюсь не попадать под определенное амплуа. Сначала меня пытались записать в пародисты, после "Бригады" - в бандиты, потом - в Стеньки Разины, после "Есенина", а потом я опять поменялся, и сознательно это сделал. И делаю. Почему-то никак не могут понять, что актер приходит в этот мир, чтобы быть разным, чтобы меняться, на то он и актер. Быть таким острохарактерным, и таким, и таким, а люди перестают понимать: "А где Безруков настоящий?" А это везде я. Просто я актер.
- Не пугает вас, что в принципе в любой момент популярность может исчезнуть? Сколько таких случаев было с актерами!
- По-человечески это пугает. И актер, который скажет, что ему все равно, будет лукавить. Я понимаю неприятие, которые старые народные артисты - замечательные артисты! - испытывают, когда внимание публики переключается на молодых. Но у нас в России вообще быстро забывают, а вспоминают про человека и даже иногда говорят про него что-то хорошее, только когда он умрет.
- Фаина Раневская как-то сказала, что чем крупнее актер, тем нужнее ему режиссер, потому что сам со своим даром он не справляется. А вы идете по жизни в искусстве самостоятельно. Не сложно это?
- Так получилось, что тех режиссеров, с которыми я работал, великими пресса не называет, хотя на прессу ориентироваться сложно, потому что по мне - так они самые великие и самые замечательные. Но номинально великими называют других, и они проходили мимо меня. Я не знаю, почему так происходит, но - так. Поэтому я, чтобы не тиражировать себя, каждый раз решаю, даст мне попробовать что-то новое эта роль или нет, и если нет, то я отказываюсь, даже если роль хорошая. И мне как-то самому приходится это решать, потому что нет режиссера, который бы меня вел. Я не принадлежу ни к одной команде. Хотя, могу сказать честно, те режиссеры, которые со мной работали, готовы еще со мной работать.
- Есть такая игра: представьте, что вы хотите получить через 10 лет. Что бы вы ответили?
- Ну, это мечты, и у каждого актера есть мечта сыграть то, что он себе нафантазировал. И у меня есть.
- А есть роли, про которые вы понимаете, что время для них уже ушло, а вы их не сыграли и уже не сыграете?
- Есть, конечно, но говорить о них я не буду. Но я их пытаюсь сыграть в других ролях. Я бы очень хотел сыграть Достоевского. Хотел сыграть Алешу Карамазова, потом Ивана, потом Митю или Раскольникова, но так получается, что или никто не ставит, или меня не берут. Но в Есенине, если смотреть профессиональным взглядом, есть и Алеша, и Иван-богоборец, и Митя с этой его широтой души, которую бы сузить, да не получается. Ромео я не сыграл, но сейчас выйдет фильм "Поцелуй бабочки", этакий эротический триллер, и хотя я не могу сказать, что попробовал там сыграть что-то сверхъестественное - там это было просто не нужно, - но я попробовал сыграть Ромео, страсть по первому плану. Сейчас все умеют играть шестой план. Сделать глоток кофе, поднять глаза и ровным голосом сказать в кадр: "Я тебя люблю". Там такой шестой план, я вам скажу! Но кино вообще сейчас такое стильное, "под сурдиночку" всегда. А ведь в жизни мы иногда так открыто выражаем свои страсти! По такому первому плану! И мне жалко, что люди начинают этого стесняться, прятать эмоции на тот самый шестой план. Жалко, потому что люди перестают жить! И я хотел сыграть в этом фильме первый план, когда человек сходит с ума, когда друг без друга эти двое жить не могут, когда бросаются друг на друга - как в "Ромео и Джульетте". Конечно, жалко, что я всю жизнь мечтал сыграть Хлестакова, а мне достался Павел Иванович Чичиков. Их, конечно, многое роднит. Это маленькие люди, у которых свои маленькие проблемы, и они очень похожи на нас на всех. Но Хлестаков - это немножко другое, чем Чичиков. Это маленький человек, у которого есть звездный час. И он так увлекся этой своей мечтой, он так счастлив, что один раз в жизни стал большим, и такая трагедия происходит с ним, когда все заканчивается... Хотя мне было очень интересно сыграть Чичикова, потому что во всех театральных интерпретациях "Мертвых душ" основное место занимают помещики, и вспоминают помещиков, потому что образы - яркие, заметные, а Чичиков проходит незаметно, серой мышкой. Мне показалось это неправильным, поэтому я попытался сделать Чичикова ярким персонажем, со своей мечтой, со своей детской искренностью. Мой Чичиков вообще родом из детства.
Катерина Антонова
http://www.peoples.ru/art/cinema/actor/bezrukov/interview7.html
viperson.ru
